| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Невзирая на неодобрительный взгляд ректора, Беккер потянулся за сигаретами.
— Ты не прав, мой друг, — сказал он, закурив.
Заслышав знакомые наставительные нотки, ректор и профессор ехидно переглянулись. Впрочем, каждый из них хоть раз, но ловил себя на том, что подражает Палевскому.
— Я всё вижу, — усмехнулся Беккер, — и всё же послушайте, что я вам скажу. В конце концов, это мои мысли, а не Мики.
Тем не менее он потянулся к пепельнице и затушил сигарету.
— Прав я или нет, но я уверен, что каждому виду коллективных существ соответствует своя идеальная иерархия. Нельзя механически переносить опыт одного сообщества на другое. Во всяком случае, без критического переосмысления. Что хорошо для аморфного и в целом послушного человечества, не подходит для нас, вампиров, с нашей ярко выраженной личной агрессией и огромным разбросом способностей. Демократический строй, по сути, ровняет членов сообщества под одну гребёнку, а мы не можем себе такого позволить.
— Ну, знаешь! С чего вдруг демократические традиции станут для нас тормозом?
— Адам, неужели я должен объяснять тебе, профессору от медицины, что разница в физиологии влечёт за собой и разницу в общественном строе? Мы должны закрепить возникающие уникальные способности, что неизбежно приведёт к привилегированному классу. Он будет состоять из сильных вампирских семей, которые сами по себе будут являться армиями, сравнимыми с армиями человеческих государств. И что прикажешь с ними делать? Планомерно уничтожать? — Беккер ухмыльнулся, глядя на сердито молчащего Бернштейна. — То-то же! Если мы не собираемся рубить под корень цвет собственной нации, то нам рано или поздно потребуется тот, кто сможет удержать честолюбцев в узде. Согласен? А для этого, я уверен, самая подходящая общественная формация — это монархия.
Глава службы пропаганды и политологии СС ОК, оседлав любимый конёк, вновь взял сигарету и с барственным видом откинулся на спинку кресла.
— Потомственная аристократия, как правило, служит своему монарху не за страх, а за совесть. Она даст нам значимые, а не дутые авторитеты у власти, а их вассальная зависимость от монарха обеспечит стабильность структуры в целом. Адам, мы же не собираемся вводить рабство или обособленные касты внутри властных структур. Это будет так называемая просвещённая монархия.
— Слава богу! А я уж было испугался, что мы запретим всеобщее образование и скатимся к временам дикого варварства. Будем при помощи мечей и дубинок выяснять, кто у нас авторитет, а кто нет.
— Не иронизируй, мой друг. Заметь, при всей любви к демократии, человечество тоже тяготеет к диктаторским режимам. Иначе как объяснить такой парадокс, что Гитлер, уничтоживший миллионы и миллионы граждан на территории бывшего СССР, теперь вдруг нашёл там многочисленных почитателей.
— Может, это стокгольмский синдром?
— Чёрт их знает!
— Тебе не кажется, что игры в монархию, со временем приведут и нас к идеализации правителей типа Гитлера?
— Не думаю. При всех своих недостатках, мы — здравомыслящая раса. А доктрины господ типа Гитлера слишком разрушительны как для государства, так и для морального здоровья граждан. Если общество будет руководствоваться постулатами 'Mein Kampf', со временем оно обязательно деградирует. И вообще, я не думаю, что у нас приживётся мораль шакалов. Мы достаточно поработали над тем, чтобы воспитать в молодёжи личную отвагу, и отбить у слабых духом желание спрятаться за спиной отморозков, храбрых только в толпе.
* * *
Когда Беккер и профессор ушли, ректор набрал на селекторе руководителя отдела кадров.
— Блейк, почему мой секретарь работает на двух работах? У вас что, специалистов не хватает?
В ответ раздался уверенный мужской голос:
— Милорд, вы сами дали разрешение на совмещение профессий! Точно помню, что у меня было заявление с вашей резолюцией. Вот, нашёл! Всё верно. Здесь написано, что Пруденс Кристина Монри имеет право на совмещение должностей инженера по обслуживанию оборудования в топливном отсеке и вашего секретаря, — в разговоре повисла пауза, — Извините, милорд! Кажется, я ошибся. Заявление подписано лордом Беккером. Милорд, я возражал! Я говорил, что нельзя совмещать столь далекие специальности, но вмешался лорд Беккер и настоял...
Смит оборвал связь с отделом кадров — ему было всё ясно — и нажал кнопку вызова секретаря.
Радостная Пруденс влетела в его кабинет и, глянув на его лицо, заметно скисла.
— Милорд, вы вызывали? — чуть слышно спросила она.
— Естественно, раз вы здесь. Садитесь и пишите заявление об увольнении: мне не нужны сонные курицы в приемной.
— Но... милорд, это больше не повторится! Честное слово я больше не засну!.. Влепите мне выговор в личное дело!.. Оставьте без зарплаты, но только не увольняйте!.. Даниэль, я умоляю!
Из глаз девушки хлынули слёзы, но ректор был неумолим. Хлюпая носом, Пруденс направилась к небольшому кофейному столику с ноутбуком, который иногда служил её рабочим местом. Она набрала заявление, и завизировала его своей электронной подписью. Посчитав, что больше здесь ей делать нечего, она пошла было к выходу, но её остановил холодный голос:
— Мисс Монри, ваш рабочий день ещё не закончился. Возьмите ключи от моего коттеджа и приведите его в порядок. Будьте так добры, накройте стол на две персоны, у меня сегодня гости. Пожалуйста, не забудьте про обязательный женский набор: вино, цветы и свечи. Ну и прочее, что там нравится юным особам.
Девушка замерла.
— Милорд, что именно вы предпочитаете из вин и цветов? — не оборачиваясь, спросила она.
— Не важно. Выберите на свой вкус. Главное, чтобы и то и другое понравилось гостье, — распорядился ректор и, задержав взгляд на стройных ножках секретарши, вкрадчиво добавил: — Не подведите, Пруденс! Постарайтесь хоть напоследок сделать всё как нужно.
Схватив ключи, девушка пулей вылетела из кабинета, и лорд Смит улыбнулся. 'Какая забавная девчушка! Думаю, из неё получится замечательная любовница...'
Поручение было выполнено, но Пруденс не уходила. Бесцельно расхаживая по уютной гостиной, она маялась в ожидании.
'Подожду ещё немножко. Честное слово, я только взгляну кто это и сразу же уйду, — уговаривала себя девушка, глотая подступающие слёзы. — Должна же я знать на кого он меня променял, — она с размаху бросилась на старинный диван и задрала ноги на высокий валик. — Просто замечательно! Можешь себя поздравить, милочка! Дождалась-таки своего звёздного часа!.. Вот дура! Ведь специально напросилась в Академию, чтобы быть поближе к Даниэлю. Не постеснялась даже лорда Беккера побеспокоить, чтобы он помог с секретутством'.
Не понимая, почему занимается самоедством, Пруденс горько улыбнулась своим мыслям. 'По всему выходит, что зря старалась. Как раньше не замечали меня, так и сейчас не замечают. А ещё болтают будто мужчины-руководители не пропускают ни одной своей секретарши. Враки всё это! Очень-то мы им нужны, когда вокруг них и так крутится масса красивых женщин, — девушка с ожесточением ударила по диванному валику. — Уверена, что он приведет Лили Радзевскую! На совещаниях эта мерзавка так и трётся около него! Хотя назвать её юной особой значит погрешить против истины. Ведь она же старуха!'
Выместив гнев на ни в чём не повинной диванной подушке, Пруденс вытерла слёзы. Заметив, что на пальцах остались разводы туши, она полезла в сумочку за зеркальцем и вскрикнула при виде своего отражения. 'Жуть, готы отдыхают!.. Господи-господи!.. Нужно срочно умыться и накраситься! Вдруг Даниэль уже на подходе?!' — в панике она бросилась в ванную.
Ректор оказался лёгок на помине. Войдя в дом, он сразу же направился в гостиную и окинул её быстрым взглядом. На его лице промелькнуло разочарование. Девушка добросовестно выполнила его распоряжение, стол был накрыт на двоих, но её самой там не было. Тем не менее, он придирчиво осмотрел нарядную сервировку, выдержанную в светлых тонах. На ослепительно белой льняной скатерти в широкой вазе стояли нежные фиалки и дорогое французское шампанское. Белые свечи в изящных хрустальных подсвечниках горели ровным пламенем. 'Незатейливо, но со вкусом, — резюмировал он и вздохнул. — Всё это хорошо, но где же моя легкомысленная красавица? Неужели сбежала?.. Жаль. А я надеялся, что у неё достанет любопытства, и она дождётся моего прихода. Ладно, отловлю её завтра'.
В спальне ректор сбросил надоевший костюм и, натянув домашние брюки, потянулся за любимой черной футболкой.
— Ой-ой!.. Я уже ухожу!.. Простите, милорд, в глаз попала тушь, и я воспользовалась вашей ванной! Простите-простите! Считайте, что я уже ушла!
Испугавшись, что попала в разгар постельной сцены, Пруденс со всех ног рванулась из комнаты.
— Не спешите, Пруденс! Нам нужно поговорить, — остановил её Смит, поспешно натягивая футболку.
В гостиной он сел напротив девушки и смерил её оценивающим взглядом.
— Рассказывайте! — потребовал он.
— Что именно? — попробовала увильнуть девушка.
— Я хочу знать, как вы, мисс Монри, оказались на месте моей секретарши, да ещё по совместительству столь несхожих профессий. Особенно я хочу знать, в чём заключалась роль Макса Беккера в этом деле.
Съёжившаяся на краешке вычурного стула Пруденс жалобно посмотрела на своего мучителя, но тот состроил каменную физиономию, и она собралась с духом. Стоило начать и её будто прорвало.
Девушка рассказала обо всём. Любовь настигла её во время стажировки в клане Ягуара, там она впервые увидела Смита — увидела и поняла, что жить без него не может. Она рассказала о том, что повсюду следовала за ним, и о том, что ей постоянно не везло, — стоило только перевестись на новое место, как он тут же исчезал, получив следующее назначение. Но она не теряла надежды. Наконец, её усилия увенчались успехом, и они встретились в Академии. Призналась Пруденс и в том, что по своей инициативе ходила к Максу Беккеру. Она хотела устроиться секретарём, но её не брали в отделе кадров, и тот, прежде чем помочь, заставил её рассказать историю своей любви и попутно вытянул из неё всю подноготную.
Выговорившись, Пруденс замолчала. Молчание затянулось, и она попыталась поймать взгляд Смита, но тот отвёл глаза, и у неё упало сердечко.
Погрустневшая девушка встала и неловким движением отодвинула стул.
— Если вам нечего мне сказать, тогда я не буду больше отнимать ваше время... Спасибо, что выслушали, — она помедлила, стоя в дверях гостиной. — Извините, милорд, что как снег на голову.
Из дома ректора Пруденс рванулась так, как будто за ней гнались все демоны преисподней. Проклиная себя, она задыхалась от рыданий. Ей было неимоверно стыдно за своё откровенное признание и втайне лелеемую надежду, что Даниэль улыбнется и распахнет ей объятия. Увы, реальность оказалась далека от любовных романов. Она вспомнила выражение досады, то и дело мелькавшее на его лице, и громко застонала. 'Боже мой, боже мой! Какая дура! Господь, услышь мои молитвы! Пусть что-нибудь тяжёлое свалится на мою тупую голову и убьет насмерть!' — взмолилась она.
К счастью, Господь оказался милосерден и сделал вид, что не слышит её горячие молитвы.
Все выходные Пруденс проплакала, не выходя из дома, а в понедельник привела себя в порядок и с утра пораньше заявилась в офис Главного энергетика, по месту своей основной работы. Она решила, что уже достаточно подежурила в ночные смены и пора ей воспользоваться общим для всех графиком. Вместо этого её начальница Маргарита Джонс устроила ей неожиданную выволочку.
— Мисс Монри, какого чёрта вы здесь прохлаждаетесь?! Милорду срочно нужна ваша помощь. Он уже весь телефон нам оборвал, требуя вас найти! — завопила она на повышенных тонах. — Не стойте, бегите в административный корпус!
— Я?.. Снова к милорду? — Пруденс испуганно посмотрела на начальницу. — Прошу прощения, миссис Джонс, но я не могу.
Некоторое время девушка пребывала в растерянности, а затем попятилась к своему рабочему месту и трясущимися руками нащупала сумочку, валяющуюся на столе. Резко развернувшись, она лихорадочно побросала в неё только что выложенную мелочь: косметичку, забавного чертёнка, планшет с книгами и играми, призванными скоротать дежурство. Собравшись, она бросила прощальный взгляд на ровные ряды аппаратуры и привычно глянула на контрольный пульт. На силовых линиях было всё в порядке: оборудование работало бесперебойно. На её памяти под куполом Гефеста ещё ни разу не было серьёзной аварии. Пруденс неслышно вздохнула, она была хорошим инженером и любила свою работу. 'Похоже, я не скоро сюда вернусь, если вообще вернусь, — грустно подумала она. На душе у неё заскребли кошки, и на мгновение девушка заколебалась, но быстро взяла себя в руки. 'Ой, да гори всё ясным пламенем! Пусть что хотят то и делают!' Пока не передумала, она со всех ног бросилась к выходу. В дверях она остановилась и звонко выкрикнула:
— Эй! Миссис Джонс! Ноги моей больше не будет в приёмной милорда! Так ему и передайте!
Маргарита Джонс с недовольным видом отложила щуп-контроллер и обернулась. Сочтя свою миссию выполненной, она уже успела забыть о стажёрке и залезла во внутренности опытного образца фотонного генератора.
— Монри, что вы о себе возомнили? Марш туда, куда вам приказано!
Пруденс немного подумала над её предложением и отрицательно покачала головой.
— Не-а! Не хочу! — ответила они и шагнула за порог лаборатории.
— Монри! Ну-ка, вернитесь!
Девушка вернулась и, заглянув в лабораторию, показала начальнице язык.
От такой неслыханной дерзости брови миссис Джонс, образующие две идеальные скобки, резво скакнули на лоб.
— Да как вы смеете, глупая девчонка?.. Да я вас сгною в карцере за невыполнение распоряжений вышестоящего!
Не слушая гневных воплей миссис Джонс, несущихся ей вслед, Пруденс выскочила на улицу. Удивлённые взгляды прохожих заставили её сбавить шаг. Чтобы отвлечься от мыслей о грядущих неприятностях, она, прежде чем пойти домой, немного побродила по улице, любуясь цветами на клумбах соседей. На её счастье, они все оказались на работе и ей некому было давать отчёт, почему она в разгар рабочего дня праздно шатается по улице.
Ближе к полудню, опасаясь вопросов тех, кто предпочитает обедать дома, девушка пошла к себе и по привычке взялась кашеварить. В ожидании, когда любимые блюда ректора и маленького профессора остынут и их можно будет убрать в холодильник, она села за стол. Он был накрыт на двоих. Несмотря ни на что, Пруденс надеялась, что Даниэль придёт. Зная, что он может быть занят на работе, она прождала его до позднего вечера. Но дорогой её сердцу гость всё не шёл и глухой ночью её вдруг обуяла нестерпимая тоска.
Как слепой щенок, девушка натыкалась на стены, а затем направилась к стенному шкафу и начала лихорадочно шарить в его внутренностях, попутно выкидывая всё, что попадалось ей под руку. Когда со шкафом было покончено, она перешла к серванту, а затем к комоду. Ничего не найдя, она вновь вернулась к выпотрошенному шкафу и стала перебирать одежду.
Найдя самодельное саше, Пруденс долго смотрела на него, а затем взяла в руки и со слезами прижала его к щеке. От саше исходил слабый аромат розы и корицы — это было всё, что у неё осталось от семьи, которую она до сих пор считала родной. В отличие от многих молодых вампиров, она не забыла своих настоящих родителей.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
