Записки судового врача: Отголоски прошлого

— Шивилла! Я поражаюсь, почему случившееся по-настоящему беспокоит одного меня... Неужели ты сама не испытываешь никакого чувства вины? Если ты — нет, то я — да, чувствую себя ответственным за происходящее. И я не успокоюсь, если не сделаю все, от меня зависящее, для того, чтобы устранить последствия...ах, ну ты и сама понимаешь. Я же Врач!

— Но ты же сказал, что и так сойдет...

— Может сойти. А может и нет... Так что если у меня есть хоть какая-то возможность провести полноценное лечение, то я его проведу.

В итоге "консилиум" пришел к решению отправить судового врача на берег за тем, что ему в голову взбрело (иначе он бы сбежал туда в любом случае). Шивилла была готова дать ему на то всего лишь полчаса, ведь через час должно было стемнеть и любые поиски тогда стали бы бесполезны. Но Лауритц утверждал, что этого может оказаться мало, так что в итоге получил целых сорок пять минут и одного сопровождающего в придачу. Удивительно и неожиданно ли то, что догрести до берега и проводить сэра доктора вызвался не кто иной, как Варфоломео Ламберт? Блондин мотивировал свой добровольный порыв готовностью помочь в сочетании с замучившей его смертной скукой, но на деле Ларри хорошо помнил, что Барт обещал сделать с ним, доведись им ступить на сушу, и это вызывало дополнительные опасения... Но на этот раз хотелось позабыть о прошлых склоках, откинуть подозрения и просто сделать намеченное дело. Поэтому наши герои сверили часы, спустили на воду шлюпку и погребли...вернее, один налег на весла, а доктор смирно дожидался, пока его транспортируют на место назначения.

Берег острова ничем не походил на песчаный пляж и от самого края был густо покрыт растительностью, длинные стебли и осклизлые корни которой свободно свисали и погружались в воду (то, как они ладили с морской солью, оставалось вопросом для ботаников, а не для пиратов). Лодку здесь пришвартовать было удобно, а вот устоять на ногах — не очень, так что Ларри сразу вынужден был ухватиться за какую-то лиану, мысленно беспокоясь за то, как бы нечаянно не обнаружить у себя в руке лесного удава. Обернувшись назад и бросив прощальный взгляд на "Золотую Сколопендру", судовой врач вздохнул и решительно ломанулся в кусты, в надежде на то, что через каких-то сорок пять минут он снова будет в своей сухой, уютной и безопасной каюте. Барт же оказался настолько любезен, чтоб немного расчистить им дорогу ножом, не особенно хорошо подходящим для прорубания зарослей, но все же оказавшимся полезным.

— Ну как, дохтур, уже видишь поганку, которую тебе нужно сорвать? — довольно-таки бодро, но без особого энтузиазма поинтересовался блондин.

— Это не гриб, это цветок, — уточнил врач.

— Ну, одуванчик, колокольчик...невелика разница. А как он хоть выглядит?

— У него такие крупные темно-зеленые листья с ворсинками по краю и соцветия из мелких ярко-оранжевых цветов.

После полученной наводки Ламберт с вопросом: "Это он? А может, этот?" — указывал пальцем на каждый цветочек — красный, желтый, розовый, чем очень раздражал и наталкивал на мысли о цветовой слепоте (хотя без яркого солнца видимость и так была не ахти). А на отвлеченные темы разговор у них совсем не клеился, оно и неудивительно... Вдоль берега идти было нерационально, да и неудобно, так что искатели углубились в лес и безуспешно шарили там уже без малого полчаса. И с каждым заглядыванием под раскидистый куст, с каждой веткой, хлестнувшей по лицу и с каждым недобрым взглядом, брошенным на него светловолосым пиратом, энтузиазм Лауритца все убывал.

— Долго ты будешь копаться? Пора разворачивать обратно, — констатировал Варфоломео. — Шивилла не любит опозданий, уж тебе ли не знать.

— Еще пять минут, — попросил Ларри, пряча на место карманные часы. — Мы успеем вернуться вовремя... Ага! Вот, кажется, и оно!

Буквально в нескольких шагах от них маячком среди монохромной зелени виднелся маленький, пышно цветущий кустик, словно бы издеваючись, прятавшийся все это время. Пока Траинен надевал перчатку, чтобы ненароком не обжечь руку млечным соком, Барт подошел поближе к заветному цветку, но резко остановился в шаге от него и немного отшатнулся назад, разведя руки, словно бы удерживая равновесие.

— Слышь, Ларри, стой, где стоишь. Не подходи сюда, — кэп осторожно сделал шаг назад.

— А что там такое? — встревожился врач. — Змеи, гигантские пауки...пираты?

— Хех...да нет, ничего такого. Просто постой на месте, — он развернулся лицом к Лауритцу, но тот уже достаточно настоялся и намерен был поскорее завершить эту прогулку.

— Ну, раз ничего, то я сейчас по-быстрому сорву цветочек и...

— Стой, Ларри, ст... — в следующие секунды все произошло слишком быстро — рыжий шагнул вперед и протянул руку, чтоб схватить цветок, блондин рванул назад, зацепив злосчастного доктора за рукав, и в этот же самый момент у них под ногами что-то зашуршало и поползло. С глухим треском, печальным шелестом вырываемой с корнем растительности и неприятным сыпучим звуком земля в прямом смысле этого слова ушла из-под ног и пластом рухнула куда-то вниз.

Через долю секунды доктор навзничь растянулся на том, что немного смягчило его падение. К счастью, жив остался и даже ничего себе не сломал, а главная радость — в вытянутой руке покоился вожделенный кустик, целый и невредимый.

— Эммм...Барт? — позвал он, одной рукой протирая засыпанные землей глаза, но вместо внятного ответа на то последовало приглушенное мычание. Тогда медик догадался встать с так мягко амортизировавшего удар пирата и серьезно поинтересоваться его состоянием. Варфоломео, который лишь чудом не напоролся на собственный нож, даже слегка напугал его, несколько секунд не реагируя на вежливые вопросы и даже извинения, но потом резко пришел в себя.

— Да живой я, живой... Чувствую себя лучше всех... А было бы еще лучше, если бы ты, олух, на мою голову не свалился! — гордо отвергнув поданную руку и не прекращая материться себе под нос, пират не без труда поднялся, расправил плечи, неприятно хрустнув суставами, а теперь пытался кое-как отряхнуть измазанную грязью одежду. Кажется, на Траинена он немножко обиделся... То ли за то, что тот как всегда его проигнорировал, то ли за то, что вдобавок ко всем своим многочисленным достоинствам лекарь не был похож на легонькую пушинку. — Какого дьявола ты туда полез?! Я тебя спрашиваю, нахрена ты идешь, когда я тебе человеческим языком говорю стоять?!

— Вообще-то я к твоим командам прислушиваться не обязан, — в ответ ощетинился Лауритц. Мысленно он-то уже признал свой поступок неразумным и даже короновал себя венцом Верховного Глупца, но признаваться в этом перед Ламбертом не было ни малейшего желания. — Кто ж знал, что такое может произойти...

— Я! Я знал! — сжимая кулаки и возводя глаза к небу (которого здесь, кстати, и видно не было), воскликнул Барт. — Но мы же такие напыщенные судовые врачи, мы совсем не обязаны слушать каких-то грязных пиратов, не так ли?

— Не так давно ты говорил, что при первом же удобном случае выяснил бы со мной отношения, как мужчина с мужчиной. И я помню, что согласился. Но всему свое время и место, и некоторые конфликты, знаешь ли, все-таки можно уладить мирным путем или, на худой конец, отложить на потом... — Ларри сделал шаг назад, а то кэп на него как-то подозрительно двинул, не иначе бить будет...или нет? Или все же обойдется...

— Что? Дуэль? Какая еще дуэль, это кто, я такое говорил? Ха! Ну ты и вовремя спохватился... Будто мне делать больше нечего.

Варфоломео демонстративно повернулся к лекарю спиной и принялся осматривать "входное отверстие", через которое они попали в эту мышеловку. Светлый пролом, затененный сверху густой зеленой листвой, зиял на такой высоте, что добраться до него казалось практически невозможным. Подтверждая эту неутешительную догадку, Барт ощупал практически отвесные земляные стены и попытался влезть по ним вверх, но у него не получилось, уцепиться здесь было толком не за что, и в его руках оставались лишь скользкие комья грязи.

— И что же нам теперь делать?.. — робко поинтересовался Траинен, пряча добытое растеньице в карман. Сейчас он еще больше осознал глубину...ямы, в которой они очутились, и свою к этому причастность, отчего ему стало совсем стыдно. Но по-прежнему он виду не подал.

— Снимать портки и бегать! Аррргх! И нет здесь никаких "нас". Но лично я собираюсь выбираться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. А с тобой или без тебя — мне уже все равно, — Барт еще раз запрокинул голову и немного поорал, дабы привлечь внимание хоть каких-нибудь разумных существ. — Мда... Вряд ли так кто-нибудь услышит. Кстати, сколько уже времени прошло? — на его вопрос Лауритц лишь презрительно...промолчал. — Я к вам обращаюсь, уважаемый сэр дохтур Траинен. Извольте, пожалуйста, ответить, сколько времени?

— Положенные сорок пять минут уже прошли.

— Интересно, нас будет кто-нибудь искать, Шивилла тебе по этому поводу ничего не говорила?

— Нет. Я даже не знаю... Мне самому бы и в голову не могло такое прийти...

— Очень надеюсь, что она о тебе не слишком хорошего мнения. Ну, то есть считает тебя растяпой ровно настолько, чтобы предусмотреть возможность того, что ты куда-нибудь встрянешь и, соответ-ссно, варианты спасения.

— Я боюсь, она это и так уже предусмотрела... Послала со мной тебя. Так что давай, что ли...спасай нас.

— Да чтоб тебя... — блондин с досадой сплюнул себе под ноги и принялся ощупывать стену. Обнаружилось, что "яма" оказалась намного шире, чем могло показаться на первый взгляд, и большая ее часть была скрыта в кромешной тьме. Но самое главное — из темноты веяло сквознячком. — Да эта штука сквозная! Здесь так тянет, что где-то на противоположном конце явно тоже есть отверстие, типа выходное. Так что ты как знаешь, а я пошел, — он достал из кармана огниво и чиркнул им пару раз, чтобы хоть чем-то осветить свой путь.

— А как же...а если... Если нас таки будут искать. А вдруг нас будут искать именно здесь, а мы в это время окажемся в каком-нибудь совершенно другом месте? Но ты же, если найдешь там выход, то вернешься и скажешь мне об этом?..

Но ламбертово "ага, конечно" прозвучало так, что Ларри незамедлительно понял — нужно брать ноги в руки и догонять потихоньку удаляющийся мерцающий огонек кремневой зажигалки, иначе сидеть ему здесь веки вечные, дожидаясь какой-либо помощи.

Сделав индуктивное умозаключение, можно было предположить, что остров весь изрыт подземными пустотами, и понадеяться на то, что человеку в них находиться неопасно. Надежда и безосновательные гипотезы — вот чем остается тешиться в то время, когда глаза видят не намного дальше носа, ноги хлюпают по каким-то лужам, которые в некоторых местах достигают подозрительной глубины, а ладонь опасливо шарит вдоль земляной стены. Из влажной глинисто-песчаной почвы торчали длинные узловатые корни и крупные камни. Иногда Лауритц ощущал, что совсем рядом с ним что-то проползает, и тогда тут же боязливо отдергивал руку, а один раз он даже нечаянно загреб целую горсть копошащихся личинок, после чего решил, что не успокоится, пока не вернется на корабль и не смылит там целый кусок мыла. Тогда фантазия судового врача совсем уж разыгралась, и он на минуту представил: что, если этот тоннель на самом деле — ход, оставленный гигантским дождевым червем, и что будет, если хозяин "норки" где-то неподалеку... А коридор, между прочим, становился все уже, и если доктору пришлось слегка пригнуть голову, то бедный пират вообще сгорбился в вопросительный знак. Но еще через некоторое время затхлый влажный воздух посвежел, в лицо мужчинам дохнуло запахом леса, и они вышли на открытое...в небольшую просторную каверну, как котелок с большим и круглым жерлом в менее чем десяти футах над головой. Наверху уже почти совсем стемнело, мало что можно было разглядеть, но сразу стало понятно — до спасения рукой подать. Барт моментально преисполнился энтузиазма, поплевал на руки и подошел к призывно свисающим сверху древесным корням. Но достать до них не смог, ни так просто, ни в прыжке. Ни со второй попытки, ни с десятой. А когда без толку подпрыгивать на месте ему надоело, он решил пойти на такие неприятные переговоры.

— Давай сделаем вот что... — впервые обратился он к своему спутнику с тех пор, как они двинулись на эту разведку. — Ты меня подсаживаешь, я вылезаю и уже тогда помогаю забраться тебе.

— В принципе, это логичная и рациональная мысль, — судовой врач переступил с ноги на ногу и подпер подбородок рукой, — за исключением одного маленького нюанса. Почему это первым лезть должен именно ты? Пускай лучше это буду я.

— Э, нет, плохая идея. Можешь, конечно, на меня обижаться, но мне кажется, что ты какой-то...хилый. Если ты сам там сумеешь подтянуться, то вряд ли сможешь вытащить меня. Так что давай не спорь со мной. Опять. Или, постой... Ты думаешь, что я тебя здесь брошу? А вот и нет, — блондин изобразил на лице трагическую мину. — Вот так, даже член родного экипажа мне не доверяет!

— Можешь, конечно, на меня обижаться... Но да, я не склонен доверять человеку, который только что говорил, что ему безразлично, со мной он отсюда выберется или без меня.

— Ишь, какой злопамятной. Может быть, ты еще и мстительный, и сам мечтаешь меня здесь бросить, что ты на это скажешь? Почему ты мне не веришь, а я тебе вдруг с какого-то перепуга должен? Чем ты в этой ситуации лучше меня?

— Да всем... — шепнул врач себе под нос, а вслух ответил: — Возможно, как человек ты мне не очень приятен. Но я — не какой-нибудь подлец и злодей. Я могу дать тебе слово джентльмена. Честное докторское.

— Ха! — хорошо, что здесь было достаточно темно, чтобы не увидеть, как Барт дважды переменился в лице, но все же удержался, смолчал и проглотил пожелание того, куда врачевателю стоит засунуть свое честное слово.

— Ладно, Ламберт, давай уже прекратим этот бесполезный спор. Подставляй спину, и я полез.

— Ага, счас, разбежался. А ничего тебе больше не подставить?

— Нет, спасибо, больше меня ничего не интересует.

Несложно догадаться, что к консенсусу они так и не пришли, проспорив еще пять минут, а потом пять минут промолчав. А Барт даже еще немножко попрыгал.

— Ладно, давай, — нарушил молчание пират, который, видимо, подустал выполнять эти однообразные физические упражнения.

— Что?..

— Не строй из себя непонятливого. Давай уже, я тебя подсажу. Только если вдруг ты вздумаешь меня обмануть и оставишь здесь, то я все равно как-нибудь тебя найду и урою. А теперь быстро, — без лишних разговоров он снизошел до того, чтобы позволить рыжему влезть к себе на спину, а затем на плечи, и наблюдал за тем, как тот повис на корнях, дрыгая ногами в воздухе. Единственными словами, которые кэп процедил сквозь зубы, было: — Сапогами! Сапогами-то в лицо не тычь! — и не без помощи, и не без доброго слова, доктор оказался наверху.

Встав на ноги и привычным движением отряхнувшись, Ларри глянул вниз, встретился с красноречиво выжидающим взглядом спутника, изрек судьбоносное: