Осколки мира (две части)

Дарэн ждал Анну в ее комнате. Была ночь, но Анны до сих пор не было. Слишком часто она куда-то исчезала, Дарэн даже догадывался куда. Он часто наблюдал за ней, сидящей у воды. Именно в те моменты на ее лице появлялось выражение спокойствия и счастья. Он никогда больше не видел у нее это выражение, только там. О чем она думала? Он не мог даже предположить. Он любил ее, наверное, сильнее, чем может позволить себе Владыка, но он знал, что бы он к ней не испытывал, она никогда не будет чувствовать к нему того же. Сначала Дарэн противился чувствам, которые она в нем вызывала, они ему были даже неприятны. Когда он успел ее полюбить? Кажется там, в лесу, на поляне, когда был готов убить, чтобы спасти, а может, когда держал ее окровавленное, избитое тело, после боя с Гастуром. Как бы то ни было, он любил, впервые за свою долгую одинокую жизнь, и никогда ее не отпустит.

Она вернулась под утро, когда Дарэн уже спал. Стараясь его не потревожить, Анна тихо опустилась в кресло рядом. Рассматривая спящее, расслабленное лицо своего будущего мужа, она пыталась разобраться: что же, в конце концов, к нему чувствует. Рядом с ним, к ней возвращалось давно забытое ощущение покоя, защищенности, хотелось думать о будущем, строить планы. И еще горше было осознавать, что планам не суждено, будет осуществиться.

— Ты никогда не сделаешь подобной глупости, Дарэн! Ты не посмеешь! — рука Дрэгона, лежащая на столе, сжалась в кулак.

— Кто мне запретит, может быть, ты? — Дарэн облокотился руками на стол, и склонился к сидящему напротив Дрэгону. Их взгляды встретились, сила завибрировала по комнате, в воздухе запахло грозой. Владыки больше не сдерживали ярости.

— Если придется, то я, — Дрэгон резко встал и обошел разделявших их стол.

— По какому право ты смеешь что-либо мне запрещать?

— По праву Старейшины.

— Я не признаю твоего права. Старейшины мне больше не указ.

— Ошибаешься. Ты Владыка, и всегда им будешь, и не имеешь право игнорировать мои приказы. Ты никогда не женишься на Посланнице.

— Женюсь, даже если мне придется сражаться со всем миром.

— В таком случае, тебе придется с ним сражаться.

Я стояла за дверью и подслушивала разговор двух Владык. Я догадывалась, что в Темном мире не придут в восторг от нашего решения, но не приняла в расчет обязательства, лежащие на Дарэне перед его родом. Сейчас он обижен, зол на сородичей, возможно, увлекшись мной, он просто захотел окончательно разорвать все узы с прошлым. Но кому, как не мне было не знать, что с прошлым порвать невозможно. Оно затягивает тебя как болотная тина, все глубже, и глубже, и у тебя уже не хватает сил из него вырваться. Дарэн пытается это сделать, и я его за это уважаю, но, он заслуживает гораздо больше, чем просто уважение или восхищение с моей стороны. Он заслуживает любви, а я, по-моему, давно уже утратила эту способность — любить.

Открыв дверь, я вошла в кабинет Владыки Дрэгона, похоже, прервав очередной вызов на дуэль. Не дожидаясь приглашения, прошла к креслу и села напротив стола Владыки. По опыту, зная, что наглость — второе счастье, я решила сама затронуть неприятную для меня тему.

— Из ваших слов, Владыка Дрэгон, я поняла, что вы против нашей свадьбы?

— Именно так,— твердо заявил Владыка, не сводя взгляда с Дарэна.

— Лично вы, что вы имеете против меня?

— Хочешь правду?

— Конечно, за этим я здесь.

— Ну что же, с самого начала ты вызывала у меня подозрения. На тебе печать Древних, — начал он, указывая на мои виски, — а с ней ты не можешь быть нейтральной. Рано или поздно, тебе придется выбирать. Как это не горько звучит, но ты всегда будешь под подозрением у Владык. Связавший с тобой свою жизнь, навсегда станет парией для своего рода. А я не хочу Дарэну такой судьбы. Он и так слишком много пережил.

— Не смей говорить подобное, — воздух стал гуще, стало нечем дышать. Но, похоже, это совершенно не смутило Дрэгона.

— Я говорю то, что она так хотела услышать, правду.

— Так может говорить лишь тот, кто никогда не любил.

— Верно, — легко согласился Дрэгон, — Владыки живут слишком долго, однако, не всем удается испытать это чувство. И это хорошо, кто-то же должен жить разумом, а не сердцем.

— Кайл, мне бы хотелось поговорить с Владыкой Дрэгоном наедине, пожалуйста, — попросила я. Кайл пристально взглянул на меня, и мне кажется, я достойно выдержала этот взгляд. Кайл кивнул мне, и вышел. Как только дверь за ним закрылась, я повернулась к Дрэгону:

— Ты прав, кто-то должен жить разумом, но никто не может контролировать чужие чувства, никому не дано управлять эмоциями другого человека. Дарэн любит, и это замечательно, потому, что нет более прекрасного чувства, чем любовь. После всего пережитого, он способен на это. Вам не кажется, Владыка, что он ведет себя куда достойнее вас?

— Он ведет себя как влюбленный мальчишка, а ты этому потворствуешь. Скажи, зачем тебе это? В какой игре ты используешь Дарэна?

— А вам никогда не приходило в голову, что каждой женщине хочется быть любимой? — спокойно спросила я.

— Возможно, но ты не похожа на остальных женщин. Тебе от него что-то нужно, и я выясню, что. Если ты с ним играешь, я тебя уничтожу, — угроза Дрэгона не была пустой. Я знала, что он, не колеблясь, сделает это.

— Почему меня все здесь считают чудовищем? — горько спросила я.

— Потому, что я вижу твой взгляд, когда ты забываешь себя контролировать, он бесчеловечен, в нем нет души, нет жизни. Только трезвый расчет, и желание выиграть любой ценой.

— Вы, Владыки, тоже, отнюдь не образец душевной теплоты и благородства.

— Но от нашей жизни или смерти не зависит судьба мира.

— Все правильно, так и есть, — вставая, сказала я, — я благодарна, что ты напомнил мне о том, что я такое и для чего копчу землю: чтобы ее уничтожить. Простите, что потревожила, Владыка. Выходя, я не обратила внимание, на пытающегося остановить меня Дрэгона. Это ничего бы уже не изменило. Мне указали на мое место. В хит-параде злодеев, я занимала среднее место между Древними и неизвестным пока предателем. Ну что ж, я никогда не любила плестись в хвосте очереди.

Где-то в глубине души я знала, что Кайл заслуживает чего-то лучшего, чем побитый жизнью Дух огня. Убеждение в том, что за любовь нужно бороться, я не могла бы сейчас поддержать, ибо не было любви. Было желание почувствовать себя человеком и... извлечь пользу. Абсурдно, но именно рядом с Владыкой, я чувствовала себя похожей на ту, прежнюю, какой была когда-то, в прошлой жизни.

Стараясь не столкнуться с Кайлом, я украдкой проникла в свою комнату и провалилась в забытье.

XIII

Из очередного кошмара меня вырвало ощущением, что мне нечем дышать. Очень знакомое чувство. Именно так было со мной, когда Кайл сегодня утром пытался... О боже, нет, только не это. Я вскочила с постели, и, наскоро одевшись, выбежала из комнаты. Волнение Силы ощущалось довольно слабо. Но, благодаря нашей связи с Владыкой Дарэном, я чувствовала, где он, может быть. Мне пришлось украсть лошадь из конюшни, чтобы добраться до места как можно быстрее. Впрочем, никто меня и не пытался остановить. Все было как-то нереально, как будто это не я сейчас мчусь сквозь ночь на чужом коне, пытаясь остановить двух Владык, а кто-то другой. А я просто наблюдаю за этим, где-то глубоко внутри самой себя. Наверное, это и есть страх, когда ты способен на любое безумство, любую глупость.

Они сражались у самой границы Темного мира, в середине защитного круга, который ограждал их от вмешательства извне. Когда-то, Велиму не удалось пройти сквозь него. Скорее всего, у меня тоже ничего не получится, но я сама хочу в этом убедиться. Я попыталась сделать шаг сквозь границу круга, уже в полете мое тело скрутило болью. Неудачно приземлившись на пятую точку и тут же вскочив, я решила действовать по-другому. Тело все еще пекло от прошедшего сквозь него разряда тока. Почти подползая к границе круга, я осторожно поднесла руку к невидимой черте. Я — Древняя, должна же быть от этого, хоть какая-то польза. Сначала, я почувствовала боль в руке. На несколько секунд, она потеряла чувствительность, и почти омертвела. Поддерживая ее второй рукой, я начала вспоминать, как это у меня получилось с Гастуром. Я представила купол, с Силой, разливающейся по нему, чистой силой, которую кто-то заставил быть неподвижной. Ей это не нравилось, Сила не может просто быть, она должна во что-то вылиться, или влиться.

— Иди ко мне,— шепнула я ей, и поднесла руку еще ближе. Плечо и вся левая половина моего тела потеряла чувствительность, пришло ощущение, что сквозь меня пропускают тысячи вольт. Казалось, это длится бесконечно. Боль была невыносимой, и я не смогла сдержать глухого стона. Но цели я добилась: как только ко мне вернулась способность связно мыслить и я смогла приподняться на колени, я поняла, что защиты больше нет. Взглянув на свои руки, я увидела обугленные остатки моих перчаток, вплавившихся в кожу на ладонях. Ладно, — подумала я, не впервой.

Оба Владыки были так увлечены боем, что не заметили моей удачной попытки снесения защитного купола. Медленно встав с колен, и постаравшись не потерять равновесия, я пошла в их сторону. Стало совершенно нечем дышать. Волосы на голове зашевелились от выпускаемой энергии. Похоже, ребята увлеклись не на шутку, и действительно решили друг друга порешить. Нужно немедленно остановить их. Я закричала, меня не услышали. Я увидела, как Дрэгон поднимает руки для атаки. Не знаю, что он там придумал, но мне совершенно не улыбается мысль собирать угольки от того, что было когда-то Кайлом по полю. Кайл, также приготовился атаковать. Сейчас он или умрет, или убьет своего друга. Как в прошлый раз, но теперь из-за меня, не могу же я стоять и смотреть на это? С мыслью, что всем героям и дуракам место в раю, а мне, как всегда, достанется место пожарче, я стала между ними.

Оба Владыки увидели меня слишком поздно, никто уже не мог остановить то, что было выпущено ими на волю. Все, что я чувствовала до этого, показалось мне просто незначительным недомоганием, понять меня мог человек, горящий заживо, под переезжающим его катком. Ощущения, которые бы я никогда не хотела испытать снова. Хотя, вряд ли после этого я что-то смогу вообще испытать. Боже, как больно, наверное, это и есть конец. Похоже, что я умираю. Нет, хватит, этого больше мне не выдержать, остановите. Я кричу, кричу, не переставая, мой голос срывается на хрип, кто-то кричит рядом. У меня в голове одна мысль: скорее бы умереть, хватит, не могу больше.

Сознание возвращалось медленно. Пульсирующая боль разливалась по телу, давая понять, что я все еще жива. Если цена неуязвимости — способность чувствовать то, что чувствую я сейчас, то на фига такая неуязвимость? И вообще, на что я рассчитывала, влезая меж двух Владык?

— На быструю смерть, — вклинилась в мои мысли Рели, — ты как последняя трусиха хотела все бросить и сбежать, таким оригинальным способом. Не спросив при этом меня, кстати.

— Извини, не подумала, уж очень торопилась, — несмотря на попытки Рели пристыдить меня, стыдно мне не было совершенно.

— Интересно, за кого из этих двоих ты больше переживала?

— Что за вопрос? Конечно, за себя. Я же корыстная эгоистка, и на всех мне наплевать.

— Ну, я погорячилась тогда, к чему напоминать. Кстати, хватит разговоров, тебе давно пора прийти в себя. Ты заставляешь людей волноваться.

— Людей?

— Ну, не совсем.

Открыв глаза, рядом с собой я увидела Дрэгона. Да уж, привычная картина. Что-то мы часто стали встречаться у моей постели. Плохая традиция.

— Чем все закончилось? — просипела я. Дышать все еще было трудно.

— Если ты о Дарэне, то с ним все в порядке. Он в камере, — бесстрастно сообщил Владыка.

— Почему? — я сделала попытку приподняться, но Дрэгон мне этого не позволил, прижав плечи к подушки. Сделал он это не грубо, но настойчиво.

— У нас не приветствуются попытки убить Старейшину. А дуэли, с некоторых пор, запрещены. Дарэн нарушил закон, и вряд ли легко отделается.

— За что ты так? — кажется, я вот-вот заплачу.

— Думаешь, не за что? — Владыка склонился ко мне поближе, — знаешь, я никогда не видел, чтобы после такого кто-либо выжил. Никто и никогда не смог бы этого сделать. Ни человек, ни Владыка, ни, тем более, Майрос. Интересно, Дарэн знал, чем рискует?

От его внимательного взгляда, я, казалось, сейчас расплавлюсь.

— Скажи, как долго ты намеревалась это скрывать? Неужели думала, что никто ни о чем не догадается? Такое не так то просто утаить. Кто тебя покрывал? Дарэн не смог бы это сделать один. Молчишь? Можешь не отвечать, сам скоро узнаю.

— Подумать только! — вставая, бросил он, — Древняя сама пришла ко мне в руки.

Дверь камеры за ним захлопнулась, и я осталась наедине со своими мыслями. И они были безрадостны. Неужели я проиграла? И что теперь будет?

Время в камере тянулось медленно, заняться было нечем, а предаваться страху и отчаянию я пока не могла. Я жива, Кайл тоже. Однажды, ему уже удалось выйти из тюрьмы. Правда, это случилось, в какой то мере, благодаря мне. И снова здесь он из-за меня. Обидно, не этого я хотела. Из-за меня, Кайл, возможно, поплатится свободой, а может, и жизнью. Стало так горько и обидно, за него, за себя, и вообще, за все то, что я так и не успела сделать. Я сжалась в комок и, обняв себя за плечи, разрыдалась.

Оба Владыки расположились в кабинете Дрэгона. Велим сидел напротив, внимательно рассматривая узоры на полу, собираясь с мыслями, оттягивая неизбежный разговор. Но начать он был обязан, хотя бы для того, чтобы успокоить самого себя.

— Старейшины знают?

— Нет. Представляешь, что они сделают с девчонкой?

— Даже представить не могу.

— И не надо. Ни один Древний еще не попадал в руки Владык. По крайней мере, живым.

— А ты очень хочешь сохранить ей жизнь, ни так ли? — Велим, чуть склонив голову на бок, искоса взглянув на Дрэгона.

— Я не могу позволить ей и дальше совершать глупости. А в последнее время, она только их и совершает. Не контролирующая себя Древняя — это мощное оружие в руках врага.

— А может, ты просто хочешь, чтобы она от тебя зависела?

— Она и так от меня зависит. Не забывай, только я могу решить ее судьбу.

— Это было до того, как мы кое-что узнали о ней, или я ошибаюсь? — уточнил Велим, — почему она в камере? Ты до сих пор считаешь ее угрозой?

— Разве ты не видел, на что она способна?

— Видел, когда-то я отдал бы все, чтобы сделать то, что сделала она, — мрачно заявил Смотритель.

— Но у нее это вышло. Она вобрала в себя убийственное количество Силы, и осталась жива. Даже восстановилась за мизерно короткое время.

— Неужели это тебя пугает?

— Это меня восхищает и настораживает. Представляешь, что будет, если она захочет вытащить Дарэна из камеры? Эти двое в последнее время создают мне кучу проблем. Надеюсь, пребывание в камерах охладит их пыл.

— Значит, ты не будешь наказывать Дарэна?

— За что? — удивился Дрэгон, — он не сделал ничего, что не сделал бы я сам, будь я на его месте.