Алик и Нат одновременно посмотрели на его ехидную рожу.
— Будем пить? — прищурился Леш.
— Будем! — отозвался Нат.
Алик вздохнула: dead drunk и её муж решили выпить, а, судя по лицу второго, — напиться. Что ж, она не против. Вернее, что она может с ними сделать? Ничего.
— Нат, сгоняй до ларька...
Мокрое тело кружилось в тумане,
Наступая на лёд, наступая на пламя...
Туман...сизый...горький...от каждого движения он меняет свои очертания, обвивает змеёй, закручивает новые и новые узоры вокруг гибкого тела танцовщицы. Ленты...обручи...змеи...
Она и есть змея.
Напряжение...дрожь...неподвижность...
Рывок...в сторону...прогиб...
Резкий выдох. Следом — вдох. И стон сквозь сжатые зубы...х-ха!
Движутся рисунки на коже...кобра...драконы, сливаются в экстазе танца...или любви...хочу...к ним...к драконам...
Завидую-у-у-у!!!! О-о-о!!! Змея!
А он — змей. Дракон.
Без музыки...без слов...только движения...мягкие, кошачьи...
Может, она кошка?
Маленькая гибкая хищница, только вот мурчала на коленях, перебирая лапами, впиваясь когтями в нежное тело терпеливого хозяина, а вот — она же! — гонит прочь громадного пса, посмевшего просто посмотреть на её котят.
Кошка дикая? Змея? Кобра. Королевская. Сокровище стережёт.
Музыка сфер,
Что за музыка сфер?
Параллели сплели в голове
Фантастический узел...
Движения...капельки...по телу...вниз...
Щекотно. Приятно. Ах-ха!
Горечь...миндаль...дым...смотрите, на меня, смотрите!!!
Пламя. Чёрное пламя в них, манит, тянет. О-о-о!!! А в моём, огненном, не хотите сгореть? Хотят. Оба. Не-е-ет!!! Только один. Мой Дракон.
Уйди, чужак, это — не для тебя!
От сотворения до разрушения,
Из поколение в поколение
Танцуют дети,
Танцуют растения,
Танцуют ветра в небесах,
На кончиках пальцев.
Танцуй, моя дикарка! Для нас, для себя. Дай выход всему в танце. Дым скребёт по горлу, а ты — по сердцу. Не дам, не отпущу, не позволю...
Вернись, не отходи! Да, так...так...
Двигайся, танцуй!
Мы одни, да. Теперь одни: чужой ушёл, а ночь — с нами. В нас. Она владеет нами, она даёт нам истовую веру. Как предки — шаманим.
Эта ночь — наша.
Танцуй, дикарка, танцуй! Небо и ночь — с нами. Сегодня можно всё.
DRUNK WALKING
For too long now there were secrets in my mind
For too long now there were things I should have said
In the darkness I was stumbling for the door
To find a reason to find the time, the place, the hour
Куда идти-то?..
Куда ноги ведут.
Лестница...путается...извивается, как змея...танцует... Сзади — любовь... Ну их. Напоили, разогнали, совратили и...выгнали! Меня ж завести ничего не стоит!.. Fuck. Потом тормознуть сложно. Просто не реально. О! А слева — недоделанный помытый наполовину мир...справа...справа какая-то пропасть, не разберу...а внизу — тьма. Видимо...
Ага, именно туда.
Ещё раз fuck. Почему мне всегда в самую...
Судьба такая.
Заткнись. Ты ещё тут... Кстати, кто ты?
Внутренний голос.
А...всё сразу прояснилось. Обожжённое горло и горечь хмеля на скулах. Мороз под кожу запустил сотни острейших игл. Пар изо рта... Сигарету. Нет, не эту, другую. Да! Две жизни в одном кармане. Любую выбирай! Затяжка. Ох, ты...дьявол... Теплее. У кого-то там, на небесах, определённо полетела вся система, контролирующая погоду... А чё я курю одну, если у меня есть целых две?!!.. О...так лучше гораздо!.. Жги-и-и... Горечь пепла чувствуешь? Это ты горишь... Стоп. Какой ещё, на хрен, голос?!
Внутренний.
Приехали. Остановка "Психбольница", билетики на пол не бросайте, вещи не забывайте, выходите по одному... Осторожно, двери закрываются! Следующая остановка "Красная Площадь"... Ты офигел?!
Ну, ты спросил, я — ответил. В чём проблема-то?
Обалдеть... Он ещё спрашивает. В тебе!
Мож...наоборот?
Знал бы как, убил бы.
Хе-хе-хе.
Последний раз предупреждаю — за-мол-чи. А то вон, вишь, подростки у скамейки столпились...напугаешь их... Звёзды ночные. Звёзды, знаешь, голос, всегда найдут себе место. А-а-а... Тих-тих...стоп... Бутылка цела? Это главное. Глоток, чтобы убить ночь... И похоронить на задворках памяти. Закопать голыми пальцами...как собака лапами... забыть... Холодный воздух в лёгкие пробирается... Чё я делаю тут, а?
В планетарном масштабе?
М-м-м...
Поня-я-ял. Пьёшь ты. Дрянь какую-то нефильтрованную. Пиво называется. Были б деньги, приобрёл бы чего-нибудь потяжелее. Вот видишь, какое это зло — деньги!
Ещё бы! Ай...бля!
Разбил?
Не. Пронесло. Слышь, а эт нормально? Когда сам с собой разговариваешь?
А с чего ты взял, что ты — это я?
Ну-у-у... Ты ж сам сказал — ты мой внутренний голос...
Ну и что? Это не мешает мне быть ещё чьим-то. Голосом.
Чё?!! Серьёзно?!
А что...
Чё, правда, на свете есть ещё один такой же мудак, как я?!
Хм... Нет, такого, пожалуй, нет. Много других.
Не знаю, хорошо эт или плохо... Пошли, вон, на качелях посидим, а? Ну, чё ты молчишь? Знаешь, когда я последний раз на них катался? Я сам не знаю. Наверное, никогда. Идёшь?
Да куда ж я денусь...
Ха!.. Ледяные поручни...скрипучие железные суставы...ноги от земли отрываешь и летишь...шершавый песок внизу...чёрное небо сверху...окна домов перед глазами...танец жизни там, за спиной...вой продрогшей голодной собаки вдали...шум подростков где-то у подъезда...и голос в моей голове... Слушай...а сам ты чё здесь делаешь?.. Эй! Голос?.. Мне никакой планетарный масштаб не нужен. Я в нём не пойму ни х..я. Ты просто ответь. В масштабе дня. Ночи. А ещё лучше — мгновения... А?
Вопросы задаю.
Ха. Ха. Ха. Придурок, думаешь, кто-нибудь ответит на них?.. Вот, чёрт...пальцы обжёг...
Ты.
Я? Щаззз! Я не отвечу... Сигарета есть?
Да куда ж ты денешься... Нет, не курю. Вообще дыма не переношу.
Хм. А я вот испытываю жёсткую необходимость постоянно совершать какой-нибудь бесполезный акт... Например, выдыхать безвкусный дым...чувствовать жжение на пальцах...когда чувствуешь, ты знаешь наверняка — жив. Как, блин, здорово! Я б так всю жизнь...на качелях... Слушай, а если я...не смогу ответить...
Ну, на хрена ты бутылку разбил?!
Ладно те... Я пьян. Мне всё можно. Ну, так что?
Да сам ты знаешь... Поди убери осколки, а...
Рехнулся?!.. И вообще — не виляй. Что будет?
Ничего.
В странном мире я живу.
Что я знаю — не хочу...
Куда идти-то?
Куда ноги...ведут.
Fuck...чё так холодно... Щёки и губы жжёт шершавый ветер... Пошлячка луна за тучами скрылась... Асфальт перед глазами мелькает... Значит...значит, я иду. Куда? Вперёд. Это я думаю, что вперёд... А ты, голос?
А я — за тобой...
— Старик! А у тя ещё ром...остался?
Спасибо... Неужели ты и ночами дежуришь, безумный?.. Старый старик сторож... Базу нашу охраняешь, что ли? И склады ещё... Тесно у тебя тут, ветер в щелях гуляет, радио кряхтит...книжки...термос...часы... Бля, сколько часов! Стрелок!.. И все идут?! Fuck in..! Зачем?! Невероятно! Окружил себя несущимися потоками времени и сидит спокойно, чай, бля, пьёт с бутербродами! Смеёшься? Как тебя там? Лукич?..
— Что ж ты напился-то так, сынок? — кивнул Лукич.
Мне так...думается лучше. Нет. Мне так просто лучше.
— М-да...— протянул старик.
Молчит. И я молчу. А ветер говорит, не переставая... Я уже лица не чувствую — настолько он лёдяной и северный...этот ветер... Дверь прикрыть думаешь? Нет. Не надо. Я ща посижу немного и пойду дальше. Мысли у меня путаются. Есть только одна чёткая прорисованная идея...
— Хочу умереть молодым, — говорю.
Нет — сдохнуть. Так как-то...приятнее, что ли. И правильнее. Не хочу я мудрой такой всёзнающей старости! Что улыбаешься? Причём, знаешь, старик, я ведь не хочу мучаться...болеть...чувствовать себя слабым и беспомощным... Глупо умирать тоже не хочу. Знаешь, из серии, например, упасть и долбануться обо что-то затылком... А? И не от передоза! Я от передоза тоже не хочу. Противно. К тому же...если честно...нету у меня столько. Чё? Ну, я...да. Ну, не смотри на меня так, старик! Наркоманов не видел, что ли? А? Да, ром — это правильно... Да знаю я все эти слезливые истории про военных ветеранов, у которых осколок во внутренностях застрял, и они на наркоту подсели... Что бы боль, мол, облегчить. Нет, осколков у меня нет. Нигде. И в армии я не служил. Никогда. Даже пионером я не был. И...не хочется. Слушай...а мож сгореть, а? И вечно по миру летать...как...как... Ой, ну его! Летает уже один. Место занято. К тому же...бля, я огня боюсь. Кстати. И высоты. Вот я урод, а... Что? Ты тоже так думаешь? Ха! Эт хорошо, когда тебя понимают! А? Спать? Базу откроешь? Не надо. Я не буду спать. Спасибо...
Луна из-за облака серого выглянула...таинственная такая мистическая луна...
Вот ты лечишь время, старик. Ещё собак дворовых кормишь. Знаю, кормишь собак — я своих за милю чую... Что ж мне хреново-то так, а...мастер времени... Часы? У меня никогда часов не было. И не надо. Мне на время начхать. А ему — на меня. Наверное, поэтому я всё ещё жив.
Хочу умереть молодым. Вроде бы я всё ещё молод... Получится?
— Отчего ж...— улыбается старик и тянется к термосу, — отчего ж не получится-то?
Я тож так думаю... Что? Че-го?!
— Что это?.. — трясу головой.
Fuck, самый глупый на свете вопрос. Это ружьё. Откуда оно у тя, старый пират? Вы поглядите только на него!
Fifteen men on a dead man's chest,
Yo, ho, ho and a bottle of Rum! — ору.
Чёрт! Круто! Заряжено? Мож у тя и бриг где-нить завалялся? А? В подвале, например... Нету? Жалко... Я?.. А-а-а... Слышь, старик, ты чего... В смысле? В смысле "стреляйся"?! Э-э-э...
Тёплое какое ружьё...живое словно... Блин, спасибо за заботу... На задний двор? Хорошо...я пошёл... А? О, конечно, давай фляжку! Слушай, откуда у тя столько выпивки?! Давно уже...не держал в руках оружия... Чё-то я забыл про этот вариант. Жаль, что рядом нет реки...я бы побросал в воду камешки... Темнота, бля, только да...мусор всякий...
Эй, планета-спутник! Ты ещё в небе? Скажи, не надоело тебе вечно мотаться вокруг земли?..
Красивое...ружьё...старое...тёплое...охотничье...
Почему оно тёплое, а я холодный?..
УМРИ, ЛИРИКА
...— Любишь? — спрашивает она, и её пушистые кудри падают ему на лицо.
На ней тонкое белое платье в мелкий цветочек. Она любит Suzi Quatro. Нат изображает серьёзность. Искренне.
— Это важно?
Он лежит на полевой траве. Среди цветов. Кто-то кода-то сеял здесь пшеницу. Но она проросла маргаритками. Ромашками. Васильками. Не ожидай.
Она недовольно хмурится, опускает ресницы. Злится. Рыжие веснушки бегают по щекам. Сюзи.
— Ответь, — требует она и шутливо хлопает ладонью по его груди. — Хочу слышать.
Он убирает руки за голову и смотрит на голубое высокое небо. Он молчит. Тёплый ветерок треплет волосы. Сюзи резко поднимается с земли и отряхивает платье. Но на нём и так ни травинки.
— Дурак, — говорит она и пинает его в правый ботинок.
Он улыбнулся, глядя на облака.
— Значит, не любишь? — прищурилась она с коварством кошки. — Вот возьму сейчас и уйду! Насовсем! — пригрозила кулачком.
Он чуть приподнял голову. Сюзи. Злится.
— И тебе всё равно, да? — рыжие веснушки огненно вспыхнули.
Как безбрежно небо.
— И не вернусь! — замотала она головой, как лошадка. — Что? Думаешь, вернусь? Никогда! Прийти-уйти... Что за глупости? Ты что, перевалочная станция?
Натан рассмеялся, покусывая травинку. Сюзи похожа на какую-то маленькую пёструю птичку. Фыркнула.
— Ты собираешься разговаривать со мной? — спросила она.
Он безмятежно улыбнулся. Она посопела немного, развернулась и стала пробираться через высокую траву. Ухожу.
— Попробуй уйти от облаков, — крикнул он.
— Глупый, — бросила Сюзи рассержено.
Пырей и заливные луга.
— Люди всегда хотят прояснить всё до конца или это только в отношении меня? — послышалось из травы.
Никого там из травы не видно.
— Ты совсем-совсем глупый! — крикнула она, не останавливаясь.
— Ну, держись!.. — он весело поднялся.
— А-а! Нат! Натан! Пусти меня, пусти!
— Я всегда только с теми, кого люблю...
Умри, лирика, умри.
Закопаю мысли у ворот,
Поищу прохладной пахнущей земли
Чёрной, как воронье крыло...
Погляжу на небо свысока:
Быть дождю сегодня или нет?
Там белее снега облака,
А внутри меня — погоды нет.
Умри, лирика, оставь...
Лютики сорву, цветки ромашки,
Бело-жёлто-синий фон...
Может...напоследок поиграем в шашки?
Я б взял чёрных...
И — твой первый ход.
Впрочем, ты опять меня обманешь...
Я дурак,
Хожу под кожаным зонтом.
Ты меня укутаешь туманом,
И опять домой с тобой пойдём.
Что ты держишь так упорно руку?
Отпусти, я встану и уйду.
Думаешь, не выдержу разлуку?
Ха! Мне это по плечу.
Я семян насыплю на твою могилу,
Чтоб здесь был потом цветущий сад.
Слушай, будет очень мило.
И никто совсем не виноват.
Что ж...
Да не хватай ты за штанину!
Говорю тебе: умри!
Пришёл твой смертный час.
Что бормочешь?
Я уйду без крыльев?..
Врёшь — их с роду не водилось за спиной.
Я и в детстве не летал,
То было сном дурным и детской мечтой.
Я ведь...
Погоди...
Постой!
НЕ ЕШЬ С НОЖА
Как и к другому, можно и к себе привыкнуть,
так себя и не узнав.
Чтобы найти себя, надо себя переделать.
...— Делай с ней, что хочешь, Нат, — плюнул Вождь. — Но чтоб я... — глянул из-под волос, — чтоб не видел я её больше. Никогда.
И ушёл. Лужайку перед домиком шагами смерил, по ступенькам деревянным поднялся...легко так, взлетел почти...в домик зашёл и дверью хлопнул. Голоса какие-то изнутри...не разобрать. Друганы к Вихрю приехали. На шашлыки с водкой. Байкеры х..вы.
"Делай...что хочешь"...
Нат сложил руки на ограде из металлических прутьев и уткнулся носом в рукав.
"Делай, бл..дь, с ней, что хочешь"...
Птички вокруг поют... Весна. Х..ва весна. Вон, и мать-и-мачеха распустилась у калитки, и лютики там всякие...дурацкие...смотрят своими едкими жёлтыми глазами. На меня. С-с-суки...
Укусил себя за рукав. Зубы сжал...пыль в рот попала, земля...запахи костра, что вчера разводили...ещё что-то...пуговица. С-с-суки... Не буду я ничего делать. Поняли?! Не буду я ничего с ней делать. Не могу. Не хочу.
