Иллория: спасти королевство (общий файл)

Кусус-Вкусус снял с головы колпак, повесил фартук на специальный крючок и вышел из кухонного царства. Дворец короля Ольгеста был огромным лабиринтом, но за тридцать лет работы главный повар нашел несколько коротких путей, и быстро дошел до комнаты, смежной с залом для приема почетных гостей. Эта комната использовалась только теми, чье положение при дворе позволяло входить в зал для приема почетных гостей без стука, то есть главным поваром, ее величеством королевой Сельгией, королевским шутом Польхестом и казначеем. И конечно, все эти люди обладали достаточным тактом, чтобы прежде чем войти, осторожно заглянуть в специальное наблюдательное отверстие в двери, дабы не помешать важной беседе или серьезному разговору.

Главный повар осторожно подошел к двери и отодвинул дощечку, скрывающую наблюдательное отверстие. В зале пока никого не было, если не считать шута. Одетый в свой лучший наряд: ярко-желтые, обтягивающие тощие ноги, штаны и ярко-красный клетчатый свитер, а также длинноносые туфли с бубенцами и нелепую шляпу с колокольцами, Польхест сидел на троне, закинув одну ногу на другую, и думал. Глаза его были закрыты, бледная, отливающая синевой кожа, от яркого наряда казалась еще бледнее, тонкие узловатые пальцы нервно дергались.

Кусус-Вкусус открыл дверь и заглянул в зал.

— Скоро ли подавать? — спросил он Польхеста.

— Уже можно, — не открывая глаз, ответил шут.

Приход Кусуса не напугал его и не заставил вскочить с места, где мог сидеть только король Ольгест, потому что в придворной иерархии Польхест стоял выше главного королевского повара, и даже выше главного королевского советника, ведь всем ясно, что чаще, чем совет, королю требуется только расслабление — управление королевстом непростое дело. И работа у королевского шута была потяжелее, чем у королевского повара и королевского советника вместе взятых.

Кусус-Вкусус поклонился и исчез за дверью, чтобы снова появиться в кухонном царстве.

— Живее! — крикнул он. — Уже можно подавать!

Зазвенели столовые приборы, загрохотали крышки, суета усилилась, хотя казалось, что дальше уже некуда.

— Живей! Живей! — крикнул главный повар. — Сегодня особенный обед!

Для него каждый обед был особенным, но из всех особенных обедов сегодня был самый особенный. Кусус скрестил руки на груди и скептически смотрел, как мимо него стройными рядами потянулись к выходу поварята, каждый из которых в руках нес огромный поднос с одним из блюд.

— Смотрите под ноги! Не оступитесь! Вторая партия готова?

Главный королевский повар проводил взглядом поварят и прошел в комнату, отведенную для хранения продовольствия. Здесь давно нужно было провести инвентаризацию, но Кусус и без этого знал, что некоторые особо ценные ингредиенты подходят к концу. Вся надежда на Раймира, а тот только и знает, что сидеть в саду. Позор. Сын главного королевского повара мечтает стать садовником!

Кусус-Вкусус вздохнул и на секунду прикрыл глаза. С мальчишкой следовало серьезно поговорить, но приготовление пищи отнимало столько времени, что спал Кусус иногда только по три часа в день, прямо здесь на полу кладовой. Так что ему было не до разговоров.

Повар оглянулся на дверь и прошел в дальний конец залы. Там за стойкой, уставленной кувшинами с овечьим жиром, стоял большой шкаф. Кусус снял с шеи кожаный шнурок, на котором висел серебряный ключик, и открыл дверцу. Достал с верхней полки красную коробку и вытащил оттуда большую кисточку из конских волос и баночку с белой пудрой. Снова оглянувшись на дверь, он обмакнул кисточку в пудру и провел по носу и щекам. Посмотрелся в зеркало, висящее на внутренней стороне дверцы шкафа, и остался доволен увиденным: его кожа приобрела характерную для вампиров бледность. При работе у плиты пудра быстро исчезала, отчего лицо Кусуса становилось нормальным — светло-розовым, здоровым, с ярким румянцем на щеках, таким, каким никогда не бывает у вампиров. И главному королевскому повару требовалось срочно бежать в кладовую, доставать красную коробочку и запудривать свое невампирское происхождение. Что поделать, людей в Северной Рандории за вампиров не считали.

* * *

Человеку среди вампиров тяжело — эту простую истину Раймир усвоил, когда был совсем маленьким. В его окружении все были вампирами: бледнолицыми, светлоглазыми, беловолосыми бледными немочами, а мальчик отличался завидным здоровьем и красотой. По простым человеческим меркам, конечно, потому что вампиры считали его уродом. Не таким, как все. А потому избегали и дразнили.

У Раймира были длинные светло-русые волосы, удлиненное лицо, на котором выделялись яркие синие глаза, и узкие плечи, и сам он был узким, высоким и стройным, потому что его рацион в основном состоял из овощей и фруктов. Мясо он ел редко, а от вида крови его подташнивало. Тошнило Раймира и сейчас. Он изо всех сил старался не дать желудку выплеснуть свое содержимое наружу, но то, чем он занимался, было действительно пакостно.

Раймир находился на болоте, сидел на одной из кочек на корточках и в свете заходящего солнца ножом разрезал брюхо болотной вряжки. Вряжка была отвратительным существом — уродливой помесью кошки и рака. Туловище сверху и с боков закрывал прочный панцирь, а брюшко было мягким и податливым. Обитала вряжка в болоте, питалась перегноем и мелкими насекомыми, однако имела пару клешней, которыми оборонялась от своих сородичей. Вампиры очень ценили ее печень и сердце, и Раймир ковырялся окровавленным ножом во внутренностях, стараясь отделить нужные органы от кишок.

— Гадость! — поежился он и вытер руки о сухую прошлогоднюю траву.

В его корзинке набралось с десяток сердец, но он только сейчас вспомнил, что отец наказал принести и пару панцирей. Высушенные и измельченные панцири болотной вряжки использовались как специи. Сам Раймир их никогда не пробовал, потому что предпочитал готовить для себя сам. В свое время отец научил его основам кулинарного дела в надежде, что сын пойдет по его стопам и со временем заменит его на посту главного королевского повара, но молодой человек не проявлял к приготовлению пищи должного интереса. От вампирских блюд его тошнило, а запах свежей горячей крови опустошал желудок не смотря на все потуги удержать содержимое внутри себя.

— Буду садовником, — заявил Раймир, и отец смирился.

Молодой человек подозревал, что смирение это временное, и тот просто ищет подходящий момент, чтобы "вправить сыну мозги", но подходящий момент все не наступал — у главного королевского повара было слишком много дел, ведь вампиры практически не спят, а вот его отцу, как и любому другому человеку, требовался отдых. Поэтому Раймир пользовался относительной свободой и проводил время не в кухне, а в королевском саду, а чтобы отец не слишком сердился, взял на себя обязанность пополнять запасы продовольствия в кладовой.

Между тем, в саду Раймир бродил не просто так. На самом деле ему не было дела ни до полива редких цветущих растений, ни до оформления клумб, ни до стрижки газонов, ни до вообще профессии садовника. Находясь в саду, он преследовал совсем иную цель, и цель эту звали Лияной...

— Гадость, — поморщился молодой человек.

Его нож никак не хотел разрезать упругие мышцы вряжки, а без этого отделить панцирь было невозможно. Пришлось достать из корзины второй нож — маленький с острым кривым лезвием, и уже им подлезть под панцирь. Мышцы мертвого животного противно чмокнули, и панцирь едва не скатился в мутную болотную воду.

— Ну уж нет.

Раймир ловко поймал ускользающую добычу, ополоснул ее в ледяной воде и положил в корзину.

Пожалуй, на сегодня с вряжками он закончил. Если повезет, поймает по дороге пару змей, если не повезет, вернется за ними завтра. Солнце уже садится, а ему обязательно нужно быть в саду этим вечером, чтобы встретиться с ее высочеством, которая для него просто Лияна. Девушка будет ждать его в обычном месте — в старой заброшенной полуразвалившейся беседке в дальнем углу сада, куда приходит только старый садовник, и то лишь затем, чтобы постоять рядом, поцокать языком и еще раз напомнить себе выклянчить у королевского казначея деньги на ремонт.

Бросив ножи в корзину, Раймир вымыл руки и отправился в дворцовую кухню.

— Принес? — строго спросил отец.

— Принес.

Раймир протянул Кусусу корзину и поспешил уйти, но отец его остановил:

— Мало принес.

— Уже темно, завтра я еще схожу.

— А ну, постой. Куда направляешься?

— В сад, — честно ответил молодой человек. — Хочу посмотреть, как цветет рапский дульвейс. Он распускается только вечером и цветет ровно три дня. А я никак не могу застать этот момент.

— Ну, иди, — вздохнул отец и тут же обернулся к проскочившему мимо него поваренку: — Отчего подбородок грязный? Опять блюда без позволения пробовал, паскудник? А ну быстро умываться! И чтобы это было в последний раз! Правило номер пятьдесят четыре! Не есть с хозяйского стола!

Раймир выскочил на улицу и отправился в королевский сад.

Пересекая дорогу, ведущую к главному входу во дворец, молодой человек заметил, что гости уже приехали: кучер возился с чужими лошадьми, а его помощник отгонял кареты на задний двор. Неужели он опоздал и Лияна не выйдет?

Раймир чуть ли не бегом бросился через сад.

— Наконец-то, — принцесса ждала своего любимого в беседке. — Я уже замерзла.

Молодой человек поцеловал девушку в бледно-розовые губы. Сегодня она казалась ему необыкновенно красивой и не такой бледной, как обычно, а вот одета она была довольно легко — в сапожки, красивое зеленое парчовое платье с золотой вышивкой и шапку; ни шубы, ни даже меховой накидки у нее не было.

— Извини. Задержался. Отец велел поймать десяток болотных вряжек...

— Давай без подробностей.

— Хорошо, — Раймир расстегнул куртку, чтобы отдать ее Лияне, но та засмеялась.

— Не стоит. Мне не очень холодно, да и не думаешь же ты, что я надену твою куртку на это платье! И ты, ты сам останешься в одной рубахе. Нет уж, оставь себе. Просто обними меня, и будет теплее.

Раймир так и сделал.

— Ты знаешь, кто сегодня приезжает? — спросила Лияна.

— От отца слышал. Тебя действительно хотят выдать за него замуж?

— Ага.

Молодой человек не ответил, но почувствовал, как его толкнул в бок острый девичий локоть.

— Ты чего? Не думаешь же ты, что я действительно выйду за этого заморского принца?

— Думаю, — вздохнул Раймир. — Ты же принцесса, тебе положено выйти замуж за принца.

— Ага. И не положено болтать в саду с каким-то жалким сыном повара. И уж тем более не положено с ним целоваться.

Раймир грустно улыбнулся.

— Что поделать, такова судьба. Жалкий сын повара, как бы ни сопротивлялся, станет жалким главным королевским поваром, а принцесса выйдет замуж за принца. С судьбой не поспоришь.

— Поспоришь! Еще как поспоришь! Вот, смотри!

Лияна отстранилась от молодого человека и сняла шапку. Раймир открыл рот. Длинные белые волосы девушки, которые он так любил гладить и сравнивать с лунным светом, исчезли. Принцесса была подстрижена налысо.

— Нравится? — улыбнулась Лияна. — Уверена, что нет. Вот и принцу не понравится. Уедет в свое заморское королевство, а волосы отрастут.

— Ну, ты даешь! — Раймир не знал, что сказать, — Это нечто! Неужели ты решилась на такое ради меня?!

— Не только ради тебя, — принцесса надела шапку и прижалась к молодому человеку. — И ради себя. Думаешь, мне хочется всю жизнь прожить с каким-то заморышем?

— Он не заморыш, а заморский принц. Заморыш здесь я.

— Ты не заморыш. — Лияна потянулась к молодому человеку и поцеловала его. — И я тебя люблю.

— Я тебя тоже. Так сильно, что иногда становится страшно. Знаешь, я благодарен судьбе за то, что ты появилась в моей жизни. Пусть ненадолго, но это настоящее счастье!

— То есть как, ненадолго? Ты что, не намерен на мне жениться?

— Если бы это было возможно!..

— С таким настроением иди-ка ты на кухню. Выпотроши парочку болотных вряжек, разделай барана...

— Лияна! Я тебя люблю! Очень-очень! Но ты же сама знаешь, что это невозможно! Наша свадьба состоится... никогда. Твой отец не позволит тебе выйти за меня.

— Это еще почему? Потому что ты жалкий поваренок?

— И поэтому тоже. Но главная причина в том, что я не вампир.

— Подумаешь, — фыркнула девушка. — Принц, который сегодня приезжает, тоже не вампир. И я ему еще устрою!

Раймир, как ему ни было грустно, рассмеялся, представив обед, уж он-то получше других знал, на что способна его любимая.

— Так-то лучше! Не вешай нос! Все обойдется, я уверена.

Лияна еще раз поцеловала молодого человека и поднялась со скамьи.

— Я пойду, а то меня, наверное, уже ищут, а мне нужно продумать выход.

— Мы еще увидимся?

— Даже не сомневайся. Завтра в это же время. Только не опаздывай.

— Не опоздаю, — пообещал Раймир.

Лияна ушла, а сердце молодого человека тревожно сжалось, словно он видел девушку в последний раз в жизни. Он тяжело поднялся и отправился на кухню. До ночи ему нужно было вымыть сердца и печень болотных вряжек и разложить их сушиться.

* * *

Лияна пробралась в свою комнату и закрыла дверь за ключ. Ее никто не должен видеть до того момента, как она спустится к ужину, ведь ее новая прическа должна стать сюрпризом не только для "жениха", но и для родителей, иначе отец что-нибудь обязательно придумает. Например, заставит выпить какое-нибудь снадобье, и волосы отрастут в считанные секунды, или, в крайнем случае, прикажет надеть на голову шляпку. А принцесса намеревалась произвести на заморского принца по истине неизгладимое впечатление.

Первым делом, одежда.

Лияна хитро улыбнулась. По ее комнате — всей в розовых оборочках и кружевах — никто бы никогда не сказал, что в ее гардеробе может найтись нечто подобное. Принцесса вытащила из самого нижнего ящика комода черные туфли с алыми пряжками, черные чулки, широкую длинную черную юбку с красными воланами по подолу и черную блузу. Этот наряд оттенит бледность ее кожи, а уж о том, чтобы "жених" провел параллель между красными элементами ее одежды и кровью, она позаботится.

Нарядившись, Лияна внимательно осмотрела себя в зеркало. Потом взяла в руки гусиное перо, чернильницу и аккуратно провела под глазами тонкие черные полукружья. Немного подумав, добавила узорчатую линию, плавно спускающуюся от макушки к переносице, а над правым уголком рта нарисовала маленького, но очень противного паука.

В дверь постучали.

— Иду! — крикнула принцесса, и вставила в уши рубиновые серьги.

Подбоченилась, повернулась вокруг своей оси, рассматривая себя со всех сторон, и прыснула: маман и папан будут в шоке. Но не в таком, как ее "суженый".

Осторожно выглянув за дверь и убедившись в том, что ее никто не видит, Лияна спустилась на первый этаж в столовую. Оттуда доносились приглушенные голоса — гость уже прибыл и папан развлекал его байками о местном драконе. Подобрав юбку, Лияна пинком распахнула дверь так, что та оглушительно стукнула о косяк, и вошла в залу.

За длинным обеденным столом сидели: маман, наряженная в лучшее батистовое платье с высоким воротником и пышными рукавами (при виде дочери она открыла рот, да так и застыла, не в силах произнести ни слова), папан, привычно одетый в темно-синее (при виде дочери он проглотил все, что собирался сказать), придворные в самых разных, но очень богатых костюмах (при виде ее высочества они на мгновение застыли, но тотчас "отмерли", будто ничего экстраординарного не случилось) и заморские гости. Им Лияна ослепительно улыбнулась, показывая красивые белоснежные клыки, и прошла к столу.