Предтечи Зверя. Изродок. ( часть первая)

Выйдя их шкафа, я застал девушку плачущей. Увидев меня, она замерла, посветлела лицом, затем прошептала: " Дурак" и опять разрыдалась.

— Да что ты? Да что случилось?

— Дурак! Так напугал! Я думала... я вышла, а тебя нет.... я думала, ты обиделся и... я даже туда уже сбегала, ну, через бункер. И там нет.... Вот, только пистолет на столе. Я подумала, что ты обиделся и совсем ушёл.... А ты... как дурак, в шкафу спрятался.

— Лучше бы был подлецом, бросил тебя и ушёл? — присел я рядом с плачущей девушкой.

— Лучше, — по-детски заупрямилась Светлана, успокаиваясь и прижимаясь к моему плечу. — Я бы думала, что сама виновата, что так мне и надо, дуре такой. А так.... Ну зачем ты.... Ну, совсем дитё малое! В шкаф спрятаться! Это же додуматься!

— Свет, но ты опять не права. Давай посмотрим.

Я встал и опять открыл дверцы шкафа. Потом отодвинул потайную стенку.

— Это — выход. Я думал тебе полотенце найти, вот и наткнулся. Вот туда — и прямо к вертолёту. Всё чисто проверил.

— Ну вот.... А я подумала.... Я злая и неблагодарная, да? — у девушки явно начиналась истерика. Нервный срыв. А что вы хотите? Хлебанула, так хлебанула. Надо с ней очень — очень аккуратно. Эх, рюмашечку бы ей! Не, и хорошо, что нет, а то развезёт ещё. Надо просто аккуратненько обращаться.

— Ну что ты. Перестань. Знаешь, лучше ляг, подремли. Хоть часок. Я посторожу, чтобы самое интересное не пропустить.

— Ты думаешь я смогу спать? Вот полежать, да, пожалуй и можно. А полотенце... ничего. В такую жару... уже... — она уже начала дремать. Я было вздохнул с облегчением, но девушка, посопев несколько минут, подхватилась.

— Не проспала? А мне приснилось, что я дома и меня обнимает отец. Папа.... Я так по нему соскучилась! не представляю даже, как он испереживался! Ну, скоро уже утро? Ты что там....

Я в это время колдовал над заслонками смотровых щелей бункера. В принципе можно было наблюдать и через вот этот перископ, как же его... из головы вылетело.... Ну лучше вживую. Ага, вот так. Уже светает. Скоро начнётся. Вон и первые ласточки — в смысле первая группа вернулась. Неужели этот их капитан настолько тупой, что не догадается обшарить саму точку? Вот и вторая группа. Судя по тому, что он их отозвал — догадался-таки. Вот и третья, и четвёртая. Все неудачливые преследователи вошли в один из бункеров. Всё теперь дождаться бы вертолёта. Если он вылетит с рассветом и час лёту, это... охо-хо, сколько чего может произойти. И если комендант пошлёт наиболее шустрых по подземным коммуникациям.... Пошлёт — пошлёт, вот только когда? А пока он, конечно, пришлёт своих ребятушек суда, на отшиб.

Я открыл потайную дверь в бункер, сбегал, проверил, как закрыт люк. Вроде, нормально. Вернулся, заперся. Ну вот, точно. Трое охранников выбрались из своего бункера наружу, направились в нашу сторону. Ну что же, милости просим. Я на всякий случай закрыл заслонки и продолжил наблюдение через стереотрубу. Ну, идти им сюда, особенно с такими вот предосторожностями, минут пятнадцать.

— Скоро уже, Свет, потерпи, — обратился я к напряжённо сидящей на койке девушке. Та молча кивнула. Ступор? Ну, лучше, чем наступавшая истерика. Я вновь посмотрел в окуляры. Видны уже лица. Злобные, заросшие щетиной. Явно из тех, кто накануне преследовал меня по окрестным лесам. А на площадку уже вышли двое. Резкость — на них. Вертолётчица и комендант. Он что-то ей хмуро рассказывает. Она кивает головой. Видимо, для устного доклада шефу. Оба посматривают в верх. Уже ждут вертушку?

А до нас уже добрались. Неожиданная очередь из автомата за стеной. Светлана подхватывается. Сейчас закричит. Притягиваю к себе, закрываю рот. Чёрт, кусается! Терплю. А в бункере продолжается стрекотня трёх автоматов. Тах-тах-тах-тах. Пауза. И опять. Добивают этих несчастных. Несчастных? Всё. Тишина. И — лязг закрываемой двери. Ну вот. Теперь можно отпустить девушку. Гм.... Острые зубки. До крови прокусила.

— Они убили их. Они убили их?

— Видимо, да. Отмучились.

— Отмучились? Пожалел? Ты, ведь ты сделал это, а теперь — пожалел?

— Да, Свет. Я сделал и я, может быть, пожалел. Только давай потом.

Я посмотрел а окуляр. Спины убийц и всё также поглядывающая на небо парочка. Но ещё по двое-трое деловито снующих охранников. Облава продолжается. Интересно, скоро ли вот из этого люка выглянет какая-нибудь изумлённая морда? Ну вот и слава Богу, вертушка. И одновременно — какая-то новая тревога. К коменданту подбежал один из охранников, что-то доложил. Судя по реакции — что-то крайне неприятное. Он спрашивает у нашей знакомой. Та пожимая плечами, отвечает и направляется к вертолёту. Комендант хватает её за плечо. Девушка резко поворачивается, что-то выговаривает. Проняло. Командир машет рукой, отворачивается, видно, что грязно ругается, а затем даёт какие-то распоряжения — вначале принесшему плохие вести охраннику, потом кому-то в микрофон. Ну вот, вертолёт взлетает, значит, пора и нам. Нет, ещё секундочку. Ну, дорогой, иди внутрь. Чего здесь стоять? Иди же! В своё логово. Там тебя ждут. Ну же! Пошёл! Пошёл! Я выждал ещё с полминуты, рванул рубильник. Тишина. Это что же.... Уже демонтировали? Жаль, как даль. Но надо сматываться.

— Света, пора.

На всякий случай, " для очистки совести, я даванул и на красную кнопку. Ого! "демонтировали"! Аж пол под ногами зашатался. Теперь бегом — бегом. Любоваться некогда. Идо не зря вертолётная площадка у самого входа.

Вертолёт ещё не сел, а странно крутил хвостом над нами. Затем от него что-то отвалилось и он пошёл на посадку. Совсем маленькая стрекоза. Двухместная. Ну, ничего, уж как-нибудь. Посадил ближе к пилоту Светлану, сам примостился с краю. И мы сразу же рванулись вверх, одновременно разворачиваясь. Мы поднялись метров на сто, когда внизу рвануло ещё раз — уже наш, оставшийся бункер. А подорванные раньше уже замазывали голубое утреннее небо чёрными столбами. Правда, долго полюбоваться на дело рук своих не удалось — вертолёт быстро удалялся от места теперь уже бывших событий.

В кабине вертолёта было не до разговоров — драть горло, перекрикивая рёв двигателя и шум винтов, не хотелось. И, конечно, стучал в голове вопрос: "Что дальше?". Обязательно позвонить Лорке. Тоже, поди, извелась? Или не извелась? Во жизнь началась, а? Пропал без вести — и никому нет дела. Вернулся — тоже никому не в радость. Вот родителям Светки.... Вот им она обязательно должна позвонить. Сразу, как прилетим. Или, как сядем в самолёт. А как сядем? Документов-то блин, никаких. Обращаться в местную ментовку со всей этой историей? Да ну их. Этот таинственный шеф всех, наверное, на корню скупил. На несколько поколений вперёд. Лучше уж в столице. И лучше — без меня. У меня свои заботы.

Оказалось, что вопрос: "Что дальше?" уже решен нашей новой знакомой. После приземления, мы, не заходя в здание аэропорта, направились к трапу средней величины лайнера. Здесь вертолётчица немного попрепиралась со стюардессой, почему-то не желающей пускать нас без билетов и регистрации. Но когда вышедший командир корабля услышал от девушки какие-то волшебные слова, нашёптанные ему на ухо, и согласно кивнул, вымуштрованная стюардесса тут же заулыбалась и провела нас через полупустой салон в уже совсем пустой бизнес-класс.

— Ну вот теперь для вас всё закончилось? — улыбаясь обратилась к нам наша спасительница. Теперь можешь звонить родителям. На, звони! — протянула она сотовик.

Светлана как-то робко, словно не веря происходящему, взяла мобильник, набрала номер. Услышав голос, бедная девчушка всхлипнула.

— Пап, это я..., — прошептала она в телефон.

Глава 19

— Пойдём пока, потолкуем, — позвала меня к креслам за соседним столиком наша спасительница.

— Светлана, а Светлана, ты только конкретику пока отцу не рассказывай.

Девушка оторвалась от разговора и попыталась сфокусировать внимание на нас.

— Про меня ни слова.

— И про меня. И про тот барчик пока. Хочу первый туда заглянуть, — дополнил я. Света поняла, быстро покивала головой и вновь припала к телефону.

А нам принесли виски и горячий обед. Нет, сухой паёк, или там тушёнка, это хорошо, но куда этому всему до горячего. Даже всепогодная лётная курица, и та после такого воздержания чудо как хороша. А вот виски я не люблю. Сивуха. Но уж коли таким угощают....

— За удачное окончание эпопеи! — поднял я тост.

— Эпопея только начинается...Виталий. Всё, что случилось — это даже не пролог. Так, эпиграф. Но за удачу выпьем. Ешь — ешь, вижу, изголодался.

— Скажите... как мне к вам обращаться? Ну, я слышал, как охранник назвал вас Алка. Это что, "Алла", что-ли?

— Вообще-то Алина.

— Красиво. Тогда за знакомство? вы сегодня не за рулём? В смысле — не за штурвалом?

— Нет. У меня сегодня совсем другие планы, — улыбнувшись, посмотрела на меня Алина. Ух, как посмотрела! Вы знаете такие взгляды? Нет, не томные, не завлекающие, которые для наивняка. Взгляды красивой, уверенной в себе женщины. Так, немножко исподлобья, с совсем лёгкой улыбкой. Оценивающий, заинтересованный и что-то обещающий. И даже не обещающий, а... ну, вы поняли, да? И захватывает дух, и пропадаешь ты ни за понюх табаку. Ведьмин взгляд!

Для того, чтобы отдышаться от такого нокдауна, я большее внимание обратил на бутерброд с икрой. Мм-да, летайте бизнесс-классом!

— Ты уже кое-что понял, Виталий. Послушай ещё.

Она пересела в кресло рядом со мной и тихо начала говорить на ухо.

— Мы распутываем одно очень странное дело. Вышли на эту мафию. Я у их шефа личный пилот и....

— И?

— И доверенное лицо.

— И?

— Остальное тебя не касается. Но если уж так заинтересовало — нет. Дело в том, что пропадают дети. Кто их похищает, зачем — непонятно. Думали — эти, для пересадки органов. Вероятнее всего — нет.

— Наверняка — нет. Если не считать детьми вон таких — кивнул я в сторону плачущей по телефону Светланы.

— Откуда тебе известно? Что узнал?

— Я скачал всю память у вашего Гиммлера-Мюллера. Нет, детьми они не занимаются. А он ведал всем этим бизнесом. Знаешь, — спохватился я, — я ведь и его личные счета скачал и парочку — вашей мафии, которые он держал! Давай снимем и поделимся? На первых лет триста безбедной жизни хватит!

— Обдумаем. Попозже, — улыбнулась Алина. Ох и улыбка у неё! точно же ведьма! Русые волосы, длинные пушистые ресницы и зёлёные глазищи. А когда улыбается — вон, ямочки на щеках. А ведь пацанка ещё, если присмотреться!

— Сколько Вам лет?

— Об этом тоже позже.

— Ну, тогда... за любовь?

— Давай. За неё!

Закусывая, я продолжал посматривать на девушку. Это что, я опять пропал? Или это она так быстро заарканила? Ничего странного, что неведомый мне шеф так пока ничего и не добился. Наверное, влюбился, а она держит его на коротком поводке. Но кто она? И кто "они", на которых Алина ссылалась?

— Так вот, Виталий, один мой хороший знакомый, можно сказать — учитель говорит, что всё это — пыль.

Я отложил вилку, отшатнулся, внимательно посмотрел на неё.

— Главное — память. Он хранит её, как Кащёй свою смерть, — улыбнулась девушка. — И мой шеф тоже. А если ты можешь её вскрыть, у шефа, конечно, мы.... Да что с тобой?

Я молча выпил виски, закурил. Вообще-то на борту нельзя, но здесь, в бизнесс-классе, а да чёрт с ним!

— Алина... "память" твоего знакомого вот здесь, — я достал из пачки своё сокровище. — Альба охраняла. Ты ведь знаешь Альбу?

Алина кивнула и начала бледнеть.

— Боже мой... Боже мой... Сергей Сергеевич... что с ним?

— Вы — та самая его пропавшая... помощница?

— Да, он нас... то есть... да что с ним, не тяни!

— Он... погиб.

— Когда? Как?

— Эго... замучили. Перед тем, как... ну, получается... совсем недавно. А кажется, будто....

— Не философствуй пожалуйста! Рассказывай, ну!

Она залпом хватанула виски и приготовилась слушать. Собираясь с мыслями, выпил и я. Всё же информацию следовало дозировать. Точнее даже, не дозировать, а отфильтровать. Поэтому рассказ мой был недолог.

Потом мы помолчали.

— Помянем, — вздохнула Алина. Мы, почти не опьянев, прикончили виски. Да и то, к нашей чести будет сказано — не бутылками, а флакончиками подают. И разливают не в рюмки, а в напёрстки какие-то. Так, чисто символически.

— Замечательный был человек, — вздохнула девушка. — Был.... Но теперь всё меняется! Ты мне, конечно его архив не отдашь?

— Нет! Только если я с вами.

— Тогда извини, мне надо подумать.

— Угу. И ты извини, мне надо подумать! — решил вести себя на равных я.

Алина не обратила внимания, откинула спинку, закрыла глаза. Я же перебрался к Светлане.

— Папка будет в аэропорту встречать. Когда мы прилетим?

— Не знаю.

— Он сказал, что уже выезжает и будет там всё время до моего прилёта. Я ему ничего конкретного не рассказала!

— Молодчина!

— А можно ещё один звонок?

— Не знаю, наверное, можно. — Я покосился на Алину, но та нас не слышала или не хотела слышать.

— Я быстро. — Она уже давила на кнопки.

— Привет, Вовчик. Это я. Как откуда? С небес. Сейчас возвращаюсь. Папка уже в аэропорт помчался. Это уж как хочешь. Всё. Больше говорить не могу.

Теперь она без комментариев протянула телефон мне.

— Это, который зубы не чистил? — улыбаясь, уточнил я. По тому, как тут же нахмурилась девушка, я понял в яблочко. Но она отмолчалась.

— Изменщица! — прошептал я.

— На себя посмотри! Я хоть по телефону, а ты прямо при мне куры строишь!

— Куры?

— Классику читать надо! Гоголя, например. Всё. Хватит. Есть хочу!

Всё же она была явно смущена. Поэтому поев, заявила, что хочет вздремнуть. А ещё через пару минут уже сладко посапывала. Вообще-то бедняге и действительно перепало, так перепало. Но не знаю, я бы на её месте не смог вот так. Ладно, надо тоже подумать, как быть дальше. Позвонить Лорке? Нет, появлюсь неожиданно, как и пропал. Лучше всего думается с закрытыми глазами. Сначала я разгромлю этот бар-ловушку. Потом надо бы реализовать эту гиммлеровскую память. Как? Подключить Чуму? А хватит ли у него полномочий. Нет, пересажать-то он пересажает. А суды выпустят. Надо повытаскивать компру. Она в одной из ячеек в одном из банков. По паролю и шифру. Вытащу. Но это так, пыль. У него ничего нет по пропаже детей. И по Ковчегу, которым так заинтересовался неведомый мне шеф — тоже. Надо, чтобы Алина устроила мне рандеву и я скачаю память у её возлюбленного. Нет, у её почитателя.... Надо просмотреть информацию Бычека.... Он же мне... завещал.... А с бусами что? Чего за ними такая охота...? И вообще... всё... каким-то комом....

Правда, проснулся я сам — никогда не пропускал ещё поразительной динамики приземления рукотворных птиц. Светлана ещё спала, а Алина отрешённо смотрела перед собой. Кресло у иллюминатора возле неё пустовало. Ну, девчата! Пропускать такое зрелище! Я тихонько перебрался на вожделённое место и прилип к стеклу. Я не знаю, откуда е меня эта тяга к высоте, к небу. Вероятнее всего, в разных людях и в разное время просыпается генетическая память разных животных. Нет? А вы прислушайтесь, прислушайтесь к себе самим. Только внимательно! Разве не чувствовали вы никогда, как в ярости хлещете себя своим тигриным хвостом по бокам? Или не чувствовали, девочки, как выпускаете когти черной пантеры Багиры перед тем, как бросится..., ну неважно на кого. И разве не чувствовали в себе генов этой же пантеры, когда мурлыкая, потягивались в постели. Или когда, уставшие на нет, сворачивались в постели клубочком? Да мало ли примеров? К примеру, Алина — точно с генами пантеры. А Светлана? Я покосился на спящую девушку. Она — рыська. В смысле — молоденькая рысь. Господи, какими же скотами надо быть, чтобы вот такую прелесть — и на частички.... Правильно, всё-таки я их.... Но не об этом. Разве не видимы сразу люди с генами медведей, и тем более, козлов? А есть люди с генами птиц. Тоже разных — от куриц до страусов. У лётчиков, наверняка, гены стрижей. Видимо, и во мне их немного осталось. Поэтому вплоть до самого лёгенького толчка, увенчавшего работу экипажа, я любовался тем, что называется полётом. Затем — заслуженные аплодисменты.