Украденная магия

Настя тоже шепотом присоединилась к восхищенной публике:

— Ого! Какие видные партизаны!

Эльфы словно не заметили Лусьена и двух женщин, лишь окинули двор бесстрастным и брезгливо нахмурились. Они говорили на своем языке, полагая, что трудности перевода — это исключительно личные трудности собеседников. Но собеседники поняли их оскорбительно легко.

— Эй, вы! — низким, мелодичным голосом спросил обладатель белокурой гривы, распущенной по плечам, — Видели вы здесь высшее существо, именующее себя позорной человечьей кличкой Арман?

— Нет, — ответила Настя, пока остальные молчали, — высшее существо с позорной кличкой здесь не проживает.

Она сама не всегда замечала, как в последние дни благодаря магии браслета-переводчика легко переходила на тот язык, на котором к ней говорили. Ухтиамарцы воззрились на девушку в праведном гневе. Вернее, на ее руку.

Перед тренировкой сыщица сняла куртку, оставшись только в штанах и легкой рубашке из запасов "Утопии", да еще рукава подвернула, чтобы не мешали. Браслет был виден во всей красе. К слову сказать, Лусьен, как торговец, нуждающийся во взаимопонимании со всеми народами мира, носил почти такой же. Но эльфы разглядели только Настин, и за всё досталось ей одной.

— Он отдал человечице браслет! Или вообще продал! — зашипел красавец с косой.

— Предатель! И эта ничтожная тварь завладела нашей тайной! — провозгласил тот, что с хвостом, и потянул из ножен меч.

— Эй, мужики, полегче! — воскликнул Лусьен, заслонив девушку от ушастых психов, — Думаете, она эту штуку украла? Вы отстали от жизни, такие сейчас везде продаются. Прямые поставки из Эль-Антеамона, остерегайтесь подделок. Цены кусаются, но и вещь, сами знаете, того стоит.

Эльфы из белоликих сделались зеленоликими. Арман рассказывал, в какое бешенство повергает сторонников "чистого эльфизма" идея торговли с соседями. Ситуация накалялась, а под рукой, как назло, был только палки. Угораздило же оставить мечи в комнатах! Настя сомневалась, что сумеет хоть минуту продержаться против эдаких партизан, но Лусьен бы им точно навешал, не хуже, чем гвардейцам из Тантлона. Была, правда, еще одна мысль — может, стоит махнуть на них, чем есть, и они разбегутся? Не вынесут позорной угрозы получить по голове палкой от швабры?

Подмога пришла внезапно, когда уже не ждали. Из-за спин ухтиамарцев раздался знакомый голос:

— Меня ищете?

Раздался дружный лязг клинков, эльфы-повстанцы в полной боеготовности обернулись на возглас сородича. Но Арман явился не один. Рядом стояли Дорлан и Флур, оба в кольчугах, купленных в дорогу. Восьмой помощник министра держал наизготовку меч, маг-вышибала перекатывал в ладони сияющий шар, намереваясь исполнить привычную работу — вышибить кого-нибудь за порог заведения.

— Держи! — Арман перебросил меч Лусьену и достал из кармана амулет.

Увидев численный и магический перевес, ухтиамарцы скисли. С особой неприязнью они оглядывались на Настю, которая схватила палку наперевес. Похоже, ее теория эльфийской швабробоязни оказалась верна.

— Зачем пришли? — холодно поинтересовался Арман.

Ухтиамарец без косы и хвоста, главный в прекрасной троице, ответил:

— Изобличить и уничтожить предателя.

— Кого это?

— Тебя, назвавшегося презренным именем людей!

— Почему? — без особого интереса уточнил сыщик. Он и так знал ответ.

— Ты не смеешь идти туда, куда идешь!

— Правда?

Насте показалось, что эльф издевается над воинственными соплеменниками. Те вспыхнули от злости:

— Не посмеешь! Иначе смерть!

— Валяйте, попробуйте!

Ухтиамарцы осмотрелись и увиденное им не понравилось. Ни Флур, ни Дорлан, ни племянник торговца парчой, ни безработная хозяйка борделя. Чужеземная девица с палкой им и вовсе не нравилась с самого начала. Да еще на дереве прямо над головами устроилась мерзкая птица-сирена, и все время бегала по ветке, будто прицеливалась.

— Так нечестно, вас больше! — возмутился хвостатый, — И среди нас нет мага.

— Ну и что? — пожал плечами Арман, — Нужно было думать заранее.

Повстанцы с далекого острова гневно засопели, предводитель подал им знак и, вложив мечи в ножны, они устремились к выходу.

И тут настало время Насте узнать напарника с новой стороны. Арман повернулся им вслед, с ним как будто произошла мгновенная перемена. Всегда дружелюбный эльф стал похож на своих врагов — осанкой, ледяным взглядом, властным голосом. Медленно и отчетливо он произнес в гробовой тишине:

— Я вас еще не отпустил, изменники!

Они вздрогнули и замерли, повинуясь какой-то невидимой силе. Обернулись к сыщику, с ненавистью глядя ему в глаза. Арман задал первый вопрос:

— Почему отряд императорских гвардейцев из Ларонды не явился на встречу?

Лохматый ухтиамарец замялся, но все-таки выдавил:

— Люди не смеют знать наши тайны! Особенно безмозглая солдатня! Было нетрудно подстеречь их в пути и убить, когда наш отряд еще не понес потерь.

— Я так и думал, — усмехнулся эльф, — А кто повредил кристалл для воздушного экипажа?

— Маг, который был с нами. Жаль, его больше нет.

— Скольких вы потеряли в Тантлоне?

— Шестерых.

— Включая мага?

— Да.

— Хорошо, — сказал Арман, — теперь последнее предупреждение. Еще раз появитесь на нашем пути — умрете. Убирайтесь из Браналлы, морем, туда, откуда пришли. Я сообщил властям о возможном появлении кого-то вроде вас, вооруженных и безумных. Вас выпустят из порта, но если не уберетесь сегодня же — отправитесь в тюрьму. Человеческую тюрьму с крысами и ворами. Потом вас повесят, и наш король наградит здешних палачей за труды. Всё. Теперь идите.

Не говоря ни слова, угрюмые эльфы зашагали к выходу. Настя чувствовала, имей они возможность хоть ценой собственной жизни размазать собравшихся по стенам, гостиницу пришлось бы строить заново.

— Они вернутся? — спросила она у Армана.

Тот кивнул:

— Наверняка попробуют напасть снова.

— Тогда, может... стоило от них совсем избавиться?

Настя подивилась собственной кровожадности, но брать свои слова обратно не собиралась. Эти упертые психи нашинковали бы ее в салат, не задумываясь ни на минуту. С какой стати ей рыдать над их участью? На войне как на войне, ушастые!

— Не сейчас, — тихо сказал Арман, — ухтиамрцы сильные бойцы, просто так не сдаются. Не хотел, чтобы кого-то из нас покалечили или убили. Попробуем их обмануть. Завтра сама все увидишь.

Когда все ушли, Лусьен поймал Дорлана за рукав и спросил:

— Ты, случайно, не в курсе, что у них там? В смысле, наш эльф любовник нашей Лорины?

— Интересуешься? — хмыкнул вышибала.

— Да так. Если она с ним, то руки прочь и все такое. Я ж понимаю...

— Вроде не с ним. По крайней мере, я ничего такого не видел.

— Хорошо. Значит, она совершенно свободна.

— Не обольщайся, — развеселился маг, — она у нас патриотка, поддерживает только отечественного производителя. Из своего, разумеется, отечества. Так что ты в пролете, как фанера над Ларондой.

— Это мы еще посмотрим, — заявил наследник семейства Бринна.

Глава 13

Неправильная буря в пустыне

У верблюда два горба, потому что жизнь — борьба!

(из х/ф "Гараж")

Жара стояла невыносимая. Ни дуновения ветерка, ни хоть какого захудалого облака, чтобы заслонить измученную землю от испепеляющего солнца. И это при том, что караван двигался лишь в утренние и вечерние часы, когда зной не достигал полной силы!

Раньше Настя видела пустыню только в кино, поэтому не испугалась, узнав, что самый быстрый способ попасть на побережье Сумрачного океана — это пересечь пески, начинавшиеся к востоку от Браналлы. Целью путешествия был город Альмантен, где предстояло нанять корабль.

Начиналось все лучше некуда. Особенно порадовали сведения о том, что ухтиамарцы не пытались пристроиться ни к одному каравану. Сделать это тайно они, конечно, могли, но, во-первых, вряд ли гордые эльфийские повстанцы согласятся ехать в багаже, а во-вторых, с этим делом тут строго, за неучтенных путешественников с проводника могли и шкуру содрать. Вообразить же, что благородные сыны тенистых рощ потащатся через раскаленные пески сами, было просто невозможно.

Сопровождением караванов через пустыню в Браналле монопольно заправляли вакрахоны, выходцы из соседней страны, расположенной среди песков. Впервые увидев их сзади, Настя подумала, что верблюды в этих местах весьма упитанные. Но когда зашла спереди, обнаружила, что к четвероногому двугорбому телу прилагался вполне человеческий торс, руки и голова. Натуральный кентавр, только зад верблюжий вместо лошадиного. Как мог получиться эдакий гибрид человека и корабля пустыни, сыщица побоялась даже представить. Похоже, в давние времена животных здесь любили не меньше, чем в Древней Греции.

Договор с гужевым транспортом Арман заключил без труда. За услуги вакрахоны брали дорого, но давали самые надежные гарантии, что в обещанный срок пассажиры и груз в полной сохранности прибудут к месту назначения.

Выехали еще затемно. Плавно покачиваясь в специальном седле, закрытая от солнца темной тканью, закрепленной на каркасе между двух горбов человека-верблюда, Настя приготовилась наслаждаться экзотикой. Но реальность превзошла самые худшие ожидания. Жара, слепящий солнечный свет и монотонность пейзажа нагоняли тоску. Пески изредка сменялись каменистыми участками и скалистыми выступами. Скалы давали тень, где можно отсидеться в самый зной, но среди камней крайне редко встречалась вода. Колодцы здесь строили только в оазисах.

Надо отдать должное проводникам — маршрут и скорость передвижения были продуманы до мелочей. Очередное убежище всегда появлялось на горизонте точно в положенное время, то есть когда казалось, что еще немного, и голова расколется от зноя.

Трудностей в пути добавлял племянник парчового олигарха, решивший, что настало самое время для курортного романа. На очередной стоянке притащил букет из неопознанного колючего растения, потом специально для Насти откопал в мешке с солеными сухарями один неизвестно как затесавшийся сладкий, с изюмом. После чего решил, что конфетно-букетный период закончен, и во время ночевки в третьем оазисе двинулся на штурм.

Настя не сразу поняла, что ее разбудило. В черном небе сияли звезды, приятный ветерок почти без натяжки можно было назвать прохладным. Чья-то рука по-хозяйски устроилась у нее поперек груди, мешая дышать. Девушка скосила глаза и увидела именно того, про кого подумала. Разумеется, парчовый наследник не собирался останавливаться на достигнутом. Настойчивая пятерня шарила по ее груди, безо всякого успеха подергала потайные застежки на рубашке, и устремилась ниже. Немного подождав в надежде, что он одумается, девушка сказала:

— Отвали!

— Неужели все в тебе протестует против меня? Даже это место?

— Кого волнует мнение этого места? — сонно пробормотала сыщица, — Все решает голова.

Лусьен чуть помедлил и все же убрал руку, скорбно воззвав к небесам:

— О боги, ну и зануда!

Небеса благоразумно промолчали.

— Поухаживай лучше за мной, красавчик! — подала голос Чикитики, — можешь для начала подать воды! И вон те орешки подвинь!

Бринна-младший оглядел сирену с сомнением. Налил ей воды в миску, насыпал горстку орехов на коврик, а насчет остального отмазался:

— Спасибо, что-то не хочется. Лучше когда доедем, я тебе пету... то есть павлина куплю.

— Грубиян! — беззлобно огрызнулась птица.

Настя молча слушала их обмен любезностями. Блудливый торговец убрался восвояси, не зная, что девушка не осталась безучастна к его поползновениям. Но острое чувство, пронзившее ее, не имело никакого отношения к столь желанной для Лусьена похоти. Это была тоска по дому. И воспоминания о другом человеке, которого Настя никогда не увидит, если от спящей эльфийской девицы с острова не окажется никакого толку.

Неприятности начались на четвертый день, вскоре после того, как караван снова двинулся в путь. Температура воздуха в этот день слишком рано достигла отметки "пекло адское". И без того не слишком разговорчивые вакрахоны, обремененные пассажирами и поклажей, понуро брели по горячему песку, на все вопросы отвечая: "наша компания еще никого не подводила...".

Настя не видела выражения лица человековерблюда, на спине которого восседала, но догадывалась, что хозяева здешних мест, знавшие пески, как свои две руки и четыре ноги, чем-то встревожены. Даже когда измученный зноем караван остановился в маленьком оазисе, на островке пожухлой зелени у мутного источника, сыщицу не покидало ощущение неправильности происходящего. Сначала она никак не могла понять, что не так в синем небе, пылающем солнце и нескольких чахлых пальмах, окруженных бескрайним раскаленным пляжем. Вернее, не пляжем, а баней... Стоп! Вот именно! С самого утра воздух в пустыне был влажный, тяжелый, от этой напитанной сыростью духоты было трудно дышать и голова наливалась болью.

Настя вскочила и подбежала к эльфу.

— Арман! Ты можешь сказать, почему так сыро?

— Ты тоже заметила, — кивнул эльф.

— И?.. Может, дело в оазисе? Или какой-то козел поблизости наколдовал грозу?

— Оазис ни при чем, а вот гроза... Взгляни!

Он указал на юго-восток, туда, куда направлялся караван. Вместо теряющейся в потоках горячего воздуха границы земли и неба там растянулась полоска тьмы, медленно увеличиваясь в размерах.

— Песчаная буря! — воскликнул предводитель вакрахонов.

— Нет, — поправил сыщик, неотрывно глядя на горизонт, где черноту рассекали ниточки молний, — все гораздо хуже.

Эльф посоветовал немедленно уходить с открытой местности к изрытой пещерами скале, где можно укрыться от приближающейся бури. Скала виднелась как раз там, куда и прежде двигался караван, то есть на полпути до черного облака. Кто достигнет убежища первым, путники или гроза, было самым важным вопросом оставшихся минут.

Спорили и создавали суматоху в основном корабли пустыни, озабоченные сохранностью груза. Двуногие путешественники, у которых за спиной был опыт Тантлона, могли при первой необходимости бросить всё и мчаться со всех ног.

Буря приближалась. Уже были видны низкие темные тучи, в их клубящихся недрах то и дело вспыхивали молнии. Ветер усиливался с каждой минутой, но путешественники не сбавляли скорости. Вакрахоны со своими наездниками добрались до спасительных скал, когда грозовой фронт накрыл беглецов. На раскаленные пески легла тьма, и следом обрушились такие потоки воды, каких в этих местах, должно быть, не видели от сотворения мира. Проливной дождь сменился устрашающим градом, из черных туч посыпались куски льда размером с кулак.

Бескрайняя ослепительная пустыня в считанные минуты сжалась до темной пещеры, отделенной от остального мира грохочущей завесой воды, льда и непроглядного мрака. Промокшие люди-верблюды жались к стенам, просто люди забрались на камни повыше, чтобы не стоять по щиколотку в мутном потоке воды пополам с песком. Сильным ветром ливень сносило в сторону пещеры, и укрытие стало понемногу затапливать. Но этот потоп, в отличие от того, который бушевал снаружи, никого не пугал. Только Лусьен придумал повод покрепче ухватить Настю за талию — чтобы случайно не свалилась и не утонула в луже.