Да, — Корней потер массивное набровье. — Ты знаешь, Генрих, я только что вдруг понял, что, может быть, всё складывается не самым худшим образом. Ну, в смысле, что Сигма Дракона скоро взорвется и ничего этого не будет.

Казалось, Яшмаа сам испугался произнесенных им страшных слов. Наставшее взаимное молчание прервал просунувший голову в люк барон Лугс:

— Имперская делегация пребывает через пять минут. И еще. Я пересмотрел свое решение и восстановил штурмана Хэнга в должности. Считаю его человеком из своей команды и настоящим алайцем, на какой бы он планете ни родился!

Часть 5. Вин

Пломбир как пломбир, разве что не тает, пока не положишь на язык... В принципе, и у нас такое возможно без всяких этих субмолекулярных модификаций. Сделать, например вазочку-холодильник на криоэлементах. Вин решительно отодвинула мороженое. Есть расхотелось, как только Баг сердито поднялся и пересел подальше. Подумаешь, не понравилось ему, что она пригласила за столик имперцев — барона Грогала и брата Ригга. Монах-ксенолог сочувственно покачал головой:

— Извините, я, наверное, обидел Вашего друга. Но его реакция меня радует. Он не скрывает своей нелюбви, а, значит, четко отделяет себя от нас — 'крысоедов'. Чуть ли не все беды на Гиганде оттого, что мы никак не можем принять наши различия. Вот почему, извините, ваши герцоги триста лет держатся за свой титул, до сих пор не объявили себя императорами Юга? Да потому, что мечтали не о новой империи, а об алайской династии Империи старой...

— А разве Эстор уже не видит Алай своей неотъемлемой частью? — с ехидцей спросила Вин, покосившись на насупившегося Грогала.

Ригг воздел руки:

— Вот уж, воистину, имеющий очи, да видит! У вас свой язык, своя религия, даже стрелки на часах у вас идут в другую сторону, а наши политики упорно продолжают считать алайцев чем-то вроде Ирукана. Дескать, побунтуете, да и вернетесь в лоно Матери-Империи. Нет, только когда мы поймем, что мы разные, что у каждого у нас свой путь, только тогда мы сможем договориться и жить в мире и согласии!

Тут монах смутился от своей эмоциональной речи и замолчал, защелкав четками.

— Да, часто легче договориться с дальними, чем с ближними, — как бы нехотя вступил в беседу барон Грогал. — Крупно не повезло, что первые инопланетяне, которые нам встретились, оказались так похожи на нас. Если бы Гиганду обнаружили не седьможуки, а другие, вроде тех глазастых мешков, вряд ли они решили учить нас правильной жизни.

Вин скользнула взглядом по землянам, заполнявшим кафе. Да, они выглядели практически как обычные люди, ну только, пожалуй, несколько невоспитанные. Ведут себя как шаловливые дети — шумят, жестикулируют, смеются, сверкая вспышками белозубых улыбок. Вот один вдруг вскочил, опрокинув стул, и рванул сюда. Подбежал, подпрыгивая, к их столику и выкрикнул в лицо растерявшемуся Риггу:

— Поп! Хошь в лоб?!

Сзади загоготали. Грогал начал медленно подниматься, одергивая мундир, но нахала уже уводил мигом появившийся рослый землянин с эмблемой семиугольника на шевроне.

— А нас охраняют, — разочаровано произнесла Вин.

— Они следят, чтобы мы не разговаривали с посторонними. Особенно о Гиге. Бояться, что эти весельчаки расстроятся от нашей печальной участи.

Отсюда открывался отличный вид на сверкающую над облачным морем огненную точку Гиги. С Айгона дневное светило казалось совсем крошечным, безобидным. Не получалось представить ее готовой взорваться бомбой, несущей смерть миллиардам и миллиардам... Нет, определенно, мысль о неизбежной гибели Гиганды не желала укладываться в голове. Впрочем, это ожидается только через тридцать лет. Целая вечность. Она успеет состариться. И придумают что-нибудь к тому времени...

— Так значит, вы были в курсе грядущего катаклизма? — обернулась Вин к Грогалу.

— Имперский институт Гиги сделал неблагоприятный прогноз еще лет десять назад, — мрачно подтвердил барон. — Разумеется, эти сведения держались в строжайшей тайне. Все мероприятия по подготовке системы убежищ объяснялись предусмотрительностью на случай ядерной войны. Я был информирован, поскольку космонавтика стала реальной альтернативой строительству подземных городов. Наш полет — первый опыт по доставке космического поселения на орбиту Айгона. Вслед за 'Сайвой' мы бы пригнали сюда сотни таких же станций. Благодаря искусственной гравитации на них можно было оставаться до тех пор, пока взрыв Гиги, погубив Гиганду, сделает Айгон пригодным для заселения. У нас была бы новая планета! Кто бы знал, что она окажется занятой!

— Да, барон, — встрепенулась Вин. — Я же забыла Вас спросить как прошли переговоры?

— Наша беседа превратилась в юридическую дискуссию о правах на Айгон. Во-первых, за нами его открытие. Первый земной корабль картографировал систему Гиги всего два века назад, а нашим звездным картам несколько тысячелетий. Правда, земляне настаивают на своем преимуществе в освоении этого мира. Зато в нашу пользу близость расположения. Айгон бывает удален от Гиганды менее чем на 100 миллионов километров, а от Седьмой Жука отсюда больше 170 тысяч миллиардов! Но седьможуки заявили, что в космосе расстояние — понятие относительное. С Земли им лететь сюда лишь несколько часов, а не полгода, как нам...

— Ну, и чего решили?

— Продолжаем переговоры. Мы ведь не получили пока даже официального признания, заключили перемирие как самостоятельно действующие командиры. С одной стороны — я вместе с бароном Лугсом, с другой — этот Михаил Сидоров, он тут вроде губернатора. Похоже, они надеются, что в конце концов мы сдадимся. Пригласили вот сюда, поглядите, мол, как хорошо у них живется. Но нас так просто не купишь!

* * *

Вин подошла к прозрачной стене. На плоскую верхушку Белой Скалы один за другим опускались огромные конусы космолетов. Вин уже знала, что из-за последних событий земляне были вынуждены прервать сообщение с Айгоном. Теперь они наверстывали упущенное. С фиолетового неба спускалась непрерывная вереница грузовых 'пингвинов', такая же цепочка поднималась обратно ввысь, чтобы уйти в подпространство где-то над северным полюсом. Автоматические докеры выгружали горы странного вида контейнеров — неровных, ощетинившихся рогами и, вроде бы, как и живых. Юркие киберы без страха сновали между садящимися и взлетающими кораблями, иногда отталкивая руками их грузные туши.

Думала ли она, что будет наблюдать за обыденной жизнью фантастического мира, о существовании которого узнала из воспоминаний Гага. В той книжке, изданной группой 'конусников', был и его фотопортрет. Гага сняли незадолго до смерти, когда он работал в летучем противоэпидемиологическом отряде. Худая фигура в грязном балахоне, изможденное мальчишечье лицо, и только глаза лучились каким-то нездешним светом, так, что нельзя было не поверить, что он действительно видел те дивные рукотворные чудеса, о котором поведал перед кончиной,

Вин так искала этот мир светлой сказки, который Гаг почему-то назвал 'лукавым адом'. Наверное, он просто не мог простить землянам разрушения его полудетской веры в герцога, безмерно мудрого и заботливого к всецело преданным ему подданным. Но Вин-то не была роялисткой. Ее семья могла себе это позволить, поскольку по благородству происхождения намного превосходила род алайских герцогов, берущий начало, как известно, от адмирала Гарра — обычного вояки, не имевшего даже баронского титула. Причастность седьможуков к низложению прошлого герцога не вызывала у Вин ни малейшего осуждения. Ее отец встретил революцию вполне сочувственно, хотя, конечно, счел ниже своего достоинства присоединиться к бунту. Тем не менее, он сразу же снял с себя титул, чем, скорее всего, спас жизнь себе и родным во время террора. Когда же после реставрации новый герцог предложил восстановить все привилегии, отец гордо отказался, предпочтя считать себя дворянином духа.

Вин тоже была совершенно равнодушна к титулам, этим мужским выдумкам. По ней, гораздо благородней быть врачом, чем виконтессой, тем более что после пандемий бело-зеленая медицинская эмблема смотрелась куда привлекательней, чем геральдические цвета любого аристократического дома. Правда, мечтала она скорее о карьере ученого-биолога, чем медика. Зачисление в Космическую службу позволило совмещать обе профессии. Работа в КСАГ была созвучна и увлечению Вин 'летающими конусами'. Она тщательно изучила собранные энтузиастами материалы о деятельности 'чужих' на Гиганде, а записки Гага стали ее настольной книгой. Постепенно у Вин созрело твердое убеждение, что узнать что-то новое об инопланетянах можно только самой отправившись в космосе.

Кто бы мог подумать, что весь полет к Айгону она проведет в компании с самым настоящим пришельцем, совершенно не догадываясь об этом. Нет, у Хэнга просто нет совести! Сколько он мог бы ей рассказать о своей Земле! Ну, ничего, зато теперь вокруг полным-полно землян, надо только завести с ними разговор. Не все же они такие грубияны. Вин оглядела кафе. Казалось, что по нему проходила невидимая граница. С одной стороны имперцы и алайцы в поношенных несвежих комбинезонах, мрачные, вымотанные многомесячным полетом, с другой — румяные веселые земляне в цветастых одеждах самого свободного покроя. Даже свет на той стороне казался ярче, сочнее...

Вин решительно перешагнула эту невидимую границу. Никто ее не остановил, только проводили рассеянными взглядами. Мимоходом глянула в тарелки — любопытно, что же едят земляне? Да, вроде, самое обыкновенное, по большей части салаты какие-то. Прозрачная галерея кафе постепенно закруглялась, огибая край Белой Скалы. Отсюда уже открывался вид на город, укрытый в горной расщелине. В центре сверкал золотой монумент. Как им объяснили, скульптура символизировала освобождение мира от уз рабства. Голый по пояс мускулистый мужчина заносил неправдоподобного размера молот над опутанным цепями шаром-глобусом. Каково, интересно, жителям этой планеты под ударами чудовищной кувалды?

* * *

— Простите! Подождите минутку!

Удивительно, как легко она стала понимать чужой язык. А ведь понадобилось всего лишь десятиминутная процедура. Ну, что же самовольная прогулка не могла продолжаться слишком долго. К ней стремительно подходила плотная темноволосая женщина лет сорока. Хотя, кто их, землянок, разберет, сколько им. Лицо гладкое, ухоженное, ни одной морщинки.

— Простите, Вы — Вин? А я Клара, инспектор-эколог.

Они поздоровалась по земному, одним рукопожатием. Клара довольно бесцеремонно взяла ее под локоть и энергично повлекла куда в сторону:

— Мне нужна Ваша помощь. Не волнуйтесь, это займет лишь часа два. Вы ведь ксенобиолог?

Вин хотела ответить, что по земному уровню она, наверное, никакой не биолог, но энергичная Клара не дала ей сказать ни слова.

— Я читала перевод Вашей статьи о здешних эндемиках. Перепечатка из как его... 'Вестника КСАГ', извините, не знаю что это такое. У Вас там очень интересная классификация и ценные наблюдения. Вы почему не ссылаетесь на нашу литературу? Не успели ознакомиться? Понимаю, Периферия...

По всей видимости, Клара была уверена, что Гиганда — одна из земных колоний. Вин задело, что седьможуки так бесцеремонно используют трудами алайских ученых, но само известие, что она вызвала интерес у инопланетян, тешило самолюбие.

— Кстати, третий человек в команде — тоже с вашей Гиганды. Ужасная болтушка, но толковый практикант, — Клара не выпускала ее руки, пока они спускались по пандусу, ставшему затем широким коридором. — А сейчас зайдем ко мне, быстро найдем, что накинуть, и выходим.

Вин было интересно увидеть изнутри жилище землян. В тех помещениях, где их поселили, все было отделано по незамысловатому имперско-алайскому военному стандарту. Но и здесь особых необычностей не наблюдалось, никакой тебе возникающей по мысленному приказу мебели, о которой писал Гаг. Если что и удивляло, то вычислительное устройство. Оно почему-то не выдавало информацию на экран, а выпускало бумажную ленту. Клубки этой ленты валялись повсюду и, вообще, беспорядок в маленькой комнате был совершенно мужской — на низкой тахте сдвинуто покрывало и разбросаны подушки, кресло погребено под ворохами одежды, двери лабораторных шкафов раздвинуты настежь.

Напарницу Клары звали Мирри. Оказалась она не алайкой, как надеялась Вин, а не то хамахаркой, не то кайсанкой. Невысокая, темноволосая, очень похожая на Клару, только помоложе. Если посмотреть со стороны, никогда не угадаешь, что Мирри — сопланетница Вин, а не Клары. Представительница солнечного Хамахара (Кайсана?) была уверена, что Вин — недавняя эмигрантка, и спешила поделиться с ней проблемами. Главная трудность, по ее словам, заключалась в отсутствии среди землян 'настоящих мужчин'. Мирри вышла замуж за прогрессора, с которым рассталась уже через пару месяцев, еще во время карантина на каком-то 'Курорте'. Потом она еще трижды сходилась с землянами разных профессий, но ни с одним не смогла добиться нужной ей 'серьезности отношений'.

— Хуже всего, что женщин, оказывается, теперь вообще не берут в прогрессоры! Мне бы попасть в КОМКОН хоть на полгода, слетала бы Гиганду, нашла бы себе мужа, может даже из благородных! А земляне — хоть и красивы, как боги, но какие-то ненастоящие...

— Богам и положено быть ненастоящими, — улыбнулась Клара, успевшая обрядить Вин в огромную уютную куртку с множеством карманов. — Ну всё, хватить пугать гостью своей личной жизнью! Я хочу вернуться до вечернего совещания.

Нагруженные разной непонятной аппаратурой они прошли в зал с зеркально поблескивающей круглой кабиной. Клара, присмотревшись, досадливо вздохнула:

— Ну вот, не работает! Всегда так, когда нужно... Флуктуации нейтринного поля! Вообще надо закрывать нуль-Т, ясно ведь, что при здешнем солнце дальше будет только хуже. Ничего, доберемся на глайдере.

Она помогла Вин приладить кислородную маску. Выходной люк на этот раз беспрепятственно пропустил алайку, наверное, благодаря радиобраслету на запястье. Нос и щеки сразу онемели от сильного мороза. Совсем недавно Вин пыталась подняться на Белую Скалу снизу, из скрытой облаками Котловины. И вот теперь стоит на самой верхушке, кутаясь в инопланетную одежду. Клара, взмахнув рукавом, позвала за собой прочь от обрыва. Вскоре куполообразные строения земной базы остались за спиной. Под подошвами похрустывал мерзлый песок, а впереди открывалась картина безжизненной равнины, густо усеянной каменными обломками.

— Вот ведь захламили территорию, — Клара раздраженно поддела ногой какой-то зарывшийся в песок предмет. Голос ее дребезжал в разреженном воздухе. — Ведь предупреждала, нельзя выкидывать использованные биоэлементы рядом с базой, это ведь привлекает летающих пиявок. Забыли, что по соседству заповедник хищников, устроили свалку, а животные потом страдают от отравлений!

К горлу Вин поднялась холодная волна. Она знала, что 'летающими пиявками' здесь называют жутких тварей, с которыми она уже имела несчастье познакомиться. Что делать, если вдруг появится огромная 'морковка' с восемью зубастыми челюстями?

Вин отпрыгнула, прежде чем успела что-то сообразить. В метре от нее треснула и вспучилась куполом земля, из темного провала высунулась безглазая голова с оскаленной пастью. Следом показалось толстое кольчатое тело, поднявшееся блестящим столбом, нависая и раскачиваясь над сохраняющей полное спокойствие Кларой. Страшная пасть раскрылась еще шире, открыв круглое черное отверстие. Оттуда выглянул улыбающийся молодой человек в прозрачном шлеме: