| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— У него с глазами хуже чем у меня, — довольно произнес дворник. — И с руками тоже хреново.
Тролль поймал взгляд Кархи и тут же подошел к самому опасному для продажи исккусства типу. Урр-Бах приобнял родственную душу и проводил его к выходу.
— Если исчезнешь, завтра дам на бутылку, — шепнул тролль дворнику.
— Дай сейчас и ты меня не увидишь неделю, — предложил орк.
Урр-Бах жалея, что не может при таких гостях дать вымогателю в ухо, нашарил в кармане штанов серебрушку и отдал ее с таким выражением, что дворник тут же выкатился на улицу.
— Двести золотых дает хмырь в сером камзоле, — обрадовал вернувшегося друга Кархи. — Вроде один из преподов стихийников. А наш красномордый друг с экзамена предложил двести пятьдесят золотом и репетиторство с гарантией сдачи экзаменов по теории артефактов.
— Посылай их к Рхызу, вчера мне давал триста какой-то студент, — Урр-Бах бросил косой взгляд на прижимистых магов. — Даже скупщики краденого дали бы больше!
— Еще не вечер! — Кархи почтительно поприветствовал Сертония, который пришел взглянуть на диковинку нанятых сыщиков. Тайный клиент с задумчивым видом осмотрел творение Урр-Баха, непонятно что-то произнес и покачал головой.
— Современное искусство — это одна из немногих областей, в которой мне не стыдно объявить себя профаном, — двусмысленно заявил ректор своим коллегам и откланялся, не забыв запомнить присутствующих.
— Наименьшая цена повышается до пятисот золотых эркалонов! — тут же объявил Кархи. — Господин Сертоний рад за всех знатоков живописи и сожалеет, что у него нет времени на изучение творений мастеров рукой, то есть кисти.
Присутствующие неодобрительно посмотрели на наглого студента, но оспаривать авторитет Сертония и его слова, даже в интерпретации гобла, никто не захотел. Маги мялись и глядели друг на друга, ожидая, кто решит первым вложиться в искусство. Тролль ни мгновения не сомневался, что картину купят только для перепродажи. Какой дурак по доброй воле будет таращиться на кривую башню?
Первым не выдержал обладатель чудесной шевелюры. — Молодые люди, то есть студенты, предлагаю ровно пятьсот эркалонов золотом.
— Даю шесть сотен, — снисходительно подал голос глава алхимиков Парассириэль. Не успел он закончить, как неизвестный друзьям маг, поблескивая камнями на золоте головного обруча, дал сразу восемьсот. Его соперники, не особо скрывая черную зависть, покинули комнату.
— Хотели подешевке купить у глупого тролля эльфийский шедевр, — злорадно прошептал Кархи напарнику и расплылся в улыбке подошедшему покупателю.
— Господин маг, поздравляю с удачной покупкой и от лица неграмотных троллей благодарю за будущую школу в их деревне.
— Мне вообще-то до астрала, как вы спустите деньги, — грубо оборвал гоблина маг. — Я забираю картину сейчас, а деньги принесу вам завтра, ближе к полудню, когда получу их в банке.
Урр-Бах так тяжело посмотрел на нахала, что тот непроизвольно сделал шаг назад.
— Сначала деньги, потом шыдевр! — бухнул тролль. — Я лучше отдам ее за шестьсот тому самогонщику, он без всяких банков должен иметь заначку в реторте. Картина редкая, ее сам эльф рисовал, вмиг уйдет.
— Хорошо-хорошо, картину заберу завтра, — куда мягче сказал маг.
— Жду до трех пополудни, потом иду к алхимику, — Урр-Бах отвернулся от неприятного покупателя и начал снимать картину со стены. — Кархи, у тебя есть мешок какой-нибудь, завернуть картину?
— Найдем, дружище.
— Я сейчас же пошлю к вам слугу с ящичком для переноски картин.
— Зачем картину в гроб класть? — не понял тролль, — я ее лучше в мешок.
— Урр-Бах, это не гроб, так все дорогие картины переносят, — произнес гоблин. — Мы подождем вашего слугу, господин маг. Кстати, как вас зовут?
— Магистр боевой стихиальной магии Тризорус, — с достоинством ответил маг.
— Мы рады, что теперь с картиной великого мастера ничего не случится.
— Даже не сомневайтесь в этом, — презрительно бросил недовольный маг и, не прощаясь, покинул сыщиков. Остальные маги и богатые студенты не заставили себя уговаривать и как воспитанные люди и эльфы свалили к Рхызу.
— Каков наглец, не заплатил медяка и сразу тянет руки к искусству! — с возмущением произнес Урр-Бах. — Не прекрати он настаивать, я бы его кулаком в ухо приголубил, тоже бесплатно.
— Кстати, Урр-Бах, а ты не думал почитать какую-нибудь книжку по живописи? Чтобы быть в теме, а эти "шыдевры" бьют по ушам ценителей Хейлора не хуже кулаков.
Урр-Бах высунул голову в открытое окно и с наслаждением втянул свежий воздух. Потом небрежно положил картину на подоконник и повернулся к другу.
— Кархи, чтобы рисовать картины, уметь читать совсем не обязательно. У нас в двух днях от деревни есть пещеры, и там на стенах обычной охрой нарисовано разное зверье, да так искусно, что всем этим хейлорам и брузелям и не снилось. Как живые, вот-вот выпрыгнут со стены прямо на тебя. И никто не называет их шедеврами, просто работа мастеров. Так рисовать, как они, мне не дано, значит обойдусь шыдеврами, и наплевать, как это слово правильно говорят, все равно дешевле не отдам. Эти хмыри с эльфийскими словечками ведут себя с простым троллем как обычные перекупщики, хотят купить за медяк да еще с таким видом, словно от голодной смерти спасают.
— Ладно, давай свой шыдевр, а то слуга Тризоруса сейчас подойдет.
— Делать богатеям нечего, картины в ящиках хранить,— Урр-Бах развернулся к окну и протянул руку к подоконнику.
— Компендархва и компенгирш всю Академию! — взревел неожиданно тролль, испугав до смерти Кархи. — Здесь одно ворье, а не ученые маги!
— Украли?! — дошло наконец до гоблина. Кархи кинулся к окну и увидел пустой подоконник.
Урр-Бах высунул голову в окно. Снаружи никого не было. Тролль проворно перемахнул через подоконник и, окончательно убедившись, что вора и след простыл, не стесняясь в выражениях, еще раз прошелся по альма матер, и особенно по их матери, красочно сравнил Академию с портовым борделем, а магов с ее усердными работницами. Слева из-за угла общежития объявился пожилой мужчина с каким-то ящиком в руках. Урр-Бах вернулся в комнату тем же способом, что и покинул ее, и отрывисто сказал напарнику:
— Там, похоже, слуга мага идет, забери у него ящик, нечего ему глядеть на пустую комнату.
Кархи поспешил выполнить просьбу расстроенного друга и, когда вернулся с лакированным плоским ящиком с ручкой, с удивлением увидел, что Урр-Бах уже успокоился.
— Ни один ворюга, будь он трижды маг и магистр, не помешает мне продать картину! Бери этот ящик с собой, пойдем покупать холст и рамку. Грязи в башне хватит не на одну сотню шыдевров, всех магов ими обеспечу, компенварт их всех!
Покинув общежитие, напарники заметили любопытные взгляды сокурсников из окон, встревоженных рыком тролля. Не обращая на них никакого внимания, сыщики пошли к библиотеке, а от нее по одной из тенистых дорожек повернули к выходу и скоро покинули Академию.
В уже знакомой лавке тролль, с учетом размаха воровства среди магов, купил на всякий случай четыре рамки с холстами. Больше не было. Хорошо, что рамки были всего одного размера и из той же древесины, поэтому не пришлось возиться с ее подбором. Придя в башню, Урр-Бах спустился в подвал и набрал с потолка пыли. Поднялся в кабинет к Кархи и придвинул стол поближе к окну. Долгий вечер близился к концу и за окном постепенно темнело. Тролль не спеша развел вековую грязь в миске и закрыл глаза, вызывая в памяти образ украденной картины. На зрительную память Урр-Бах не жаловался, поэтому наклон башни воспроизвел идеально точно, тем более что ее вершина указывала точно на черное солнце.
На следующем холсте тролль нарисовал башню Сертония. Как известно, мастерство приходит с опытом, поэтому солнце оказалось почти круглым. Башня же вышла практически ровной, только верхушка вышла немного утолщенной.
Кархи написал на первой картине "Где я?" и замер над вторым неизвестным шыдевром великого мастера.
— Урр-Бах, тебе не кажется, что башня слегка смахивает на здоровенный хрен?
— Они все на него смахивают, — буркнул тролль, корпя над тучей вместо солнца на третьем произведении современного искусства.
— Тогда назовем картину "Знаки судьбы", — решил гоблин и тут же подписал картину. Потом посмотрел на следующее творение друга.
— Ух ты, какая хорошая туча получилась, а град вообще потрясающий.
— Это дождь, только крупный, — Урр-Бах показал измазанный палец, — узнаешь башню Бешеной Молнии?
— Похожа, — неуверенно ответил Кархи. — Давай-ка мы ее назовем "Обитель бешенства". Если на нее долго смотреть, то народ много чего разглядит в каплях и туче: от голой разозленной бабы до кучи дешевых косяков.
— Тогда на последней нарисую башню с голой эльфийкой, — Урр-Бах толстым указательным пальцем устремил в небо очередную башню, узнаваемо нарисовал луну и созвездие Б'Урр Хырра Громогласного возле нее и принялся рисовать женщину. Из-за особенностей техники одного пальца эльфийка вышла похожей на здоровенную троллиху с необъятной грудью и несколько пугающей улыбкой.
— Это медведица какая-то, а не эльфийка! — запротестовал Кархи. — Посмотри мою тетрадку со студентками, если забыл, как они выглядят.
— Шерсти нет, значит, эльфийка, — уверенно заявил Урр-Бах. — Что ты хочешь от Хейлора и его пальца? Это же современное искусство!
— Ты прав, просто я не готов был увидеть эльфиек глазами Хейлора. Кстати, а чья это башня?
— Ионаса. Видишь, она самая высокая? Красивая у него башня, почти как наша.
— А почему эта трол..., то есть эльфийка, почему она косоглазая?
— Ничего подобного! Просто сразу смотрит на башню и на луну. Что она еще должна делать, плясать?
Кархи хмыкнул, слегка задумался и уверенно надписал картину. "Штурм любви", — объявил гоблин. — У тебя точно есть талант, такие интересные картины ни один Хейлор не нарисует. Если их удачно загоним, то через год знатоки начнут говорить, что поздний Хейлор деградировал.
— Что сделал? — не понял тролль.
— Спился.
— Деградировал, — повторил Урр-Бах. — Надо запомнить это словечко.
Кархи толкнул напарника и показал глазами в сторону окна. Возле него стоял призрак мага и с явным интересом слушал, о чем говорят соседи по башне. Заметив, что его обнаружили, маг подлетел к картинам, внимательно изучил их и растворился в воздухе.
— Живопись его не интересует, — с облегчением произнес Кархи. — Иначе может быть пришлось бы опять прыгать в окно. Чем новее направление в искусстве, тем злее его почитатели. Другой мог бы и ножичком полоснуть, прояви ты неуважение к его почитаемым картинам.
— На выставки буду ходить с дубинкой, — решил Урр-Бах. — Я смотрю, в кабаке работать не так опасно, как обсуждать картины.
— По всякому бывает, — признал Кархи и открыл ящик Тризоруса. — Смотри, внутри синим бархатом обита, — присвистнул он.
Тролль положил чуть было не утраченный просвещенным человечеством и эльфами шыдевр Хейлора и захлопнул ящик. Потом друзья вернули стол на место. Остальные картины просто прислонили к стене.
— Давай зайдем в "Эльфийский дуб", горло промочим, — предложил Урр-Бах.
— Пивко не помешает, — согласился Кархи. Заодно скажем девчонкам, чтобы не трогали здесь картины.
В Академию сыщики вернулись далеко за полночь. Урр-Бах никак не мог наглядеться на Нирру, а Кархи рассказывал всем желающим подробности поимки Тарзитского вампира, не забывая угощаться бесплатным пивом от благодарных слушателей. Кое-какие моменты вроде ночных засад в склепе и возле особняка пришлось, конечно, опустить, но и оставшихся подробностей хватило, чтобы напиться как на гоблинских похоронах.
— Смотри, Марсиэль и гордись своим будущим мужем, — сказал окончательно окосевший от пива Кархи подруге Нирры.
Марсиэль, не раздумывая, приступила к исполнению супружеских обязанностей, выразившихся в энергичной попытке протрезвить гоблина. Тонкая керамическая тарелка с недоеденным салатом хотя и разбилась о голову Кархи, но хмель из его головы не выбила. От тяжелого кувшина гоблина спас сам Бурх. Будущий тесть вовремя услышал, что в нем еще плещется пиво и остановил руку легкомысленной дочери. Кархи этого мига хватило, чтобы покинуть опасное место и по пути к выходу позвать за собой Урр-Баха. Через минуту не очень довольный тролль с ящиком в руке присоединился к болтуну и напарники пошли к месту учебы.
Перед тем, как лечь спать, сыщики тщательно заперли дверь в комнату и ставни окна. Кархи по привычке опрокинул по стулу возле этих уязвимых мест, а тролль положил возле себя дубинку, которую ему великодушно одолжил Бурх, позаимствовав ее у храпящего на полу орка.
То ли меры предосторожности помогли, то ли вор посчитал, что у бедных студентов из ценных картин остались только засаленные карты, но ящик с картиной был на месте. Урр-Бах поручил Кархи сбегать за завтраком и чем-нибудь освежающим, чтобы прояснить голову после вчерашнего. Кархи, у которого голова трещала и от выпитого, и от тарелки Марсиэли, которая оказалась куда тяжелее, чем можно было подумать, решил, что нечего терять времени на студенческую столовую и сразу направился к "Старой реторте". Благодаря ее богатому выбору, к приходу покупателя друзья вернули себе привычную остроту ума и бодрость тела.
Трезориус пришел не один. Рядом с ним стоял какой-то томный мужик в непонятной розовой рубахе. Покрашенные под седину волосы и толстые стекла очков с головой выдавали маститого эксперта, способного без устали молоть языком на любую тему за приличный гонорар.
— Господит Кузрон, — представил его Трезориус друзьям. — Он знаток современной живописи, особенно работ Хейлора, Брузеля и Нурриэля. — Я решил удостовериться, что это работа великого Хейлора.
— Только не жуйте холст, — попросил Урр-Бах, тщетно искавший на лице очкарика третий глаз. Не эльф, не урод с третьим глазом, — тролль сделал вывод, что знаток ему не опасен.
— Изумительно, экспрессивный примитивизм и инфантильный реализм, так верно передающий тщетность бытия и его эсхатологическую природу.
Урр-Бах вопросительно посмотрел на напарника. Кархи пожал плечами и закатил глаза
— Видите, картина не подписана его именем? — продолжил анализ Кузрон. — Юношеский максимализм, презрение к авторитетам и славе. Мазки решительные и широкие. Надо признать, слишком широкие. Светлая Девятка, молодой Хейлор писал большим пальцем ноги! — восторженно взвыл эксперт, позабыв о обо всем на свете. — Я обязан как можно скорее известить об этом всех любителей живописи! Это открытие станет самой обсуждаемым культурным событием в Эркалоне. Обещаю, статья в "Современной живописи" появится в ближайшем номере.
— Картина подлинная? — не выдержал Трезориус.
Взволнованный Кузрон непонимающе воззрился на клиента, но потом вернулся в суровую реальность.
— Рамка картины несомненно новодел, лак даже не потемнел. Господа студенты купили ее недавно?
— Вообще-то эту тряпку я просто в мешке привез в Эркалон, — ответил тролль. — Мне друг сказал, что это неправильно и подарил мне рамку. Кархи важно закивал.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
