Легенда Элидианы

Гора одежды оказалась настолько велика, что пришлось купить и третью, заводную лошадь. На нее собирались водрузить поклажу.

К счастью, драконьих денег хватило, даже осталось прилично, не пришлось залезать в выданное Кати, но за покупками и укладкой прошел целый день. Вечером эли расплела свои косы и занялась тем, что попыталась соорудить на голове нечто, подобное причёскам равнинных жительниц. Вчера Кати, кроме денег и информации, всучила ей коробочку со шпильками и гребнями и дала несколько советов, как уложить волосы.

Бедная Элидия мучилась два битых часа, в конце которых установила: кроме узла на затылке, в одиночку ничего не получится. Нужны вторые руки. Она уже было хотела кликнуть трактирную служанку, но тут к ней со спины подошел принц и предложил:

— Давай я!

Она даже не стала уточнять, что он. Села и расслабилась. Оказалось, у Диона просто талант. Он ловко плел косички скручивал пряди, скалывал их шпильками и закреплял в нужных местах. Не прошло и четверти часа, как на голове у Эли возникла причёска, которой позавидовала бы любая здешняя модница.

— Как это ты?…, только и спросила девушка.

Принц потупился.

— Я в детстве очень любил заплетать волосы Диане. Это была такая игра… Ну вот, научился… Если хочешь, могу каждый день тебя причесывать…

Эли вскочила и от души расцеловала юношу. Какой парень! Умница и талант!

* * *

На другой день с утра им все-таки удалось выехать из Ворселя по дороге на Этин. Путь пролегал вдоль реки: то удалялся от нее, то возвращался, но никогда надолго не терял из виду. Порожистая и быстрая Илана весело катила свои воды в сторону полноводной Каруны, подгоняя едущих вдоль неё путешественников.

На дороге поначалу было довольно людно: одни крестьяне везли в Ворсель плоды своего труда, другие возвращались с рынка, работники шли искать работу, побирушки просили денег, в общем, шла обычная жизнь. Так что весь первый день путешествия они провели среди людей и заночевали на постоялом дворе в большой деревне.

Но чем дальше Эли с Дионом отъезжали от города, тем пустыннее становился тракт. К тому времени, когда они собрались устраиваться на ночлег, нигде в округе не было видно жилья. Эли нашла удобную полянку для лагеря и набрала для ужина воды в лесном ручейке. Дион же мечтал об отдыхе под крышей и возлагал надежды на то, что жилье они просто не заметили, а вот стемнеет и по огонькам можно будет найти пристанище. Но ему не повезло. В темноте не зажглось ни одно окошко. Стало ясно, что ночевать придется под звездным небом. Хорошо еще, что не под проливным дождем.

— Не переживай, — успокаивала его ведьма, разнежившаяся после вкусной и обильной еды, — Еще пару дней мы будем двигаться по пустынным местам. Здесь даже захудалая деревенька — редкость и останавливаться в них опасно. Проезжих здесь грабят. А дальше пойдут земли Этина, там и отдохнем в тепле на мягкой кровати.

Все это рассказала ей бабушка, но сдавать Кати принцу Элидия не собиралась, поэтому, когда тот спросил, откуда она все знает, ответила:

— На базаре торговку расспросила. Она сама из Этина и знает дорогу как свои пять пальцев.

Принц пожал плечами, потому что подобного разговора не заметил, но спорить не стал. Да и дальнейшее показало, что сведения у Эли были верные. Весь следующий день они продвигались рысью по пустынной дороге, за все время им не встретилось трех человек. Поначалу Диона это напрягало: ему казалось, что что-то здесь нечисто. Но Эли успокоила: земли в этих краях неплодородные: болота среди камней, а на реке пороги: не порыбачишь. Вот и поселились люди кто выше по течению, кто ниже.

Несмотря на то, что принцу тут не нравилось, поездка проходила благополучно. Эли четко рассчитала продукты и питались они отменно, на ночлег вставали в удобных местах, где под спиной не было острых камней, зато можно было устроить кровать из лапника. По обе стороны дороги проехать было трудно: валуны сменялись топями, но саму дорогу кто-то поддерживал в отличном состоянии.

Когда, проснувшись утром, принц услышал от Элидии, что вечером они остановятся на постоялом дворе и даже, возможно, смогут помыться, он был почти счастлив, поэтому и не заметил сразу грозящую опасность. А когда заметил…

Внезапно ярко сиявшее весеннее солнце будто зашло за тучу. Дион небрежно вскинул голову, чтобы оценить ее величину, да так и замер. Это была не туча, это был дракон.

До этого принц не имел случая увидеть Грара в его истинном виде. Когда его воровали, он заметил только огромные когти, после чего потерял сознание. В гостях у Эли Грар имел вид симпатичного парня. Диону довелось только слышать, как он взлетает и садится. А сейчас…

Красота и ужас! Невероятно соразмерное чудовище планировало над ними на огромных кожистых крыльях, медленно поворачивая голову туда-сюда. Было ясно, что дракон их заметил, но не торопится нападать. Пугает. Продлевает удовольствие, так сказать.

Принц побледнел и чуть не упал с лошади. Было ясно, что от дракона не уйти, но и сразиться с ним не получится. Нет на это ни сил, ни оружия. Тогда Дион собрал в кулак всю свою храбрость и остановил коня, желая принять смерть гордо и с достоинством, как подобает потомку королей.

Но Эли решила иначе. Подскакала к принцу так близко, как только это было возможно, и зашептала что-то в ухо. Нет, не ему, его коню. Тот сначала стриг ушами, как будто понимал каждое слово, а затем сделал свечку, едва не выкинув Диона из седла, и понесся в сторону Этина так, как будто ему насовали под хвост колючек. Напрасно принц натягивал повод: проклятая скотина получила указания и готова была их выполнить даже ценой жизни. Своей или седока — другой вопрос.

Прежде чем скрыться за стеной леса, краем глаза Дион успел ухватить то, что сделала после позорного бегства принца Элидия.

Она остановила свою кобылу, соскочила на землю, привязала повод к кустам и бесстрашно пошла навстречу дракону.

* * *

Эли медленно переставляла ноги и, подняв голову вверх, глядела на дракона. Вернее, внимательно за ним следила. Если Грар разгневан настолько, что не захочет обернуться, то их с Дионом часы сочтены. Он потом будет горько жалеть, но для неё это уже ничего не изменит. А вот если он опустится и превратится-таки в мужчину, можно будет попытаться его уговорить.

Дракон заложил вираж над лесом и фуганул огненной струей так, что верхушки елей мигом почернели. Как ни странно, Элидию это немного успокоило. Огненная струя прошла так высоко, что принц пострадать просто не мог. Зато, небось, напугался до мокрых штанов. А вот Грар выпустил пар. Это хорошо. Еще немного, и он придет к ней для разговора. Она остановилась. Место как раз удобное, не очень сырое и есть валуны, на которые можно присесть.

Дракон вернулся. Теперь он нарезал круги высоко в небе прямо над головой ведьмы. Эли села на валун, подстелив теплый плащ, и стала ждать.

Прекрасное чудовище опустилось прямо перед ней, нависло и уставилось оранжевым глазом с вертикальным зрачком. Если бы Эли не прожила с этим драконом долгие годы, то сейчас бы уже билась в истерике. Но Грара этим не проймешь. Только спокойная уверенность в своей правоте может ей помочь уговорить друга. Да, друга. Что бы ни произошло, пережитое вместе это не отменяет и дружбу тоже.

Наконец Грару надоело пугать Эли, тем более что она и не думала проявлять страх. Огромный дракон на мгновение окутался туманов и перед храброй ведьмой стоял молодой мужчина. Он сказал:

— Как ты могла, Эли?! Как ты могла?!

Ну вот что ответить на такой вопрос? Ведьма стояла как вкопанная и только смотрела в глаза своему дракону. Наконец он опустил взгляд и сморгнул. Молодой еще. Если бы Грар был тем, кем часто хотел казаться: старым, мудрым волшебным зверем, она никогда бы не выиграла у него этот поединок взглядов. Но он отвел глаза первым, а значит… Ничего это не значит! Игра только начинается и максимум, что ведьма может достичь, тягаясь со своим драконом, это хотя бы уйти живой и не пострадать. Победа, даже если покажется, что она достигнута, в любом случае будет временной. Драконы не отдают свое. Могут отпустить на время, если им покажется, что так будет лучше, но все равно последнее слово за ними.

Но пора уже что-то сказать, иначе все преимущества, которые Эли получила путем крайнего напряжения душевных сил, будут безвозвратно потеряны.

— Прости, Грар. У меня не было другого выхода.

Кажется, она попала в точку. Оскорбленный в своих чувствах дракон вдруг превратился в маленького обиженного мальчика. Прекрасные глаза сменили цвет с оранжевого на антрацит, хотя зрачок продолжал оставаться вертикальной щелью.

— Почему? Почему, Эли?

— Прости. Мне было холодно этой зимой, так холодно… А бедняге Диону еще холодней, ведь он с юга.

Это Грар мог понять, ведь не зря драконы впадают в спячку именно зимой. Он прищурился:

— Хочешь сказать, вы просто грелись?

Элидия вздохнула.

— Сначала просто, а потом… Он был такой милый и одинокий и мне стало его жалко. Я все же ведьма, ты не забыл? Нам трудно без мужчины, просто физически нехорошо. Чем старше, тем сильнее это проявляется. А потом… Я ведь все равно должна была проводить его к близким. Ты же сам мне поручил, помнишь?

Грар тяжело выдохнул. Если бы он был в истинной ипостаси, то непременно бы пустил огненную струю, так что Эли оставалось радоваться, что сейчас перед ней не чешуйчатый монстр.

— Выходит, я как всегда сам во всем виноват? Да, Эли?

О, разговор выкатывал на наезженную колею. С этого места ведьма могла предсказать каждую реплику, да что там: каждую интонацию. Сейчас Грар знатно помотает ей нервы, но потом отпустит, ничего ни ей, ни принцу не сделает и даже, возможно, поможет. Только возьмет неё слово вернуться. А вот когда она придёт к нему снова…

Элидия не сомневалась: вот тогда-то дракон и отыграется на ней по-полной за все свои переживания. Но что думать о том, что будет когда-нибудь? Живем-то мы сейчас и вопросы надо решать тут, на месте.

Эли шагнула вперед и обняла мужчину-дракона, прижалась к нему, потерлась щекой о твердую грудь в распахнутом вороте рубахи и мурлыкнула:

— Милый, ты ни в чем не виноват. Кто виноват в том, что ты — дракон, а я ведьма? Боги? А с них какой спрос?

Он сначала повёлся, тоже прижался к Эли, зарылся лицом в густые темно-рыжие волосы, но внезапно отпрянул и спросил с издёвкой:

— Это тебе боги подсказали сбежать с твоим принцем куда подальше пока я не проснулся?

Эли засмеялась тихим грудным смехом:

— Грар, ну о чем ты… думаешь, я не знала, что от тебя не скроешься? Даже наш наивный Дион не питал подобных иллюзий. Я увела его как можно раньше, чтобы никто в деревне и вообще в горах не понял, что у меня всю зиму жил молодой мужчина. А то мне туда нельзя будет вернуться.

Кажется, до дракона начало доходить.

— Ты собираешься вернуться? — Эли утвердительно затрясла головой, — А как же принц? Кстати, он ускакал с такой скоростью, что ты рискуешь его не догнать.

Последнюю фразу Эли пропустила мимо ушей. Догонит, куда денется. Тут до самого Этина дорога прямая. А вот про вернуться… Грара же именно это волнует?

— Да, мой дорогой, я собираюсь вернуться. Там, в горах, мой дом. А принц… Сначала я помогу ему, затем он поможет мне… Когда наши расчеты закончатся, я вернусь.

Кажется, она нашла верный тон и верный путь. Дракон услышал все нужные слова и правильно их понял:

— Ты хочешь заставить его что-то сделать для тебя? Что-то, в чём я тебе помочь не могу? И тебе это действительно нужно?

Эли потупилась и смущённо улыбнулась своему дракону:

— Прости. Ты же знаешь, я ведьма, а мы все стоим друг за друга. Ты дракон и можешь меня защитить где бы я ни была. Но моих сестёр на юге убивают! Забивают камнями, топят, вешают, сжигают… Я жила в горах и ничего об этом не знала. Даже так: не хотела знать. Но мне подвернулся счастливый случай в виде этого принца. Он наследник, а значит, будет королем. Я обязана заставить его принять законы в пользу ведьм, дать им защиту.

— Ты никому ничего не обязана! — взревел Грар.

Эли грустно усмехнулась.

— Ты не прав, это мой долг. Я дала клятву своей бабушке. Клятву жизни и смерти.

Ведьме пришлось заткнуть уши, раскрыть пошире рот и упасть ничком на землю. Вой разъярённого дракона иначе можно было и не перенести. Грар снова обернулся, взлетел и стал нарезать круги над распростертой на земле Элидией. Но постепенно он успокаивался, круги сужались и вот он уже на земле, в человеческом облике склонился над своей подругой, поднял ее и снова прижал к себе.

— Эли, Эли как же так случилось?… Я понял: ты уходишь, потому что должна, и этот принц — он только инструмент. Симпатичный, между прочим. А я? Как я буду без тебя? Ты об этом подумала?

Девушка поначалу не стала ничего отвечать, ей надо было хорошенько поразмыслить, прежде чем открывать рот. Но когда держать паузу уже не было никаких сил, заговорила:

— Ни о чем другом я не думала. Как ты будешь без меня и как я буду без тебя. Плохо нам будет, Грар. Но… Ты помнишь, как к тебе прилетала мама? Она тогда говорила со мной… Я не стала передавать тебе наш разговор полностью, боялась обидеть, а она сказала: “Грар никак не станет взрослым и не научится принимать правильные решения, а в его возрасте уже пора. Но пока он с тобой, то есть со мной, он, то есть ты, чувствует себя настолько комфортно, настолько защищён от необходимости думать самому, что это начинает уже беспокоить”. Она права и события, связанные с принцем, тому подтверждение. Тебе надо научиться самому принимать решения и думать самостоятельно. Без меня. Вот я и думаю сейчас: сколько лет понадобится прожить вдали от тебя, чтобы ты наконец повзрослел. Двадцать, тридцать, сорок? Для тебя это мгновение, песчинка, драконы живут очень долго. Ведьмы тоже не бабочки однодневки, но не было бы слишком поздно для меня…

— Сорок — это чересчур, — сердито фыркнул Грар, — максимум тридцать. Если мама сказала…

Эли в душе похвалила сама себя за то, как ловко сплела ложь с правдой. Ведь мать Грара, мудрая драконица, действительно говорила ей нечто подобное, нужно только было вовремя вспомнить и вставить в свою речь.

— Ты можешь у нее спросить, — с готовностью подтвердила Элидия, — Но я сейчас не об этом. Что будет, если дело затянется и я вернусь не осенью, а действително через тридцать лет? Ты меня примешь?

Вопрос застал дракона врасплох.

— Что будет? Не знаю. Думаю, я тебе обрадуюсь. Но прикинь, Эли. Тридцать лет для человека — это много. Твои из деревни не смогут столько жить без знахарки. Что будет, если ты придешь, а в твоем домике хозяйничает другая ведьма?

Ты имеешь в виду мой домик или свое сердце? — коварно спросила Элидия, — потому что это два разных вопроса. Все будет зависеть от тебя. Если ты меня не забудешь и будешь ждать — я прогоню чужачку. Сел по горам много, она найдет другое место. А если она к тому времени влезет в твое сердце и станет тебе дороже меня, уйду сама.