А теперь совещание. У меня не было сомнений, что на нём обсуждалось моё дело: вопрос был только, в каком ключе. Пока моя голова всё ещё оставалась у меня на плечах.
Но, похоже, это ненадолго.
— Надо что-то делать. — Фудзисаки поднялась со стула, отставив чашку. Чашка украсила собой лист умной бумаги, тут же пошедший рябью. — Штайнер, что ты там говорил про зацепки?
— Зацепки, всемилостливая Каннон... — пробормотал я. — Ладно. Помнишь, я говорил тебе про то, что люфтмобиль посреди Комендантской площади — не единственная моя зацепка?
— И про то, что собирался об этом поговорить с Ямагатой. — добавила Фудзисаки.
— Ну да. Но я вспомнил про этот люфтмобиль именно потому, что его угнали в Дэдзиме. Там же, где и адрес этой моей зацепки.
— Адрес? — сощурилась внимательно слушавшая Моритани. — Что за адрес?
— Улица Ремонтная, 24. — ответил я. — Некая гайдзинская фирма. "Дифенс Солюшенс". Знаешь о такой?
— А как же. — фыркнула Моритани. — Частная военная компания, зарегистрированая на Луне, с офисами в Солнечной и ещё четырёх системах. Участвуют в гражданской войне на Дельмарве — в основном инструкторами для Северной армии, но принимали участие и в боевых действиях. — она поправила очки, на стёклах которых мерцали открытые вкладки. — Но это как-то далековато от нас, Штайнер. Даже если у них и есть офис и склады в Дэдзиме.
— Далековато, действительно. — признал я. Война на Дельмарве, на самом деле, не была гражданской, но новостные службы мало интересовал такой нюанс — как и тот, что на Дельмарве никогда не было единого планетарного государства. — Но другой зацепки у меня нет. У нас нет, правильнее сказать. Нет, потом нужно будет проверить тот угнанный люфтмобиль... но перед этим нужно что-то более конкретное.
— И чего конкретного ты ждёшь от гайдзинской ЧВК? — скептически поинтересовалась Фудзисаки.
— Ну, давай подумаем. — сказал я. — Наш убийца. Ветеран, которого где-то откопала Конституционная партия в лице госпожи Малкиной. Стряхнула с него пыль, наговорила с три короба красиво звучащей чуши, показала на ни в чём не повинную — больше двух лет условно я ей не дал бы — девочку Вишневецкую, и скомандовала "фас". Так?
— Так. — внимательно кивнула Жюстина. — И что из этого следует?
— То, что убийце нужно оружие. — ответил я. — Виброклинок, что странно, но, предположим, за ваши деньги — любой каприз. Так как в деле замешана Адатигава, то нож можно было бы достать у её сестёр, проще простого; но так как это был не нож, то, значит, вибромеч. Ношение вибромечей, как известно, запрещено, а все, что есть на руках — церемониальные, зарегистрированные, легко отслеживаемые и в сейфе за семью охранными системами. То есть, не вариант: пропажу бы легко заметили.
— Допустим. — снова кивнула Фудзисаки. — Так причём тут ЧВК?
— Элементарно. — сказал я. — У них здесь — ну, в Дэдзиме — офис и склады, так? Их, конечно, проверяют, и оружие — если оно там есть — тоже зарегистрировано, но там другая регистрация. На чей-то церемониальный меч обратят внимание сразу. На гайдзинский, со склада — нет. На это и расчёт.
— То есть что, — сощурилась Фудзисаки, — Конституционная партия сотрудничает с гайдзинами? Пускай даже и селенитами... нет, это ещё хуже. Это же селениты!
— Ну, они могут сотрудничать не напрямую. — пожал плечами я. — Есть же Адатигава. Вот уж кому-кому, а мафии иметь контакты с гайдзинами не зазорно.
— Это не какие-нибудь случайные гайдзины. — возразила Фудзисаки. — Это частная военная компания, причём, как я поняла — достаточно высокого профиля. И эти люди ввяжутся в... во что бы там не замышляли Малкина с Адатигавой?
— Никто же не говорит, что в этом замешана вся "Дифенс Солюшенс". — заметил я. — Их штаб-квартира на Луне может понятия не иметь, чем занимается её здешний филиал.
— Допустим. — кивнула Фудзисаки. — И что тогда?
— Ну как что? — недоумённо переспросил я. — Нанесём им дружественный визит. Убедимся, что с их документами всё в порядке, и — что немаловажно — что всё их оружие на месте и должным образом зарегистрировано.
Воцарилось молчание. Моритани, сложив руки домиком, опёрлась на стол, с интересом глядя на меня — и на Фудзисаки, на лице которой отражалась сложная гамма чувств.
— Штайнер, — наконец выговорила Жюстина, — ты что, серьёзно хочешь придти с обыском на склад иностранной ЧВК?
— Ну почему же обязательно с обыском? — невинно поинтересовался я.
* * *
— Знаешь, я начинаю понимать Еремеева. — бормотала Фудзисаки, когда мы выходили из лаборатории. Две патрульных, всё ещё дежурившие у дверей морга, даже бровью не повели, когда мы проходили мимо. — Вернее, я начинаю понимать, почему он всё время говорит, что ты сошёл с ума.
— А я сошёл с ума почему? — спросил я. — Потому, что хочу задать этим милым гайдзи... э-э-э, людям пару вопросов?
— Гайдзинам из частной военной компании? В Дэдзиме?
— А почему бы и нет? — поинтересовался я. — Дэдзима в чьей юрисдикции?
— А ордер взять? — не отставала Фудзисаки.
— Какой ордер? — неожиданно резко спросил я. — Ты думаешь, Мэгурэ мне сейчас его даст? Даже если я её попрошу?
— Действительно. — только и сказала она и замолчала.
Я отвернулся.
Мэгурэ действительно не выдала бы мне никакого ордера — даже если бы сейчас не шло совещание, в котором участвовало, похоже, всё руководство ГУМВД Титана-Орбитального. Само по себе это не сулило ничего хорошего. У меня же усиливалось подозрение, что по итогам этого совещания должна будет покатиться моя голова.
А значит, инициативу надо было брать в свои руки.
— Ладно. — сказала Жюстина, когда мы вышли из Цитадели к посадочным площадкам. — Допустим. Так как ты собираешься, хм, задавать свои вопросы без ордера?
— Очень просто. — ответил я и вызвал адресную книгу. Отыскать нужный номер не стоило больших усилий: я не так часто пользовался им, как, скажем, полгода назад, но иногда приходилось.
Например, сейчас.
— Алло, — сказал я, как только на том конце линии приняли вызов. — Это инспектор Штайнер, уголовный розыск. Будьте так добры, соедините меня с капитаном Селезнёвой... Алло, привет, да, это я. Слушай, есть такое дело...
* * *
В Дэдзиме было светло.
Ясное голубое небо непривычно задиралось вверх вдалеке; посредине небосвода ярко светила полоса люминёра. Самый депрессивный район всего Титана-Орбитального отличается на редкость хорошей погодой круглый год — не в пример самому Титану-Орбитальному.
Я посадил люфтмобиль на стоянке у проходной штаба СПОР. Трёхэтажное здание с окружающими его казармами и ангарами занимало довольно обширную территорию на углу двух улиц — Кемпфера и Маруямайской. По периметру шёл высокий забор с колючей проволокой, по углам которого торчали вышки сторожевых сенсоров. Стеклянный фасад проходной, насколько мне было известно, был пуленепробиваемым; под козырьком плоской крыши он ощетинился камерами наблюдения. Створки массивных ворот украшали изображения герба Национальной полиции.
Стеклянная мыльница участка на углу Зибольда и Кусумото была точно такой же пуленепробиваемой, но хотя бы пыталась выглядеть дружественно — или, во всяком случае, не враждебно. Штаб СПОР же выглядел, как воплощённая монополия государства на насилие.
Двери проходной раздвинулись перед нами, помедлив несколько секунд. За ними открывался узкий коридор, перегороженный турникетом, и стеклянная будка дежурной справа. Отсюда ярким оранжевым мазком был виден форменный берет дежурной.
— Инспектор Штайнер, уголовный розыск. — представился я; дежурная, до того развалившаяся в кресле, поспешно выпрямилась и развернулась, глядя на меня. На погонах чёрного мундира поблёскивали одинокие лычки специалиста — звание, совершенно отсутствующее у нас, обычных полицейских. — К капитану Селезнёвой.
— Одну минуту, господин инспектор. — проговорила дежурная, отведя взгляд. Затем она снова посмотрела на меня. — Удостоверение, пожалуйста, господин инспектор.
Я извлёк из рукава Линзу и продемонстрировал её, высветив удостоверение. Линза несколько раз мигнула — система безопасности считывала информацию. Наконец, дежурная кивнула.
— Всё в порядке, господин инспектор. Вы можете пройти. — сказала она. — Вам нужен провожатый?
— Нет, спасибо, — произнёс я. — Мне не впервой.
— Как вам угодно. Хорошего дня, господин инспектор.
Турникет загорелся зелёным. Я обернулся к Фудзисаки.
— Жюст, подождёшь здесь?
— У машины. — поправила Фудзисаки. — Надолго не задерживайся.
— Постараюсь. — кивнул я и прошёл за турникет. Передо мной открылась другая дверь, и я оказался на территории штаба.
Вся эта проверка — совершенно рутинная — была, тем не менее, жирным следом для Собственной Безопасности. И теперь у меня были причины её опасаться: любой мой поступок, совершенный без ведома начальства, мог быть использован против меня.
Сатурнианское общество не любит нарушения правил — приличия, поведения, чинопочитания, корпоративной культуры, сотен таких же писаных и неписаных законов. Но иногда правила приходится нарушать.
Путь до кабинета Селезнёвой, командира третьей оперативной роты СПОР, был весьма извилист; я то и дело ловил на себе удивлённые взгляды людей в форме. Зачастую они были ещё и в оранжевых беретах: знак отличия СПОР, который ещё необходимо заслужить. Впрочем, я здесь был далеко не в первый раз.
— Штайнер, — улыбнулась Селезнёва, когда меня впустили в её кабинет. Дверь закрылась за моей спиной, и она поднялась из-за стола, чтобы наградить меня поцелуем в щёку. На этот раз, отметил я, он получился гораздо более дружеским.
— Здравствуй, Канако. — пробормотал я ей на ухо. — Рад тебя видеть.
— А я уж как рада! — усмехнулась, отстранившись, Селезнёва; не спрашивая разрешения, она положила руки мне на плечи. — Что-то ты здорово сдал. — сощурилась она. — Нормально себя чувствуешь?
— Да так. — отмахнулся я. — Просто недоспал. Работа.
— Да, ты говорил. — сказала она. — Правда, в очень общих чертах. Может, кофе?
— Нет, спасибо. — покачал головой я.
Селезнёва улыбнулась и отпустила меня. Я непроизвольно улыбнулся в ответ. Время, которое мы провели вдвоём, всё же давало о себе знать. Особенно сейчас.
Кабинет Селезнёвой был маленьким — размером чуть побольше стеклянных аквариумов у нас в Цитадели, но ненамного. Что самое главное, он был непрозрачным: каменная комната со стенами, выкрашенными в тускло-зелёный цвет. Единственное небольшое окно позади кресла Селезнёвой было плотно закрыто, подоконник заставлен какими-то цветами. Из окна виднелось задиравшееся вверх дэдзимское небо.
— Так что там у тебя? — спросила Селезнёва, усевшись на край стола. — Что за дело?
— Да так, ничего особенного, — пожал плечами я. — "Дифенс Солюшенс", знаешь таких?
— Улица Ремонтная, 24? — уточнила она. — Знаю. Что с ними не так?
— Вот я и хотел бы узнать. Одолжишь мне дюжину своих орлов, а?
— А ордер у тебя есть, марсельский сокол? — рассмеялась Селезнёва. Я виновато развёл руками. — Ну а что я тогда могу сделать?
Я вздохнул.
— Знаешь, Канако, — серьёзно сказал я, — там, внизу, творится что-то очень странное. Настолько странное, что ордера мне пришлось бы ждать до следующего оборота Сатурна, если вообще. А сейчас я боюсь, что полетит моя голова. Выручай, а?
— Возможно. — только и сказала она. — Что случилось?
Я вкратце рассказал ей о произошедшем — убийстве Вишневецкой, Сэкигахары, согнанных по тревоге патрульных, совещании и моих соображениях на этот счёт. Селезнёва внимательно выслушала меня, несколько раз переспрашивая. Наконец я закончил рассказ, и она вздохнула.
— Да уж. — только и сказала она.
— Теперь понимаешь? — спросил я. — Времени совсем в обрез: где-то там бегает убийца, и я должен его поймать. Во что бы то ни стало. А для этого мне нужно кое-что разузнать. Так ты поможешь?
— А Фудзисаки ты куда дел?
— Возле проходной оставил. — и, подумал я, это было к лучшему: Фудзисаки и Селезнёва друг друга откровенно недолюбливали. По очевидным причинам. — Так что?
Селезнёва пожала плечами и улыбнулась.
— Ну как я могу отказать тебе, Штайнер? — лукаво спросила она, склонив голову набок. — Лейтенанту Кюршнеру в мой кабинет. — приказала она кому-то и, получив подтверждение, кивнула.
Я смущённо потупился.
* * *
Три бело-синих "Грифона" СПОР мчали по улице фон Зибольда, обгоняя неторопливые фургоны и то и дело минуя проносившиеся по середине улицы трамваи. Мы с Фудзисаки сидели на заднем сидении одного из бронеавтомобилей — вместе с лейтенантом Кюршнером, командиром взвода, которого отрядила мне в помощь Селезнёва.
Кюршнер — черноволосый, зеленоглазый, пропорциями напоминающий вешалку для пальто — воспринял идею нанести дружественный визит гайдзинам с небывалым энтузиазмом. Двадцать бойцов его взвода, насколько я мог понять — тоже. Несанкционированность мероприятия, похоже, только делала его интереснее — не тот подход, которого ожидаешь от до предела военизированного СПОР.
— Итак, — сказал лейтенант, откинувшись на сидении напротив нас, — каков наш план, господин инспектор?
— Внеплановая инспекция. — ответил я. — Ваши люди осмотрят складские помещения... под нашим руководством, разумеется. Мы также зададим их руководству несколько вопросов. Изъять данные не выйдет, увы, — я пожал плечами, — но и этого должно хватить.
— Можем конфисковать носители. — буднично предложил Кюршнер. Я покачал головой:
— Не стоит. У них могут возникнуть претензии, если мы будем изымать что-либо без ордера.
— Вы начальник. — согласился Кюршнер.
Фудзисаки с обречённым видом покачала головой. С каждой минутой эта затея нравилась ей всё меньше и меньше.
Номер 24 по улице Ремонтной скрывался за забором — на этот раз выложенным из кирпича в марсианском стиле. За воротами виднелось двухэтажное серое здание: в Дэдзиме было мало стеклянных фасадов, и каждый такой административный корпус выглядел, как худшие образчики архитектуры Нойштадта. У ворот висела металлическая табличка с надписью "DEFENCE SOLUTIONS plc" крупным шрифтом. Я до сих пор понятия не имел, что именно означали буквы "plc".
За забором, мазками цвета на фоне серых стен, развевались флаги — наш тёмно-синий досэйки, флаг Лунно-Лагранжийского Альянса и третье полотно, которое я не узнал. Видимо, оно принадлежало самой "Дифенс Солюшенс".
"Грифоны" остановились перед воротами, перегородив въезд. Кюршнер встал, натягивая на лицо чёрную вуаль маски.
— Приехали. — сказал он и толкнул дверь, выходя наружу. Я последовал за ним.
Бойцы СПОР высыпали из "Грифонов" и выстроились у ворот, ожидая приказа. В отличие от кидотаев, упорно носивших под доспехами свои синие мундиры, они были одеты в камуфляж — абстрактную россыпь серого, тёмно-синего и чёрного, создававшую узор, отдалённо напоминавший тигровые полосы. Вместо полного доспеха Кюршнер принял решение ограничиться бронежилетами, но даже так бойцы выглядели устрашающе — шеренга огненно-оранжевых беретов, чёрные вуали, охватывавшие лицо, скрывавшие глаза баллистические очки.
