Собрав все силы, Гесшин рывком поднялся на ноги и молниеносным движением подскочил к стоящему в нескольких метрах от него, Такео.
Старик начал оборачиваться, очевидно решив, что шиноби Воды намерен попытаться защитить его от демона.
Единым взмахом, Гесшин с силой вонзил клинок меча в грудь иллюзиониста. Резкий рывок в сторону. Клинок легко разрубает плоть, ведь цель — не воин, и не умеет укреплять скелет потоками Ци. Оттолкнувшись от земли импульсом энергии из ступней, шиноби отпрыгнул от удивленно посмотревшего ему вслед старика.
— Хитоми, сюда! — взвыл Хебимару.
Реаниматор, не желавшая, чтобы Кицунэ был найден, сделала вид, что слишком поглощена сражением с воином-драконом и не слышит крик господина.
Слабость, тягучая, окутывающая рассудок белым, ватным туманом, разлилась по телу. Горячая влага текла, пропитывая ткань кимоно. Самый лучший, концертный костюм. Такео посмотрел на изливающую кровь рану, и печально улыбнулся. "Связующая нить". Если с владельцем контролирующей печати что-то случится, то пленник погибает. Неизбежно. Вот на что рассчитывал шиноби Воды. Но он просчитался. Кицунэ держит уже не Такео. Девочка останется жить. Вопреки бешенству всех тех, кто желал ей зла. Вопреки их страху и эгоизму, Кицунэ-чан спасена.
* * *
— Деда, а правда сказка про самурая и лисенка — хорошая? — спросила жадная до похвал Кицунэ, когда они закончили свое первое представление.
— Да, Кицунэ-чан. Очень хорошая. Знаешь, что я думаю, глядя на тебя? У меня так и не получилось... но может быть, у тебя получится сочинить и показать людям ту, самую особенную сказку, о которой я мечтал!
— А о какой сказке ты мечтал, дедушка?
* * *
Покачнувшись, старик повалился и ткнулся лицом в землю, запачканную его собственной кровью. "Нить" снята с его руки, и самого страшного не случится. Серые тени не дотянутся до сказочного лисенка с золотистой шерсткой, полной солнечного тепла и света.
"Прощай, моя маленькая. Многие не признают в тебе человека, многие боятся. Не обращай внимания на дураков. Живи. Живи и будь счастлива".
Улыбка не угасала на бледнеющих губах Такео. Он тысячу раз проклинал себя за то, что тогда, много лет назад, позволил сестре пожертвовать собой ради него. Он не мог понять той ласковой улыбки, с которой сестра прощалась с ним, пряча маленького мальчишку в неприметный схрон. Чем была эта улыбка? Попыткой успокоить и ободрить его? Нет. Сестра была рада сознанию того, что родной ей человек останется жить. Что ей удалось защитить того, кого она любит.
Сейчас, умирая на грязной и размолотой взрывами мостовой, Такео смог ощутить, какое это... великое счастье.
"У меня так и не получилось. Но может быть, Кицунэ-чан, у тебя получится сочинить и показать людям ту, самую особенную сказку, о которой я всегда мечтал. Сказку о человеке, который поможет не одному и не двоим... о герое, который подарит краски... всему... нашему... миру"...
— Хитоми! Сюда, живо!
Женщина-реаниматор, отпрыгнув от воина-дракона, подбежала к лежащему перед демоном старику и коснулась пальцами шеи Такео. Сарутоби не преследовал свою противницу, но с другой стороны на нее бросились двое воинов Ветвей. Хитоми, радуясь предлогу, тотчас отскочила. Пусть старик умрет! Пусть господин потеряет след и забудет о маленьком монстре!
Медик селения Ветвей подбежал к Такео, присел на корточки и принялся за лечение, пытаясь зарастить разрез на сердце старика, убрать залившую рану кровь и вновь заставить сердце биться.
— Он мертв! — выкрикнула Хитоми, обращаясь к Хебимару. — Листогрызы ничего не смогут сделать!
— Мозг еще не погиб! Мы сможем реанимировать его! Сенсей, прикажи своим людям убраться прочь! Живо!
— Выполняйте! — неожиданно выкрикнул Сарутоби. — Пусть женщина приблизится к раненному!
— Нет, господин! — приказ был отдан, но воины спецотрядов медлили. — Если Хебимару получит этого человека, мы не сможем ни вернуть его, ни забрать Кицунэ! Тот ребенок будет захвачен предателем! Доверимся нашим медикам. Других вариантов нет.
Воин-дракон поколебался мгновение, но прислушался к мнению подчиненных. Выбора действительно не было. С пространственным дзюцу, Хебимару уйдет от погони, пытками вырвет у старого иллюзиониста информацию о Кицунэ и заставит перевязать "Нить" на одного из своих воинов.
— Рассчитываю на вас, Теруо-сан. — сказал Сарутоби медику, направив оружие на своего бывшего ученика и изготовившись к атаке. — Сделайте все возможное!
— Проклятье! — рыкнул Хебимару. — Уходим!
Йома подскочили к своему хозяину. Развернувшееся пространственное искажение снова швырнуло их и двоих людей в Ущелье Забвения.
Шиноби Воды спасались бегством. Гесшин, убедившись, что дело сделано, начал отступать и, обернувшись, устремился следом за своими бойцами. Он знал, что нанесенную его мечом рану залечить не получится. Слишком серьезная травма. Со стариком покончено.
Медик убрал от раны Такео залитые кровью руки и обреченно покачал головой.
Сарутоби печально поник, до боли стиснул пальцы на жестком деревке копья и отдал приказ отступать.
Через минуту, собрав своих раненных, воины Ветвей устремились прочь от места боя, желая поскорее покинуть город.
Люди Сандзе, простые горожане и несколько самураев, едва затих грохот боя, начали осторожно возвращаться к полуразрушенной улице и поврежденному зданию общежития артистов.
— Дайте пройти! — попытавшийся в самом начале боя задержать преследующих Такео врагов, Киеши получил немало травм, когда йома смел его со своего пути одним ударом руки. Раны и ушибы болели нещадно, но музыкант мгновенно забыл о них, увидев того, кого обступили сбежавшиеся к месту боя люди.
На земле, в луже крови, лежало тело старика.
— Такео-сан... — Киеши протянул дрожащую руку и коснулся плеча друга. — Что же ты, дружище... вот и попрощались...
Неудержимые слезы хлынули из глаз музыканта и он закрыл ладонью лицо. Плечи Киеши, добродушного и никогда не унывающего артиста, дрогнули от рыданий.
Толпа увеличивалась. Акина и Хошико, прибежавшие из расположенного неподалеку окия чтобы узнать не случилось ли несчастья с их знакомыми, не хотели верить своим глазам и стояли, боясь коснуться тела убитого и убедиться, в том, что это реальность.
Люди шумели и волновались, а на другом краю города, там, где не слышно было грохота боя и нельзя было увидеть вспышки взрывов, маленькая девочка в нерешительности стояла перед открытыми дверями вагона поезда.
— Пойдем, Кицунэ-чан. — Така взяла ее за руку. — Поезд уже вот-вот отправится. Мы должны занять свои места.
— Да, да, сейчас. — рассеянно ответила Кицунэ. — Еще одну минуту...
Она искала в толпе проходящих мимо людей знакомое лицо. Девочка ждала и надеялась, что вот, сейчас, дедушка появится, улыбнется ей и, со словами "все-таки успел", сядет в вагон вместе с ними. Нужно только подождать еще одну минуту, или две. Дедушка обязательно придет.
Глава 6. "Угасшие глаза".
Удар деревянного меча сбил желтый лист с ветки на землю. Мальчишка чуть старше четырнадцати лет бродил по маленькому парку и, время от времени, ударял палкой по аккуратно остриженным кустам или по ветвям деревьев. Без какой-либо цели, совершенно отстраненно и бездумно.
— Кано-сама, — подошедший советник склонился перед молодым принцем. — Генерал Шичиро просит передать вам, что репетитор готов начать ваши занятия по каллиграфии...
— Передай генералу Шичиро, Сатору-сан, что я приказываю ему взять все эти треклятые свитки и учебники и скормить их моему репетитору. Пусть сожрет все, до последнего кусочка, и запьет чернилами!
— Господин репетитор чем-то вызвал ваше неудовольствие, Кано-сама?
— Своим существованием. Я отказываюсь от его услуг. Пусть убирается из замка.
— Мой господин, хочу заметить, что...
— Извольте оставить меня в покое, Сатору-сан. Проще говоря, убирайтесь!
— Если вы не склонны сейчас заниматься каллиграфией, мой господин, может быть, вам доставит радость стихосложение, рисование, или занятия воинскими искусствами?
— Воинскими искусствами? — принц рассмеялся. — Беспокоитесь, что я не попаду клинком кусонгобу в собственный живот? Успокойтесь, советник, как-нибудь справлюсь.
Сатору попытался вразумить принца еще раз, но, получив яростный отпор, счел за лучшее удалиться.
— Похоже, наш господин сегодня не в духе. — язвительно заметил один из двоих, стоящих в отдалении, молодых самураев, что отстраненно наблюдали за сценой "милой" беседы принца и советника. — Может быть, из-за того, что генерал у него картинки с дзеро отобрал?
— Куо-доно, могу ли я расценивать вашу шутку с рисунками из публичного дома, как попытку оскорбить нашего хозяина?
— Эй-эй! Я еще ни в чем не сознавался! — самурай, обладатель солнечно-рыжей шевелюры, от которой и произошло его прозвище, давно заменившее настоящее имя, мотнул головой и взглянул на хмурого рослого парня, с которым вел разговор. — Не надо на меня так смотреть, Макото-доно! Я невинен, как младенец! Слушай-ка... — рыжий потянул приятеля за ворот кимоно, и заговорщицки зашептал. — Давай ему со следующей увольнительной живую дзеро притащим? Ты, думаешь, что он такой злой постоянно бродит? Четырнадцать лет нашему оболтусу, а ни одной живой девчонки в глаза не видел!
— Совсем потерял разум, Куо-доно? — верзила посмотрел на посмеивающегося приятеля с изумлением и гневом. — Приказ генерала нарушить вздумал?! Думаешь, так просто в замке ни одной женщины нет?
— Знаю, знаю... — рыжий помахал рукой, выражая полное пренебрежение словами собеседника. — Вся эта замуть насчет того, чтобы принц наследника не оставил... жалко только его. Дайме, говорят, второй инфаркт хлопнул. Уже гроб колотят, да монахов созывают. Братишка нашего принца, как отец помрет, власть примет и, не медля, гонцов сюда пришлет с приказом. Во избежание разногласий между подданными и борьбы за власть, приказываю тебе, любимый братик, взять ножик и... — рыжий выразительно провел большим пальцем себе по животу. — Самурайская честь и традиции, это круто. Может, все-таки притащим парню бабу? Пусть напоследок оторвется.
— Генерал Шичиро нас всех троих предаст смерти, прилюдно и от рук палача. И тебя казнит, и меня, и ту несчастную, что ты в эту каменную могилу затащишь. Дзеро хоть пожалей!
— Да что ты так взъелся? Я же не серьезно! Вот если принц приказ отдаст, тогда да. Самурай сочтет за честь отдать жизнь ради исполнения приказа хозяина! Не, ну честное слово, сочту. И хватит на меня так смотреть! Ну и что, что дед с шиноби пошалил, на остальные три четверти я самый настоящий самурай! Пойду и притащу принцу подружку. Пусть потом генерал хоть штаны себе изгадит от злости!
— И все равно всех троих прикончат.
— Это да. Девку жаль. Мы-то с тобой все едино трупы.
На полминуты воцарилось молчание, но молчать Куо долго не умел.
— Макото-доно, ты слышал новости? Братишка нашего принца свадьбу затеял.
— Да, я осведомлен об этом.
— А как он обзаведется женой, то все, считай взрослый. Если папа в ближайшее время сам не умрет, старшенький, взрослый и полноправный наследник, ему поможет. Жди вестей из столицы, Макото-доно, и точи кусонгобу.
Самурайская кровь не пропала в Кано даром. Гены наделили его некоторыми особенностями. Например — умением с помощью энергии Ци улучшать свой слух. Принц скрывал это от окружающих, делал вид, что не слышит их перешептываний, даже если говорили о нем и с издевкой. Ему нравилось в летние вечера слушать стрекот цикад за окном, а, зимой, хруст снега под сапогами патрулирующих замок солдат. Дружные выкрики самураев на командных тренировках, фырканье боевых коней в стойлах. Разговоры людей, когда они обсуждали внешний мир. Несколько раз принц Кано покидал замок, но его всегда перевозили в закрытом паланкине и под строгой охраной. Во время тех путешествий Кано слушал особенно внимательно, жадно ловил каждый звук, и на него нисходило настоящее счастье, если он слышал вдруг говор, отличающийся звучанием от речи солдат и слуг. Мелодичные переливы женских голосов.
Но если стражи узнают о его способности, начнут блокировать ее. Оденут пленнику на голову шлем, завяжут глаза и закуют руки в кандалы, чтобы такое опасное существо, как младший принц, было еще надежнее обезврежено. Надо скрывать. Скрывать от всех свой маленький кусочек свободы.
Вот и сейчас Кано, хоть и слышал разговор самураев от начала до конца, ничем не выдал этого.
Рисунки, которые подбросил ему Куо. Принц понимал, что неугомонный самурай сделал это только из желания поиздеваться над ним, понасмешничать над неудачником, но все равно, Кано был ему благодарен. Генерал Шичиро, получив от принца Юидая приказ воспрепятствовать общению младшего принца с особами женского пола, возвел этот приказ до абсурда и оградил подопечного стальной стеной от всего, что могло бы напоминать тому о женщинах. Из книг вырывались страницы, аудиозаписи песен допускались только с мужским вокалом. Книги для чтения разрешались только те, где не шло упоминание запретной тематики. Можно ли удивляться тому, что вся библиотека принца Кано состояла из учебников и пропаганды самурайских традиций? Принц ненавидел такие книги. Особенно те их части, в которых говорилось о самоубийстве во имя чести. Пренебрежение собственной жизнью, сила духа, посвящение самого себя служению. Все это вбивалось в голову принца его окружением, от генерала до учителя каллиграфии, но у Кано сложилось обо всем свое собственное мнение. Он был неугоден. Второй сын, у которого появятся права на престол в случае смерти старшего брата. Принц Юидай опасался подсыльных убийц или дворцового переворота, и потому подталкивал младшего к роковой черте, приставив к нему толпу сумасшедших, которые внушали обреченному, как презренна жизнь и как это круто — убить себя.
Сволочи.
Да, Кано покончит с собой, когда придет приказ от взошедшего на престо брата, но не потому, что тут замешана честь или служение, а лишь по той причине, что всю жизнь его под конвоем вели к месту казни.
Младший принц, лишенный свободы, рос озлобленным, непослушным и легко выказывающим свой гнев, что для самурая было совершенно немыслимо. Очень многие с нетерпением ждали последнего приказа из столицы, чтобы прекратить свои мучения с жалким подобием настоящего принца. Куо и Макото... двое телохранителей, обязанных покончить с собой следом за Кано. Куо, умелый боец и храбрый рубака, было дело, открыто выражал пренебрежение самурайским кодексом. Это списывали на гены шиноби, проскальзывавшие в роду. От рыжего среди черных пытались избавиться, подсунув ему такого же, как он, никчемного господина. Макото же, в отличие от напарника, был сдержаннее и старался в меру сил, чтобы безумное поведение принца и рыжего самурая, меньше выделялось на общем фоне. Макото — это вода, которую плещут на раскаленный металл. Спокойный, твердый как скала внешне, а внутренне пламенеющий от ненависти бунтарь, доверившийся не тем людям и попавший в списки приговоренных.
