— Что еще?
Кицунэ даже вздрогнула от грубости фразы.
— Вы должны помириться с леди Кицунэ. Насколько нам известно, она любит водные процедуры. Когда сеанс массажа будет закончен, пригласите ее поплавать в бассейне...
— Ты с ума сошла? Она же нищенка! Хочешь, чтобы я купалась в одном бассейне с кем-то, кто еще вчера копался в мусоре и выпрашивал деньги у прохожих?
— Миваки-сама!
— Убирайся! — выкрикнула Миваки и запустила в Исако чем-то мягким, судя по звуку, скомканным полотенцем. — И не говори мне, что делать, ясно? Достаточно того, что мать принимает этих бродяг в нашем доме! Я не собираюсь с ними играть в гостеприимство!
Кицунэ напряглась, словно струна. Злость и раздражение вскипели в ней. Так хотелось встать, подойти к Миваки, набить ей подзатыльников и сбросить зазнайку в бассейн! А потом уйти из этого дома. В доме злыдней горек хлеб, тяжел воздух. Пусть маленькая вонючка подавится своей гордостью!
Масуми, видя напряженность Кицунэ, поняла, мысли о ком кружатся в голове приемной дочери леди Хикари. Служанка склонилась и, улыбнувшись, тихо заговорила:
— Кицунэ-сама, пожалуйста, не сердитесь на меня, но я попрошу вас простить госпожу Миваки. То, как она встретила вас, недопустимо для истинной леди и весьма оскорбительно, но у нее есть причины так себя вести.
— Потому, что ее папа — союзник Юидая?
— Не только поэтому, — печальный вздох служанки выдал все ее переживания. — Дело в том, что у госпожи Миваки большие проблемы в общении со сверстниками. Она как единственная наследница главного советника принца очень богата и гарантированно должна была стать придворной дамой. Отец Миваки договорился о выгодной свадьбе своей дочери с богатым молодым человеком, о котором мечтали все девушки ее возраста. Миваки-сама была бы счастлива, но... есть одно но...
— Какое же? — Кицунэ не спешила убирать из голоса обиду.
— Ей всегда завидовали. Злые взгляды со всех сторон, отказ от общения, прозвище "принцесса", произносимое с издевкой и ненавистью... госпоже Миваки пришлось через многое пройти.
— Ее обижали? — горечь и злость в Кицунэ начали таять, сменяясь печалью и сочувствием.
— Да, — служанка кивнула, пожалуй, даже слишком поспешно. — Оказавшись в изоляции от сверстников, Миваки-сама нашла спасение, которое казалось ей единственным, — замкнуться в себе и делать вид, что ее вполне устраивает такое положение. Ее высокомерие и грубость — не что иное, как результат долгих душевных мучений и страха. Госпожа Миваки боится, что вы, леди Кицунэ, похожи на всех, с кем ей до сих пор приходилось общаться. Она уже перестала верить, что сможет найти настоящего друга, и начинает защищаться раньше, чем незнакомый человек делает первый выпад в ее сторону. Это так печально... — служанка тяжело вздохнула. — Ведь я помню Миваки-сама совсем иной. Она была такой милой девочкой! Я не верю, что эта холодность и высокомерность — ее настоящее лицо.
Кицунэ, шмыгнув носиком, села на ложе и обернулась полотенцем, лежавшим рядом.
— Если бы я только знала раньше, почему она такая, — сказала оборотница и задумалась. — Я бы вела себя совсем иначе. Но, наверное, не поздно попытаться все исправить!
Спрыгнув с ложа на пол, маленькая оборотница подскочила на месте, и лицо ее озарилось торжествующей улыбкой. Не теряя больше времени, Кицунэ стремглав умчалась в зал с бассейном.
— Какая энергичная молодая леди! — удивленная Масуми приложила ладонь к щеке и посмотрела девчонке вслед.
— Я не была ранее знакома с этой семьей из клана Акизуки, — сказала леди Хикари, внимательно прислушивавшаяся к разговору Кицунэ и служанки. — Мне остается только надеяться на то, что вы, Масуми-сан, рассказали невыдуманную историю. Моя дочь очень доверчива и добра. Услышав, что кому-то плохо, она не раздумывая поспешит на помощь, забыв обиды и оскорбления. Она действительно будет пытаться сдружиться с дочерью Кадзуми-сан, и мне не хотелось бы, чтобы над ней смеялись. Сейчас и позже, в обсуждении среди подруг.
Хикари была гораздо опытнее Кицунэ в общении с людьми, и неясное беспокойство, затеплившееся в ней с того момента, как они переступили порог этого дома, с каждой минутой все глубже пускало корни в душе камигами-но-отоме.
— Не беспокойтесь, Хикари-сама, — стараясь, чтобы голос звучал как можно убедительнее, Масуми поклонилась пожилой леди. — Все обстоит так, как я говорила. У меня нет причин обманывать вас и вашу дочь.
— Очень на это надеюсь, — Хикари смотрела на Масуми и не могла видеть, как стыдливо начали краснеть щеки молчаливой служанки, стоявшей по другую сторону от массажного ложа.
Хикари не заметила растерянности и стыда молчаливой служанки, но Масуми все видела и тайком нахмурилась, о чем-то размышляя.
Массажный кабинет был рассчитан максимум на двоих посетительниц, создавать толпу в маленьком помещении было глупо, и потому Йори с бабушкой Такой временно остались не у дел, но гостеприимные хозяева не забыли о них.
— Прошу вас пройти со мной, почтенные Така-сама, Йори-сама, — сказала, низко кланяясь, приблизившаяся к ним старушка в темно-сером кимоно. — Я покажу комнату, где вы сможете с комфортом провести свободное время и отдохнуть в тишине.
Эту старушку хозяйка дома при знакомстве представляла гостям как свою дальнюю родственницу, оставшуюся в одиночестве и потерявшую средства для жизни. По доброте душевной Кадзуми не оставила пожилую женщину умирать от голода и приютила ее в своем доме. Ничего необычного в этом не было, во многих богатых домах жили бедные родственники или просто обнищавшие благородные дамы, которых называли приживалками. Йори и леди Таку смущало лишь то, что эта бабуля слишком уж старательно пыталась угодить леди Кадзуми и ее гостям. Чуть ли не по полу расстилалась, льстиво улыбалась и не переставая кланялась. Непонятно было, воспитала ее так Кадзуми или же подобное самоуничижение было неизживной частью характера нищей родственницы.
Старушка проводила гостей в уютную комнатку, с креслами, диванчиками и книжными шкафами. Тишина и покой, мирная красота картин на стенах — все здесь настраивало на расслабление и отдых. Несколько раз поклонившись, пробормотав извинения и пожелав гостям хорошего отдыха, приживалка тихонько выскользнула за дверь и исчезла, оставив их в одиночестве.
Бабушка Така, устало вздохнув, села в мягкое кресло, расслабилась и сама не заметила, как задремала.
Йори не стала ее беспокоить. Зачем? Вместо этого бывшая гейша подошла к одной из картин, висящих на стене, и принялась любоваться ею. За этим занятием ее и застали вернувшаяся приживалка и молодая служанка, что прислуживала во время обеда, подавая на стол угощение и убирая пустую посуду. Теперь в руках служанки вновь был поднос, на котором стояли фарфоровый чайник, чашки и тарелочка со сладостями.
Приживалка глянула на дремлющую леди Таку, несколько раз поклонилась, извинилась и снова исчезла за дверью, а молодая служанка подошла к стоящему в центре комнаты столику, поставила поднос на него и, тихо подойдя к обернувшейся гейше, спросила:
— Не желаете ли немного чаю, Йори-сама?
— Не вижу причин отказываться и благодарю вас за оказанную заботу, — улыбнувшись, ответила ей гостья.
— Тогда прошу вас, — служанка сделала приглашающий жест и, когда Йори подошла к столику, даже подвинула ей стул.
Гейша взяла чашку, которую наполнила чаем служанка, и, сделав маленький глоток, благодушно улыбнулась.
— Прекрасный напиток. Спасибо вам, добрая девушка.
Служанка, которая исполнила свои обязанности и могла бы уже уйти, однако осталась стоять на месте. Она поглядывала на Йори, смущаясь все больше и явно желая что-то сказать. Гейша даже забеспокоилась о своем внешнем виде. Неужели ее угораздило невзначай испачкаться или повредить прическу и ходить так, смеша окружающих?
— Почему вы на меня так смотрите? — спросила она. — Хотите что-нибудь сказать?
— Я... Йори-сама, простите меня за несдержанность, но вы действительно гейша из столичного окия?
— Да, это так. Меня воспитывали в окия леди Киоко, которая позже за хорошее вознаграждение передала меня во дворец.
— Потрясающе! — служанка всплеснула руками, и в глазах ее вспыхнул огонь обожания. — Йори-сама, увидеться с вами — это такая честь для меня! Я из маленькой деревеньки, из небогатой семьи, и мне всегда... всю свою жизнь я мечтала стать настоящей гейшей! Я даже из дома сбежала и приехала в город, надеясь поступить на обучение в окия, но мне сказали, что время упущено и они принимают только маленьких девочек. Мне пришлось стать простой служанкой, но гейши... я всегда восхищалась ими... то есть вами... людьми искусства, служительницами красоты!
— Спасибо. Мне приятно слышать такие слова.
— Когда нам разрешали выйти в город, я каждый раз бегала в веселый квартал и любовалась артистками, но я даже и не мечтала, что когда-либо увижу не просто гейшу, а одну из первых красавиц, воспитанницу столицы и избранницу дворца! Вы так красивы, Йори-сан! — казалось, еще несколько мгновений, и служанка упадет в обморок от восторга. — Я не могла отвести от вас взгляда с первого момента, как увидела.
Гейша слегка порозовела от смущения. Да, она заметила пристальное внимание к себе со стороны этой девушки. Вот, значит, чем все объяснялось? Многие девочки мечтают стать гейшами и восторгаются красавицами на обложках журналов, не подозревая, какой тяжелый труд ждет поступившую на обучение в окия юную ученицу. Все видят только внешнюю красоту, а внутренний мир, мир труда, интриг и соперничества, никого не волнует. Гейши — это же мечты, которым положено быть красивыми.
— Йори-сан... — девушка скромно опустила глаза, принимая виноватый вид. Она поняла, что немного перестаралась с восторгами. — Простите. Я не хотела смущать вас. Вы не сердитесь на меня?
Выглядела в этот момент служанка так мило, что Йори не могла не улыбнуться.
— Нет, нисколько не сержусь. Присаживайтесь. Могу ли я узнать ваше имя? Насколько я понимаю, у нас есть немного свободного времени. Хотите немного пообщаться? Если пожелаете, я расскажу вам о жизни гейш нашего окия.
Служанка устремила на Йори взгляд, полный изумления и восторга. Похоже, сейчас исполнялись ее заветные мечты.
— Меня зовут Мюра, добрая госпожа. Я не знаю даже, как благодарить вас...
— Не стоит быть столь официальной, Мюра-сан, меня это немного смущает, — сказала Йори и добродушно кивнула ей. — Приятно с вами познакомиться.
Когда леди Така, услышав голоса, очнулась от дремоты, две девушки уже тихонько щебетали, как лучшие подруги. Бабуля только вздохнула и не подала вида, что их разговор побеспокоил ее. Молодежь... не могут они без общения.
Беседа протекала легко и свободно, вскоре девчонки настолько сдружились, что Йори по просьбе Мюры встала со стула и подняла руки, позволив развернуться рукавам своего кимоно. Служанка только ахала, любуясь прекрасным серебряным узором и красочным рисунком на хомонги гейши.
— Йори-сама, — служанка робко потянулась к лежащему на столике вееру. — Вы позволите мне?..
Йори милостиво сделала рукой приглашающий жест, и Мюра, взяв веер, с восторженным аханием развернула его. Полюбовавшись рисунком на тонкой рисовой бумаге, служанка в старательно-элегантном движении руки прикрыла нижнюю часть своего лица и, играясь, бросила жеманно-кокетливый взгляд сначала вправо, затем влево.
— Позвольте, Мюра-сан, — Йори забрала у служанки веер и, слегка прикрывшись им, продемонстрировала несколько взглядов гейши: чарующий, заинтересованный и игривый.
Мюра, приняв веер обратно, со всем старанием попыталась повторить. Потребовалось несколько минут обучения с советами и комментариями гейши, чтобы у служанки что-то начало получаться. Получив похвалу от Йори, Мюра была на седьмом небе от счастья.
Тихонько посмеиваясь, девушки продолжили разговор, но почти сразу Йори заметила, что ее собеседница нервничает, желая еще что-то сказать. Еще минута, и служанка не выдержала:
— Возможно, вы сочтете, что я прошу слишком много, и рассердитесь на меня... — в крайнем волнении Мюра забылась и позволила себе нервно стиснуть пальцами сумочку гейши, которую Йори дружески позволила ей подержать. — Но я восхищаюсь вами и всю жизнь буду мучить себя за то, что не осмелилась сказать самое главное! Прошу вас, Йори-сама, возьмите меня в ученицы!
— Что?
— Я понимаю, что мне уже никогда не стать подобной вам, прекрасной гейшей, но ведь я еще могу быть вашей служанкой и хоть как-то приобщиться к миру искусства, о котором всегда мечтала! Вы очень добры ко мне и, служа вам, уверена, я буду счастлива.
— Но как же ваша служба дому Акизуки?
— Я всего лишь наемная работница, каких много у леди Кадзуми. Сейчас большинство слуг отправлено в город из опасения, что среди них могут оказаться шпионы и агенты Юидая, но, уверяю вас, у нее много таких, как я. В моих услугах здесь нет большой нужды. Кадзуми-сама не станет возражать, если я попрошу расчета и отправлюсь с вами.
— Но у меня нет денег, чтобы платить вам, Мюра-сан.
— Мне не нужно денег, Йори-сама! Я согласна работать за еду и уроки хороших манер, которые вы сможете мне дать. Не отказывайте, умоляю. Я очень постараюсь быть вам полезной!
Гейша даже растерялась, видя блеск обожания в глазах девушки. Похоже, та действительно решила, что перед ней открылся единственный в жизни шанс прикоснуться к волшебному миру искусства.
— Я подумаю над вашим предложением, Мюра-сан.
Служанка даже подскочила на месте и начала так горячо благодарить гейшу, словно та уже высказала свое согласие забрать ее с собой.
— Можете во всем и всегда рассчитывать на мою помощь, Йори-сама, — горячо заверила гейшу служанка. — Если вам что-нибудь понадобится, что угодно, вы только попросите, и я сделаю для вас все что угодно!
Миваки расслаблялась, лежа на шезлонге у края бассейна. Солнечный свет проникал сквозь застекленный купол над залом, но он был тускл и по-зимнему слаб. Этот недостаток должна была компенсировать ультрафиолетовая лампа, специально созданная для обеспечения богатых дам круглогодичным загаром. Лампу Миваки заставила принести и поставить рядом с шезлонгом ту безымянную куноичи, которая недавно появилась в их доме под видом служанки. Девушка-ниндзя была недовольна, но Миваки только злорадно ехидничала, видя ее гнев. Раз уж обрядилась в форму прислуги, пусть поработает! А то ишь взяла моду голос повышать на хозяйскую дочку! Задание выполнять, видите ли, труднее. Задание ее можно считать выполненным, как только дорогие гости вошли в дом, а унижаться перед безродной белковой куклой принцесса большого и сильного клана, до недавних пор самая завидная невеста страны Водопадов, она, Акизуки Миваки, не намерена!
"Принц Кано прибудет сюда к вечеру, — Миваки тихонько мурлыкала себе под нос простенькую мелодию и потягивала через трубочку охлажденный лимонад из высокого стакана. — Интересно, каков он собой? Надеюсь, не похож на ту жирную свинью, из которой папа тянул деньги? Будет очень неприятно, если он сохранил даже немного родственных черт с Юидаем. Говорят, Кано приятной внешности, добродушный и скромный парень. Врут, конечно. Уверена, он обычный прыщавый подросток, избалованный и плаксивый, но... все-таки — принц! Надо приодеться получше и изобразить милую, покорную скромницу. Уж я его очарую! Куда до меня этой глупой белковой кукле, которая даже и не девочка вовсе, а какой-то двуногий зверь, не способный придумать себе нормальное человеческое имя!"
