1 - Страна овец

-Стоп! Отмена! — крикнул Рамиль, обращаясь к оператору, уже собиравшемуся звонить в силовое подразделение, — только не там и только не сейчас. Проклятье! — он потер лоб, лихорадочно соображая, — пусть пока ограничатся наблюдением и перекроют все возможные пути отступления, но никаких активных действий не предпринимают без моей команды. Черт! Овод часто действует на грани фола, но сегодня он превзошел самого себя!

-Принято! — доложил оператор через несколько секунд, — они выведут на позиции оперативную группу, которая дежурит сейчас на концерте. Ребята все в штатском, так что смогут быстро организовать скрытное наблюдение.

-Хорошо! О любом чихе пусть немедленно докладывают лично мне.

-А что нам-то делать? — поинтересовался Егор.

-Напрягать все свои аналитические силы, — Рамиль снова повернулся к нему, — Овод похитил Олега, ошивался вокруг контуженного Хирурга, а теперь торчит здесь. Какая связь между этими событиями? Что он ищет? Какие цели преследует?

-Вряд ли он приехал сюда лишь для того, чтобы посмотреть на выступления любимых артистов.

-Его не интересует шоу-бизнес, — раздраженно тряхнул головой Рамиль, — собственный бизнес Овода, как правило, связан с неприятностями. С очень крупными неприятностями.

Идеальная шумоизоляция дорогого лимузина не пропускала в салон ни единого постороннего звука, и ничто не мешало тревожным мыслям наматывать круги в голове. Даже сидящий рядом Игорь, неподвижный и внушительный словно скала, действовавший обычно как прекрасное успокоительное, не был способен остановить этот круговорот. Нельзя сказать, чтобы Александр не доверял опыту и интуиции Рамиля, но в вопросах, затрагивающих область Психокоррекции, тот вряд ли мог выносить квалифицированные суждения. В таких случаях Саттар-младший предпочитал держать все под личным контролем. Устав, наконец, бороться с собственными сомнениями, он принял решение.

-Меняем маршрут, — произнес он, глядя прямо перед собой, — необходимо заехать в следственный изолятор.

-Считаю своим долгом заметить, — ровным голосом возразил Игорь, — что в этом случае мы неизбежно опоздаем к началу концерта, и это может привести к нежелательным отклонениям от утвержденного протокола безопасности.

-Ничего, много времени у нас это не займет. Тем более что я посулил организаторам весьма щедрый взнос, так что они, скорее всего, задержат начало концерта до нашего прибытия, — Александр ткнул пальцем в сторону перегородки, отделявшей салон от водительского места, — так что меняй маршрут и соедини меня с генералом Квасцовым.

Страх обладает уникальной проникающей способностью. Он бежит по проводам, беспрепятственно просачивается сквозь толстые бетонные стены и стальные двери, достигая самых укромных уголков и безошибочно находя свои жертвы.

Один-единственный телефонный звонок взволнованного заместителя министра привел к тому, что уже скоро почти весь персонал следственного изолятора пребывал в состоянии, близком к панике. И это все при том, что Александр в своем разговоре с ним старался использовать максимально нейтральные и обтекаемые формулировки. Хотя при общении столь влиятельных людей гораздо большее значение имеют не слова, а интонации.

Можно совершенно спокойно прожить всю жизнь, понимая, что очень многое в ней зависит от благосклонности одного-единственного человека. Однако одно дело, когда этот человек все время находится где-то далеко, на недосягаемой высоте, и совсем другое, когда он внезапно сваливается с личным визитом прямо к тебе на голову. Ничем хорошим это, как правило, не заканчивается. К приезду Саттара-младшего персонал изолятора с радостью расстелил бы перед входом красную ковровую дорожку... если бы она у них была.

Выйдя из машины, Александр подождал, пока Игорь набросил ему на плечи длинный серый плащ, и вошел внутрь. Молодой и явно нервничавший майор жестом пригласил их следовать за собой и торопливо зашагал по коридору. Никто не попытался их задержать или досмотреть, несмотря на то, что априори было известно, насколько опасным является сопровождавший гостя телохранитель, даже когда он безоружный. А Перфекты безоружными никогда из дома не выходят.

Сосредоточившись на предстоящей встрече, Александр не обращал внимания на облезлые стены и пятна плесени, покрывающие отсыревший потолок. В другое время он и на пушечный выстрел не приблизился бы к таким местам, пока здесь не проведут капитальный ремонт и полную дезинфекцию, но сейчас все это представлялось несущественным. Миновав несколько тамбуров, перекрывавшихся тяжелыми бронированными дверями, и спустившись вниз на пару лестничных пролетов, они прибыли на место.

-Вот, комната для допросов, — майор открыл одну из дверей.

За дверью обнаружилась небольшая погруженная в полумрак каморка. Всю ее дальнюю стену занимало большое окно, перед которым стояли несколько кресел и столик с записывающей аппаратурой. Подойдя к окну, Александр обнаружил за ним другую комнату, которая, напротив, была ярко освещена. Он сразу сообразил, что стоит перед полупрозрачным зеркалом, невидимый для того, кто находится по ту сторону.

В той, другой комнате стоял стол, слева и справа от которого стояло два стула. Левый стул был пуст, а на правом сидел человек в потрепанном сером костюме. Его глаза закрывала плотная черная повязка, руки были пристегнуты наручниками к подлокотникам, но, тем не менее, в его позе не чувствовалось страха или волнения, только усталость. Двое охранников, стоявших от него по бокам, держали заключенного под дулами своих автоматов. Их напряженные позы недвусмысленно говорили о том, что они не на шутку испуганы. Они почти наверняка даже не представляли себе, какую угрозу таит в себе сидящий перед ними изможденный человек, и не понимали, чем вызваны столь серьезные меры безопасности, однако непонимание само по себе уже достаточная причина для беспокойства.

-А он выглядит старше, чем я ожидал, — отметил Александр, подойдя вплотную к стеклу и внимательно рассматривая человека в сером костюме, — мне надо с ним поговорить.

-Одну минуту, — майор подошел к столику, — я включу Вам микрофон.

-Вы меня не поняли, — Саттар-младший довольно резким жестом остановил его, — я должен пообщаться с заключенным лично, глаза в глаза.

-Но, э-э-э... — мозг мгновенно покрывшегося потом майора заработал со скоростью, забытой со времен сдачи выпускных экзаменов, — я не могу...

-Тогда найдите того, кто может! И живо! — Александр демонстративно посмотрел на часы, — я спешу!

Настоящие боевые генералы вырастают не из тех солдат, что хорошо исполняют приказы, а из тех, что способны быстро принимать самостоятельные решения в критической ситуации. И видимо неспроста все, кто действительно был уполномочен принимать подобные решения, предусмотрительно удалились в неизвестном направлении, оставив именно этого майора ублажать столь неординарного посетителя.

-Хорошо, — он вынул из кармана пластиковую карточку, — я могу провести вас по своему пропуску. Надеюсь, никто не будет особо докапываться...

-Вот и славно!

-Тем не менее, — майору явно пришлось сделать над собой значительное усилие, чтобы развернуться и посмотреть в лицо визитеру, — я должен напомнить Вам о том, что психокоррекционное воздействие на сотрудников правоохранительных органов, находящихся при исполнении служебных обязанностей, а также на подозреваемых либо свидетелей является противозаконным и нарушает Кодекс.

-Спасибо, молодой человек, я это учту, — Саттар нетерпеливо помахал рукой, указывая на дверь, — а теперь открывайте.

-Одну минуту!

-И отошлите тех двоих, — он указал на вооруженных охранников.

-Но заключенный может быть опасен!

-Я тоже, — хмыкнул Александр, — ребята на взводе, и не хотелось бы, чтобы нашу беседу прервали какими-нибудь импульсивными и необдуманными действиями.

-О, Господи! Ну что за день сегодня! — окончательно покорившись судьбе, майор побрел к двери.

Подождав, пока он выпроводит охранников, которые были этому только рады, в комнату вошел сначала Игорь, а уже за ним Александр. Призывая к молчанию, Саттар-младший приложил палец ко рту и жестами отправил майора вслед за сослуживцами. Захлопнувшаяся дверь оставила их с Игорем в абсолютной, почти оглушающей тишине. Перфект, прекрасно понимавший своего хозяина без всяких слов, вынул из кармана и надел темные солнцезащитные очки. Пока Александр устраивался на стуле напротив арестанта, он прошел вперед и встал у того за спиной.

Сеансы Психокоррекции требовали определенной подготовки и концентрации, на которые как раз сейчас совершенно не осталось времени. Александр налил себе в стакан воды из стоящей на столе пластиковой бутылки и сделал небольшой глоток. Сложив руки на столе перед собой, он прикрыл глаза и постарался сосредоточиться. Ситуация осложнялась тем, что перед ним находился не обыкновенный человек, а, возможно, весьма ловкий и агрессивный Коновал, да еще с непонятными тараканами в голове. Здесь на первый план выходила задача не столько разобраться с чужими мозгами, сколько не дать оппоненту залезть в свои. Поэтому Александр предпочел не торопиться, несколько долгих минут потратив на возведение в собственном сознании череды защитных барьеров, призванных предотвратить или, на худой конец, замедлить возможное вторжение.

Не открывая глаз, он подал знак Игорю, чтобы тот снял черную повязку с головы арестанта. Освободившись от нее, тот несколько секунд подслеповато щурился, привыкая к яркому свету. Он попытался поднять руку, чтобы потереть слезящиеся глаза, но наручники, приковывавшие запястья к подлокотникам, остановили ее где-то на полпути. Покрутив головой, заключенный осмотрелся, но интерьер комнаты не предлагал ничего, на чем можно было бы задержать взгляд, а стоящий сзади Игорь держался вне поля видимости. Единственным объектом для изучения оставался сидящий на противоположном конце стола Александр Саттар.

-А-а-а, — прохрипел Старший, будто обрадовавшись, — собственной персоной!

Александр ничего не ответил на его приветствие, он просто на мгновение задержал дыхание и открыл глаза.

-Какие мы серьезные... — в глотку его собеседнику словно с размаху вогнали кляп. На какую-то долю секунды все его тело застыло, схваченное мгновенным параличом.

По губам Саттара пробежала еле заметная дрожь. Не говоря ни слова, он медленно стиснул в руке стакан с водой и внезапно изо всех сил хватил его о бетонную стену.

* * *

Резь в глазах началась у меня уже через пятнадцать минут. Вот Вы сами попробуйте, не моргая, таращиться на шесть мониторов одновременно, а я буду постоянно толкать Вас под руку и спрашивать: 'ну что там?'

Подавляющее большинство камер давали совершенно ужасную и абсолютно бесполезную для нас картинку. Опознать человека на их общих планах было попросту нереально. Гораздо интереснее оказалось перехватывать сигнал с камер корреспондентов, работающих в самой гуще событий. Беда состояла в том, что они сосредотачивали все свое внимание на прибывавших звездах, оставляя толпу зевак мельтешить где-то на заднем плане.

Но самое увлекательное зрелище поставляла пара камер на кранах. Они порхали над толпой, словно стервятники над степью, выслеживая добычу и камнем бросаясь вниз, едва ее завидев. В то время, пока ковровая дорожка пустовала, камеры висели над ней, время от времени описывая панораму заполненной народом площади, и вот тут-то как раз и можно было хоть кого-то разглядеть. Побочным эффектом являлось то, что от постоянных полетов взад-вперед у меня уже начала кружиться голова, а на особо крутых виражах к горлу даже подкатывала тошнота.

К настоящему моменту VIP-зона заполнилась уже почти полностью, а у нас не появилось ни единой зацепки. Свои места пока еще не успели занять отец и дочь Саттары, но Овод заметил, что Александр почти всегда прибывает последним, чтобы потянуть ожидание.

Одна из камер проводила удаляющуюся к своему месту спину Анны Каданович, чье лицо, то и дело мелькающее на обложках, уже давно набило мне оскомину, и на некоторое время осталась висеть над зрителями. Я тупо таращился на экран, не питая особой надежды кого-либо углядеть, как вдруг мои глаза сами собой широко распахнулись, наткнувшись на знакомое лицо.

-Япет!? — удивленно воскликнул я, — а ты-то что здесь делаешь?

-Кто!? Где!? — Овод прыгнул к монитору, — кого ты там увидел?

-Вот, наш водитель, — я указал на щуплую фигурку за секунду до того, как камера сорвалась с места и полетела над головами навстречу очередной звезде, — он был у Старшего на побегушках, но какого черта он здесь забыл?

-Сейчас попробуем выяснить, — пальцы Овода забегали по клавиатуре, вызывая на экран сохраненную запись, — на этом мероприятии случайных людей не бывает. Так-так, ага, смотри — он?

-Он.

-Смотри внимательно, — изображение поползло на меня, увеличиваясь в размерах. Телекамеры выдавали прекрасную картинку, которую можно было свободно масштабировать, рассматривая мельчайшие детали, — ты абсолютно уверен?

-Ну, да, — теперь, когда я смог как следует разглядеть лицо Япета, моя абсолютная уверенность несколько поблекла. Нет, это был, несомненно, он, без вариантов, однако я никак не мог отделаться от ощущения, что наш простоватый водитель зачем-то нацепил другое лицо. Получалось, будто я, словно лошадь, издали опознал знакомого человека по его одежде, а потом, подпустив его поближе, начал вдруг сомневаться. На его лице отсутствовали признаки какого-то грима или накладных усов, но куда подевался его добродушный взгляд широко открытых глаз, где его вечная слегка извиняющаяся улыбка? Вместо немного нескладного и неуклюжего человечка я вдруг увидел перед собой совсем другого Япета — внимательного, сосредоточенного и опасного. Вряд ли кому-либо пришло бы в голову стрелять вишневыми косточками в подобного типа.

-Ну? — Овод требовательно толкнул меня в бок, — ты его узнаешь?

-Да, конечно, — затряс я головой, — только он сегодня какой-то... странный.

-Откуда ты его знаешь?

-Я же говорю — он был водителем у Старшего, бегал по всяким мелким поручениям, за пивом там или еще что.

-Это еще вопрос, кто у кого бегал, — Овод лихорадочно перебирал виды с разных камер, стараясь поймать в кадр тот самый пятачок, от возбуждения его лицо покрылось красными пятнами, — а почему он показался тебе странным?

-Здесь Япет совсем не похож на того простофилю, каким был всегда, — попытался объяснить я, — никогда не видел его таким... жестким.

-Просто он не знает, что ты за ним наблюдаешь, а потому у тебя появилась возможность увидеть его настоящее лицо.

-Но не может быть, чтобы он...

-Отчего же?

-Э-э-э, ну-у-у, — на самом деле я не мог внятно сформулировать, почему так считаю. Ведь я же знал Япета, разговаривал с ним, мы вместе пили пиво. Как я не пытался воткнуть его в конструкцию из заговоров и убийств, он непременно из нее вываливался. Он просто не мог быть Хирургом, и все тут!

-Хорошо, — Овод был предельно серьезен, — если ты все еще сомневаешься, найди мне внятную причину, по которой он здесь находится.