Джон развел руками, пояснив: "Это было наитие", и все отправились снимать клипы. Потому как им надо было идти и снимать клипы. Сразу два. Денег дали на два клипа, вот и надо было идти и снимать их. Понятно?

Фредди захотел сэкономить и не заказал павильон для съемки, поэтому решено было отыграть в летнем саду Роджера. Летний сад был весь занесен снегом, потому что это был не обычный сад — зимой там было тепло и зрели вишни, а вот летом лежал снег и выла пурга. Но сейчас пурга не выла — Роджер отключил ее, дабы вой не мешал записи. Расставив инструменты, решено было начинать.

Первой должна была идти "Мы вас раскачаем". Как только Мэй торжественно произнес название песни, Фредди спал с лица и убежал в кустики. Искали его долго, поскольку кустиков вокруг было в изобилии. Покуда шли поиски, приходилось бегать в ближайший паб и отогреваться. Сильнее всех отогрелся Джон, и пламень его ужасного носа был виден издалека. Наконец Фредди был найден спящим под одним из кустов и приведен в чувство. Приведенный в чувство Фредди был дик, и поэтому пришлось приводить его в чувство еще раз. Прикрыв фингал под глазом темными очками в виде звездочек, Фредди сделал отмашку.

Когда все потопали и похлопали, ибо песня к тому располагала, приступили непосредственно к крыльям. А вот с крыльями вышло неладно. На припеве, когда Фредди заголосил: "Расправь свои крылья и вали!" проснулся Дэвид Боуи, до той поры мирно дремавший на ветке. Он расправил свои крылышки трех метров в активном состоянии и — гляньте-ка! — взлетел! На квинов посыпалась снежная труха. Роджер задрал голову и с удивлением посмотрел на парящего друга.

— Ого! — выразил почтение он. — Мощно. Это что у тебя — рудименты?

— Это чего? — поразился сверху Буй.

— Ну, как — например, есть хвостатый мальчик. И волосатый человек есть. А крылатого Боуи еще не было. Теперь и он в наличии. Справедливо.

— Ах так, — снизился и медленно заскакал к нему по снегу Боуи. — Рудименты. Хвостатый Боуи. Так, да?

— Да я хотел сказать не то! — и Роджер попытался зарыться в снег, как мышка-полевка, но Боуи уже было не остановить.

— Я вам покажу волосатого мальчика! — взревел он, хватая Роджера за ногу и пытаясь взлететь. Роджер заверещал и стал шариться во все стороны в поисках якоря. Якорем оказался Брайан. Мэй, чувствуя, что его вот-вот унесут, ужасно закричал и схватился за ударную установку. Совершенно случайно вместе с установкой в небо взмыл и Джон. Фредди же дико испугался, что его оставляют одного погибать в диком зимнем саду! Волки! Совы! Поэтому он схватил забытый "мэйский топор" и, метнув его в Боуи, подбил тому крыло. Дэвид выронил всю честную компанию и улетел, кляня квинов на все корки и выписывая в небе кренделя. Друзья же, выбравшись, отчистившись от снега и расцеловав плюющегося Фредди, встали в парадные позы и сняли клип. Все.

/ — картинка N 47 — / ЗИГГИ, или ПОСЛЕДНИЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД /

Однажды Фредди решил начать писать новый альбом.

— А что? — удивился Брайан, которому он сообщил такую новость. — Мы уже старый альбом закончили, что ли?

— А то ты не помнишь? — пожал плечами Фредди. — И не только закончили, но даже назвали его "News Of The World".

— Вот это новость! — воскликнул Брайан.

— "Новость" — это такой стиральный порошок, — высунулся из ванной нос Джона. — И я вас стыжус.

— Почему же? — прищурился Фредди. — Уж не потому ли, что мы выгнали Джона Рида?

— А мы выгнали Джона Рида? — оторопел Брайан.

— Такое ощущение, — заметил Фредди. — что Я ОДИН занимаюсь всеми делами, а вы — спите.

— Неправда! Я еще и стираю! — покраснел от незаслуженной обиды нос Джона.

— И кто у нас теперь менеджер? — вопросил Брайан.

— Я, — сказал смущенно Фредди. — Вот ведь как все обернулось.

— Ты же не знаешь азов! — воздел руки к потолку Мэй.

— Зато не надо платить ему зарплату, — подмигнул Фредди.

— Я все еще стыжус, — сказали из ванной.

— А чего же ты стыдишься? — задал долгожданный вопрос Мэй.

— Я стыжусь того, — пропищал Джон. — что я подстригся.

— Приятная новость! — кивнул Фредди. — Ты подровнял свою лезущую в глаза челку?

— Почти, — и Джон показался. Брайан кулдыкнулся с кресла, а Фредди стал икать.

— Наглый панкер! — выкрикнул он. — Брито-стрижено! Как не стыдно? Мало того, что мы с Вишезом расплевались?

— Платиновый придур! — тут же сунул голову в окно вышеизложенный Сид.

— Бесноватый фюрер! — не остался в долгу Фредди, метнув в него пепельницей. Сид с клекотом и пепельницей слетел вниз.

— Нас не будут любить! — крикнул Фредди. — Нас назовут козлами и не купят наш новый альбом!

— Так. Что за альбом? — стукнул по столу Мэй.

— А вот послушай. Я включу в него такие вещи, как "Толстозадые бабцы", "Ненадолго сдох" и "Мустафа Ибрагим". Помнишь?

— Помню, — поморщился Брайан.

— Правильно помнишь, потому что это песня про такого же дурака, как ты.

— Но как же законный отпуск? А премиальные? Я устал! Меня ждет Доминик! — недовольно сказал Тейлор.

— Какой еще Доминик? — непристойно подмигивая, спросил Фредди.

— Не какой. а какая! Это моя мамзель. Я с ней живу, вот такушки!

— А мы ничего не знали! — напустился на него Мэй. — Я вон, когда женился, всем сказал!

— И всем наврал, — отрезал Роджер. — Мы пока просто вместе живем.

— А другого Доминика, нужного пола, у тебя там нету? — обронил Фредди.

— Зачем тебе?

— Просто спросил, — и Фредди вскочил. — Ну? Чего сидите, как ослы? Пошли отмечать запуск нового альбома!

— Так вот же! — и все, толкаясь и суя ноги в чужие тапки, принялись собираться в паб.

...А в это время Дэвид Боуи прощался с папой. Нет, старый Джонс не собирался помирать. Он собирался в третий крестовый поход. Он просто обожал ходить в крестовые походы — во-первых, надолго, во-вторых, что захватил, то и съел, и, в-третьих, можно притащить домой много интересных вещей и потом еще лет десять хвастаться перед старухами, сидящими на лавочках, у который старый Джонс был предводителем. Немного, правда, смущало его появление родного братца — Сэмюэла Олеговича, политического беженца из России, который начинал понемногу отбивать у Буя-старшего пальму первенства перед старухами при помощи россказней о жизни за "железным занавесом". Таким образом, для поддержания репутации третий крестовый поход был просто необходим.

Проводив папу, Боуи решил дать волю своему гневу и для начала сунул в миксер любимую папину золотую рыбку. Пошто же Буй гневался? А вот пошто. Дэвид Боуи, как неизвестно, потому что мы еще об этом не упоминали, собирал марки разных стран. Выпроваживая папашу в первый поход, Дэвид надеялся, что тот будет присылать ему массу писем с ценными и редкими марками. Вместо этого папа не написал даже открытки, зато навез из похода несколько десятков священных Граалей. Дэвиду же эти Граали нужны были, как ежу — моторная лодка. Папа щедрой рукой рассыпал перед сыном чаши и сказал:

— Потом еще привезу.

И действительно, по окончании второго похода чашек уже было около двадцати. Наконец час отмщения настал! Как только Боуи выключил миксер и торжественно выплеснул гадкую смесь в раковину, он хищно подвигал бровями и взметнул свою дубину над кучей чаш, смиренно стоящих в рядок на полу. О! В эту минуту Буй был похож на Кухулина, громящего черепа своих врагов! Как вдохновенно он обрушивал дубину на печально хрупающие Граали! Самую замшелую чашу Боуи приберег напоследок. Когда же он приготовился расхрячить и ее, на него налетел коршун в лице Элтона Джона.

— Что ты делаешь? — клекотал коршун, хлопая крыльями. — Ты эти чашки изготавливал? Ты их на себе тащил? Не-ет, ты эти чашки только ломать можешь! Иди, там, на улице, старый Роджеров "ягуар" стоит. Ломай, круши его!

Боуи рысью вынесся на улицу, и Элтон с наслаждением услышал ухающие звуки и стон раздираемой машины. Когда Боуи вернулся, он был уже совсем спокоен.

— Ты чего это так разбуянился, свет мой? — спросил он у Элтона.

— Я же собиратель кубков! — воздел палец Элтон. — И за эту чашечку я дам тебе фунтов сорок! Кстати, а что это за черепочки? Надеюсь, это не остатки чаш, принесенных твоим папой из прошлых крестовых походов?

Дэвид поднял круглую башку к небу и издал ужасающий по своей внутренней силе лай. Отлаяв, он получил сорок фунтов и, дождавшись, пока Элтон не ушел, спрятал деньги в секретное место. Никто на свете не знал, что у Боуи было свое секретное место — его любимая дубина была выдолблена изнутри и заткнута пробочкой. В этой полости Дэвид хранил всевозможные нужные и памятные его сердцу вещи, как-то: полпинты пшеничного виски, зубную щетку, запасные пуговицы, оправу от очков Элтона Джона, собственные накладные брови и автограф Боба Марли, которого в Кенсингтоне все считали святым и гордились как главной достопримечательностью. Там же, понятное дело, у Боуи хранились и деньги. Он же не дурак, чтобы доверять банкам, которые грабят все, кому не лень! Он и сам любил на досуге ограбить банчишко-другой. Так что нечего!

Итак, решив обмыть сделку, Боуи отправился в ближайший паб. А там уже сидела веселая компания. Все хором уговаривали Брайана посидеть еще немного. Брайан деликатно отнекивался.

— Мне нужно домой, — пищал он, краснея от удовольствия. — пить имбирное пиво!

Все страдальчески морщились, ибо денег ни у кого с собой не было, а Брайан по давно укоренившемуся обычаю всегда платил за всех. Но на сей раз он решил уклониться от обычая. Доколе, спросил бы он, если бы природная застенчивость в нем не возопила.

Боуи, поняв, в чем дело, решил решить проблему. Он тайком откупорил дубину и извлек из нее две банки отличного имбирного пива (если этакую бурду вообще можно назвать отличной). Но Брайан твердо вознамерился уйти отмщенным. С этой целью он отпросился в туалет. С ним тут же вызвалась идти целая делегация, у которых срочно возникли дела в том же помещении, куда отправился и Брайан. Но, как это часто бывает, по прибытии на место мнимые дела тут же превратились в неотложные, и Мэю уже никто не смог помешать удрать через вентиляцию.

Народ же тем временем ждал. Волновался Боуи, делая угрожающие махи ногами и вращения дубиной. Элтон Джон снял и спрятал очки от греха. И только Фредди не потерял присутствия духа.

— Не расходитесь, господа! — заявил он, поднимаясь. — Я пойду его позову!

И он смылся. Возвращаться, понятное дело, он и не думал. И вот бредя и размышляя, куда бы завалиться на ночь, чтобы не переться в зубы к лесопилке в лице Мэри, Фредди заметил мелькнувшую вдалеке гнутую фигуру. Фредди догнал коллегу, ловко повалил его на землю и принялся звонко лупить башкой об крышку канализационного люка.

— Будешь сбегать, козл? — ревел Фредди. — Будешь, или нет?

Внезапно с той стороны люка откликнулись:

— Кто там?

— Тебя не касается! — отрезал Фредди. — Сам-то кто?

— Водопроводчик, — прогундосил люк. — Ангус Янг мое фамилие. Мы из Австралии.

— Это у вас много диких обезьян? — уточнил Фредди,

— Нет, то в Бразилии. А у нас много водопроводчиков. Водопровод кому починить?

— У нас, милейший, водопроводов нету, — строго ответил Фредди. — Ползи себе. Не видишь — джентельмены интеллигентно затеяли небольшой междусобойчик с мордобойчиком.

В щели сверкнул любопытный глаз. Фредди ловко залепил щель жвачкой, после чего обернулся к Брайану.

— Отпустил бы ты меня, — уныло сказал Мэй. — Чай, натешился.

— Я-то да, — кивнул Фредди. — А они-то нет!

Брайан по-птичьи вскинул голову. Со всех прилегающих улиц к ним текли ручейки несправедливо обиженных приятелей. Блеск в их глазах был красноречивее слов.

— Так ведь и тебе попадет, хо! — подмигнул ему Брайан. — Ты же тоже беженец!

— Мало того! — подмигнул ему Фредди. — Я еще и невозвращенец!

С этими словами он поднял крышку и сиганул в люк — только его и видели. Подбежавший Боуи оскалил зубы и вежливо спросил:

— А где этот? Где второй?

— В Австралии, — пояснил Мэй. — У них там ход. Миграция на носу.

— А-а-а, — глубокомысленно протянул Боуи.

— Где эта сволочь? — подоспели и другие. Боуи свесив голову, как удавленник, принялся докладывать ситуацию. Его слушали. не перебивая. Брайан под шумок попытался улизнуть, но Боуи наступил ему на ногу и не отпускал ни на шаг.

— Это хорошо, а как же тогда понять, что туннель может быть таким глубоким, если, вопреки законам физики, такое отверстие в земле проделать невозможно в принципе? — задал вопрос Ринго. Боуи ответил ему долгим молчанием, внимательно смотря прямо Ринге на нос. Затем, когда уже никто не думал, что он что-нибудь скажет, Боуи гаркнул:

— На исходную — маааарш!

Все разбежались кто куда, причем никто, собственно, не знал — а где она, эта чертова исходная? Боуи же, оставшись наедине с Брайаном, молча дал ему леща и ушел. И даже извиниться забыл.

История же на том не кончается, а, напротив, имеет длинное и нудное продолжение. На следующий же день Брайан подстерег Дэвида на задах и отвозил его по бокам гитарой. Буй же, который забыл дубину дома, только загораживался авоськой с таранью и плакал:

— Чего ж ты меня бьешь? Я не виноват ни в чем!

— А кто мне в ухо давеча? — обрабатывая Боуи, пыхтел Мэй.

— Это был не я! — вопил Боуи. — Это был Зигги!

— Зигги? — удивился Мэй и даже гитару уронил. — Как? Опять этот чертов Зигги?

Чтобы стало совсем понятно, поясним, что Боуи временами страдал раздвоением, а то и растроением личности. И если он творил разумное, доброе, вечное, то это делал Боуи, а гадости и тлен непременно оставались на совести Зигги. Был еще какой-то Алладин Сейн, но о его деятельности Боуи предпочитал пока не распространяться.

— И во Фредовых кошек намедни камнями тоже не ты кидал? — прищурил глаз Мэй.

— Да как бы я мог? — клялся Боуи. — Это Зигги, зараза!

— А Стингов сад?

— Что — Стингов сад?

— Кто стряс меня третьего дня с груши в Стинговом саду и отхлестал постромками? Тоже, скажешь, Зигги?

— Он, сволочь! — подпрыгнул Боуи. — Точно, он! Я знаю! Я видел, как он украл в зоопарке ослиные постромки! И в саду я был! Сидел и мирно ел груши!

— А что ж ты за меня не заступился? — насупился Брайан.

— А я.. А я был не в состоянии! — нашел Боуи. — Зигги забрал у меня жизненную силу, и, чтобы ее вернуть, я ел груши — вот и все!

— Да как же вы различаетесь? — всплеснул руками Брайан.

— Я знаю удивительный секрет, — подмигнул Боуи. — Бровей у него нет. А у меня — сам видишь!

И Боуи показался Мэю в фас и в профиль, чтобы доказать что он — старый добрый бровастый Дэвид.

— Так ведь.. АГА! Вот ты и попался! На том, кто меня хлестал, брови БЫЛИ! И еще какие! Косматые! Ну, что ты теперь скажешь?

Бую действительно было нечем крыть. Он сел, уткнул уши в лапы и стал думать. Внезапно его лицо замерцало.

— Вот! — крикнул он, вскочил и принялся водить хоровод с Брайаном. — Я понял! Понимаешь, эта падла нацепила накладные брови, чтобы ты его принял за меня! Дошло?