2. Пари на любовь. Гл.1-12

— Я не малышка! — отложив в памяти, что с этой 'малышкой' надо разобраться, огрызнулась я.

— Да, ладно, — хохотнул он. — А то я не могу понять, малышка ты или нет. — Вставить мне слово он не дал, бросив на кровать сверток. — Мать дала переодеться. И выходи, я буду ждать тебя за дверью.

— Тебя звать-то как? — остановила я его, лишь теперь разглядев небольшие, явно еще не готовые к полету крылья.

— Данко, — ощерился он, как и недавно маменька, продемонстрировав клыки. — И я не пацан.

— Что? — не поняла я, откуда он узнал, о чем я подумала.

— Да у тебя на лице все написано, — довольно засмеялся он и вышел. И добавил, уже почти закрыв за собой дверь: — И какая из нее Повелительница. Девчонка совсем.

Говорить, что я — не девчонка, а девушка, я не стала. Таких, как этот, не переубедишь.

* * *

Несмотря на заверения, что с друзьями все в порядке, я все равно беспокоилась. Верила, что Эльседар не стал бы обманывать — смысла не было, но как же трудно прислушиваться к доводам разума, когда так хочется поддаться чувствам!

А еще не давал покоя поступок Ивара. Понимала, что именно двигало им, когда предложил мне самой отправиться к летающим, но....

Одна только мысль, что он и мог быть тем самым предателем, заставляла кулаки сжиматься от ярости.

— Мать зовет ужинать.

Я вздрогнула — Данко подошел неслышно, но не оглянулась, продолжая наблюдать за похожей на огромную ласку тварью, которая так же пристально смотрела на меня с той стороны невысокой каменной стены.

День пролетел незаметно. Пока отмокла в огромной бадье, которую приготовила для меня Сарина, пока она меня высушила да обработала мазями ссадины и порезы, пока показала дом, оказавшийся значительно больше, чем я представляла, он и закончился. Я только и успела, что осмотреть двор, да узнать, что там, за оградой, куда ни кинь взгляд, одни болота.

— Это — Чара, она охраняет поселок, — Данко встал рядом. — Любит новеньких. Любопытная.

— Она разумна? — чуть склонила я голову. Чара повторила за мной.

— Как ребенок, — без ставшего уже привычным кривлянья ответил младший отпрыск Эльседара. — Запоминает запах, магию, повадки. В нашем Мире от нее не скрыться. Но на живых попусту не нападает, предпочитает падаль.

— Она — красивая, — вспомнив про оставшегося у эллиан Бриню, вздохнула я.

— Она услышала тебя и запомнила твои слова, — зачем-то сказал Данко и напомнил: — Мать зовет.

Помахав Чаре рукой, развернулась:

— А сколько тебе лет? — Стоило попробовать пообщаться нормально, пока он был таким... милым.

— Четырнадцать, — ухмыльнувшись, пробухтел он. — Не стоит говорить, что тебе уже двадцать два. У вас другой возраст.

— Вы живете меньше?

— А это — кому как повезет, — захохотал он. Потом резко оборвал смех: — Ты об этом лучше у отца спроси. Он знает, о чем тебе стоит знать, а о чем — нет.

Кивнув — так и сделаю, поднялась на крыльцо. Дождалась, когда Данко откроет дверь — сама бы не смогла, первой вошла внутрь.

Коридор узкий — двоим летающим не разойтись, да еще изогнут. Сначала ведет вдоль одной стены, затем сворачивает, проводя вдоль другой.

— Долго вы, — Сарина показалась на пороге кухни, до которой мы добрались. Потом посмотрела на меня: — Это хорошо, что Чара тебя признала.

— Почему хорошо? — не удивившись ее осведомленности, спросила я.

— Потому что, — хмыкнула она и вернулась на кухню.

— Понятно, — усмехнулась я. — Нужно спросить у Эльседара.

Данко промолчал, но и так было понятно.

Когда мы вошли в большую комнату, стол был уже накрыт. Но не на всех, как я ожидала, а лишь на четверых.

Впрочем, я этому не сильно и удивилась. Со старшими сыновьями Сарина меня тоже познакомила, но те предпочли держаться стороной, старательно не замечая присутствия чужой в своем доме.

Меня это скорее радовало, чем расстраивало. Кто его знает, как эта история повернется. Сегодня я гостья, а завтра?!

— Осмотрелась? — Эльседар стоял у окна и курил трубку.

— Познакомилась с Чарой, — вместо меня ответил Данко.

— Знаю, — обернулся Эльседар. Дохнул дымом. Тот поднимался к тяжелому потолку тающими по пути кольцами.

— А кто предатель — знаете? — иронично приподняла я бровь. Что бы ни произошло, а всем вокруг уже все известно.

Тот мой вопрос проигнорировал, обратившись к сыну:

— Ты не стой. Камин растопи. Дождь начнется.

Повторять ему не пришлось, Данко, прихватив с кованой полочки у двери несколько поленьев, тут же направился к камину.

— А ты чего не спрашиваешь? — продолжая пыхтеть трубкой, посмотрел на меня Эльседар.

Уточнить, о чем это я должна спросить, не удалось:

— Пусть сначала поест, — подтолкнув меня вперед, вошла в комнату Сарина. Поставила на середину стола большой казан. Подняла крышку — оттуда сразу дохнуло ароматным паром. — Ты садись, не стой. — Когда я не шевельнулась, тут же накинулась на мужа. — А ты чего дожидаешься?! Видишь, девчонка сторожится.

— Да я... — попыталась я вставить слово, но предпочла за лучшее замолчать, наблюдая, как эти двое смотрят друг на друга ироничным взглядом.

Это было так необычно — видеть у летающих то, чего сама была лишена, что я едва удержала выступившие на глазах слезы. Это там, в нашем Мире они были грозными тварями, здесь....

— Наемники мы, — дернув головой, сбил меня с мысли Эльседар. Подошел к столу, сел с торца, что ближе к двери. — Земли у нас есть, но скудные, а семьи большие, кормить надо. Вот и нанимаемся. Или ходим в набеги. Это черные при Повелителях, а нам, хотим — не хотим, а выживать как-то надо.

Я могла сказать, что после таких набегов, в домах нашего Мира плачут по погибшим, но не стала. Ему это было известно так же, как и мне.

Он это отметил, кивнул. Затушил трубку, аккуратно положил ее рядом с собой. Дождался, когда Сарина разложит варево и сама сядет за стол:

— Тебе ведь интересно, как все так получилось?

— Интересно, — так и не сдвинулась я с места.

— Что тебе известно о кастах деркари? — Эльседар указал мне на стул справа от себя.

Я чуть помедлила, но села. Есть вроде и не хотела, но аромат дразнил ноздри, заставляя вспоминать, что обед был давно:

— Только то, что их двенадцать,— послушно ответила я. — Высшая — Повелители. Потом идут черные, потом — вы.

— Пропустила изгоев, — поправила меня Сарина, взглядом указав на тарелку.

Я пододвинула ее поближе, взяла ложку....

— Никогда о них не слышала.

— И не должна была. На то они и изгои, чтобы о них не поминать, — насмешливо произнес Эльседар. Огладил трубку большими, но очень ловкими пальцами. — Магия, она как подземный огонь. Вроде и есть, а пока не прорвется, и не увидишь. Случается такое не часто, но если происходит, Мир погибает. Не сразу, но верно, уже не спасти.

— Ты кушай, кушай, — напомнила мне об ужине Сарина.

Я — кивнула, но даже шевельнуться не смогла. Лишь зачарованно смотрела на Эльседара, который, словно никуда не торопясь, взял кувшин, наполнил из него кружку. Шумно вдохнул, сделал глоток.... И все так размеренно, неспешно, заставляя с таким напряжением ожидать продолжения, словно от этого зависело твое будущее.

А потом еще и Данко справился с камином и вернулся к столу. Громыхнув стулом, сел рядом с матерью. Хмыкнул:

— Точно — малышка! Даже рот открыла. — Получив от матери по шее, фыркнул, обиженно насупившись: — А что сразу я?!

Объяснять, почему именно он, никто не стал. Сарина сидела тихая, смотрела в пустоту, хмурилась, словно те картины, что вставали перед внутренним взором, ее совершенно не радовали. Сам Эльседар больше не щерился. Взгляд был тяжелым, пронзительным.

— Так и произошло, — дождавшись, когда в комнате затихнет, продолжил Эльседар. — Часть того Мира, откуда мы пришли, снесло сразу, а из тех, кто выжил, многие потеряли разум и стали чудовищами. Остальным повезло кому-то больше, кому-то меньше, но изменились все.

Я сглотнула вставший в горле ком. Воображение отказывалось представлять то, о чем он рассказывал, настолько страшным оно казалось, но я продолжала внимательно слушать, догадываясь, что не просто так Эльседар завел этот разговор.

— Чем дальше от прорыва, тем тоньше воздействие. Те, кого ты знаешь, как элиан, жили на другом материке, за большим океаном, который впитал в себя часть грубой силы. Потому жители Верхнего Мира и столь искусны теперь в тонких плетениях и дыхании стихий.

— А деркари? — не удержалась я от вопроса.

— Об этом у нас даже детям известно, — опередив отца, с вызовом бросил Данко, еще раз заработав по шее. Но, похоже, для него это было привычно, на этот раз он только чуть дернулся, да оскалился, показав клыки, но так и не замолчал: — Была страшная война.

— Данко прав, — Эльседар поставил на стол уже пустую кружку, вновь потянулся к трубке. — Война была страшной. Летописей того времени, как ты понимаешь, не сохранилось, но родители рассказывали детям, а те своим детям, поэтому мы и помним, и передаем дальше, чтобы не забылось. Смерть была невидимой, настигала внезапно, никого не щадя. Звери обезумели, самые мирные кидались, словно одичавшие. Матери грызли и рвали своих детенышей. Те, еще даже не открыв глаза, пытались добраться до своих братьев и сестер.

— Люди от животных не отставали, — пришла ему на помощь Сарина. — Поддались жажде крови, истребляя всех и всё, что попадалось на пути.

— Неужели это правда? — хрипло произнесла я, понимая, насколько коварна и опасна была та самая магия, способностью к которой мы так гордились.

Сарина мотнула головой, словно избавляясь от наваждения, посмотрела на Эльседара.

Тот ответил ей таким же внимательным взглядом, потом нахмурился, но кивнул, вроде как вынужденно соглашаясь с тем, о чем она его безмолвно просила.

— Правда это, малышка. Правда. Но....

Он замолчал, продолжая буровить меня тяжелым, из-под сведенных к переносице бровей, взглядом.

— Да говори уж, — когда напряжение стало совсем невыносимым, поторопила его Сарина. — Наша она, пусть знает.

— Главное, чтобы знание это не во вред оказалось, — вздохнул Эльседар, вдруг как-то сразу постарев. Как будто все сказанное и не сказанное одним махом себе на плечи взвалил. — Ладно, слушай, девочка. Но когда придет время, вспомни, что от лишних знаний бывают многие беды. И лишь только сердце.... — Он оборвал себя на полуслове. Поднялся, отошел к узкому, как бойница, окну.

И ведь прав оказался. За разговором я сразу и не заметила, но теперь явственно слышала шум дождя. Монотонный, беспросветный.

— Спасение нашли племена за горами. Накрыть-то их накрыло, но только поверху. Тех, кто был в низинах, как и будущих элиан, затронуло лишь тонкой силой. Понимали, что пройдет время, смерть доберется и до них, потому и искали, как избежать беды. И ведь нашли! Двенадцать сильнейших магов открыли портал в другие Миры и держали его несколько суток, давая возможность всем, кто разумен, покинуть погибающий дом.

— Двенадцать кланов Повелителей? — вскинулась я, едва ли не сразу связав одно и другое.

— Двенадцать кланов Повелителей, — подтвердил Эльседар и резко обернулся. — Уведи ее, — приказал Сарине. — А ты, — бросил подскочившему Данко, — позови братьев.

Не знаю, что произошло, но выглядел летающий встревоженным.

* * *

— Что случилось? — войдя в свою комнату на втором этаже, обернулась я к Сарине.

Та ответила не сразу. Подошла к столу, поставила на него тарелку и кружку, которые захватила с собой, затем вернулась, плотно закрыв дверь, накинула засов, и лишь потом посмотрела на меня:

— Помяни изгоя к ночи, он и появится, — грубо бросила она. Губы дернулись, показывая клыки.

— Кто они? — нахмурилась я, даже не пытаясь понять, чем это может нам всем грозить.

— Тайные правители этого Мира, — зло ощерилась Сарина. — Повелителей слишком мало, да и главная их забота — Дверь и Печать, которые не позволяют магии из погибшего Мира затопить наш, потому и не успевают следить за тем, что творится в других землях. Изгои этим и пользуются, насаждая свои порядки.

— Они — маги? — я села на край кровати. Есть мне после сказанного совершенно расхотелось.

— Зовущие, — мотнула она головой, словно о чем-то вспомнив. — Мы перед ними бессильны. Себя помним, а подчиняемся, сделать ничего не можем. Только черные и способны устоять, их клятва верности держит. А у нас что — каждый по себе.

— А как же Эльседар? — подскочила я.

Зовущие. Заклинатели. Похоже, но действуют по-разному. Одни затягивают в свои сети, другие — заставляют потеряться в созданной ими реальности.

Общее в них то, что и те, и другие, способны забрать и разум, и силу.

— Он — справится, — твердо ответила Сарина, но я ей не поверила. В ее взгляде был страх. Страх за мужа.

Похоже, ощутив мои сомнения, Сарина отошла к окну, встала спиной. Когда заговорила, изгои уже не казались столь уж большой проблемой.

— Память у потомков оказалась короткой. Очень скоро пришедшие на смену тем двенадцати магам забыли, что только вместе им удалось сделать невозможное. Прошло время, Печать ослабла и вместе с потоком чуждой магии в этот Мир ринулись полчища тварей. И опять была война....

— Летающие пришли с той, второй волной

— И мы, и черные, и все остальные, кого ты сейчас знаешь, как деркари, — продолжая смотреть в дождливую ночь, ответила она. — И опять Повелители, создав артефакт невиданной силы, сумели закрыть Дверь. Но было их уже не двенадцать — семь. Все, кто остался с той, Первородной, способной творить чудеса силой.

— Кхара? — спросила я.

Впрочем, в ее ответе я была уверена.

— Кхара, — подтвердила она. — Наша надежда и проклятие.

— Вы — разумны, — не пропустив, что именно она сказала про артефакт, который я разыскивала, отметила я несоответствие в ее рассказе.

— И не только мы, — повернулась она. — Черные получили свободу от исступления, поклявшись Повелителям в верности. Мы — от магии этого Мира. Она другая, не разрушает — создает.

— А как же остальные? — вспомнила я о длинном списке других тварей, что попадали к нам через прорывы.

— Их безумие отказалось слишком глубоким, не обратить. Но и оно смягчилось, перестав быть ненасытным.

— Осталось узнать, как и откуда появились изгои? — задумчиво протянула я, уже иначе воспринимая историю наших Миров.

Ответить на этот вопрос Сарина может и хотела, но не успела. Под мощным ударом задрожала дверь, потом из-за нее раздался голос Данко:

— Открой, отец послал.

Сарина недовольно качнула головой, бросила быстрый взгляд на тарелку, к которой я так и не притронулась, но ничего не сказала, направившись к двери.

Подойдя, сбросила засов и отступила в сторону.

Данко в комнату не вошел, остался на пороге. Выглядеть пытался спокойным, но получалось у него плохо. Губы кривились, показывая клыки, брови хмурились, сдвигаясь к переносице.

— Отец просил привести ее, — указал он на меня.

— Этот ушел? — поинтересовалась Сарина.

— Нет, — коротко ответил Данко. — Идем, — посмотрел он на меня.