-'А причём тут антисемитизм? Ты Ричард наверно не совсем верно меня понял. Я к евреям отношусь также как и к другим нациям. А вот к сионизму и иудаизму резко негативно, как и к германскому или английскому нацизму! Я убежденный антирасист и антинацист! До аншлюса Австрии, у меня было много друзей евреев, да и в нашей социалистической партии Австрии их было не мало. Они также негативно относились к иудаизму, сионизму, немецкому нацизму, считая как и я, что это идеологии одного корня. Да что далеко ходить, вот наш общий приятель Кацман, его тоже надо ненавидеть? Какое отношение он имеет к иудаизму или сионизму? Над иудаизмом он смеется, сионизм отвергает, так как по мировоззрению стопроцентный агностик. К деньгам равнодушен, как и к стяжательству, единственная страсть у его это работа. Так за что его ненавидеть? Только за то, что он еврей? Это так же глупо, как и ненавидеть камрада Денница, за то, что он немец, вменив ему в вину, что в германии победил нацизм'. Я сказал, что понял и попросил продолжить тему Европейского нацизма.
-'Да собственно я уже всё о его истоках и зарождении рассказал. Десятилетия пропаганды превосходства белой европейской расы над всеми остальными народами, для Европы не прошли даром. Европа, особенно северная, к концу 20-х годов, была буквально беременна нацизмом. И то, что он победил, при помощи американского и английского капитала в разоренной и униженной Веймарской республике, став государственной идеологией третьего рейха, нет ничего удивительного. Скорей это закономерно, так как германия не смотря на колоссальное ограбление после Великой войны, оставалась самой промышленно развитой странной в Европе. Что делало её просто идеальным инструментом войны, по переделу мира, на пользу мировому империализму и финансово-банковским кланам. Нацизмом и шовинизмом больна вся Европа. Идеи нацистов Германии им очень близки и понятны, будь у них такая возможность, они сами с удовольствием завоюют и ограбят, каких ни будь унтерменшей. Поэтому с такой охотой вступают в войска нацистской Германии, воюя против Советской России'. Я спросил, в Европе, что совсем не осталось людей не подверженных идеологии нацизма и расизма? И как же в таком случае Англия, воюющая с рейхом? Если по его словам, она и есть колыбель нацизма.
-'Почему не осталось? Не буду говорить за всю Европу, скажу про свою Австрию. До аншлюса, большая часть населения Австрии не была этому подвержена, в основном это были люди левых взглядов, атеисты или католики. Сейчас не знаю. Геббельсовская пропаганда, действует достаточно эффективно. Сколько там осталось не оболваненных ею, точно не знаю, но уверен, что остались. А насчёт Англии, ты меня иногда просто умиляешь, своей политической наивностью! Я глядя на твой технический гений камрад, часто забываю, что ты ещё очень молод'. — 'Это я-то молод? Хе-х, но спорить не стал, выгляжу так'.
— 'Что бы тебе было понятней, приведу аналогию с твоей родины США. Представь, один мафиозный клан гангстеров и другой такой же клан гангстеров. И вот они не поделили какую-то территорию и финансовые доходы с неё. Что начнется, если он не могут договориться? Правильно, начнется война ганстерско-мафиозных кланов! Но это не делает их лучше, или более правыми, те и те бандиты, те и те убийцы и преступники. Это будет война хищников за добычу и ни как иначе. Тоже самое, в отношении Англии и рейха. Война между ними идет не из-за идеологических разногласий, а за финансы и территории! Это такая же бандитская и несправедливая война, как и война двух гангстерских банд. Сложись политически ситуация, в 39 году в Европе чуть по другому, рейх и Англия воевали бы в одном строю против СССР, к тому тогда и шло. Даже в 40-м, после поражения Франции, окажись вместо Черчилля во главе Англии другой политик, давно бы с рейхом помирились и воевали вместе против Советской России! А ты камрад удивляешься, что так много европейцев идут воевать на стороне нацисткой Германии. Очень уж близка им, идеология расового превосходства нациков, дающая право безнаказанно грабить, убивать и порабощать. Я больше удивлён, что их так мало идёт в войска нацистов, честно думал, что пол Европы в вермахт добровольцами запишется!'.
* * *
* * *
*
Второе объяснение, было более эмоциональным и личностным, хотя во многом перекликалось с объяснением Паулья. К тому же, Франсуа в тот момент был сильно пьян, поэтому говорил что думал, без прикрас. В тот день он получил известие из Франции, что в застенках гестапо погибли его старший брат и младшая сестра, вот и набрался с горя. Мы с ним, не были в особо близких отношениях, по-соседски приятельствовали, но увидев меня на участке, когда я вечером вышел зажечь свет, зашёл с бренди и пивом — жуткая смесь, выговориться и 'поплакаться в жилетку'. Мы расположились на свежем воздухе, за домом. От пива я отказался, а бренди немного выпил. Франсуа стал, рассказывать, про брата Жерара и младшую сестру Люси, которых осенью схватило гестапо и месяц назад их казнили, а он только узнал об этом. Из дома выглянула Джули 'потеряв меня', увидев нас с Фрасуа сидящими за столиком с бутылками, подошла. Послушав его рассказ, вздохнула, каким-то материнским утешающим жестом погладила его по плёчу. Вынесла нам оставшиеся с ужина салаты, нарезала ветчины с сыром, принесла графин с соком и пошла к Жаклин, поддержать её и если надо посочувствовать. Женщины более чутки в таких вещах. А я продолжил слушать Франсуа, ему в первую очередь хотелось выговориться.
Из рассказа следовало, что он всегда со студенческих лет придерживался левых взглядов, как и вся его семья. Только он в отличие от старшего брата Жерара, не вступил в ФКП, опасаясь за карьеру инженера. Потом их младшая сестра Люси вступила в ФКП, пошла работать в рупор коммунистов 'Юманите'. После разгрома французской армии и подписанного Петеном перемирия с бошами, их семья оказалась на оккупированной территории Франции. Жерар, сразу вступил в коммунистическую 'Специальную организацию'-'L'Organisation spИciale' (я так понял типа наших партизан). Куда набирали французских коммунистов, имевших военную подготовку и боевой опыт. А Жерар его имел, воевал в инженерно-сапёрном подразделении. Люси тоже занялась подпольной деятельностью, вступив в коммунистическую организацию 'Батальоны молодёжи'. Они в основном занимались изготовлением листовок и организацией массовых протестов. Как демонстрация тысяч студентов и рабочих в Париже 11 ноября 1940 года, против оккупантов. Жерар в 'Специальной организации' занимался силовыми акциями, взорвали электростанцию, которую использовали для своих целей вермахт, пустили под откос немецкий эшелон. А в основном отстреливали немецкие грузовики. Делая засады на подъёмах дорог, когда грузовики сбрасывали скорость, переключившись на пониженную передачу, медленно ехали в гору. Франсуа пользуясь своим положением одного из ведущих инженеров в компании. Помогал в инструментальной мастерской, вместе с другими сочувствующими французскому сопротивлению, изготавливать специальные пули, для охотничьих гладкоствольных ружей. Которые с пятидесяти метров пробивали двигатель грузовика на вылет, (я так понял, делали что-то типа турбинок или катушечных). В маленькой заводской типографии использовавшейся раньше для изготовления тех. документации, изготовляли листовки. Он их выносил с завода в своём портфеле, а потом Люси их забирала и передавала дальше. А потом к нему домой пришло с обыском гестапо.
-Перевернули весь дом, повезло, что Люси все лестовки за день до этого забрала. А в нас с Жаклин и в прижавшихся к нам детей, их главный тыкал пистолетом и смеясь спрашивал, кого первого пустить в расход. Я такого бессилия и страха никогда не испытывал! Я отчетливо понимал, что застрелить нас им ничего не стоит! Наверно они не имели достоверных сведений, поэтому обыскивали все дома на нашей улице. Если бы они знали точно, нас бы ничего не спасло. Я больше всего испугался за семью, ведь им ничего не стоило их убить. Нам в этот раз просто повезло. Поэтому через день, собрав, что смогли, уехали на юг, на территорию Виши. Ричард, я струсил! Мне надо было вернуться, после того как устроил Жаклин и детей в Лиможе. Сражаться рядом с Жераром и Люси. А мне предложили работу в ЮТЭК и я сразу согласился. Я трус, я всю жизнь чего-то боялся. Не вступил в ФКП, боясь за карьеру. Не вступил в маки, боясь за жизнь. А Жерар и Люси не боялись и погибли, сражаясь с нацистами, за меня и мою семью сражались, за наше будущее и свободу сражались. А я жалкий трус, сбежал в Мексику!
Видя, что Франсуа близок к пьяной истерики, из-за мучившей его совести и горя от потери родных. Мне пришлось его привести в чувство. Сочувствие в этой ситуации, только бы усугубило его состояние. Встряхнуть и достучаться до его находящегося в смятении сознания, можно было только спокойной логикой. Его оточенный инженерный ум сам погасит пожар чувств.
-Франсуа, забей!
-Что забей? Вяло удивился он.
-На свои переживания и терзания насчёт трусости! Все могут испугаться, я сам недавно, чуть не обоссался с перепугу, когда на меня башенная установка падать начала, час потом на ватных ногах ходил и руки тряслись. Не бояться только клинические идиоты, вот им страх не ведом. Ну вот скажи, чем ты мог помочь Жерару? У тебя военная подготовка есть?
-Нет, но я хорошо стреляю, отец с детства нас на охоту брал с братом.
-Я знаю, что хорошо стреляешь, но этого мало.
-Откуда? Опять вяло удивился Франсуа.
-Ник сказал, что наш сосед стреляет лучше многих и что ты обещал его потренировать.
-А, да. Был на стрельбище такой разговор.
-Ты ведь не просто так, купил автоматическую винтовку и регулярно ходишь на стрельбище?
-Нет, я записался в ДООП третьего посёлка, наш ведь и так хорошо охраняют.
-Вот! А трус, не за какие коврижки не записался бы. А на дежурстве мало ли что случается. Летом я слышал, несколько раз до стрельбы доходило с залётными отморозками.
-Да, летом было такое, правда, сейчас все наши анклавы бандиты стороной обходят. Да и дежурю я раз в месяц.
-Хватит Франсуа, ты не трус! И скажи ведь ты хороший инженер-технолог?
-Хороший.
-Я даже скажу, что отличный! И где от тебя пользы больше? Лежать в засаде с охотничьей двустволкой, изредка портя двигатель у грузовиков нациков. Или здесь, где мы производим авиаприборы для самолётов, локаторы для кораблей, подлодок и авиации, оружие и бронетехнику, да много всего, с помощью чего русские и мексиканцы бьют 'страны Оси', на суше, на море, в воздухе? Где от тебя больше пользы Франсуа?
-Ну да, здесь больше пользы, я действительно хороший инженер-технолог. Согласился со мной он, более-менее придя в чувство.
-Вот, что и требовалось доказать! Так что не мучай себя угрызениями совести, что уехал из Франции. Если хочешь поквитаться с нацистами, за Жерара и Люси, так усовершенствуй и удешевляй технологию. Для увеличения надёжности нашей продукции и увеличения её выпуска! Этим ты им намного-намного больший урон нанесёшь, чем стреляя из двустволки по их грузовикам. Мы немного помолчали, потом я спросил.
-Лучше скажи, почему по твоим рассказам, в маки идут только французские коммунисты?
-Не только они, Ричард. Есть в маки и не коммунисты, хотя из ФКП там действительно большинство. Там много разных людей, с разными политическими взглядами, зачастую даже очень разными. Просто в маки идут люди, не зараженные рабской психологией.
-Как интересно ты сказал. Франсуа, поясни мне, что ты имел в виду, говоря — 'не зараженные рабской психологией'? Он задумался, взял бренди плеснул в стакан, потом отставил.
-Ричард, ты не задумывался, почему мы — французы, имея армию не меньше и не хуже чем у немцев, так быстро проиграли им в 40-м?
-Конечно, задумывался и не раз. Но как это относиться к предыдущему моему вопросу?
-Да, просто всё. Большая часть французов, не горела желанием воевать, вот и весь секрет. РАБСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ! Выделил интонацией Франсуа.
-Им по большому счёту без разницы, какому господину служить французскому или немецкому. Главное, что бы 'рабская пайка' не уменьшилась, да комфортно и безопасно жить было, пусть и при условии, что сидишь тихо и не высовываешься.
-Да ладно! А как же национальное самосознание и патриотизм? Ведь Французы этим славились, по крайней мере, мне так казалось, удивлённо ответил я.
-А что патриотизм? Он и остался, только у каждого свой. У маки действительно патриотизм, им больно и горько за поруганную Францию, они воюют за свободу для своего народа и страны. У колоборантов и прислужников нацистов тоже свой. Горды и счастливы, что новый европейский господин признал их, пусть пока и не совсем равным себе, но всё-таки приблизил, назначив первыми из слуг, дав шанс влиться в ряды господ 'нового порядка'. Теперь они искренние патриоты 'нового порядка' и обновлённой Франции, младшей сестры тысячелетнего рейха. Под мудрым водительством Гитлера и Петэна, идущие к всемерному процветанию и благоденствию. Рабам ведь всё равно, за чей счёт наступит это благоденствие. Рабам не нужна свобода, им нужна сытая кормушка, комфортный рабский загон и самка, для удовлетворения похоти. Ну или самец. Иногда нужна эмоциональная разрядка, виде спортивных игр или массовых мероприятий. С тем и с тем в Германии полный порядок, раньше на футбольных матчах кричали 'Франция! Франция!', теперь не менее самозабвенно орут 'Рейх! Рейх!'. Ведь рабом быть так удобно и комфортно, ни надо думать, не надо решать, выполняй только предписанные, пусть жестокие и людоедские правила, и все будет хорошо. А свободным человеком быть опасно и тяжело! Свобода неразрывно связана с ответственностью, постоянным нравственным выбором, с борьбой в первую очередь с самим собой. Для того что бы остаться человеком, придётся бороться со своими животными инстинктами, слабостями, конформизмом. И многим французам это не нужно, их и так всё устраивает. Я же тебе Ричард, говорю — французам, зараженным рабской психологией, всё равно какому господину служить, главное, что бы ему было тепло и сыто. И таких во Франции, не меньше половины! Франсуа мрачно замолчал, всё же налил себе бренди, выпил и зажевал, завернув в лист салата кусочек ветчины и сыра. Потом встав, сказал.
-Пойду я. Спасибо что выслушал, дал выпустить пар, я уже в норме.
-Да, не за что. Жаль, мы раньше не говорили с тобой на эту тему. Если ты не возражаешь, ответь мне на один вопрос. Хотя ты уже наверно на него ответил, но всё же, позволь спросить.
-О чём?
-Франсуа, почему столько много европейцев из оккупированных третьем рейхом стран, идут воевать за его интересы? Ведь их никто силой не заставляет, да и оккупировавшая их Германия вроде как враг?
-Да, всё из-за той же рабской психологии! Ответил Франсуа и сел обратно.
-Вспомни Ричард, кто первым подержал Гитлера и нацистов в Германии? Люди с психологией раба! Всякие лавочники, мелкие торговцы и предприниматели, всякие клерки, которые вкусили власти, но мелкой, а им хотелось большего и нацисты им пообещали мировое господство. Власть не только над двумя тремя затурканными работниками, а над тысячами и миллионами рабов. Для раба нет ничего слаще и желаний, как стать господином! И самому повелевать рабами. Да и жестокость нацистов от туда же проистекает. Нет более жестокого господина, чем бывший раб! Так во Франции таких тоже полно, как и в других европейских странах. А тут им дали шанс примкнуть к лагерю победителей. Отслужит свой двухлетний контракт в иностранном легионе, или до победы в 'ХиВи', получай гражданство рейха! Пусть и не полное, второго сорта, что не даст ему возможность после победы получить имение с унтерменшами-рабами. Зато даст возможность устроиться туда управляющим, удовлетворить свою страсть к власти над двуногой скотиной. А что и над ним будет господин высшей арийской расы, так для раба это естественные отношения! Он даже в другой плоскости не мыслит отношений, только господин — раб и раб — господин. И что самое ужасное, люди отравленные психологией раба, становятся самыми страшными врагами всего по-настоящему человеческого! Франсуа замолчал, сжал кулак, похоже было, что для него это не простая тема. Взяв себя в руки, заговорил снова.
