Гривар

— Кира, а в крепости кристалла не было?

— Не искали специально, не заметили ничего такого.

— А что там вообще происходило?

— А вот не скажу я тебе! — отвесив щелчок по хвосту, ответила она.

Ну и не надо, мне уже Ошка всё показала. И как Кира охрану со стены сбрасывала, крича вслед: «Лети, мой голубь шизокрылый», и как она сама после этого упала мордой в лужу, из-за вывалившегося из кладки кирпича, видимо, поэтому и рассказывать не стала. И как вломилась на склад ГСМ с плазменной горелкой в лапах. Да, магия-то в минус ушла, но Кира от этого не перестала быть пироманьячкой. Горячая самочка. Во всех смыслах.

— Есть планы, куда нам податься? — спросил я, переварив полученную информацию.

— А есть какая-нибудь разница?

— Марта, ты точно немка? — удивился я. — Это обычно евреям приписывают черту отвечать вопросом на вопрос.

— А таки почему вы спрашиваете?

— Марта, — раздался вдруг тихий голос, произнёсший на гроранском: — я же просил тебя разговаривать понятно…

— Отец, — тут же подскочила она к нему, — тебе нельзя вставать!

— Глупости, — отмахнулся он, — я в порядке, — ага, то-то он уже не чёрный, а светло-серый из-за очень бледной кожи, — и не из таких передряг выбирался, — а вот в это я верю, как-никак сам шрамы видел, когда штопал. — А ты, значит, Гривар, — повернулся он ко мне.

И как только узнал?

— Он самый.

— Грешно не знать того, благодаря кому моя дочь стала императрицей, — особенно, если до этого дочерей у тебя не было. — Ещё бы Марта остепенилась и перестала тиранить самцов, — а вот это совсем интересно, — было бы совсем замечательно.

— Папа! Можно без таких подробностей?!

— Нет-нет, — перебил я её, — нам очень интересно, продолжай! Тайрос тоже интересно, ведь так?

— Нет, — отозвалась татанка, — у нас нет такой потребности в этом.

— У нас тоже нет, нам просто нравиться.

— Я заметила, — ой какие мы нежные, а сама-то, сама-то!

Вот что недавно было? Я же потом со скафандра загрузил информацию и выяснил, что не я был инициатором… всего того.

— Так вам всё ещё нужно знать, где искать кристалл? — влез в нашу беседу гроранец.

— А ты, барон, можешь что-то предложить? Ты уже здесь бывал? — вложив максимум ехидства, спросил я.

— Вообще-то да, — я говорил, что больше не верю в случайности? Так вот: я больше не верю в случайности!

— И?

— Да?

— Что «да»?

— А что «и»? — это Марта его научила?

— Где нам искать кристалл? И как ты мог бывать здесь раньше?

— Так же как и попал на тот турнир, — ответил он, — кстати, можно было и раньше начать.

— Откуда мне было знать кто на арене? То мог быть и случайный гроранец или вообще какой-нибудь инопланетянин.

— В общем, ворота стояли у меня в охотничьем домике, и ещё дед бывало бродил по планетам, и отец, а потом и я. Марта о них не знала, я собирался ей рассказать позже… Сразу же после того, как она выйдет замуж…

— Папа!

— Что «папа»? Я уже пятьдесят циклов папа! — он знает, что Марта вообще-то старше него? — Я её позвал, когда они стали себя странно вести, но не дождался, она такая занятая! Не дождался и пошёл сам, что было дальше, сами знаете. А в этом мире я уже был раньше, и знаю где взять энергетические кристаллы, вот только…

— Вот только дорога туда будет очень опасной, дальней, и не все доживут до зимы! Да, я понял, — когда вообще было легко?

— В целом верно, — согласился он, — но будет чуточку хуже. Пустошь то ещё местечко!

Пустошь? А городок, что мы взорвали, Бартертаун звался? А что у Монолита дальше по плану? «Кошмар на улице Вязов», или того хуже «Санта-Барбара»? Вот уж нет уж! Где пульт?! Нет пульта? Ну, значит, чей-то телевизор вылетит в окно.

Но эту серию, как ни крути, придётся досмотреть.

— Ну, значит, запасаемся крышками, патронами, надеваем силовую броню и едем в Пустошь. Кира, заводи хайвеймэн!

— Да, Избранный.

— Я надеюсь, — обратился я к барону, — мы не в тринадцатое убежище направляемся?

— Нет, в сто первое.

Я говорил, что больше не верю в совпадения? Я больше не верю в совпадения!

Интерлюдия

Кимир.

— Наур! — раздался снаружи терема голос Лисы. — Наур, открывай, тебе песец пришёл! Ну, почти.

— Какой «песец»? — удивился арги, открывший дверь.

— Сколько лет уже с нами живёшь, а всё фольклор не изучишь, пустишь в дом, или как? — спросила она, проходя мимо ошалевшего от такой наглости самца, и зажала его грудью в дверном проёме. — Мог бы и пошире двери сделать! А, поняла, это ты специально, чтобы меня полапать. Каков наглец! Вот я Шаху-то скажу, он тебе живо мордой по лапам настучит!

— Что-то ты не лучшего мнения о своём самце, — уловил он в её голосе нотки недовольства, — что случилось?

— Да, как магия исчезла, он совсем скис, а тут ещё и Псих… Гривар пропал, и никто не знает что с ним. Свяжись, пожалуйста, а то мне что-то совсем неспокойно, — оставив несерьёзный тон, Лиса высказала свою просьбу.

— Не могу, — ответил ментальщик клана, — хотел бы, но не могу, в последний сеанс связи Вожак был неадекватен, и сказал только, цитирую: «Наур, ты знаешь, что татанки очень узкие? А нет, я дырку перепутал, хотя тут тоже узкие». И кто бы знал, что это значит. Что ты смеёшься?

— М-да, моего оболтуса он переплюнул, — утирая слёзы, хохотала Лиса. — Сам, главное, все уши прожужжал тогда, что тот как Ной каждой твари по самке собрал, а самого вон куда унесло…

— Ты хочешь сказать… Нет, я знал, что наш Вожак в этом вопросе не очень-то разборчив…

— Ты главное Ошке с Кугой такого не говори, — перебила его Лиса, — сначала смену подготовь, чтобы мы без ментальщика не остались. Пусть и такого… Вожака потерял, стыдно сказать. И вообще чего ты меня с толку сбил?

— Я? — от возмущения и удивления Наур чуть не сел мимо кресла.

— Ну не я же? Я зачем пришла-то: я с флотом связаться не могу!

— Они живы, — успокоил её ментальщик.

— Я знаю, что они живы, я говорю, что не могу с ними связаться! Что произошло?

— Помехи неизвестной природы, — пояснил самец.

— Яснее не стало.

— Корабли не могут ни войти в прыжок, ни активировать систему сверхсветовой связи. Летят к планете на релятивистских скоростях, но они довольно-таки далеко, так что путь займёт порядка двадцати лет.

— А всё это время будет твориться чёрте что? — приняв у Лары — третьей самки Наура — чашку с чаем, спросила Лиса.

— Если ничего не придумаем, то да. Это, кстати, твоя задача, — сказал он с долей ехидства.

То, что Вожак в своё отсутствие назначал главной именно её, почему-то задевало Наура.

— Да уж не твоя, куда тебе, мобильник, — не осталась в долгу Лиса, — что за гадость ты пьёшь?

Глава 15

Броневик жадно глотал километры, грохоча гусеницами по разбитому асфальту, получившие своё мутанты не попадались нам на пути, а редкий встречный транспорт спешил убраться прочь со старой трассы, едва завидев тёмный силуэт в свете фар. Уже сутки катим, а Пустошь пока никак не проявила себя. Может, Рудрел преувеличил?

— Сворачивай направо, — вот только недавно в себя пришёл, а уже раскомандовался!

— Зачем? Ночь только началась, — светофильтры светофильтрами, но я предпочитаю передвигаться по ночам.

Да и небо, заполненное звёздами лишь наполовину — зрелище, которое стоит увидеть.

— Соваться ночью в Пустошь — плохая идея. Мы ещё не покинули Обжитые Земли, — ответил он на незаданный вопрос.

Это «обжитые» земли? Вот эти чёрные скрюченные деревья, асфальт хуже того, что вёл когда-то к Кучкам — хотя, казалось, хуже быть и не может — ржавые скелеты погибшей техники, радиоактивная пыль и водоёмы с чёрте чем — это он называет обжитыми землями? Что же тогда в Пустоши? Ладно, что броневик у нас весьма неплохой, не хотелось бы мне лапы в подобном марать, а то ещё недавно отросшие коготки — два так и не выросли, видимо, с корнем вырвал — выпадут.

— В Пустоши нет ничего, кроме песка и смерти.

— Смерти от чего? — уточнил я.

— Голода, холода, радиации, болезни, боевой химии, диких роботов, мутантов, тварей, рейдеров, бандитов, — начал он перечислять, следя за моей реакцией, — и множества других причин.

— Ну, это не страшно, — махнул я лапой. — Не арги холодом пугать, нашему иммунитету можно только позавидовать, радиацию ещё пару дней потерпим, — потом чиститься всё же придётся, — химию учуем заранее, всё живое само должно нас боятся, против техники у нас есть мега-пила, а будет нечего жрать — Тайрос съедим или Брама, — а в ответ тишина: один не понял, а другая игнорирует. Скучно! — Сам-то ты как там выжил?

— Я — гроранец как-никак! — ну, ты себя ещё в грудь кулаком ударь и тельняшку порви.

— Так я потому и спрашиваю.

И этот не реагирует, стальные нервы у всех что ли?

— Ты свернёшь, или мне у тебя руль отобрать? — вот чудак-че… гроранец, какой руль? Рычаги тут!

— Ну, попробуй! Если ты темноты боишься, то кто виноват? А для арги темнота — друг.

Может, потому гроранцы её и боятся?

— Я не боюсь темноты! Я боюсь темной Пустоши!

Барон признался, что боится? Нет, я, конечно, с ним знаком не так давно, но видно же, что такой никогда не признает слабости, так что стоит прислушаться:

— Ладно-ладно! — отключил я правый фрикцион и повёл машину к нагромождению камней, на которое барон указывал ранее. — Я остановлюсь, включу ночничок, одену тебя в удобную пижамку и дам молочка с печеньками, но сказочка с тебя! Клыки не выросли, рычать на батьку, — опередил я реплику готовую сорваться с уст барона. — Колись, что тут вытворял когда-то! Ведь отсюда всё твоё богатство проистекает?

— Ладно, — согласился он.

Я завёл машину за камни, так чтобы её не было видно с трассы, заглушил двигатель и приготовился слушать:

— Как мне рассказывал дед…

— То есть сам ты в Пустоши не был? — тут же перебил я его.

— Нет, — барон был недоволен, но всё-таки ответил. — Ты будешь слушать?

— А ещё нотации мне тут читал: Пустошь это вам не это! Ты был на Раринго? Там много хуже! — чего он так недоверчиво смотрит? — Я там умер, между прочим! Вот она, — кивок в сторону Киры, — пристрелила.

— Знаешь, я её понимаю, — «ха-ха» три раза! Понимает он! — Ну, так ты будешь слушать?

— Да говори уже, — слушать пересказанную историю уже не так интересно, но может, что интересное расскажет.

— Давным-давно…

— В далёкой-далёкой галактике…

— Если ты перебьёшь меня ещё раз, я не буду ничего рассказывать!

— Молчу-молчу, — примирительно произнёс я и «застегнул на молнию» пасть.

— В общем, Звёздные Врата, — ох, чего мне стоило не заржать при этих словах, — достались моей семье почти сразу после исчезновения арги и рари, и пока остальные были заняты поиском и уничтожением планет Кланов, — ага, рассказывай, отводи от себя подозрение, а то я не знаю, что это происходило позже, — мои предки прыгали по мирам и собирали там ценности. В первую очередь выискивали кристаллы, дабы оставалась возможность путешествовать дальше. Но брали не только их: различные технологии, что не были известны в Содружестве, культурные ценности, экзотические растения и животные, а незаселённые планеты разрабатывались на полную катушку, — как они только умудрялись это скрывать? — А вот деду не повезло, и он попал в мир, опалённый войной.

— Давно это было?

— Примерно сто двадцать циклов назад.

И тут всё ещё фонит? Чем они воевали? Отработанное топливо ядерных электростанций друг на друга скидывали? Кстати, по нашему броневичку нельзя сказать, что ему под три сотни земных лет. Двести двадцать, не больше. Ну, двести пятьдесят максимум.

— Давненько…

— Иногда война разгорается с новой силой, как только воюющие стороны собирают новые или находят уцелевшие ядерное оружие и средства доставки, тут же сбрасывают его на врага.

— И за что же они так друг друга ненавидят? За такое время причины войны уже бы забылись, так зачем мучить планету?

— Они ненавидят друг друга за то, что одни отличаются от других.

— Расисты что ли? Я тут каких только цветов кожи не повидал, с этими-то мутациями.

— Не расисты, — пояснил он, — ксенофобы. Это планета с двумя разумными видами неродственными друг другу. Рорсов ты уже видел, а марланы были когда-то похожи на татанов. Я в первый раз даже подумал, что татана сюда забросило, а потом тот мутировал.

— А говорил, что не бывал тут раньше.

— Не бывал в Пустоши. Отец водил меня сюда, дабы показать, как не стоит править.

— Это он молодец, — согласился я, — как же вы тогда вернулись? Кристаллы-то у вас были, а ворота?

— Мы пришли тогда с другой стороны, Врата на стороне марланов.

— Ну, нам-то они не нужны, нужны только кристаллы.

— Они в Убежище 101, как я уже говорил, оно предназначалось для правящей верхушки марланов, и туда свезли множество ценностей. Там и сейчас есть чем поживится, если Пустошь преодолеем.

— Когда преодолеем, — я несуеверен, я в нас уверен. — С такой-то машиной это вообще плёвое дело! Она же для этого и предназначена была когда-то.

— Не любит Пустошь самоуверенных, — лишь покачал в ответ барон.

— Меня любить есть кому, так что мне её любовь до лампочки! Мешать не будет, и ладно, а будет, тогда и будем решать. Трястись от каждого шороха я не собираюсь, — но и с бензопилой наголо верхом на драконе я тоже нестись не буду. — Продолжай рассказ, что ли.

— Я уж думал, ты не попросишь, — ответил он. — Началось всё тогда, когда Руган включил врата в режим случайного прыжка и отправился в неизвестность, не предупредив своего отца — моего прадеда. Конечно, тот мог бы и запретить, но хотя бы дал ему кристалл для обратного возвращения в случае положительного решения. Хотя вряд ли Стальной Стран дал бы разрешение своему непутёвому — тогда ещё — сыну. Как бы то ни было, Руган оказался на этой планете без возможности вернуться, и пришлось ему искать выход из сложившейся ситуации. Планета как раз тогда входила в новый виток противостояния, и за время путешествия дед насчитал порядка двадцати ядерных взрывов, один из которых произошёл всего лишь в гонре, — это примерно полтора километра, по меркам гроранцев, — от него и подарил ему ожог на всю левую половину тела, неприкрытую одеждой, и баротравму лёгких, — это у них семейное, видимо, лёгкие повреждать, — а так же отбил всякое желание поступать в разрез с волей старших. Марланы, что странно, найдя его, не убили, как можно было ожидать, а выходили и рассказали ему про Убежище, что дало возможность вернуться домой. Превозмогая голод, холод и лишения, он добрался до убежища, отыскал там кристалл и врата, и вернулся домой.

— Ну, надо же! — воскликнул я! — Надо же уметь такую интересную историю рассказать так, что я чуть со скуки не помер, — сказал я и зевнул во всю свою саблезубую пасть, едва не вывихнул. — Где погони, стрельба, драки и приключения? Марта, твой отец жутко скучный!