Кому верить?

— Мама, не надо, давай мы сами, − влез Алексашка, затыкая рот младшему, хотевшему сказать, что обедать ещё слишком рано, ведь ещё совсем утро.

Она кивнула. Взъерошила давно не стриженые вихры сына и прилегла на кровать. Слёз не было. Обидно. Противно. Неожиданно.

'Как он сюсюкал с этой Илаей', − переживала Ксения.

Сложившийся за несколько месяцев образ мужчины разрушился, как карточный домик. А ещё она просто не знала, как быть дальше. Ведь в отношении северянина была разумна, очень осторожна, не давала своим чувствам воли, и все равно, получается, ошиблась. Всего один день надо было удержаться, и не было бы такого гадкого чувства в душе.

А с другой стороны, плевать. Да, плевать! Вчера, она о себе узнала нечто новое. Она теперь знает, что может гореть, что возможно, она страстная женщина, этакая Кармен. Она живая, здоровая, молодая... и всё одно, гадко. Пришлось закусить руку, чтобы мальчики не слышали, как душа её воет, оплакивая себя и несбывшиеся надежды.

Глава 12.

В жизни героини снова происходят изменения.

Утром Ксения проснулась с верным чувством, что наступает новая пора в её жизни. Вот только какая? А Лейфа она переживёт. Обидно, что она так обманулась в мужчине: с ней он был уверенный, грозный муж, которого деревенские обходили стороной, а с приехавшей фифой — обманутый старичок. Хочется ему быть при жене 'подай-принеси сумочку', его выбор! А все разговоры о желании иметь настоящую семью с ребятишками... может, всего лишь приятные слова для Ксении, может, потаённые мечты. Кто теперь разберёт. Забыть и не вспоминать.

С такими бойкими мыслями, Ксения продолжила жить дальше как ни в чём не бывало. Нудная зима отступает, давая дорогу долгожданной весне, так и мысли тяжкие уйдут, нет времени и сил на переживания! На вопросы любопытным селянам она отвечала весело, задорно. Только если Ксюша считала, что для неё ничего не изменилось, то у местных было совсем иное мнение.

Через недельку к ней на порог зашёл один из соседей.

— Хозяюшка, может, помочь чем надо, − вполне доброжелательно спросил крепкий мужчина.

— Спасибо, может и надо. Сколько, к примеру, за доставку угля возьмёшь? − немного растерявшись, спросила она. Обычно работу просили совсем малообеспеченные рыбаки, этот же был явно из других.

— Нисколько милая, зачем же с такой красивой леди брать деньги, − улыбаясь, проявляя галантность по-деревенски, произнёс селянин.

— Нет, пока ничего не надо, − задумавшись, отказалась Ксения.

Всё было вполне прилично, вот только немного странно. Вышедшая из сарая помощница, где содержались козы, тихо произнесла.

— Защитника-то у тебя нет, а эти пообвыкли к тому, что леди — тоже женщина, и теперь друг за другом пойдут. Чем кончится, сама догадайся.

— Что, всё так плохо? − теперь уже до Ксении дошло, что ни о какой доброжелательности и бескорыстной помощи речи нет.

— Была у нас тут красавица одна. Гордая, сильная девка. Никто из местных ей не люб был. Так 'женихи' вместе пришли, своё взяли да не по одному разу. Еле жива осталась. В город подалась, помогли ей, всё ж не чужая, вывезли, а то так бы и принимала бы в своём домишке всех охочих, раз уж дорвались.

— Сколько у меня времени?

— Да кто ж это знает. Несколько дней есть, сейчас один пришёл, потом другой, а там уже, коль откажешь, то уезжать поздно может быть. Могут и не выпустить. Закон далеко, сила близко. Да ещё Сильва, паскудная баба, снова гадости понесла по селу. Так что уезжайте, леди, чем скорее, тем лучше, да тайком.

— Спасибо за предупреждение.

— Да что там, вы хорошая. Вы на нас не злитесь. Мы так живём, что нельзя иначе, на одной доброте здесь не прожить, только злость поддерживает, заставляет шевелиться. Не место вам здесь.

Поговорив со своей помощницей, Ксения присела у себя, посмотрела на вещи, на сумки, стоявшие в ряд, на сложенные в них мешки с неудавшегося переезда и, усмехнувшись, приняла решение.

— Всё одно к одному. Вот только хозяйством мы обросли, понадеялись на сильного мужчину рядом, как оказалось, зря, − пробормотала она.

Хлеб напечён, мясные заготовки есть, вещи собраны, так чего ждать, какой ещё день назначать для отъезда? Вышла на улицу, покричала детей.

— Мальчики, собирайтесь, мы уезжаем.

— Сейчас? Мам ты чего? Мы только с ребятами драться прекратили, играть вместе начали, − забухтели сыновья.

— Послушайте меня внимательно. Вы тут пожили, пригляделись к здешним нравам. Видели, как с Витом родня поступает? На других посмотрели?

Ребята кивнули.

— У кого сила, тот живёт. У кого нет силы, тот ищет сильную защиту. Теперь скажите мне, кто на селе самый симпатичный, под чью власть мне идти?

— Мам, ты чего? − возмутился Александр, а Алёшка только глазищи растопырил.

— Лейфа с нами нет. Сегодня мне уже предложили занять его место.

— Кто? − насупился старший.

— Я даже не знаю, как его зовут. Но может уже вечером придёт следующий, потом ещё. Дальше всё будет как на войне. Будем ждать или бежим?

— Был бы я взрослым, никто не посмел бы к тебе лезть, − зло ответил Алексашка, а младший только кивнул, прижимаясь к брату.

— Я знаю, мои солнышки. Но для этого нужно время. Сейчас мы отступим, но когда вы вырастете, мы заставим отступать тех, кто нам будет угрожать.

— Мам, а Вита мы можем забрать? − позаботился о дружбане Александр.

— Рискованно. На нас могут подать в суд, если мы его заберём.

— Но в принципе ты не против?

— Не против, малыш. Но забрать не могу. Пойти выкупить его тоже не могу, так как мы прямо сейчас встаём и уходим, чтобы никто не помешал нам, не успел, не сообразил.

— А куда мы пойдём?

— Сначала в ближайшую деревню, где козу покупали, помнишь? Оттуда наймём кого-нибудь и скорее всего подадимся в город. Там попробуем затеряться, как в прошлый раз.

— Мам, я сейчас, скоро.

— Алексашка, не глупи. Если Вит сбежит следом за нами, то обвинят все равно меня.

— Мама, ему жизни там нет, − упёрся ребёнок.

— Хочешь, чтобы нам тоже не было? − Ксении было жалко сына, жалко Вита, но от паскудных людей стоило ожидать изобретательной гадости. Можно было бы сейчас заставить сына принять важное решение: либо он рискует ими всеми ради Вита, либо проявляет предусмотрительность. Но посмотрев на решительное личико Алексашки, она пошла другим путём.

— Держи, сынок, деньги, передай их тихонько Виту, а лучше скажи ему, что спрячешь их у дороги под камнем-указателем, по серединке. Пусть он возьмёт риск на себя. Дня через три-четыре, когда теплее станет — сам уходит из дома и добирается до города. Там, на площади у западных ворот, ты будешь ждать его у фонтана каждое воскресенье с утра до обеда.

— Мам, он что, один пойдёт в город?

— Да, один. Это его выбор. Либо здесь при тётке, бедно, но без риска, либо пусть решается и идёт сам. В городе будет жить с нами. Не забывай, с нами сытно, но каждый день меня могут забрать от вас, и самое лучшее, если в этот момент вы убежите от меня.

— Мама!

— Да, − жёстко отрезала Ксения, − сколько могла, я прикрывала от вас наше незавидное положение. Теперь чётко говорю, как только мной заинтересуются северяне, так вы должны быть в стороне. Для вас смертельно опасно, если вас признают сыновьями графини.

Осмотрев помещение, вздохнув, Ксения встала, обвешалась сумками с узлами и не торопясь пошла.

— Мы с Алёшей пойдём медленно. Так что беги к Виту — и сразу за нами. Если кто что спросит, то говорите, что герр Лейф снова в командирах и вызывает нас к себе. Всё. Может, поверят.

Загруженные Ксения с младшим, оставив воды животным, не торопясь пошли по дороге. В кои-то веки по пути никого не встретили. Вскоре их нагнал запыхавшийся Алексашка, взял сумку у мамы, свой ранец у брата, и потащился вместе со всеми.

По весеннему пригревало солнышко, идти становилось тяжелее, разговаривать не хотелось. Пот стекал по вискам, по спине. Но как только попадали в тень, то потихоньку становилось зябко. Пяток километров прошли, не встретив никого, как вдруг услышали шум поспешающей телеги. Ксения нащупала нож, Александру в руки дала кнут, которым он ловко навострился управляться, и настороженно стали ждать, когда их догонят.

К их удивлению, за ними спешил муж её помощницы.

— Э, леди, моя жёнка сказала, что вы уходите, а скотинку оставили, − сразу, как догнал, не чинясь, заговорил о важном для себя деле рыбак.

— Да, − подтвердила Ксения.

— Можно нам вашу живность себе забрать? − выпалил мужик.

— Довези нас до Фьорти, там при всех скажу, что коз и птиц вашей семье оставляю.

Мужичок почесал голову. Было видно, что забрать животных хочется прямо сейчас, но он понимал, что нужны свидетели слов леди, а иначе поднимется несусветная склока среди халявщиков. Подумав, поскрипев мозгами, как лучше, он махнул рукой.

— Только гнать буду, − предупредил он.

Аристократическое семейство едва успело устроиться на телеге с вещами, как она помчалась, собирая под колёсами все неровности дороги. Было ужасно. Пассажиры не успевали выразить своё отношение к гонке, так как все их усилия были нацелены на то, чтобы удержаться в телеге и сберечь язык. Как только достигли деревни, Ксения, а вместе с ней и младший сын совсем не аристократично извергли из себя всё, что было съедено.

Мужик, едва дождавшись, пока леди вытрет рот платком, уже притащил старосту и любопытных жителей в свидетели и попросил заверить, что....

Ксения заверила всё, как договаривались. Хотя больше всего хотелось прибить гонщика.

Времени было совсем немного и, пользуясь моментом, что большинство любопытных жителей высыпало посмотреть, кто там сильно грохочет и пылит по дороге, леди решила поспрашивать про наём телеги. За небольшую плату она договорилась, что её с мальчиками отвезут к следующему селу, где она сможет заночевать. Так, с несколькими ночёвками в попадающихся по пути сёлах, Ксения с детьми снова очутилась в городе.

Несмотря на то, что им везло с транспортом, с возчиками, дорога далась леди крайне тяжело. Её мутило, часто бросало в жар, кружилась голова, постоянно булькало в животе. Ксения грешила на питание. Она почти перестала есть, но самочувствие не выправлялось и оставляло желать лучшего. С радостью добрались до города, сняли комнату в маленькой семейной гостинице, где останавливались когда-то. Не особо популярное место, но спокойное, с хорошей репутацией и приличными хозяевами. Больше женщине на данный момент ничего не надо было. Как только заселились, так в тишине и покое вроде стало получше, но на следующий день, пусть не так резко, но плохое самочувствие вернулось. Чтобы не пугать детей дальше, да и понимая, что она единственная их защита, Ксения, отложив хлопоты, отправилась к лекарю.

— Ничего страшного с вами не происходит, но наблюдаться придётся постоянно, − внимательно осмотрев женщину, дал заключение эскулап. − Вы беременны. Если не хотите скинуть, да к тому же с последствиями, то раз в неделю — ко мне, пожалуйста.

Даже визит красавицы Илаи к Лейфу не произвёл на землянку такого впечатления, как слова доктора.

— Послушайте, вы уверены? Может всё же отравление? Или вот на телеге меня так растрясло, что органы все перепутались? Уж простите меня за недоверие, но секс был один раз и совсем недавно. Разве можно что-то почувствовать и мне, и вам?

— Все ваши энерготоки перестраиваются на ношение ребёнка. Это факт, не сомневайтесь.

— Но у меня есть двое детей и никогда я так плохо себя не чувствовала.

— Ну, это скажите спасибо папаше. Его наследственность, но вы всё выправите, если будете регулярно ходить ко мне или к другому лекарю. Это как вам будет угодно.

— А если я не хочу?

— Это вам решать.

— Что за наследственность? Почему сложно выносить?

— Сильно искорёжены вихревые потоки. В народе именуют северным проклятием, прерывающим род. Вы сильная, но без помощи лекаря не выправите всё. Ваше тело пытается привести в норму маленький закручивающийся ураган в теле, но не справляется и само болеет. Поэтому я буду поправлять вас, а вы — плод. Вместе мы справимся... − тут мужчина задумался, − ... к шести месяцам всю энергетику приведём в норму.

— И что, проклятие уйдёт? − недоверчиво спросила Ксения.

— Послушайте, мы же образованные люди. У варваров сбивание энерготоков назовут проклятием, у нас болезнью. Ваше тело матери само выправит всё, что надо, и задаст правильное направление, я же вас поддержу, чтобы ваш организм был силён и продолжал свою работу.

— А на сам плод вы не можете воздействовать?

— В принципе могу, но правильному течению энергии искру жизни должны научить вы. Иначе ему всю жизнь потом придётся ко мне раз в неделю ходить. И скажу сразу, по наследству такой сбой не передаётся. Либо наследников нет, а на севере именно так и происходит, либо всё, как я вам обрисовал.

Услышанные новости ошеломляли, не хотелось в них верить, но придётся. Мысли лезли разные, кучей и не по делу. Хотя в таком состоянии, в котором Ксения сейчас пребывала, сложно было адекватно определить, что по существу, что нет.

— Скажите ещё вот что, другая женщина справилась бы с такой беременностью?

— Э, у вас очень хорошая, новенькая, активная, здоровенькая энергетика, словно у двадцатилетней юницы. Поэтому моё воздействие воспринимается вами легко, вы подвижны, а в плане потоков, всё, что будет плохо, я исправлю на радость вашему организму. Как у других, то сомневаюсь.

— Понятно.

— Позвольте полюбопытствовать, сколько вам лет?

— Недавно исполнилось тридцать, − погруженная в свои мысли, ответила она.

— Невероятно, да вы совсем ребёнок! Вот откуда такая мобильность потоков. И у вас уже есть дети?!

— Да, двое.

— Куда мир катится? − покачивая головой, застонал лекарь, − совсем дитя.

Ксения махнула рукой, пытаясь избежать назревающей темы падения нравов в обществе и вернуться к актуальному и личному вопросу. Мужчина, поняв жест правильно, уточнил.

— Ну, так что решили? Оставляете?

— Не ко времени доктор, всё не ко времени, − грустно проговорила Ксения, но не ответила, ни 'да', ни 'нет'.

— Ну что ж, подумайте, если что, ко мне через недельку.

После визита к лекарю казалось, что здоровье вернулось, всё по-прежнему. Оставалось принять важное решение. Ребёнок ей был не нужен, во всяком случае, не сейчас, не от Лейфа.

Но часто бывает, что всё всегда не вовремя, а всего-то пережить год-два трудностей. Если она откажется сейчас, то через пять или десять лет будет думать, что моему мальчику сейчас было бы пять лет или десять, и так далее. А если девочка? Так и будет всю жизнь гадать, мальчик-девочка, какая бы она (он) был?

'Ну почему я?! Почему с первого раза!? ' − без конца крутилось в голове одно и то же, прерывая все умные мысли. С Арманом, как он ни старался, она забеременела не сразу. А тут выстрел — и сразу в цель!