1 Варька

— Да ни зачем! Просто должен же хоть кто-нибудь ему посоветовать избегать Хай-Ри, чтобы не распроститься со своей жизнью.

— Ты что, не хочешь, чтоб Хай-Ри убил Болдани? — Удивился Рюрик.

— С некоторых пор нет. — Нахмурилась графиня.

— Это почему?

— Да потому что замуж мне за Хай-Ри не хочется. Совсем. — Созналась Варька.

— Понятно. — Иронично улыбнулся черт. А Варька, проникнувшись симпатией к этому ничему не удивляющемуся типу, попыталась поделиться с ним своим состоянием.

— Ты знаешь, Рюрик, может, конечно, со мной что-то не так... Может быть, я вообще больная, но замуж мне абсолютно не хочется. Ни за кого. Даже за Хай-Ри, хоть он мне и нравится. Я еще не готова к этому просто-напросто. Хотя... я прекрасно понимаю, что для женщины, конечно же, это ненормально.

— Почему? — Прожал плечами Рюрик. — Наоборот нормально. Свободные отношения, обоюдное удовольствие, никакой ответственности...

— Бог ты мой, ну почему же Хай-Ри-то этого не понимает? — Возмутилась Варька, а черт поднял на нее змеиный зеленый взгляд и улыбнулся.

— Слушай, графиня, а тебе никогда не приходило в голову, что это не ты ненормальная, а Хай-Ри ненормальный? Должна же быть хоть какая-то причина того, что твой пират не понимает элементарных вещей? Может он у тебя больной просто? Может тебе не влюбляться в него надо, а лечить его срочно? А? — Варька рассмеялась, а Рюрик наклонился ближе и доверительно посоветовал: — Ты знаешь, Варвара, давай-ка ты вернешься домой и выспишься. Уверяю тебя, с утра все будет выглядеть совсем по-другому.

— Ладно. — Вздохнула Варька.

Черт проводил ее до кареты, помог усесться и протянул Варьке какие-то бумаги.

— Что это? — Удивилась Варька.

— Моя посильная помощь в борьбе с девицами де Крус. Почитай на досуге. Я думаю, ты девочка умная и сама поймешь, что с этими бумагами делать. Может, конечно, это и не самый действенный способ бороться с сестрами де Крус, но неприятности ты им доставишь определенно.

— Правда? — Оживилась Варька.

— Как пить дать! — Заверил ее Рюрик, чмокнул в щеку, и карета графини двинулась по направлению к Тьену.

Тем временем события продолжали развиваться по нарастающей. Катрина, подумав, решила напакостить Варьке опять и начать полномасштабное наступление на нелюбимую графиню по всем фронтам. И первым ей под руку подвернулся Ухрин, подозреваемый Катриной в том, что он — Варькин шпион. Монах, разумеется, о надвигающемся на него бедствии не знал ни сном, ни духом. Ухрин был не совсем трезв (точнее совсем нетрезв, поскольку обмывал с Вулиметром только что написанный хит) и очень весел (поскольку хит удался).

У него не было никакого предчувствия. И даже предвидения. И если даже ему и было послание свыше, то оно затерялось на полдороге. Поэтому оказать сопротивление Катрине Ухрин просто не смог. Тем более, что Катрина приложила максимум усилий, чтобы остаться не узнанной. Она заявилась к Ухрину с просьбой освятить ее жилище, (для чего сняла на время комнату в гостинице), и монах клюнул. Поставив себе целью в процессе соблазнения перевербовать Ухрина, Катрина по дороге раза два "нечаянно" его коснулась, раза три "нечаянно" задрала платье, и к моменту прибытия экипажа к двери гостиницы, Ухрин уже был готов. Настолько, что подхватил Катрину на руки и понес ее в номер.

Пошатываясь от вина и тяжести, и пару раз чуть было не навернувшись на лестнице, монах все-таки кое-как дотащил Катрину до кровати. (Последняя по размерам не намного уступала аэродрому родного Варьке Тырдымовска). Катрина поначалу активно помогала Ухрину себя раздеть, мало заботясь о сохранности собственного наряда, а затем высунулась в окошко и истошно заорала, что ее насилуют. Голоса у визгливых дур отличаются высокой пронзительностью, а потому Катрину услышало максимальное количество народа. Вот тут-то Ухрин и понял, что он попал. За такую провинность его в лучшем случае могли убить. В худшем — расстричь и заставить на Катрине жениться. Представив себе последнюю перспективу, Ухрин вспотел и начал метаться по комнате. Хлипкая дверь уже дрожала под ударами кованых сапог, и монаху ничего не оставалось делать, как сигануть в окно. Именно это монах и сделал. А потом вспомнил, что номер Катрины находится на четвертом этаже. Впрочем, секунду спустя, Ухрин уже находился этажом ниже, а еще через секунду перед ним замаячила радужная перспектива разбить себе голову. Монах зажмурил глаза и уже приготовился было отдать Богу душу, но... именно в этот исторический момент Господу Богу его душа оказалась совершенно без надобности. Ухрин завис буквально в паре метров над мостовой, а затем понял, что летит.

Катрина разразилась всеми известными ей нецензурными словами в адрес ускользнувшего из ее рук монаха, но ничего поделать уже была не в силах. Единственное, что она могла, — это убедить себя в том, что сбежавший Ухрин проникнется сознанием ее совершенства позже, и что на самом деле он уже стал ее самым тайным шпионом в тылу врага. Настолько тайным, что даже сам не подозревал об этом.

Тем временем Ухрин продолжал свой загадочный полет. Он продержался в воздухе еще минут пять, потом начал снижаться, затем мягко приземлился на траву и открыл, наконец, зажмуренные глаза. И увидел Кешу.

— Я получил приказ от Хай-Ри следить за девицами де Крус. — Пояснил дракон. — Жди меня здесь. Я принесу одежду. — Монах ощупал себя и понял, что сбежал от Катрины в чем мать родила — то есть в туфлях и шляпе.

— Что мои прихожанки скажут! — Застонал Ухрин.

— Ты лучше подумай о том, что скажет графиня де Сент-Труа Тьен! — Хмыкнул дракон, и Ухрин чертыхнулся. Это он не знал еще, что он шпион Катрины, а то очень расстроился бы.

* * *

А дальше события развивались совсем интересно. Варька просмотрела бумаги, врученные ей Рюриком, и радостно понеслась делиться информацией с Эллен.

— Читай! — Торжественно выложила бумаги Варька.

— Что это? — Заранее полюбопытствовала Эллен.

— Компромат! — Доложила довольная Варька.

— Что?!

— Ну... порочащие сведения.

— На кого?

— На девиц де Крус, на кого же еще-то?

— Да все и без этих сведений знают, кто такие эти девицы на самом деле и что они из себя представляют.

— Ты читай! — Возразила Варька. — А потом ты сразу поймешь мою мысль. — Эллен пробежала глазами текст, подняла на Варьку довольный взгляд и широко улыбнулась.

— Ты хочешь настроить девиц де Крус друг против друга? — Догадалась Эллен.

— Угу! — Радостно подтвердила пойманную подругой на лету мысль Варька. — Это же надо — Катрина с фиктивным мужем Сабрины переспала! Как жаль, что я не увижу реакцию Сабрины на это известие. Во шоу будет!

— А может и не будет. — Трезво осадила Варькины мечтания Эллен. — Вдруг они этого самого мужа по взаимной договоренности поделили? Они же любят мужиков вдвоем кадрить.

— Численным превосходством берут, наверное. — Не удержалась Варька от шпильки в адрес девиц де Крус.

— Да я не об этом! — Пояснила свою мысль Эллен. — Я к тому, что этот твой компромат может оказаться для них не таким уж большим открытием. Вдруг он никак на сестер не подействует и поможет нам, как мертвому припарки? — Варька ненадолго задумалась.

— Да нет, Эллен, вряд ли. Если б это так было, мне бы его Рюрик не сунул.

— Кто тебе его сунул???

— Рюрик. А ты что, знаешь его что ли?

— Лэрда Рюрика?! Ну ты спросила вообще. Конечно знаю! Весь вопрос в том, откуда ты его знаешь...

— А я тебе что, эту феерическую эпопею не рассказывала что ли? — Удивилась Варька.

— Нет... — И Варька пустилась в повествование с подробностями. И про девиц де Крус, и про похищение, и про Рюрика, и про бал... Когда графиня добралась до эпизода с бриллиантами, Эллен не выдержала.

— Так это была ты?! Я, конечно, слышала о некой девице, которую лэрд принял в своем замке более, чем благосклонно, но никогда бы не подумала, что с ней встречусь. А теперь оказывается, что это ты. Ничего себе! И сколько же ты пробыла в гостях у лэрда?

— В общей сложности — три дня.

— Три дня?! — Вытаращила на Варьку глаза Эллен. — И... что тебе сказал Хай-Ри по этому поводу?

— Ничего. А что он мне сказать мог?

— Ну вообще-то, если он слышал о лэрде хотя бы половину того, что знаю о нем я, он, по идее, должен бы закатить тебе такую сцену ревности...

— С какой это радости? — Возмутилась Варька. — Я же не по собственной воле попала в гости к Рюрику...

— Какая разница? — Пожала плечами Эллен. — У лэрда такая репутация, которая любую сцену ревности оправдает.

— Ой, да ладно тебе на Рюрика наговаривать. — Отмахнулась Варька. — Он вполне обыкновенный черт. Умный, интересный и компанейский.

— Правда? — Искренне удивилась Эллен, которая пару раз Рюрика видела. — Ты знаешь, мне так не показалось.

И Эллен вспомнила явление великого лэрда на одной из официальных церемоний, проводившихся Советом Тьмы. Рюрик совершенно не выглядел обыкновенным. Он выглядел каким угодно, только не обыкновенным. Эллен вспомнила, какое впечатление он на нее произвел и передернула плечами. Агрессия, самоуверенность, внутренняя сила, иронично-ехидный взгляд, безусловный интеллект и абсолютное пренебрежение к окружающим. Холодный, непробиваемый снобизм, неприкрытый цинизм, и совершенно наплевательское отношение ко всему, кроме собственной персоны.

— Слушай, мы говорим про одного и того же Рюрика? — Уточнила Варька у Эллен, поделившейся своими наблюдениями.

Слов нет, черт, конечно, умел быть мерзопакостным, но не до такой же степени! Или просто он не считал нужным быть таким с ней? Лэрд произвел на Варьку совершенно противоположное впечатление. Он был общительным, умел слушать, не выпендривался, а порой даже позволял себе настолько расслабиться, что представал перед графиней абсолютно человечным. Варька видела Рюрика разным. И принимала разным. Поэтому мнение о лэрде окружающих было ей абсолютно пополам.

Да что эти окружающие знают? Сами боятся его, как чумы, и даже не видят, как их великий и ужасный черт страдает от одиночества. А Варька видела! Это же с ума сойти — сколько времени такой коммуникабельный тип, как Рюрик, провел в гордом одиночестве! И окружающие еще удивляются, что у него характер мерзкий. Если бы от Варьки все шарахались, как от чумы, у нее тоже характер мерзкий был бы. Да от такого положения дел даже черт, обычно такой сильный и уверенный, казался иногда уставшим и далеким. И, кстати, он вовсе не боялся демонстрировать графине свои слабости. Варька даже не задумывалась почему. До сегодняшнего разговора с Эллен. Впрочем, то, что Рюрик относился к ней несколько иначе, чем к остальным, говорило только об одном — он действительно считал ее своим другом.

Варька общалась с лэрдом достаточно долго, чтобы составить о нем собственное мнение. Рюрик был вовсе не тем циничным, непробиваемым и опасным тип, каким видели его окружающие. Он нормальный. Вполне человечный и поддающийся пониманию.

Однако, подумав, Варька поняла, что рассказать об этом Эллен она не может. Это был почти что заговор. Молчаливый, но тем не менее действенный. Нет, Рюрик ее вовсе не просил скрывать что бы то ни было. Но Варька это почувствовала. А потому перевела разговор на другую тему и поведала Эллен о сражении с гоблинами, в котором принимала непосредственное участие, о боевых качествах дракона и о ранении Нарка. Словом, когда Варькина повесть в лицах подошла, наконец, к логическому завершению, дело уже было ближе к вечеру. Но не откладывать же на завтра сладкую радость мщения! И курьер с компроматом на Катрину отправился к Сабрине прямо в ночь.

Оказалось, что Варька была права, и Рюрик выдал ей компромат не напрасно. Прочитав послание, разъяренная Сабрина ворвалась в комнату сестры и повыдирала из Катрины половину ее приблондиненных волос, после чего Катрина начала выпадать клочками. Стены замка постонали еще часа два от гонявшихся друг за другом с вениками сестер, а затем наступила неожиданная тишина. Катрина и Сабрина выдохлись, заключили перемирие, выгнали фиктивного мужа Сабрины вон, разошлись по своим комнатам и, надвинув подушки на уши, сладко заснули.

А утром на них обрушилось еще одно горе: папа-барон, которому, наконец, надоело наблюдать за выходками своих дочерей, отказал им в денежном содержании, пока они не исправятся. Исправляться, разумеется, ни одна из сестер не собиралась, а потому Катрина, вспомнив о существовании самой древней женской профессии, отправилась на самостоятельные заработки. Она, конечно, и Сабрину с собой взяла бы, но толку-то от нее? С ней же разоришься сразу, да еще и пострадавшим клиентам доплачивать придется за нанесенный моральный ущерб. Словом, соорудила Катрина на голове любимую прическу "чердак-теремок", прикрыла начало всех начал фиговым листком и отправилась в сторону, где ее предположительно знали меньше всего — к гоблинам.

* * *

Известны три истины по поводу того, что

— с кем поведешься, с тем и наберешься,

— с кем поведешься, от того и забеременеешь и

— с кем поведешься, так тебе и надо.

Ни один из трех путей ни Варьку, ни Эллен не устраивал. Конечно, поодиночке с девицами де Крус справиться было проще, а потому позвав на помощь болтающегося без дела в Варькином замке Вулиметра, они на троих стали думать, как бы им от этой напасти избавиться. Сердобольный Вулиметр предложил средство анестезии, изобретенное еще в первобытном обществе и проверенное временем — дубинкой по голове. Варька, неожиданно проникнувшаяся идеей милосердия, предложила попросту обзавестись амулетами из "кошачьего глаза", под предлогом того, что этот камень хорошо помогает от соперниц. Однако Эллен вполне резонно возразила ей в ответ, что от соперниц помогает только цианистый калий. Тут же посыпались предложения использовать для этой цели крысиный яд, мышьяк и другие гуманные средства массового отравления.

Сабрина, оставшись в гордом одиночестве, тоже развила кипучую деятельность. Сначала она попыталась еще раз закадрить Руальда Залесского, но правильный и верный (Изольде) рыцарь на нее не повелся. Тогда Сабрина пробралась в "Млин" и перед собравшимися начала катить бочку на Рюрика за то, что он 1) не убил Варьку, 2) (самое страшное) не полюбил Сабрину с первого взгляда и с последующих взглядов тоже. Однако нечисть, которой Сабрина данную речь толкала, оскорбилась за своего лэрда. Сабрине сказали, что она — дятел, и что на ней сейчас проверят исследования ученых, согласно которым хорошо брошенный дятел летит не менее тридцати метров, втыкается по пояс и висит два часа. После этого нечисти сунули Сабрину головой в ближайший стог сена и разошлись по домам.

На следующий же день Сабрина объявила во всеуслышании, что открыла в себе дар предвидения.

— Никто в здравом уме не становится экстрасенсом. — Отреагировала на это сообщение Варька, однако девица де Крус, объявив себя провидцем, тут же начала пророчествовать. Сабрина рассказала, что видит собственное будущее, и что это будущее будет славным. Оказалось, что после того, как у нее открылись чакры, рассосалась аура и выпрямилась карма, она установила взаимосвязь с космическими силами. И теперь специальные архаты делали Сабрине массаж астрального тела на дому и делились с ней откровениями. Например, по поводу того, что нынешнее поколение просто не доросло до того, чтобы ее понять. Сабрина загордилась и объявила всем, что она еще им покажет.