Еще один шанс. Часть 1

— А что? Папа Джуззи! — Звучит, — новоявленный мафиози засмеялся и впервые добродушно посмотрел на итальянца. — Кстати, можешь звать меня просто — босс. Так, папаша! Теперь, слушай, с чего мы начнем...

* * *

Следующее утро.

Остров Ямайка.

Полицейский участок.

Недалеко от сгоревшей

таверны "Дикий пёс".

— Это всё проклятые ирландцы виноваты! Разрази меня гром! — великан Чард Оверлстоун громко бубнил на весь полицейский участок. — Слово даю! Пусть сдохнут все акулы на этом свете! А слово джентльмена — крепче каната!

Распухшее лицо пирата, с грубыми следами от побоев, изображало холодность и даже раздражение. Ноздри Чарда возбужденно трепетали, а щеки и подбородок покрывала давно не бритая черная щетина. Он смущенно прикрывал рукой, суставы пальцев которые были разбиты в кровь, большой лиловый синяк под глазом. Вторая рука пирата плетью висела на какой-то грязной тряпке переброшенной через плечо. Разодранная кожаная куртка и вырванный клок из штанов указывали на недавнюю крепкую трёпку полученную хозяином одежды в драке.

— Да с чего ты взял, что это они? — возмущению начальника полиции не было предела. Он с хрустом сломал перо. Недовольно привстал на табурете. Поправил оружие, висевшее на поясе. — Сколько тебя знаю, Чард! Виновные у тебя всегда одни и те же. Больше же у нас в городе мерзавцев и преступников нет, кроме ирландцев! Все остальные — добропорядочные граждане!

— Кровь и смерть! — Оверлстоун взял себя в руки, вдохнул побольше воздуха и произнес жестким голосом сквозь стиснутые зубы. Глаза плотно сложенного коренастого верзилы сверкали от гнева. — Я этих ненавистных протестантов за милю чувствую. Чтоб они были трижды прокляты! — Корсар опустил здоровую руку и с силой стал сжимать и разжимать огромный кулак. — Ох, и попадется мне этот фигляр на прямой дороге! Я ему, скотине — все ноги переломаю! Или шею сверну. — Морской разбойник не мог успоккоиться. Его плечо стало нервно подрагивать. — Клянусь честью моей погибшей жёнушки! Ты же знаешь нас, командир. Мы с ребятами всегда спокойно сидим по вечерам в забегаловке. Тихо, мирно ведём треп о своих скорбных делах. Сроду мыши не обидели не то, что бы какого-то подзаборного проходимца. Будь этот мерзавец неладен! И откуда, он только вылез, крысёныш?

— Ничего не понял? — в очередной раз начальник стражи попытался узнать о событиях минувшей ночи в таверне "Дикий пёс". Он откинулся на спинку стула и выразительно, уставился на избитого флибустьера. — Ты можешь спокойно, без эмоций рассказать, что произошло?

— Я и говорю... — Оверлстоун попытался успокоиться. Здоровой рукой гигант достал большой грязный платок. На мгновение закатил глаза. Сморщил лоб. Сделал большой вздох. Надул щеки. Резко высморкался. — Я вежливо попросил, этого бродягу! Чтоб его крысы сожрали! Освободить наш столик. А то он развалился за ним — словно принц какой-то! И это в то время когда многим ребятам стульев не хватает и выпить не на что! Недомерок не услышал меня. Более того! Он обругал меня нехорошими словами, половину из которых я не понял. Потом усомнился в том, что я — джентльмен. Плюнул мне на рукав. А затем, внезапно! Чтоб у этого дьявола все кишки вылезли наружу! Вскочил и набросился на моих друзей с кулаками.

Разгоряченный гигант, вперившись взглядом в дознователя, буквально пылал притворным гневом оскорбленной добродетели. Он замахал здоровой рукой, стал показывать, как проклятый недоносок, избивал его невинных ребятишек.

— Ну,... и мне, пришлось защищать себя и своё... как его... — обиженный на минуту задумался. Он пытался вспомнить редкое, иностранное слово. — А вот... "дыстоинство"!

— Чего? — не понимая хулигана, с удивлением переспросил полицейский. — Повтори, что ты там промычал?

— Дыстоинство он оскорбил, моё, — Оверлстоун разгневанно замотал головой. Скорчил гримасу и пожал плечами. — Тьфу, чтоб ему башку разбило о рифы! — Оверлстоун смачно сплюнул и выругался. — Выдумают же писаки слова всякие! — Язык сломаешь, прежде чем произнесешь.

— Чард! Не валяй дурака! Будешь выражаться в полицейском участке, оштрафую на два пенса, — офицер решительно пресек поток брани со стороны морского волка. — Рассказывай далее, как дело было.

— Потом! Пусть на том свете их черти дерут! Ирландцы грязного Хэйлли подоспели. Повздорили мы с ними — немного. Что не бывает когда добрые джентльмены после небольшой кружки рома, начинают дальние походы обсуждать? Однако дело не дошло до ножей. Мы тихо, мирно поговорили и разошлись. Клянусь бездонной глоткой кракена! На этом всё и закончилось. Более ничего не было. — Корсар замолчал и виновато опустил глаза в пол.

— Хорошо! Теперь, ты, расскажи об этой мутной истории, — полицейский обратился к хозяину питейного заведения.

— Всё было по-другому, — потерпевший хозяин таверны с обожженными руками, замотанной головой, близоруко щурясь воспалёнными глазами, начал свой рассказ. — К нам, чужие не ходят! Они боятся. Да и не надо мне лишних неприятностей. Новички у нас редкость. А если кто пропадал по дороге отсюда или кого находили в темном переулке с ножом в спине и очищенными карманами — то это не моё дело. Мало ли, что происходит на улице. Я в чужие дела не лезу. Я добропорядочный горожанин. Я уважаю закон и плачу деньги в казну города. А то, что ходят разные слухи про мое заведение... Будто, у меня самое злачное место в городе... И, что здесь собираются самые опасные люди... То может оно и к лучшему, что так говорят. Лишние наговоры ещё никому не вредили.

Погорелец сглотнул слюну. Пошамкал губами. Переступил с ноги на ногу. Прокашлялся и продолжил рассказ. — Этот посетитель — не местный. Я его раньше не видел. У нас так себя никто не ведёт. Он зашел и сел за лучший столик. Потребовал дорогие блюда и выпивку. Я не люблю наглых новичков. Поэтому сразу спросил про деньги. Он открыл кашель и высыпал на стол несколько серебреных монет.

— Как серебреных? Будь прокляты мои кишки! — Оверлстоун вскричал воинственно. Он снова вмешался в разговор. Его лицо сразу стало жестким, глаза холодно блеснули. — Вот, отрыжка скорпиона! Ты же говорил, что у него полно золота?

— Джентльмены, про золото он рассказал мне потом. Когда набрался как сапожник и начал угощать ребят Хэлли, — хозяин таверны уточнил свои высказывания.

— Какого Хэйлли? — начальник стражи сморщился. Этого неудачника Бастера Хэйлли. Который уже месяц не может починить свой драный шлюп? И от кого почти вся команда разбежалась?

— Сто чертей и ведьм на сковородке! Да, это он! Усохни моя селезёнка! — побитый головорез вновь влез в разговор. — Денег кот наплакал, а всё туда же! Ох, плачет по нему девятихвостка.

— Чард, держи язык за зубами, я тебя уже слушал! — стражник резко осадил громилу. — Продолжай Харрисон.

— Незнакомец после окончания трапезы спросил, когда начнется развлекательная программа. Что именно? — недоумённо поинтересовался я. Как, что?... — Мордобой, драка, поножовщина или еще что-нибудь... — кровожадно интересное. Затем он сослался на каких-то эстетов, которые в своих воспоминаниях именно так описывали отдых уважаемых джентльменов удачи в питейных заведениях нашего уважаемого города.

— Что за люди? Он называл их имена, фамилии, прозвища? — глаза полицейской ищейки сразу заблестели. Он схватил перо, приготовившись что-то писать.

— Конечно, назвал... — потерпевший сморщившись, начал вспоминать. — Стивенсон... Майн Рид... Сабатини... и ещё, кажется, какой-то... Фенимор Купер.

— Вот, крысиные дети! — побитый гигант не удержался и вновь начал ругаться. — Не дай бог встречу кого-нибудь из них — На куски порву! Это же надо придумать про нас — такое!

— Чард! Тише! — чиновник вовремя остановил красноречие пирата. — Последний раз предупреждаю. Иначе посажу в карцер на трое суток.

— У меня солидное заведение, несчастный погорелец продолжил рассказ.— Хулиганство моя охрана не допустят. Кому надо подраться — идут на улицу. Услышав мой ответ, гость сразу заскучал. Потом, вдруг встрепенулся, решил заказать какое-то "реалити шоу".

— Что? Что, решил заказать? — писарь переспросил, оторвав глаза от стопки протоколов, лежавших перед ним.

— Какое-то безобразие, — Харрисон попытался обожженными руками дать объяснения неизвестным словам. — С песнями и танцами ночных бабочек. У нас нет такого. После моего отказа он обругал меня за потраченное время и деньги. Назвал мое заведение — "Совковой столовкой". И заявил, что сейчас, нам — не отесанным деревенщинам, покажет как надо "правильно" развлекаться настоящим джентльменам удачи.

— То есть он хотел пригласить одну из твоих девочек пройтись на второй этаж? — блюститель закона попытался внести уточнение в рассказ.

— Как бы ни так! Он встал из-за стола и пошел к матросам Хэйлли. Они начали пить за знакомство. Затем за здоровье каждого члена команды. Потом ещё за что-то. В итоге лиходей что-то предложил и они сразу согласились. Как только они договорились, безумный сразу побежал к столу Оверстоуна и начал его оскорблять. Следом присоединилась команда Хэйлли. Задира недолго думая, размахнулся и двинул кулаком Чарду прямо в переносицу, да так, что уважаемый мореход грохнулся навзничь на пол. Его ребята бросились защищать капитана. Вспыхнула всеобщая потасовка. К безобразию подтянулись другие посетители, и свалка сделалась общей. Посуда полетела со столов и разбились. Зазвенели стекла, затрещала мебель, дико закричали девочки. Кто-то из команды Чарда схватил ведро и окатил несчастного водой. Он очнулся, стал подниматься, однако метко брошенный из толпы табурет снова погрузил его в беспамятство.

— Вот!!! Рею мне через парус! — Оверлстоун вновь не удержался от возмущения. — Ну! Я же сразу сказал, что это ирландцы виноваты. Эх, якорь с цепью боцману на грудь! Весело-то как было! — Флибустьер заметил строгий взгляд полицейского. Стушевался. Хмуро свел брови. — Жаль, что я ничего не могу вспомнить. — Он резко повернулся к погорельцу. — Понятно, кто теперь виноват?

— Ничего подобного! — Харисон возмутился, услышав очередные выводы пирата. — Пока обиженные матросы махали кулаками с ребятами Хейлли, этот гаденыш поднял тяжелую деревянную скамью, подкрался к здоровику Тому и обрушил её на голову мулата. Затем он стал пинать мебель и швыряться обломками в дерущихся посетителей. Те ответили ему взаимностью. Потом он добрался до бутылок, кувшинов и посуды в баре. Чтобы уменьшить разорение я со своими помощниками стал стаскивать уцелевшее к барной стойке. Неизвестный, заметив это, стал помогать. Господи! Я подумал, что он одумался и на этом всё закончится! Но, видно Бог в этот вечер не смотрел в мою сторону. Драка в моём заведении не утихала. К посетителям добавились городские охранники, которых успели позвать мои люди. Это был какой-то кошмар! Я такого не видел никогда. Драка была волчьей. Пол стал скользким от пота и крови.

Потерпевший неожиданно замолчал. Переживания захлестнули его. Он глубоко вздохнул, сглотнул слюну и продолжил.

— Когда незнакомец появился снова, он принес какую-то емкость и стал брызгать неизвестную жидкость на сдвинутую мебель. Затем он что-то закричал и схватил факел со стены. Я попытался ему помещать, — хозяин таверны поднял обожженные руки. — Но получил сильный удар по голове и потерял сознание. Когда я очнулся, то был уже на улице, а моя таверна пылала.

Трактирщик медленно начал двигаться в сторону начальника полиции. Начал мять пальцами короткую бородку, трясущейся рукой отбросил от лица длинные темные волосы, волнами спадавшими на плечи. — Господин начальник стражи! — Потерпевший жалобно застонал. — Что же это делается в нашем тихом, спокойном городке? Куда же смотрят власти? Где же закон? Пожалуйста, найдите негодяя! Такие убытки! Кто мне их возместит?

— Хорошо! Хорошо... Разберёмся! — офицер строго посмотрел на присутствующих. — Как он выглядел?

— К сожалению после удара по голове я не могу вспомнить его лицо... — потерпевший шмыгнул носом, насупился и стал внимательно рассматривать стену.

— А ты, что скажешь — начальник перевел взгляд на притихшего Оверлстоуна.

— А, я?... Что?... Что?... Я... Чума и ад! — флибустьер начал колебаться. Его глаза хитро блеснули из-под лохматых бровей. — Дьявольщина! Я вообще на него не смотрел. Но, если я встречу этого пройдоху на дороге... Клянусь утробой — все кости переломаю!

Глава 13.

Мэд Добертон, торговый представитель английской Московской компании, в прекрасном расположении духа прогуливался по набережной Москвы — реки. Ему доставляло удовольствие в хорошую погоду после плотного завтрака пройтись по ещё пустынным улочкам. Подышать свежим воздухом. Помечтать о чем-то приятном и дорогом.

Этим утром после долгих засушливых дней наконец-то прошел теплый летний дождь. Он словно умыл город. Прибил тучи пыли на тротуарах и мостовых. Насытил озоном городской воздух. Оставил повсюду на узких, кривых улицах и переулках небольшие мутные ручейки, весело бегущие в сторону речки.

И сейчас после небольшого полива всё дышало свежестью. Омытые водой высокие купола церквей и колоколен золотом переливались на ласковом летнем солнышке. Багряно — рыжими стали кирпичные стены сторожевых башен. Мелодичный перезвон колоколов разносился сладостным гулом над Москвой. Листва деревьев, смоченная водой, выглядела свежей и зеленой. С крыш, гулко и звучно шлепая о землю, скатывались последние капли. На дороге возникли пенные лужи, в них плавали гуси. Чуть вдали грязные ребятишки сооружали запруду. Прохожий глубоко вздохнул. Перешагнул через ручей, бежавший вдоль дороги. Посмотрел по сторонам. Идти по городу было легко и приятно. Как легко дышалось! Как хотелось быть на воздухе, на солнце, на просторе! Иноземец задумавшись о прекрасном, остановился и несколько минут отрешенно глядел в сторону реки. На спокойной глади искрилось серебристое сияние. А вдали между берегами висел мост радушный и невесомый. Сама река струилась спокойно и величаво.

— Доброе утро, сэр, — секретарь Девис Шелтон прервал его размышления. Он давно ждал шефа возле одного из переходных мостиков. — Не правда ли, сегодня, оно чудесное!

— Согласен! — чопорный англичанин вступил в беседу, всё еще не отрывая взгляда от бегущей воды. — Утро неплохое. А каким будет дальше? Зависит от новостей, которые вы должны были мне принести.

— Оу, сэр, они довольно хорошие! — Дэвис заулыбался. — По вашей просьбе ещё два корабля с товаром будут через неделю в Архангельске. К общему списку товара предложенного к обмену добавлены хозяйственные металлические изделия. Особо выделю то, что вы просили: топоры, ножи, ножницы, иголки...

— Да,... спрос на них в Московии растет, — представитель компании задумчиво произнес и наконец-то перевел взгляд на своего тощего и длинного помощника. Его глаза алчно заблестели, предполагая выгоду от будущей сделки. — По моим расчетам именно они будут пользоваться большим спросам на московском рынке.

— Получено согласие на соотношение обменной цены с русскими купцами, — откуда-то сверху продолжал докладывать секретарь, семеня мелкими шагами за своим полным руководителем. — Более того в случае необходимости вам разрешили увеличить среднею цену закупа до двенадцати шиллингов, — теперь он напоминал собачку которая бежит позади хозяина и о чем-то ему весело лает. — Руководство компании надеется, что ваше умение вести дела и знание местных традиций, позволит обойти ганзейские города, французов и особенно настырных голландцев в приобретении необходимого нам товара.