-Да нет. С тобой мы, как с близкой родней. За столом, да по домашнему. Считай, что повезло. А там и столы перевернули, и посуду перебили.
-Малым числом ходил? — Последовал ехидный и злорадный вопрос. — И самому перепало?
Стас весело рассмеялся.
-Ну, не без этого. В гости сходить и по морде не получить? Разве это драка, когда на утро вспомнить нечего? — И согнав улыбку с лица, уже серьезно закончил. — Вот такие дела, конязь. Мне через плечо оглядываться некогда, дорогой товарищ. Враг у ворот стоит такой, каких этот свет не видывал.... А воевод своих гони в три шеи. Профукают они твое коняжество за милую душу. Пусть репу выращивают и с внуками нянчатся. Все, какая то польза от них будет. А хочешь я тебе по дружески пяток — десяток своих волчат дам на время? Они твою дружину махом научат, с какого конца репку чистят!
Конязь промолчал. Сидел, низко опустив голову, Глядел в открытое лицо Стаса, на котором сейчас не было и тени былой угрозы. Хорошее, только усталое и немного бледное лицо. С таким лицом не врут, не обманывают.
И все-таки, поджал губы.
-Чтобы потом и моя дружина перешла под твою руку?
Стас спорить не стал. Зачем? Слова на ветер? Не конязь говорит, обида в нем
-И погостить приеду. Но только, если землю дробить не будешь.
-Снова здорово! — Улыбнулся Стас. -Зуб даю, как сказал бы наш друг Толян. Отвечаю....Нам, конязь, друг без друга не прожить, не выжить. А сейчас прости, дел еще накопилось. А времени нет. Сам волхву три дня определил.
-С Сумерками не врешь? Так ли уж все страшно?
-Как-нибудь расскажу во благовременье.
-Если так, грамоту подпишу....
-Уходим завтра. Веселин, дружок, снимай пост. Свободен, конязь. Но...
-Можешь не говорить. Терем твои люди стерегут.
Слав тихо рассмеялся.
-Только из уважения конязь. Чисто символически. Оберегают, можно сказать, как монаршею особу. Под локотки поддерживают. Чтобы не обидели.
На утро последний обоз вытянулся перед воротами.
Стас вышел на крыльцо, перемахнув через резные перила, молодецки прыгнул в седло и чуть не охнул от боли. Серый вздрогнул, скосил на него свой черный глаз и оскалил крупные желтые зубы.
Его "волчата" выстроились перед крыльцом в две ровные шеренги и счастливо улыбались. Все до одного они были одеты в короткие безрукавки — волчовки. От удивления Стас поднял брови и, напуская на себя строгость, грозно спросил.
-И как, судари мои, я теперь должен выкручиваться перед стаей? Или вы забыли мое клятвенное обещание? Толян, твоих рук дело?
-Тебе тоже есть, командир. — Оставив без ответа этот, не простой и даже щекотливый вопрос, порадовал его Толян. — Зато сразу видно, что не отстой едет, а реальные пацаны.
-Ну, спасибо. Сейчас заплачу от восторга.
-Плачь себе на здоровье. — Ухмыльнулся Толян. — От умиления и дикой, и даже не человеческой, радости. Ребята забрали все, что было у скорняков...
Осталось только смирится с новой формой одежды и махнуть рукой.
-Домой ребятки! Домой...
Толян подмигнул Войтику. Тот выкатил шалые глаза, засвистал по разбойничьи и Залихватская, почти забытая песня грянула над просыпающимся городом.
...Любо, братцы, любо!
Любо, братцы, жить!
У Толяна оказался красивый мужественный баритон. Кто бы мог угадать в нем такие таланты?
Там дома родители остались, а он с головой окунулся в здешнее средневековье и, похоже, счастлив, как младенец.
Распахнулись ставни, открылись окна, высыпал в улицу народ, чтобы поглазеть на невиданное чудо.
Парни в седлах горделиво выпрямились. Волчовки на груди распахнуты. Над плечами рукояти мечей торчат.
...Только жалко волюшки
Во широком полюшке!
Старенькую мамку
Да буланого коня!
Эх, любо, братцы, любо!
Любо, братцы, жить!
Славно отдирают, стервецы! И когда только успели? Толяновых рук дело, не иначе. Не наигрался в детстве вдоволь у пионерских костров....
И чем они помешали? Эти пионерские отряды. И кому? Как никак при деле были ребятишки. А сейчас даже пионерские лагеря под корпоративные попойки подстроили.
С нашим атаманом
Не приходится тужить!
Войтик, разбойничья душа! Хоть сейчас с него знаменитого Кудеяра пиши. Нагрешить, накуролесить во всю ширь необъятной души и в монастырь, на старости лет грехи замаливать.
Вон, даже конязь на гульбище появился, из под руки вслед глядит.
Скрипят возы. Режут не паханую землю коваными ободами.
Скотину стадами стороной гонят.
Над обозом ровный гомон. Кто о чем говорит.
Давно затихла бодрая песня.
Стас придержал коня, оглянулся назад. Встретился с чьими то тревожными глазами. Раскаяние в который раз шевельнулось в душе.
Повернулся к волхву.
-Вывести то мы, друг мой, вывели народ. А дальше что? Где мы разместим такую ораву? От дождя и то всех не укроем. А холода начнутся?
-Это уж не твоя печаль, Слав. Они на своей земле жить будут. Родом, а не по шерстинке. До холодов под крыши уйдут. Да и сколько тех холодов? — Легко, как показалось Стасу, ответил волхв. — А круто же ты конязя взнуздал! Теперь долго на тебя озираться будет.
Стас пожал плечами и не ответил.
Рядом горячит своего саврасого жеребчика Веселин.
До сих пор не верится парню, что своей рукой держал нож у коняжеского горла. И ведь зарезал бы! Как пить дать зарезал, только мигни вождь. Зарезал бы, как курицу и рука бы не дрогнула.
-А скажи мне, Слав, ты и в самом деле мог весь город вырезать и в огне спалить, если бы не застал в живых меня и воев?
Пивень спросил тихо. Так, чтобы Веселин не слышал.
Но разве скроешь, что от глазастого парня?
Навострил уши, коня коленями поближе подвигает.
Стасу на пустой вопрос отвечать не хотелось.
-Не знаю, Пивень. — Равнодушно, как показалось волхву, ответил он. — По молодости, даже и думать бы не стал. А сейчас, не знаю. Веселин, мальчик послушный....А город? Вряд ли...
Пивень, похоже, был вполне удовлетворен ответом.
-Но страшновато было. Даже мне.
-Да нет, Как обычно.
-А необычно?
Стас промолчал.
Но Пивень не унимался.
-Скажи, Слав, не жаль было выпускать из рук то, что само в них упало?
-Почему? Зачем мне эта головная боль? Сам посуди. Найдется еще, какой-нибудь ловкач, которому Соколянь понадобится. Вражда, кровь... Мне что, заняться больше не чем?
-А если найдется, как ты говоришь, такой ловкач?
-Поможем конязю усидеть. Правда, Веселин? — Стас улыбнулся и хитро подмигнул парню. — Мы же все до одного герои?
Веселин зарделся, как красна девка и, не найдя что ответить, отстал.
-Нет, Пивень, надо обживать свой угол. Чужой земли не надо нам не пяди, но и своей вершка не отдадим. Так у нас когда то в песнях пелось.
-Так то там. — Недоверчиво отозвался Пивень.
-Заговорил ты меня совсем, сударь волхв, аж голова разболелась. — И пустил своего серого в яблоках жеребца хлестким галопом. — Веселин, догоняй!
Но уже через несколько сотен саженей ему пришлось останавливать своего коня.
Закрывая ему дорогу, из травы могучим прыжком выскочил огромный лобастый волк. Встал на дороге, широко расставив передние лапы и опустив почти до земли тяжелую голову. Не спуская со Стаса желтых холодных глаз зарычал угрюмо и требовательно.
-Придется ответ держать за Толянов прикид. — Тихо сказал Стас Веселину, выпрыгивая из седла и бросая ему повод.
Морщась, донимала рана, не торопливо направился к волку.
-Командир! — Запоздало крикнул Веселин, словно завороженный, глядя в угрюмые волчьи глаза.
Тем временем их догнал Пивень и Хруст со своим десятком, и сразу же рядом с вожаком встало еще с десяток таких же могучих зверей.
Новый грозный рык ударил в уши.
Стас безбоязненно подошел к волку и опустил руку на лобастую голову, вздернул верхнюю губу, и люди услышали ответный, не менее грозный, рык. Наклонился, шепнул, что-то на ухо и, не оборачиваясь, быстро вернулся к лошади.
Волк постоял еще немного, провожая его задумчивым, как показалось Веселину, взглядом и, не торопясь, скрылся в траве. Стая исчезла следом так же бесшумно, как и лобастый волк.
-Что это, командир?
-Да так. Ерунда. Обсудили вопросы моды. — неохотно ответил Стас.
-И как?
-Понравилось.
-Я же говорил, прикид что надо! — Не утерпел Толян. — Уж если им понравилось! Эх, зря командир домой заторопился. Потусовались бы в Соколене. Там такие телки есть.... Сам видел, зуб даю...
-А мне больше баранина по душе. Обжаренная до розовой корочки. — Мечтательно проговорил Груздень. — А к ней еще винца! Славно!
Толян обалдело уставился на бестолкового друга и завертел головой на толстой шее ища поддержки. Но встретил только смеющийся взгляд Стаса.
-Он что, командир, совсем не врубается? — И повернулся к Груздню. — Груздик, мне твоя баранина по барабану! Я про телок говорю.
Стас развеселился еще больше.
-Толян, а ему твои телки по барабану. У него законная жена в обозе. И детишек... со счету сбиться можно.
-Ну да?
Стас уже смеялся чуть не выпадая из седла.
-Верняк, Толян! Реально тебе говорю!
Теперь смеялся уже Пивень. Скупо улыбался неулыбчивый Хруст. Ржал, по лошадиному запрокидывая голову, Войтик. Без жалости на исполненное вселенской скорби и страдания, лицо Толяна смотреть было не возможно.
-Как не пересчитать?
-Да он сам, твой закадычный друг и приятель, Груздень на втором десятке сбился. — Бесцеремонно довершил дело Войтик и снова заржал, откидываясь в седле.
И только Груздень хранил гордое молчание, делая вид, что совершенно не понимает причин всеобщего веселья.
Стас согнал с лица улыбку, собрал в кулак все остатки серьезности и поспешил успокоить парня.
-Толян, дети — цветы жизни. А твой друг, по всему видно, хороший садовник. Бери пример с него. — Не выдержал, и снова зашелся смехом. — Найди себе такой же садовый участок! Зачем тебе телка?
Шутка была понята. И новый громовой хохот разразился над колонной.
-Не фига себе, клумба!
Глава 14
Обоз двигался медленно. Стадо галопом не погонишь. Особенно лесом, где дорога не шире тропинки. Да и селенья приходилось обходить стороной. А, кроме того, Стас не хотел оставлять обоз без охраны. Не то, чтобы он не верил конязю, который дал клятвенное обещание, но вдруг найдется безумная голова и кинется вдогонку требовать объяснений. Базар. Вокзал... То да потому.
Кому это надо?
К середине пути рана снова открылась. Еще в детинце наложенная повязка пропиталась кровью. Каждый шаг его Серого отдавался такой резкой болью, что Стас порой с трудом удерживал стон.
Веселин, все время державшийся рядом, что-то почувствовал и долго шептался с волхвом. Тот забеспокоился, вперил в него острый немигающий взгляд и строго спросил.
-Слав, что случилось?
-Пивень, кто из нас вождь, ты или я? — Попробовал отшутиться Стас.
Но Пивень не принял шутки и повторил вопрос.
-Дыра кровоточит. — Как можно небрежней ответил Стас. — Да не бери ты в голову. Что у тебя других забот нет? Все доедем.
-Отдай коня Веселину, Слав, и садись на воз.
-Сбрендил? Чтобы я в личине свирепого волка, да на телегу? Да никогда! — Снова попробовал отшутиться он. — И рухнет тогда мой сказочный авторитет по самое некуда аж с недосягаемых высот. Можно сказать в необозримые черные глубины.... Так что не приставай ты ко мне с этими дикими и не потребными предложениями. Отвергну! Решительно и бесповоротно. Раз и навсегда!
Пивень раздул ноздри и без того широкого носа, обиженно засопел и отстал, в надежде найти поддержку у Войтика с Грузднем.
Но единственное что могла придумать эта парочка, так то, что по другую от него сторону сейчас ехал Хруст.
Последние версты перед детинцем Стас ехал уже, как в тумане. Но все-таки нашел в себе силы и повернулся к Толяну.
-Ну что запевала? Порадуй...
-Так мы, командир, пока только про "Любо, братцы, любо" разучили. А с другими полный напряг.
-Так ее и урежьте! А то идем, как коровье стадо.
И урезали!
Да так что ветром вынесло на не оседланном коне Леху. А за ним и остальных. Кого пешим, кого конным.
А песня гремела навстречу им под чертячий посвист Войтика.
...А вторая пуля,
А вторая пуля,
А вторая пуля
Догнала коня!
Любо, братцы, любо...
Не доскакав, десятка метров до него, Леха скатился с коня и побежал навстречу. Но вдруг остановился, вспомнив про свой не малый чин, бросил правую ладонь к виску.
-Командир! За время отсутствия в гарнизоне происшествий... — И вдруг сбился, улыбнулся и со смехом закончил. — Кони пьяны, хлопцы запряжены.
Стас попытался бодро выпрыгнуть из седла, но получилось у него это не совсем ловко.
-Как у тебя, Леша?
-Нормально, Стас. Лес возим каждый день. Самые нетерпеливые роют землянки, строят шалаши. Под жилье приспособили даже башни. Под рогатый и прочий безрогий скот соорудили загоны. Великая комсомольская стройка, одним словом.
-Ворчат?
-Что удивительно, нет. Наши бы уже давно домой запросились. Или бы письма президенту строчили. — По его виду Стас понял, что Лехе самому не понятно, как это можно так легкомысленно не использовать святую возможность пожаловаться правительству на разгильдяйство и попустительство местных органов власти. — Про вас не спрашиваю. Наговорили уже такого, что я буду страшно удивлен, если про тебя к вечеру не запоют песни, как про Вещего Олега.
-Ерунда. Больше разговоров. Всех и потерь, что у волхва зуб выбит. — Стас головой кивнул в сторону подошедшего Пивня. — Так он все равно бы от старости скоро сам выпал. Правда Пивень? Да Третьяк на телеге едет, как барин. Позволил себя копьем пырнуть какому то разине. Одним словом, взводные учения. Зато у нас теперь своя художественная самодеятельность. Эй, Толян!
-Да здесь я...
-Знакомься. Маэстро Толян. Он же по совместительству запевала орденопросного всей нашей армии хора.
Толян важно, с седла наклонил голову.
Леха тем временем заметил новый наряд на парнях и одобрительно кивнул головой.
-Смотрится! Волки, не волки, а на волчат уже похожи.
Не торопясь зашагали к детинцу.
-На новострой, Стас?
-Потом. — Неохотно ответил Стас, которому до смерти хотелось посмотреть, как устраиваются люди.
Но каждый шаг давался ему все труднее и труднее. Ему порой казалось, что слышит, как хлюпает и плещется кровь в открытой ране. Того и гляди хлынет водопадом через повязку.
— Повязку сменить надо так, что веди сначала в казарму.
-А нет казармы. Я воев под навес выселил. Пусть учатся стойко переносить тяготы и лишения воинской службы. Рожи толще будут. — Удрученно развел руками, стараясь за шуткой скрыть неловкость. — Кто же знал, что за тобой такая прорва народа увяжется. Прямо Великое переселение народов. Да дикарями каждый день идут и идут. Крепко ты в Соколене пошумел.
-Так получилось. — Стас с трудом пошевелил побелевшими губами. — Нельзя было иначе. Сожрали бы.... И пуговиц не выплюнули.
Алексей повернулся, посмотрел за спину.
