2. Серый - вперед, не отчаиваясь

— Теоретически возможно, но я предпочту стирание, так надежнее. Блок легко обходится, — все включая демонов на меня таращатся.

— Поделиться информацией не хочешь? — ехидно спрашивает Элла.

— А ты, не хочешь? — парирую я. — Не парься, мало кто знает, как это сделать.

— Может все-таки блок? — с надеждой спрашивает маг.

— Есть предложение еще лучше, но решать тебе, — Фалкон замер в ожидании.

— Не буду долго вдаваться в детали, но ситуация складывается следующим образом. Есть группа людей здесь на материке, готовящая большую бяку. Настолько плохую, что под вопросом существование всего населения. Противник силен и хорошо замаскировался, мы боремся с ним. Демоны помогают, поскольку это затрагивает даже их интересы. Предлагаю присоединиться к нам. Со своей стороны гарантирую, что ничего не замышляем против короля, действуем в интересах всего населения. Думай быстро, нам еще отсюда выбираться.

Фалкон крепко задумался. Его можно понять. Боевой маг, а рядом заговор, демоны, неизвестные твари, заговор против людей. Причем его не просят изменять королю, даже наоборот стать на защиту. Был приличный шанс, что он согласится, да и память подтирать жалко.

— Соглашусь, при условии, что не действуем против короля. В правосудии смогу остаться?

— Обязательно останешься. Делаем так, сейчас ставлю тебе блок подчинения, — глаза мага округлились. — Поверь, можем поставить силой, но это не наш метод. В общем, ставлю блок с условием, что ничего не угрожает королю. Я тебе рассказываю немного деталей. Если тебе покажется, что я вру, блок отменяется. Если ты веришь мне, то блок внедряется в тебя на добровольной основе. Блок нужен не столько для подчинения, сколько для избежания утечки. Если откажешься от блока, стираем память. Начнем? — Фалкон соглашается.

Ставлю подчинение простой магией, нечего демонам знать про астральную. Подчинение с условием, как и обещал, маг согласен его принять добровольно. Коротко рассказываю про журик, святош и их проделки. Объясняю, как это связано с демонами. Масштаб угрозы доходит до мага.

— Теперь решай, присоединяешься к нам, или трем память и разбегаемся, — меня эти уговоры уже порядком утомили если честно. Еще воинам мозги потрошить, на это все нужно время. Попрошу демонов помочь, чтобы время сэкономить.

— Я согласен, — решает Фалкон. Заклинание ложится на его мозг.

— Знакомься, Элла, Радж, Зор — наши союзники. Остальное расскажу по дороге. Ребята, поможете воинам почистить память?

— Зачем чистить, я думаю, они перейдут на нашу сторону, — предлагает Фалкон.

— Уговаривать идешь сам, на то, что услышал, полный запрет на разглашение, — инициатива наказуема, про себя подумал я. Маг отправился к отряду на переговоры. Шансы его достаточно велики.

— У вас, что то есть по журику? — спрашиваю демонов.

— Ничего, все спокойно и безоблачно. Никто ни о чем не слышал, но мы интересуемся очень осторожно. Это ты здесь целую организацию наплодил, скоро запутаешься, сколько людей в деле.

— Подумайте, какая здесь территория. У меня связей ноль, на кого-то вначале надо полагаться. Святош много, нужна большая команда для борьбы. Скоро встанет проблема финансирования. Вроде только что нашел источник денег, но на все нужно время. Прошел почти год, скоро могут притащить партию журика. Как его отследить малой группой, не вызвав подозрений?

— Да чего ты оправдываешься. Все мы понимаем, не воспринимай все в штыки, — примирительно говорит Зор.

— Радж, извини за руку, нервы совсем сдали, после кворков.

— Мир, — протягивает мне здоровую руку демон. Жму руку, затем крепко обнимаю тело в черной броне. Все-таки, классные ребята демоны. Заводятся с пол оборота, рожу набить могут запросто. Есть в них что-то от русской души, не знаю почему, но мне так казалось. Даже невзирая на наши разногласия.

— Жаль, посидеть, оттянуться не сможем, — искренне сожалел я.

— Так ты же только на драки зовешь, — упрекнул меня Зор. Простите, куда мне их звать, в пустошь к Сайросу что ли. Без году неделя, как в мир вышел, обустроюсь точно гульнем.

Фалкон уговорил весь отряд присоединиться к нам. Даже в быстром темпе поставить всем подчинение заняло час. Это при том, что человек шел на это добровольно. Покончив с подчинением, тронулись в путь. Идти пришлось пешком, садиться на лошадей, даже нечего было думать. До поселения доберемся только поздно ночью, не факт что там будет столько лошадей. Бежать как я отряд не мог. Позади нас остался купол установленный вульвом. Демоны сказали, что через время он сам рассеется. Только начали движение, со мной поравнялся маг.

— Серый, ты знаешь, почему я согласился?

— Приключения, опасности, спасти мир и так далее по списку, — усмехнулся я.

— Когда ты накладывал заклинание, у тебя на руках были кольца из люминита. Поделишься секретом? — улыбнулся Фалкон.

Твою мать, идиот, кретин недоделанный. Так спалиться, интересно демоны заметили или нет?

Глава девятнадцатая.

Старые знакомые.

— Милый ты скучаешь по мне?

— Конечно, скучаю.

— Почему ты так редко обо мне вспоминаешь?

— Понимаешь, мужчины бывают, заняты. Надо спасать девушек из лап дракона. Ну и прочее по мелочам.

— Кого это ты спасал? Я буду ревновать, не смей никого кроме меня спасать.

— Это еще почему?

— Потому, что ты мне нравишься, ты мой герой. Ни с кем делиться я не собираюсь.

— Мое мнение здесь конечно значения не имеет.

— Имеет, но ты мой.

Такие диалоги просто выносили мозг. Линнэль полностью освоилась с болталкой. Теперь я искренне жалел, что проявил слабость, вручив ей болталку. Хорошо еще звонки заблокировал. Но девица тоже молодец, считает меня своей собственностью. Причем, не стесняясь, рассказывает об этом подругам. Она не догадывается, что я слышу, что происходит возле болталки. Дабы спасти ее от насмешек по поводу девственности приходится подыгрывать.

— Ты попку свою поправила. Не люблю шлепать худышек.

— Ох, Линнэль, и ты от нас скрывала, — слышатся охи подружек.

— Поправляю, не все так быстро. Та же хочешь, что бы она была упругой?

— Обязательно, грудь тоже увеличь раза в два. Тогда ласкать ее будет намного приятнее.

— Как ты могла скрывать от нас такое. Мы же подруги, — шепчутся эльфийки возле Линнэль.

— Так вы же сплетням парней верите, а не мне

— А я сразу сказала, что Айсанель врет.

Дальше пошли споры, кто про кого наговорил. Типичные выяснения отношений между подругами. Мне уже было не интересно, отключаю звук. Пускай щебечут, меня меньше доставать будет. Только подумал, как поступило сообщение:

— Милый, у тебя друзья есть?

— Конечно, — что за идиотский вопрос.

— У меня тут подруги хотят познакомиться с твоими друзьями.

— Не проблема, пусть приезжают, познакомлю.

— Они не могут приехать, родители не отпустят.

— Значит, не познакомятся, — резонно отпивал я.

— Ты не мог бы для них достать болталки.

Ага, щаазз, разбежался вприпрыжку. Надо девиц отшивать, болталки им подавай с парнями на проводе.

— Болталки у моего знакомого и они очень дорого стоят.

— Дорого, это сколько?

Сколько же тебе зарядить, чтобы отстала. Эльфы за спасение трех детей одарили тридцатью золотыми. Удвоим сумму, будет в самый раз.

— Шестьдесят золотых, — на какое то время наступает пауза.

— Милый ты подарил мне такую дорогую вещь?

Блин, надо же так подставиться, теперь точно отшить не получится.

— Разве я мог поступить иначе, рядом с такой прекрасной девушкой.

— Милый, подружки согласны купить болталки.

Офигеть, они чего совсем рехнулись, надо было стольник заряжать. Сейчас удвоим ценник, точно отстанут.

— Только есть одна проблема, им не с кем будет разговаривать. У моих знакомых нет таких денег. Поэтому ничего не получится.

Фууу, надеюсь, отмазался. В чате на время наступила пауза. Мне даже лень было подслушивать, о чем они говорят. Через минут пятнадцать приходит новое сообщение:

— Они согласны заплатить за парней тоже, только деньги будут примерно через месяц.

Это капец. Надо же так подставиться.

— Ты не написала, сколько у тебя подруг?

— Восемь, но другие девушки тоже захотят болталки и друзей.

Охренеть, так вот в легкую можно поиметь почти тысячу золотых? Жаба положила мне на горло свои холодные лапы. Я понял, что если откажусь от таких денег, склизкое земноводное меня просто удавит. Если призадуматься, то почему бы и нет. Сейчас болталки только у моих людей. Амулет необычный, сразу привлекает внимание. Представим, что болталки есть у каждого встречного, это будет повседневным предметом. Деньги причем неплохие, для наших целей лишними совсем не будут. Можно вводить на местный рынок мобильную связь. Благодаря моей технологии конкурентов у нас в ближайшем будущем не будет. Местные маги могли придумать систему связи, не настолько они глупы. Просто здесь закостенелость понятий, особенности местного устройства общества. Маги вне категорий, о простых людях не особо беспокоятся. Между магами связь давно работает, мой выход на рынок будет более интересен обычным людям. Местные просто не знают всех возможностей такого рынка. Это и реклама, и управление массами. Тот же твиттер использовался на земле во время революций. Неплохой расклад получается, к тому же прослушка. Еще один немаловажный момент для меня, статус в обществе. Сейчас я никто, обращение к любому бюрократу станет проблемой. Перемещение по стране тоже. С введением болталок в обиход будет повод путешествовать по стране. Внедрение связи в массы, заключение контрактов на поставки эксклюзивной водки. Мои визиты получают прекрасное прикрытие. Нахождение в глухих местах можно списать на поиск секретных водочных компонентов. Спрашивается, почему я сразу не догадался вводить болталки в массы. Торможу местами, зато теперь, когда схватил идею за хвост, за реализацией дело не станет. Немаловажный фактор деньги, с ними проблем не будет вообще. Любые запросы клана будут финансироваться без проволочек. Я даже потер ладошки в предвкушении будущих перспектив.

Святой отец, она меня совсем не слушается. Как не стало отца, тут же от рук отбилась. Представляете, недавно я поймала ее на краже серебрушки из моего кошелька. Помогите святой отец, мать сложила руки перед собой в просящем жесте. Девочка лет десяти, виновница жалоб, слушала мать, опустив глаза. Никакого раскаяния в них не было. Эти родители никогда не понимают, что детям тоже нужно что-то купить для себя. Еще и святоше жалуется, а ябедничать нехорошо.

— Подойдите к алтарю, — просит священник. Мать с девочкой послушно следуют указаниям.

— Станьте на колени, дочери создателя нашего, — две фигуры послушно опускаются на колени, под взглядами остальных прихожан. Священник бормочет молитвы еле слышным шепотом. Затем открыв глаза, твердым голосом объявляет:

— Мне было видение свыше от создателя нашего, поэтому дальше я буду действовать по воле его. В зале прихожане благоговейно зашептались.

— Падите ниц, грешницы, — твердый голос священника не оставлял выбора. Мать с дочерью уткнулись лбом в пол, вытянув руки вперед. Губы матери повторяли молитвы. Дочь молчала, ожидая окончания этого бесполезного действа. Только дальнейшее действия священника не оставили ее такой же равнодушной.

Нога священника в грубом ботинке опустилась на кисти женщины.

— Святой отец, мне больно, что вы делаете, — взмолилась она.

— Создатель назначил вам покаяние, доверив мне исполнить его в точности. За прегрешения ваши вы пройдете, искупление болью, — люди в зале с одухотворенными лицами крутили перед собой руками.

Священник снял с пояса шнур подпоясывающий рясу. Сложил веревку пополам, левой рукой задрал кверху платье девочки, оголив ягодицы. С резким свистом импровизированный кнут оставляет на попе девочки красную полосу, девочка громко вскрикивает. Следующий удар рядом оставляет новую полосу. Девочка плачет, но кнут не останавливается. Она никогда не будет красть ни у кого. Она будет слушать маму, зачем бить, она уже все поняла. Мысли метались в детской головке, думая как прекратить боль. Рядом громко рыдала мама, шнур продолжал хлестать, жгучими укусами. В какой-то момент от боли в глазах появились темные пятна. Ноги тряслись, даже на коленях стоять было трудно. Не выдержав, девочка упала, набок, но священник продолжал бить. Не осознавая, что делает, бедняжка обмочилась, разозлив истязателя еще больше.

— Мразь, осквернять храм будешь, — шнур заработал еще чаще. На ягодицах жертвы выступала кровь, но священник не собирался останавливаться.

— Прекратите святой отец, вы же забьете ее, сквозь слезы взмолилась мать, — возможно, этим спася жизнь дочери. Люди в зале осуждающе смотрели на женщину, как она могла противиться воле создателя. Святой отец, оставив девочку в покое, задрал платье женщины, собираясь нанести удар. Только в последний момент остановил руку. Посмотрел на шнур и принялся вязать узлы. Довольная улыбка не покидала лица монаха все это время. Завязав четыре узла, он с размаху сделал первый удар. Шнур оставил на теле женщины красные полосы, вызвав досаду у святого отца. Покачав головой, следующий удар он уже сделал с оттягом. Теперь узлы разорвали кожу на теле женщины, вызвал довольную улыбку на лице монаха. Теперь его рука стегала тело женщины страшными ударами протяжными. Бедняжка просто захлебывалась криком, столь приятным судорожным криком. Создатель оценит его усердие. Прихожане с одобрительным восхищением на лицах следили за экзекуцией.

— Святой отец, святой отец, что с вами, — кто-то тряс священника за плечо. Очнувшись от наваждения, он посмотрел на маму с девочкой, стоящих перед ним. Из глаз монаха текли слезы, точнее из одного глаза, на месте второго зияла пустая глазница.

— Мне было ниспослано видение от создателя нашего, — утирая слезы, признался священник.

— Святой человек, брат Игнелиус, воистину святой зашептались вокруг. — Благословите отец Игнелиус, — опустились просящие на колени. Священник осеняет всех круговыми движениями.

— Слушайся маму доченька, — гладит он девочку по волосам. — В таком возрасте дети бывают, непослушны, проявите больше смирения, — советует он женщине. — Ваша любовь к дочери поможет наставить ее на путь истинный.

— Благодарю вас отец Игнелиус, — женщина, опустившись на колено, целует протянутую руку, дочь следует примеру матери. Священник, осенив всех круговым движением, идет к выходу из храма. За его спиной слышен шепот матери:

— Я же тебе говорила, что он святой человек, а ты боялась. Ничего, что у него лицо такое, это его злодеи за веру в создателя так изувечили.

До чего наивны глупые людишки, подумал Игнелиус. Верят во всякую ерунду. Было бы желание можно мессией предстать, поверят как миленькие. Видение, посетившее сегодня было куда приятнее. Причем настолько яркое, что хотелось уединиться в келье и еще несколько раз окунуться в воспоминания. Как приятно кнут рвал кожу, Игнелиуса от одной только мысли охватила нервная дрожь. Витая в своих грезах святоша вышел из храма на улицу, щурясь от яркого солнца. Храм располагался прямо на центральной улице небольшого тихого городка. Городок стоял на оживленном тракте между столицей и Туралом. Многие путники заходили в храм помолиться, поэтому с пожертвованиями проблем не было.