— Добро пожаловать обратно, — сказала Телдра. — Я надеюсь, что ваше путешествие было приятно.
— И, — добавил Варлок, — я надеюсь, что оно было полезно.
— И то и другое, — лаконично сказал Маролан. — Но скажите мне, что произошло здесь, пока меня не было? Есть новости?
— В некотором смысле, — сказал Варлок.
— В некотором смысле?
— То есть до известной степени.
— Ну, я уверен, что вы можете сказать мне более ясно, чем в этих словах.
— Я только имел в виду следующее: Есть новости некоторого сорта, но я их не знаю. Я обратил внимание, что постоянно появляются разведчики, о чем-то говорят с нашим командиром, Фентором, и он посылает их обратно. Но я не знаю, что они ему сообщают.
— А, хорошо, теперь я все понял в точности, и я поговорю с Фентором.
— Замечательный план, если мне можно высказать свое мнение, — заметил Варлок.
— Милорд, — сказала Иссола, не разрешите ли вы принести вам что-нибудь освежающее?
— Ну конечно, Телдра. Это было бы замечательно.
— Я немедленно сделаю это.
— Тогда внутрь, рядом с алтарем. И пошлите ко мне Фентора и Арру, мы должны кое-что обсудить.
— Немедленно, милорд.
— И, — добавил Варлок, — пожалуйста примите мои комплименты относительно вашего нового оружия. Нет ли какой-нибудь истории, связанной с ним?
— Действительно есть, и немедленно, как только все остальные подойдут. Я был бы рад рассказать вам ее.
— А я был бы рад ее выслушать. А что с Некроманткой?
Маролан недовольно нахмурился. — Да, пускай и она приходит. Это будет военный совет. Нам надо многое обсудить.
Вскоре они все собрались вместе, и Маролан какое-то время молча изучал своих друзей и товарищей. Фентор, однако, заговорил первым, сказав, — Я думаю, что наша армия стала совершенно другой за то время, пока вас не было. И, я вижу, вы получили подарок от Чародейки.
— Подарок? — сказал Маролан. — Ну-. — Здесь он остановился. В его сознание крутилась мысль, что это, скорее, подать, но он не решился высказать ее и просто пожал плечами.
— Нельзя ли взглянуть на него? — сказал командующий его армии. — Так как, если я не ошибаюсь, это клинок Морганти.
— Что?
— Он обладает определенными качествами.
— Качествами какого типа?
— Он уничтожает душу того, кого убивает.
Маролан нахмурился. — И много таких ходит по свету?
— Слишком много. Но мало какой из них, я думаю, так же могуществен, как ваш. Высвободите его из ножен, и мы узнаем это наверняка.
— Очень хорошо, — сказал Маролан, и в первый раз вынул свое оружие — событие, не менее знаменательное, по-своему, чем восстановление самой Империи, и не в малой степени потому, что при помощи этого клинка была сохранена эта самая Империя; не самый широко известный факт, но автор продемонстрирует его по ходу нашей истории.
Внешне в мече не было ничего необычного — хорошего размера, как раз для воина-Дракона, из черного металла, который, казалось, не отражал свет, с прямой крестовиной и гладкой черной рукояткой. Эффект от появления этого простого на вид длинного меча оказался чересчур сильным. Телдра и Фентор, которые, возможно, были менее чувствительны к психическим феноменам, чем другие, обнаружили, что они стоят, сделав несколько шагов назад, и не знают, что заставило их там оказаться. Вот как Телдра описывала это позже, "как если бы сама Смерть замаячила перед нами, вытянув руки в ужасном приглашении, которому было абсолютно невозможно сопротивляться". Фентор, со своей стороны, осознал, что прилагает все силы для того, чтобы не задрожать, хотя оказался неспособен стереть со своего лица выражение страха и безотчётного ужаса.
Варлок издал крик, почти стон, и его семья немедленно приняла свою альтернативную форму, превратившись в рычащего дзура и ощетинившегося волка — в первый раз за все время кто-нибудь мог бы увидеть их трансформацию, но никто этого не заметил в возникшей суматохе. Он быстро-быстро заговорил на каком-то Восточном языке, который Маролан раньше никогда не слышал, и стал делать различные жесты пальцами правой руки.
Арра также делала разные жесты, хотя совершенно другие, причем одновременно руками и ногами — казалось, что она хотела предохранить себя от этой вещи или, быть может, создать барьер между собой и Мароланом. И хотя совершенно невозможно переместиться с места на место, не преодолев разделяющее их пространство — по меньшей мере невозможно сделать это, используя традиционное Восточное колдовство — тем не менее это выглядело так, как будто Арра так и сделала, с такой скоростью она оказалась на расстоянии в несколько ярдов от обнаженного оружия.
Даже Некромантка заметно испугалась и, сделав пару движений руками, создала что-то вроде переливающегося и колышущегося барьера между собой и Мароланом — барьер, которому она через несколько мгновений разрешила растаять в никуда, из которого он и вырос, но который, тем не менее, оставил большое впечатление в сознании тех, кто его видел. Это она сделала, а что до того, что она думала и чувствовала, увы, у нас нет никакого способа узнать, но, представляется совершенно ясным, что она, как и все остальные, была поражена и сильно испугана силой, исходившей из руки Саутмура.
Читатель может ожидать, что на Маролана обнаженный клинок подействовал еще более сильно чем на всех остальных, но, на самом деле, все было совершенно иначе, и мы немедленно опишем это в деталях: Он почувствовал себя так, как если бы опять повстречался со старым другом, которого не видел множество лет; одновременно у него возникло такое чувство, какое бывает у того, кто в первый раз видит человека и немедленно понимает, что будет любить его всю оставшуюся жизнь. И даже более того, он ощутил, как по его телу разливается волна удовлетворения, как если бы после хорошего ночного сна он проснулся, найдя готовую кляву и наступающий день, наполненный только теми событиями, которые он хотел бы совершить.
И, самое главное, Маролан осознал, что больше всего, и даже больше чем раньше, ему хочется найти кого-нибудь, кого можно убить. И лучше всего не одного, а многих, очень многих, что сразиться с ними и уничтожить их душу. Сколько времени они так стояли, никто из них впоследствии не смог сказать, но после того, что показалось часами, Маролан наконец произнес два слова, — Мой сон.
— Ваш сон? — сказал Варлок.
— А, — сказала Арра. — Да, милорд, я помню его. И я верю, что это было предвидение; нет никаких сомнений, что этот сон был послан Богиней.
— Сон, — опять сказал Варлок тоном, который ясно говорил, что ничего другого он сказать не в состоянии.
Маролан повернулся к нему и кивнул, — Да, я видел сон о том, как держу в руке черный жезл.
— Так это и есть ваш черный жезл? — сказал Варлок.
— Да, — сказал Маролан. — Да, это он.
На это было нечего ответить, так что Варлок не сказал ничего. Следующим набрал воздуха в легкие, если читатель разрешит нам так выразиться, Фентор и сказал, — Милорд—
— Да?
— Дайте мне десять таких, и мы не испугаемся никого.
— Что касается десяти, то, боюсь, их будет очень трудно найти. Но, в любом случае, один у нас есть.
Постепенно, колеблясь, все опять уселись, с опаской поглядывая на "черный жезл", как если бы это была гремучая змея. Через мгновение — и с колебанием — Маролан убрал его в ножны, и с удивлением — и радостью — обнаружил, что все еще каким-то образом ощущает его; зато все остальные были очень рады, что больше не видят и не ощущают его, хотя осталось весьма тусклое, как будто шедшее издалека чувство смутного неудобства, какое ощущаешь во время путешествия, если убежден, что забыл взять с собой все необходимое, но не можешь вспомнить, что именно.
— Итак, — сказал Маролан, как если бы ничего выбивающего из обычного хода вещей не произошло, — я хотел бы знать, Фентор, как развивались события, пока меня не было.
Фентор дважды мигнул, медленно и вдумчиво, как если бы для того, чтобы сделать это требовалась максимальная концентрация, потом сказал, — Прошу прощения, милорд?
— События. Что случилось, пока меня не было?
— А! Да! Война!
— Да, приближающееся вторжение в наш дом огромной армии, я надеюсь, что вы не забыли об этом?
— На самом деле на какое-то время забыл.
— Но, теперь вы вспомнили?
— О, без сомнения, милорд.
— Хорошо. Итак, были ли какие-нибудь события в связи с этим?
— Да, милорд.
— И вы можете мне рассказать о них?
— Если Ваше Лордство захочет.
— Захочу ли я? Я думаю, что по меньшей мере час хочу только этого.
— Тогда, милорд, вот они: Мы получили донесения, что большая армия движется быстро, еще большая армия движется несколько медленнее, и одна маленькая группа преследует еше меньшую группу. Более того—
— Да, более того?
— Я вычислил, где они пересекутся.
— И?
— Да, милорд?
Маролан тихо застонал, сжал и разжал кулаки, потом сказал, отчетливо выговаривая слова, — Где, согласно вашим вычислениям, они пересекутся?
— Гора Дзур, милорд.
— Гора Дзур, — повторил Маролан.
— Да, милорд.
Маролан посмотрел на всех остальных, находящихся в этой комнате, и встретился глазами с каждым из них. — Ну, — сказал он после небольшой паузы. — Их необходимо остановить.
— Неужели Гора Дзур так важна? — спросила Арра. — Если так, ее необходимо защитить.
— Да, — сказал Маролан.
— Очень хорошо, — сказал Фентор.
— Когда они будут у нас?
— Три дня, может быть четыре, и точно не более недели, если они внезапно не остановятся или не поменяют направление.
— Наши приготовления?
— Закончены, насколько мы были в состоянии.
Маролан посмотрел на Некромантку. — Вы можете помочь?
— Милорд?
— Волшебство. Я мало знаю о волшебстве. Мне сказали, что это потрясающая вещь. Не знаю. Сжечь их огнем, обрушить камни им на голову, или сотворить иллюзию гигантской бабочки с зубами в девять дюймов. Что-нибудь.
— Я тоже не очень много знаю о волшебстве, но—
— Да?
— Я могу попробовать что-нибудь сделать.
Он кивнул, потом повернулся к Арре. — Мои колдуны и ведьмы?
— Мы можем сделать очень мало, но все, что в наших возможностях, мы сделаем. Мы можем заставить врага испугаться, а наших воинов сделать сильными и уверенными в себе.
— Это не мало, — сказал Фентор.
Маролан кивнул и повернулся к Варлоку, который сказал, — Я буду здесь, но, откровенно говоря, я не знаю, что могу сделать—
— Возможно я смогу узнать, — сказал Маролан. — Я должен обдумать все это более тщательно. Возврашайтесь вечером, все, примерно в семь часов, после того, как я уже обдумаю наше положение, и мы вместе посмотрим, какие планы можно разработать.
— Очень хорошо, — сказали все остальные, и с последним взглядом на оружие, висевшее на баку Маролана, оно оставили его наедине с самим собой и несколькими картами, которые принес Фентор, для того, чтобы дать ему возможность обдумать предстоящее сражение.
Прежде чем закончить эту главу нашей истории и перейти к описанию битвы, мы хотели бы воспользоваться представившейся возможностью и сказать два слова об этом конфликте в целом.
Девятая Битва у Горы Дзур(или, если читатель препочитает, Десятая) произошла не поблизости от самой Горы Дзур — напротив, поле битвы было в сорока или сорока-пяти милях к югу от нее, и сражались главным образом на берегах маленькой речки, называемой Ручьем Лостуара, которая течет по большей части с востока на запад, рядом с южной границей Графства Саутмур — на самом деле, когда-то она и была его границей, до тех пока, в течении нескольких столетий, не отклонилась на юг по причинам, которые только она одна знает, и это перемещение, хотя и полностью одобренное различными Графами Саутмура, не очень понравилось Графу Ядима, так что после после окончания Пятнадцатого Правления Иссолы границей стали некоторые холмы и долины, которые обещали сохранить свое положение в пространстве. Но поскольку, и это надо помнить, из всех тех битв, которые назывались "Битвой у Горы Дзур", по меньшей мере три произошли не ближе, чем за двадцать миль от подножия горы, это имя просто продолжало старую традицию, только и всего.
Нельзя сказать, что армия Маролана — или Фентора — была готова так, как того хотел Фентор, и, действительно, только тот факт, что некоторые из рекрутов имели опыт сражений (и они все, конечно, стали сержантами) спасал ее от, говоря словами Фентора, "полной неразберихи от фронта до тыла и с одного фланга до другого". Вместо этого она была, опять-таки говоря словами сего достойного командира, "очень близка к тому, чтобы разрешить себе потерять некоторое количество солдат убитыми, прежде чем полностью рассеяться". Конечно, придерживаясь этого мнения, Фентор делал все от него зависящее, чтобы помешать этому, и когда до него долетело слово, что одна из армий — меньшая из двух — разбила лагерь не больше, чем в десяти милях от него, он немедленно занялся деталями доставки припасов и линиями передвижения, так как считал, что все это необходимо для битвы, которую считал неизбежной.
На следующее утро после того, как Маролан вернулся с Горы Дзур (то есть того самого утра, когда Фентор узнал о приближении вражеских войск), Фентор и Маролан говорили между собой, стоя на крыше храма (с завершением которой, должны мы добавить, строительство не остановилось), и глядели на восток, туда, где враги разбили лагерь.
— Итак мы договорились, — сказал Маролан. — Мы должны атаковать и навязать им сражение прежде, чем подойдет вторая армия.
Фентор вздохнул. — Я не вижу другого пути. И тем не менее—
— Да?
— Вы понимаете, их намного больше. Однако они не ожидают нападения, и этим, может быть, можно воспользоваться.
— Верно, они нет, а мы да. Но—
— Да?
С необученными войсками, — опять вздохнул Фентор, — маневры, требуемые для защиты, намного легче выполнить, чем те, которые требуются для атаки.
— Ба! Да что там требуется? Вы говорите, в атаку, она атакуют.
— Милорд—
— Да?
— Поверьте мне, это намного более сложно, чем вы считаете.
Маролан выглядел неубежденным.
— Должен ли я объяснить, милорд?
Маролан вздохнул. — Я думаю, что так будет лучше всего. — Готовясь слушать и попытаться понять, он выпил глоток воды, глубоко вздохнул и бросил взгляд в противоположном направлении, после чего внезапно нахмурился и сказал, — А это еще что такое?
Фентор проследил его взгляд, тоже нахмурился и сказал, — Что именно?
— На той стороне храма появилось кое-что, чего не было раньше.
— А! Зубцы, милорд.
— Зубцы?
— Да. Для обороны.
— Для— кто приказал это сделать?
— Я, милорд, когда вы уехали. Вы бы заметили их еще вчера, если бы не были так заняты.
— О, в этом я не сомневаюсь. Но по какой причине они здесь?
— Милорд, нам потребуется выдержать атаку — которая очень возможна, даже если мы атакуем первыми — и эти немногие изменения помогут нам продержаться подольше, прежде чем—
— И вы сделали эти изменения в храме — храме, посвященном моей покровительнице, Богине — не спросив меня?
