Другая женщина - Закончен!

Без всякого стука Туманов резко распахнул дверь кабинета. Его взгляд сразу же отыскал сидящего за центральным столом Минеева, который тут же встал и растянул губы в улыбке, заметив его. 'Хитрый жучара, он-то точно должен быть в курсе всего!'.

— Марк, какая приятная встреча! Что же ты не предупредил, что зайдёшь? Я сейчас нам кофе организую!

Борис потянулся к телефону, но Туманов в считанные секунды преодолел разделявшее их расстояние, яростно скинув телефонную трубку со стола.

— Ты сейчас мне не кофе, а один очень увлекательный рассказик организуешь!

Минеев удивлённо уставился на Марка. Было видно, что мужчина немного занервничал.

— Какой ещё рассказ? О чём ты, я не понимаю!

— Я тоже не понимаю. Я совершенно не понимаю, зачем Кристине были нужны те контракты. Может, объяснишь мне?

Несколько минут Борис молчал, продолжая всё также удивлённо смотреть на Туманова. Но потом его губы растянулись в ухмылке, а напряжение моментально спало.

— А ты о той сделке....Так ведь ты сам знаешь, что мы всегда очень дорожили и до сих пор дорожим сотрудничеством с твоей компанией...

— Я в последний раз спрашиваю. Зачем Кристине были нужны эти контракты?

Стальной голос Марка уже начал вибрировать от еле сдерживаемой ярости. Мужчине невыносимо сильно хотелось взять Минеева за шкирку и вытрясти из него всё.

— Ты меня удивляешь. Кто же хочет лишиться работы?

Борис непонимающе пожал плечами и тут же вздрогнул, когда Марк едва уловимо поддался вперёд, а в его взгляде проскользнули дьявольские искры.

— Врёшь. Врёшь или что-то недоговариваешь. Что ещё? Почему она так хотела заполучить эти контракты?

Минеев замешкал. Было видно, что мужчина чувствовал себя крайне неудобно. Он был, взволновал, чуть подрагивающими руками ослабил узел галстука, опустившись обратно в кресло.

— Марк я всегда дорожил партнёрством с твоей компанией, но в последнее время оно как-то сильно ослабло. Мы совсем недавно подготовили такой замечательный проект к твоей новой работе, но, похоже, он так и останется пылиться в ящиках. Ты, кажется, в наших услугах больше не нуждаешься...

Лицо Марка оставалось таким же каменным. Ни одна мускула не дрогнула.

— Вышлешь завтра по почте. А теперь говори, чего я ещё не знаю?

— Да справки ей были нужны, только и всего.

Брови Туманова удивлёно 'поползли' кверху.

— Какие ещё справки?

— О том, что она работает у нас больше полугода. Это нужно было для кредита.

Марк затаил дыхание. Зрачки мужчины удивлённо расширились.

— Для какого кредита?

Минеев усмехнулся.

— Ну, я не совсем в курсе всех её дел. Но, насколько мне известно, Кристине нужна была операция. У неё вроде как какие-то там проблемы по женской части были....Забеременеть, что ли не могла. Короче я не в курсе таких подробностей. Знаю только, что ей очень нужны были деньги на операцию. И, по-моему, она её сделала.

Туманов молчал несколько минут, а потом резко схватил Бориса за ворот рубашки, дёрнув его на себя.

— Врёшь! Какая ещё к чёрту операция? Что за бред?!

Огромными усилиями Минееву удалось высвободиться из железной хватки Марка. Мужчина тут же отступил на пару шагов, болезненно потирая шею. Тяжело дыша, он подошёл к шкафу, открыл одно из отделений и покопавшись там несколько секунд, бросил на стол смятый листок.

— Не веришь? Вот посмотри. Это расписка, которую она мне дала пару месяцев назад. Дело с контрактами поначалу продвигалось очень медленно, а Кристина торопилась. Ей срочно нужны были деньги. Вот мы и заключили расписку. Я и Гена дали ей необходимую сумму, а когда она, наконец, принесла все контракты, она получила нужные справки, взяла кредит и рассчиталась с нами. Можешь забрать себе эту бумажку. Дома изучишь её досконально, раз мне не веришь. Тем более мне эта расписка уже давно не нужна.

Марк хлестал коньяк прямо из горла. Мужчина в сотый раз вчитывался в одни и те же предложения, а потом аккуратно свернул листок, положил его в карман пиджака и набрал в телефоне номер старого приятеля.

— Привет, Слав, узнал? Извини, забыл про разницу во времени. Слушай, помнишь, ты как-то говорил, что после той истории с бумагами полжизни мне теперь должен? Нет, Славка, убить я тебя не хочу, а вот помощь твоя мне очень нужна. Надо разузнать всё об одном человеке. Да ты не ослышался Сташевский, мне нужно разузнать абсолютно всё, начиная с первого дня её жизни. Да ЕЁ. Стрижова Кристина Олеговна, 1990 года рождения. Долгое время работала в рекламной конторе 'Ремарк', с которой я когда-то сотрудничал...Я хочу знать всё немедленно! Максимум времени — ближайшие часа два-три. Скидывай мне на почту всё по ходу дела, я дальше сам буду разбираться. Да, брат, спасибо. Считай, что теперь я тебе должен, и не половину, а уже всю свою никчёмную жизнь.

Не став даже разуваться, Марк прошёл в спальню и закрыл дверь на ключ, не обращая внимания на истерические вопли жены. Включив компьютер, мужчина открыл почту и досконально, буквально утопая взглядом в мониторе начал вчитываться в текст.

Уже примерно через полчаса Туманов уничтожил всю бутылку коньяка. Пиджак был скинут, и валялся где-то на полу. Сам мужчина, несмотря на количество выпитого, ясно осознавал каждую строчку. Точнее он пропускал её через себя. Она выворачивала всю душу наизнанку, ядом впитывалась в кровь, уничтожая его изнутри. А Марк смеялся. Ему хотелось корчиться от боли, сердце, словно медленно раздрабливалось на куски, а Марк хохотал, медленно щёлкая мышкой по экрану. Он просто физически не мог справиться с навалившимся объёмом информации, но конкретно сейчас ему это и не было нужно. Он обязательно досконально разберёт каждую строчку, каждое слово, каждую буковку, но позже. Сейчас, именно в этот момент, Марк не мог понять, почему всё сложилось так? По её сценарию? Потому что это он настолько безмозглый совершенно ослепший идиот или она так потрясающе отшлифовала свою роль? Ведь наверняка он такой не первый идиот?! У неё всё получилось! Точнее почти получилось...Сегодняшний день. Выкидыш. Потеря ребёнка. ИХ ребёнка. Марк не понимал, что он чувствовал. У него совершенно ничего не укладывалось в голове. С одной стороны он ненавидел её, ненавидел настолько, что желал ей смерти, самой мучительной и адской смерти. Но с другой...никогда ему ещё не было так хреново. Так дьявольски больно. Смешно даже подумать, но сегодня он узнал, что дважды станет отцом. Только, если мысль о беременности Марины даже в голове ещё особо не уложилась, то вот ребёнок...малыш, которого он уже потерял,...его утрата резала по сердцу, долбила по совести, которая оказывается, у него ещё была.

Марк распечатал все документы, которые ему прислал Славка. Он аккуратно сложил каждый листок в папку и через несколько секунд уверенным шагом вышел из комнаты. Он кинет всё это ей в лицо. Он заставит её рассказать всю правду. Глядя ему в глаза. Да он сука, он сволочь и подлец, но он никогда не валял её в этой луже грязной омерзительной лжи, в которой он уже вдоволь накупался. Она знала о нём всё. С самого начала она знала, что он женат, знала какой он трус и ублюдок. Она знала это и заставляла его чувствовать себя ничтожеством, разыгрывая роль святой непорочной женщины, которая не может справиться с наплывом "искренних" чувств. Ничего теперь она всё расскажет. Теперь он хочет увидеть её настоящую грязную лживую натуру. Так врать...Господи, да она любой самой лучшей актрисе фору даст!

— Ты куда? Марк куда ты собрался?

Мужчина накинул пальто, сжал челюсти с такой силой, что послышался скрежет зубов. Как же хотелось сейчас придушить Марину. Просто взять и придушить. И если бы не ребёнок, он бы, наверное, смог это сделать.

— Марк ты так ничего и не сказал про ребёнка...Ты рад? Скажи мне, ты рад? Мы ведь так долго этого ждали!

Марк усмехнулся, застегнув пальто на каждую пуговицу. Рад? Конечно, он рад. Просто на седьмом небе от счастья!

— Обсудим это позже, когда я вернусь.

— А когда ты вернёшься? И куда ты вообще собрался? К ней? К ней да? Марк да открой ты глаза, неужели ты так до сих пор ничего и не понял? Ведь она использует тебя! Она хочет забеременеть, именно поэтому ты ей нужен! — мужчина резко остановился, ошарашенно обернувшись к жене, которая уже зашлась в истерическом смехе. — Что? Ну, вот что ты на меня так смотришь? Да, я всё о ней знаю! Она использовала тебя. Ты был для неё бесплатным донором! Только ничего у неё не вышло! Как была пустышкой, так и осталась! А я нормальная, слышишь? Я нормальная женщина, которая родит тебе ребёнка. Господи, Марк да открой ты глаза!

Он сам не понял, как это получилось. Рука непроизвольно поднялась вверх, потом послышался звук удара, а уже через пару секунд Марина прижала ладонь к щеке, испуганно уставившись на мужчину. Но истерика прекратилась. Женщина сразу же замолчала.

Марк сел на стул, устало запрокинул голову кверху, прикрыв веки. Мужчина был опустошён. Он устал. Устал от собственного вранья, от чужого. Устал от этой гнилой жизни.

Марина села перед ним на корточки, осторожно положила ладони ему на колени, тихо заговорив:

— Мы со всем справимся. Это пройдёт, слышишь? Мы обо всём забудем. Я клянусь, что никогда не буду тебе об этом напоминать. Мы съездим куда-нибудь отдохнуть, развеемся. А когда родится ребёнок, вот увидишь, начнётся совсем другая жизнь, — Марина хотела увидеть его взгляд, ждала хоть какой-то реакции, но он всё также продолжал неподвижно сидеть с закрытыми глазами. — Господи Марк, да приди ты в себя! Ну что ты так изводишься из-за неё? Даже, если она тебе и нравится...

— Нравится, — Марк усмехнулся, открыв глаза, уставившись в какую-то невидимую точку на потолке. — Я люблю её.

Прошло, наверное, несколько минут, прежде чем Марина смогла понять смысл слов, произнесённых её мужем. Медленно поднявшись, она тихо, почти беззвучно прошептала дрожащими губами:

— Нет, ты не понимаешь, что ты говоришь...

Марк рассмеялся. Какое-то время ещё продолжал смотреть 'в никуда', а потом резко перевёл взгляд на жену. С его лица исчезла всякая усмешка.

— Нет, это ты ещё ничего не понимаешь. Я действительно её люблю.

* * *

*

Я обвела красным карандашом контур губ, придав им более яркий окрас. Затем в дело пошла помада, заказанная специально из Парижа, как и палитра теней, и пудра, и духи. Вся эта роскошь обошлась мне в такую сумму, потратить которую я бы, наверное, не решилась даже тогда...в прошлой жизни. Но сейчас мне позволяли это мои средства. Я разменяла квартиру, рассчиталась со всеми долгами, устроилась на новую работу и начала всё с чистого лица. Точнее почти начала. Не хватало всего одной детали. Последнего штриха, который бы позволил поставить окончательную жирную точку в почти перевёрнутой странице. И сегодня, я это обязательно сделаю.

~ Три недели назад ~

* * *

*

— Это правда?

В его дрожащей вытянутой руке была тонкая чёрная папка. По всей видимости, он хотел, чтобы я взяла её, ознакомилась с содержимым. Но это было не нужно. Я итак знала, что в ней. Даже не догадывалась, а именно знала. Конечно, теперь-то он наверняка изучил до мелочей содержимое каждого дня моей жизни. Теперь, когда я задела его Эго, его безумное самолюбие, он заинтересовался, чем я дышала до встречи с ним, как жила, кто я вообще такая!

— Что 'это'? — мой голос был совершенно спокоен, никаких эмоций. Наверное, потому, что меня совсем не трогал взгляд Марка, хотя, скорее всего я должна была ужаснуться. В его глазах не было ярости. Не было злобы, обиды или даже презрения. В них плескалось одно единственное острое желание — убить. Уничтожить. Разорвать в клочья. — Если ты про ребёнка, то да, правда. Как и всё, что я уже сказала тебе сегодня, лишь пару часов назад. Я вообще не понимаю, зачем ты пришёл, мы ведь, кажется, уже объяснились? Если ты не понял, я могу повторить. Между нами всё кончено. Никаких истерик, рыданий у твоих ног или просьб вернуться — не будет. Это уровень твоей жены, до которого я не опущусь никогда в жизни. А, что касается наших былых отношений, так ведь ты итак всё знаешь. Как я вижу, ты навёл обо мне кое-какие справки. И теперь, наверное, хочешь знать чувствовала ли я к тебе что-нибудь или это был один сплошной расчёт? Я не хочу врать. Да, чувства были. И даже есть до сих пор. Но ни о какой сопливой любви и прочей ерунде не может быть и речи. После развода у меня не было мужчин. Я пять лет не была ни с кем близка. И да, мне было приятно твоё внимание, твои жаркие взгляды и ласки. Я тебе искренне благодарна за то, что ты пробудил во мне женщину. Спасибо. Но пора заканчивать с этим фарсом. У тебя теперь своя дорога, у меня своя. А всё, что было,...давай будем считать это лёгким любовным приключением? Не хочу, чтобы мы расставались врагами.

Я смотрела на него ледяным взглядом. Голос был спокоен и абсолютно равнодушен. Наверное, с первого взгляда вполне легко складывалось впечатление, что мне совершенно всё равно. Что я холодная расчётливая стерва. И я очень надеялась, что Марк подумает именно так. Я возненавижу себя, начну презирать ещё больше, если он поймёт как мне плохо. Если узнает как гадко и погано у меня на душе. Один раз он уже видел мои слёзы, больше такую ошибку я не повторю. Даже, если буду загибаться от боли, выть в подушку и корчиться в адских агониях — больше никто и никогда не увидит моих слёз. Не узнает, что у меня на душе.

— Значит, ты врала?

Его голос тоже был спокоен. Теперь он смотрел абсолютно безразлично, даже с каким-то надмением. Но я прекрасно знала, что скрывается за этой фальшивой маской.

— Врала? Нет, милый, это ты погряз во лжи. А я не врала. Ты ведь никогда не спрашивал, чего я хочу, о чём мечтаю? О любви у нас и подавно разговор не заходил. Так что никакого обмана с моей стороны не было. Может быть, я где-то что-то не договаривала, но не более того.

Наши взгляды скрестились. Пару минут он просто неотрывно молчаливо смотрел в мои глаза, а потом молниеносно подлетел ко мне. Я даже понять ничего не успела, прежде чем почувствовала как его сильные пальцы сдавили моё горло, лишив возможно сделать хотя бы глоток воздуха. Я вцепилась в его руки, попыталась оттолкнуть, но он сжал пальцы ещё сильнее, так что я захрипела, нервно дёрнулась, чувствуя, как с каждой секундой силы убывают. Перед глазами всё поплыло. В горле образовался удушливый комок, а я вдруг резко перестала сопротивляться. Руки упали, голова запрокинулась, а глаза широко распахнулись. Я смотрела на какую-то невидимую точку и совершенно не предпринимала никаких попыток вырваться из его захвата. Зачем? Может так всё и должно быть. Может, именно так должна закончиться эта история, прерваться тонкая нить моей жизни. Кому она теперь нужна? Зачем я просыпаюсь по утрам, дышу, ем, вообще существую? Я ничего не оставлю после себя. Никто не заметит моего ухода. Так зачем пытаться сохранить эту никчёмную жизнь?

Мне почти удалось. ПОЧТИ удалось распутать эту мёртвую петлю, неделимый узел. Когда перед глазами всё поплыло, а ноги перестали меня держать, Марк резко отпрянул. Я съехала по стене на пол, жадно начав глотать воздух губами. Я сцепила ладони на горле, перевела туманный от слёз взгляд на Марка. Его руки дрожали. Он достал из кармана брюк пачку сигарет, несколько секунд нервно комкал в ладонях упаковку, а потом, чертыхнувшись, убрал её обратно. Меня колотила волна дикой дрожи. Щёки были мокрыми от непрерывного потока слёз, а дыхание до сих пор не хватало. Я продолжала жадно ловить губами воздух, содрогаясь от одного понимая, что ведь Марк сейчас мог меня убить. Сцепил бы пальцы чуть сильнее и продержал на минуту дольше — всё. Моя жизнь оборвалась....А это страшно. Действительно страшно вот так вот уйти. Незаметно. Тихо. В полную безызвестность. Кто бы действительно вспомнил обо мне? Кто бы пустил слезу? Аня, наверное, Ванька,...но точно не он. Я хотела, чтобы он возненавидел меня, проклинал, навсегда вычеркнул из своей жизни. И именно сейчас у меня это получилось. По его взгляду я поняла, что это конец. Если бы он мог, возможно, если бы не угроза правосудия, он бы всё-таки убил меня. Мне удалось пробудить в нём зверя. Дикого безумного зверя, от которого сбежала его же добыча.