Последняя Сенджу

— Эй, малявка, хватит прятаться. Я знаю, что ты где-то рядом! — зычным голосом позвал меня Бива.

Пожалуй, он прав. Рано или поздно мечник меня всё равно найдёт. И раз мне нынешней его не победить, значит нужно преодолеть предел возможностей. Я рискну всем. Никогда не пробовала смешивать энергии в другой пропорции, самое время для экспериментов. Духовной и физической по 30 процентов, а вот природной возьмём 40... Хм, я ещё не превратилась в дерево? Ками-сама! Что со мной! Это странное ощущение, что я чувствую абсолютно всё вокруг... Но оно... слабое... Не хватает восприятия! Нужно усилить напор, больше энергии, напитать глаза и мозг!

* * *

Безудержные потоки ярко-зелёной энергии хлестали во все стороны из парящей над землёй стройной девичьей фигуры. Широко распахнутые глаза сияли белым светом, обведённые густыми чёрными линиями, которые от нижнего века острыми концами спускались к подбородку.

— Я здесь, перед тобой, — прогремела она нечеловеческим голосом.

Бива Джузо отчётливо осознал, что это его конец, как и конец для этой странной девочки. Такую мощь без вреда для себя не выдержит ни одно тело. Ослепительный луч энергии вырвался из сложенных вместе рук, превратив тело могучего мечника в абсолютное ничто. На холодный камень с грохотом упал Обезглавливатель, всё ещё сжимаемый рукой с накрашенными ногтями. Сияние плавно стихало, пока не исчезло совсем. Хрупкая фигурка перестала парить в воздухе и рухнула вниз, но приземлилась на что-то мягкое.

"Я нашла её, Цунаде-сама! Вместе с Эми-чан всего семь тысяч гражданских и восемьсот шиноби".

"Отличная работа, Кацую. Эх, придётся использовать всё что у меня есть... Начинаем лечение".

* * *

Он просто сидел и ждал, ведь делать ему больше ничего и не оставалось. Жёсткая скамейка уже как десять минут неприятно впивалась в и без того тощую задницу. Итачи недовольно начал ёрзать и сопеть, пытаясь уловить то положение тела, в котором ему будет удобно.

"Рррррраааааргх! Какого хрена они не купят сюда мягкие диваны!"

В порыве ярости Учиха вскочил с нагретого места и принялся нарезать круги по коридору.

"Тик-так, тик-так"

Терпение грозилось вот-вот закончиться. Но стоило врачу появится дверном проёме кабинета, как Итачи застыл на одном месте словно статуя, с надеждой всматриваясь в лицо врача.

— Итачи, — издалека начал Нэору — ей невероятно повезло, что вообще осталась жива. Подобное крайне редко проходит без следа для здоровья, человек превращается в слабоумного, а вероятнее всего умирает прямо на месте. Даже не знаю что лучше в таком случае... В общем, была серьёзно повреждена зрительная кора, но остальные участки мозга оказались не затронуты. Мы даже можем вновь вырастить разрушенные тенкецу, питавшие глаза чакрой, сделать их крепче и лучше прежних, но вернуть зрение после повреждения мозга не в силах. Знаю, что вас двоих это не утешит, но Цунаде-сама, будучи главой госпиталя и лучшим в мире ирьенином, признавала такие случаи безнадёжными. Мне очень жаль. Лучшее, что сейчас можно сделать, так это оказать ей всяческую поддержку и окружить теплом и заботой. Сам знаешь, сколь важно зрение в нашей профессии. А уж когда теряешь его в столь юном возрасте...

Итачи не нуждался в продолжении. Он давным давно привык к этому постоянному чувству в сердце. Тревога и переживание за любимого человека. Но теперь это были не просто боевые раны, за которые он будет потом попрекать вечно неуклюжую паршивку и делать при этом перевязку, как бы случайно слишком туго затягивая бинты. А ещё он понимал, что Эми шла на это осознанно. Пока его не было рядом, его Сенджу поставила на кон всё, лишь бы победить. Злоба на самого себя затопила сердце тьмой, заставляя проклятые глаза вновь засиять кровавым светом. Крохотные языки тёмного огня начали пробиваться сквозь одежду, обещая превратиться в бушующее адское пламя. Врач испуганно отшатнулся от Учихи, разгоняя чакру по телу.

— Итачи, пожалуйста, подойди ко мне.

И наваждение спало.

* * *

— Пик! Пик! Пиик! Пиик! Пииик! Пииик!

Противный звук датчика сердцебиения заставлял сердце судорожно сжиматься, обливаясь кровью. Тонкая зелёная нитка рисовала причудливый график на экране, для этого даже не нужно видеть. Мозг сам услужливо подставляет образы. Никогда не любила больницы, здесь слишком многое связано со смертью, а у меня к ней личные счёты. По иронии судьбы устояла только она, ведь Хокаге вложила в защиту стратегически важного строения немало сил и средств. Эти гладкие стены и потолок, скрипящее чистотой постельное бельё, выдающее трели современное оборудование с грудой датчиков, запах медицинского спирта и медикаментов. Восприятие зацепилось за маленькую трещинку в углу. Чисто машинально в голове отложилось, что нужно доложить заведующему хозяйством. С той стороны двери практически бесшумно прошуршали колёсики медицинской каталки с тяжёлым топотом ног медбратьев и медсестёр. Это проклятая работа, как и у всех нас, но с разными полюсами. Минус — шиноби, которые убивают, плюс — ирьенины, которые спасают. Иногда у меня возникает желание всё бросить и пойти на начальные курсы, которые преподают в мед. корпусе Академии. Но это не тот случай, когда можно резко свернуть со своего пути. Чуткое ухо уловило сквозь стену тихий стон. В соседней палате лежит Кушина с маленьким Наруто. Хотя точнее будет сказать, что лежит Узумаки старшая, а маленький пострел ежесекундно находится в движении. У малыша феноменальная энергичность и аппетит, дарованные его заключённым, и это только прибавляет хлопот персоналу. Но блондинистое чудо с редкими прядями красного цвета, которых становится всё больше и больше, заряжает позитивом каждого встречного. Солнце Конохи, каким был его великий отец. И пока мать невероятными темпами восстанавливается после проникающего ранения в правое лёгкое и кучи переломов по всему телу, он умудряется таскать ей от обосновавшегося в одном из подвалов неунывающего Теучи рамен, который тут же сам и съедает. В этом плане они с матерью так и не сошлись. Но несмотря на подобные островки радости и счастья, в остальном это тяжёлое место. Ведь у каждого из них есть нечто особенное, что придаёт ему особую атмосферу и уникальность. И ауру госпиталя не спутаешь ни с чем. Организм начинает испытывать необъяснимую тревогу и страх, словно что-то сейчас с тобой сделают. Возможно, я себя просто каждый раз накручиваю, а может это и в самом деле стены впитывают в себя всю боль и страдания?

Невидящим взором всматриваясь в иссушённое, изрезанное глубокими морщинами старческое лицо, я пыталась уловить в нём знакомые черты, но чувствовала лишь пронзительные, пылающие неукротимым огнём внутри глаза. Глаза сильного и несгибаемого человека, который даже находясь в одном шаге от смерти не изменит самому себе. Я сидела на стульчике, она лежала на больничной кровати с воткнутой в вену на локтевом сгибе иглой капельницы. Мы наслаждались обществом друг друга, чего не делали уже очень давно. Ведь когда двое людей хорошо знают друг друга, им не нужны слова, тишина скажет за них всё.

— Пожалуйста, отключи её. Не хочу, чтобы она мешала нам.

Рука нащупала датчик на пальце, другая вырвала из сети кардиомонитор. Писк тут же затих и я облегчённо вздохнула.

— Спасибо, радость моя, так куда лучше.

Я лишь улыбнулась ей в ответ и, пересев в изголовье кровати, начала перебирать светлые пряди волос. Не знаю как долго мы сидели, я потеряла счёт времени. За окном уже начинало темнеть, но никто так и не зашёл в палату. Сухая морщинистая ладонь сжимала мою руку всё слабее и слабее. Неужели конец? Я не могу унять возникающую внутри дрожь, это выше моих сил. Слёзы не приносят облегчения, а лишь заставляют страдать ещё сильнее. Голос, столь родной и успокаивающий, заставил встрепенуться и вытереть мокрое лицо:

— Эми, детка, не плачь. Я всегда буду следить за своим сокровищем и оберегать его. Ни за что, запомни, ни за что я бы не была столь счастлива, если не встретила тебя тогда. Я... горжусь своей дочерью и верю, что она станет великой куноичи, как мечтала когда-то в детстве.

Господи, за что?!

— Молчи! Молчи, Цу-чан!!! Я не хочу слышать такое от тебя! Ты не можешь бросить меня!

И она, с улыбкой на устах, замолчала. Навсегда.

Эпилог

Затяжные и снежные зимы всегда были большой редкостью в Конохе. Едва белые мухи успевали покрыть землю холодным саваном, скрывая все те грехи, которыми страдали некоторые из её жителей, как солнце вновь начинало нещадно вгрызаться в снег. Но он скрывал не только отсутствие культуры и гигиены, но и следы короткой, беспощадной войны. Следы не крови, нет. Кровь это всего лишь жидкость, которая переносит кислород и нужные вещества по организму, от неё на земле уже через двадцать минут не останется и следа. Под ним лежали руины с погребёнными телами защитников, детские игрушки и их ни в чём не повинные владельцы, остро заточенный металл, преследующий лишь одну цель с того момента как его выковали, уютные закусочные и лавочки в парке для влюблённых парочек. Это всё память о том ужасе, который до конца жизни будет терзать сердца и души людей, переживших его. Но родится новое поколение, а вслед за ним ещё одно и ещё, и всё повторится. Люди не умеют вечно помнить войне и скорбеть об её жертвах. Пещерные инстинкты движут их натурой, требуя выяснения главной и единственной правды — кто достоин и имеет право на место под солнцем. Но не сейчас. Взамен утерянного эти люди приобрели нечто большее, чем просто победа. Смысл, отношение к жизни, которые обычно остаются уделом глубоких стариков.

"Коноха уже никогда не станет прежней, уж это я знаю точно. Слишком многое произошло с нами всеми, это оставило неизгладимый след в сердце каждого, особенно в моём. Цунаде показала мне путь, по которому необходимо идти. Теперь я могу с полной уверенностью сказать — эта деревня стала для меня вторым домом, который я буду защищать до последнего вздоха, до последней капли крови!" — крепко сжав кулаки, девушка кивнула собственным мыслям. Перед ней простиралась разрушенная до основания Коноха, но символ этого места — гора Хокаге, выстояла несмотря ни на что. Внизу маленькие фигурки людей разгребали завалы, кто-то уже возводил новые стены, крепче, толще и выше прежних, повсюду кипела стройка. С ещё не до конца зажившими шрамами на лице, Сакумо раздавал указания командирским голосом посреди этого рабочего хаоса. Каждый был занят делом. Горевать по погибшим было некогда. Пусть благодаря жертве Хокаге многие выжили, шиноби Листа всё равно оставались уязвимы без крепких высоких стен, тёплых домов и всего того, к чему они так привыкли за свою жизнь. Но благодаря силе мокутона, Коноха вновь зацветёт и даже сильнее прежнего.

Итачи просто стоял и наслаждался ощущением того, как лёгкие дуновения ветра ласкают лицо. Он уже почти позабыл что это такое — расслабиться по-настоящему, а не снимать напряжение выплесками брутальной жестокости, вбивая врагов в землю по ноздри. Хотя... последнее время в присутствии неё он ощущал некую необъяснимую тяжесть в руках и спине вместе с потребностью что-либо сделать. Нет! Она не готова, да и он слишком молод. 14 лет... Где же он был, когда его сверстники наслаждались порой детства и юношества? Однако что-либо навёрстывать уже поздно, время безвозвратно утеряно. Для каждого жизнь складывается по-разному. Но было рядом нечто, что заставляло внутри всё трепетать. Необъяснимое чувство древней и могучей силы.

— Эми... — неуверенно начал он.

Девушка повернулась к нему и склонила голову набок. Он никогда не мог насмотреться на её глаза, которые всегда забирали с собой печаль и тревогу. Пусть Сенджу и носила эту чёртову повязку, однако наедине с ним её всегда снимала, прямо как сейчас. Итачи собрал всю уверенность в кулак:

— Эми, я хочу кое-что тебе сказать. Я не жду ответа, но... ты должна знать. Не жалею ни о чём и даже будь у меня шанс на новую жизнь, я бы не хотел прожить её по-другому! Это благодаря тебе Учиха Итачи стал человеком, который чувствует уважение к самому себе. С момента нашей первой встречи ты изменила меня в лучшую сторону. Я... люблю тебя и всегда буду рядом, не требуя ничего взамен...

Сенджу мило покраснела и, спрятав лицо за чёлкой, тихо, но отчётливо прошептала:

— Иногда мне кажется, что ты полный кретин. Знаешь же ведь мой ответ... Ох, Ками-сама, за что мне достался такой тормоз? Пусть ты и будешь потом задирать нос...

Буквально только что она стояла перед ним, как смазанный силуэт рванул в сторону парня и, неожиданно для себя, Итачи зажмурился, ожидая очередную трёпку в исполнении своей несдержанной напарницы. Ощутив прикосновение тёплых и нежных губ, Учиха изумлённо выпучил глаза, но тут же крепко прижал девушку к себе, чувствуя как голова приятно пустеет, а сердце бешено бьётся в груди. Эта девчонка определённо сводит его с ума!