Я люблю вас, мистер V

В следующий миг его с двух сторон схватили за плечи цепкие длиннопалые ручки.

— О, ужас, друг мой! Какой кошмар! Какая тра-ге-ди-я! — зачастил уже знакомый голос с акцентом. — Вы... как бы это... как это... э... о... Вы мертвы!

— Ну, да. Типа того, — растеряно согласился Тед, чувствуя, что хватка на спине и плечах усиливается, и его куда-то волокут.

— О! Это такой моветон! Но это не-объ-яс-ни-мо! Вы... э... ходите! Вы... о да!.. говорите! Оу! А! А что это... это что?.. Что это?.. Что у вас с лицом, друг мой? Это... это...

Тедди с трудом поднял руки к щекам, кончиками пальцев нащупал едва наметившиеся волдыри солнечных ожогов. Больно почему-то не было. Если бы не замечание постояльца, он бы и не почувствовал, что медленно сгорает. Тут что-то защелкало и замигало у него перед носом. Вампир ощутил, как ледяные маслянистые присоски коснулись его лба, груди, бедер, и вяло подивился тому, что одежда успела испариться. Его охватило странное безразличие. Его куда-то несли, переворачивали, укладывали, привязывали. Ему было все равно. Ему это все даже немного нравилось, потому что казалось, что ни о чем не нужно думать и переживать. Все решали за него, и крепла уверенность, что решали правильно. До тех пор, пока на расслабленного, умиротворенного вампира не направили мощную лампу дневного света. Тед заорал, понимая, что сгорает заживо, а потом потерял сознание.

"Эк я отключился!" — подумал Тедди, приходя в себя от давно забытого ощущения ласкающего кожу тепла. Но почти сразу вспомнил все последние события в номере восемнадцать у странного иностранца, не любящего богомолов. Лампу дневного света он вспомнил тоже и испугался так, что резко вскочил, спрыгнув с кровати, или на чем он там лежал. И чуть не упал от слабости. Так что пришлось согнуться и опереться о покинутое ложе Успокоив себя заезженным постулатом "Я мыслю, стало быть, существую", портье позволил себе перевести дух и приоткрыл глаза. Сфокусировать взгляд на чем-то одном, чтобы понять, где он находится, никак не получалось. Тут он вдруг почувствовал какое-то движение и попытался выпрямиться, но что-то кольнуло в плечо, ноги подогнулись, и дурманящий аромат неизвестных растений легким дуновением ветерка снова унес сознание портье в некие райские кущи, совершенно не совместимые с вампирской реальностью.

В следующий раз Тедди разбудили голоса. Поначалу он принял их за щебетание птиц и очень удивился, как ему удалось оказаться в столь многоголосом лесу. Именно в лесу, поскольку ни одна птица в неволе не станет выводить такие колоратуры. Но очень быстро сознание начало возвращаться, и Тедди понял, что это голоса вполне разумных существ, которые просто изъяснялись на совершенно незнакомом ему языке. Вспомнив свою первую неудачную попытку покинуть кровать, портье решил не торопиться с резкими движениями. Он осторожно пошевелил пальцами сначала рук, потом ног. Чувствительность не была нарушена. Медленно, очень медленно он повернул голову вправо, влево, слегка согнул колени. Все, вроде бы, было в порядке, и все же ощущение, что что-то не так, не покидало Теодора.

Наконец, он рискнул приоткрыть глаза и тут же снова их зажмурил. Вокруг было светло. Слишком светло. Так может сиять только солнце. Но ведь это не может быть солнцем, не так ли? Он же вампир, в конце концов. Он солнца не выносит по определению. Успокоив себя таким образом, Тедди облегченно вздохнул. Нет здесь никакого солнца. Просто очень яркое искусственное освещение. Тед даже улыбнулся этой мысли

Теперь глаза открыть было не так уж и страшно. И он открыл. И огляделся. Лес действительно имел место быть. Но щебетали, как он и предполагал, не птицы, а все тот же расплывающийся постоялец и какие-то еще нечеткие фигуры. Впрочем, его робкие попытки обозреть окружающее были почти сразу замечены, щебет смолк, и неясный силуэт давешнего иностранца замаячил перед кроватью.

— Прекрасно-прекрасно, друг мой! Вы проснулись! Как хорошо! Как замечательно! — зачирикал он, казалось отовсюду. — Как самочувствие? Как ощущения?

Тедди на всякий случай снова провел мысленно ревизию своих ощущений, потрогал гладкую, без ожогов кожу на лице и наконец позволил себе улыбнуться.

— Вроде нормально, — ответил он, чем снова вызвал восторженное щебетание всего птичьего коллектива. — Ой! — спохватился он вдруг. — Это сколько же я здесь провалялся?! Мне ж работать надо!

— Сколько?.. Э... Провалялись?.. Э... Простите, друг мой, не понимаю...

— Ну, как же! — суетился Тед и, заметив на спинке кровати свою одежду, принялся натягивать штаны. — Я же сознание потерял. Лежал здесь долго, я же помню. А мне нужно внизу быть, на ресепшене. Вдруг как другим постояльцам что понадобится!

— Ах, это... Нет-нет, друг мой, все хорошо! — тонкая длиннопалая лапка толкнула портье в грудь, и он повалился на спину. Штаны так и остались болтаться в районе колен. — Все за-ме-ча-тель-но! Мы воры не есть, нет-нет! Мы не крадем время! Никак-никак! Здесь — идет, там — нет.

— Круто! — восхитился Теодор неизвестными технологиями.

— Да-да! Мы хотеть много время... чтобы помочь... помочь вам... Мы помогли вам, да... э... помогли... э... как это... вернули... ну... э... Во! Вос-ста-но-ви-ли! Да! Вы теперь целый, друг мой! Вы целый!

— А? — не понял Тед. — То есть как это, целый? А я что, сломался?

— Сломался? Ах да! Сломался! Ха-ха! Смешно! Очень смешно, друг мой, знаете ли... э... как это... ну... это... О! Ка-лам-бур! Да! Ха-ха! — необоснованное с точки зрения портье веселье поддержал дружный хор посвиста других ускользающих от взгляда существ.

Тедди потряс головой.

— Вообще-то, я и сюда, вроде бы, не по кусочкам пришел, — развел он руками. — Я ж не зомби какой. Я все-таки вампир, нежить высшая. Не понимаю.

— Сюда! Сюда! — радостно закивал иностранец. — Сюда тоже не целый! Вы пришли, вы были не живой, друг мой! Вы были мертвый!

— Ну, был. Ну и что? — пожал плечами Теодор. — Я и сейчас мертвый.

— Не-не-не-не-не! — застрекотал тот в ответ, перемежая и без того не слишком понятную речь присвистом и пощелкиванием. — Вы больше мертвый не есть! Нет-нет! Вы живой снова, да! Снова живой!

Пару мгновений портье хлопал глазами на постояльца, потом фыркнул и расхохотался. Подобной чуши он не слышал ни в жизни, ни в смерти! Живой! Ха! Да этого не может быть, потому что не может быть никогда! Из мертвых еще никто не возвращался. Этот закон чтим всеми проявлениями разума — что магического, что технического, что человеческого. Даже божественного. Умер — значит умер. И все. Кранты. Никаких возрождений. Ну, бывают, конечно, разные всякие реинкарнации, но то переселение духа в другое тело, а тело Тедди было по-прежнему при нем. Он даже проверил на всякий случай, скосив глаза и внимательно изучив собственное плечо. Кокетливая родинка в форме бабочки по-прежнему была на месте. Как и татушка в виде неизвестно что означающего иероглифа, по глупости нанесенная чуть ниже пупка еще в восемнадцатилетнем возрасте. В бытность свою человеком, Тед не успел задуматься ни о значении иероглифа, ни о том, как это вообще-то выглядит со стороны. А вот вампиром он ее вывести уже не мог — в каком виде обратился, в таком и будешь коротать вечность. Трупы не меняются, особенно, если им не свойственна склонность к разложению.

Все эти мысли пронеслись в голове портье за считанные секунды и, отсмеявшись, он весело уставился на постояльца. Разглядеть того по-прежнему не удавалось.

— Мне понравилась шутка, — улыбнулся он и, приподнявшись, штаны все же натянул.

— Шутка? Э... шутка... но... э... — в голосе иностранца послышалась растерянность. — А что... что... вы, друг мой, считаете шуткой, да?

— Сообщить вампиру, что он теперь жив — вы считаете, что это не смешно?

— Смешно? Но... э... почему? Разве это не есть хорошо... э... быть живым?

— Не спорю, — фыркнул Тед, — но только мертвые живыми не становятся, а вот наоборот — всегда пожалуйста.

— Но есть стали живым, — еще больше занервничал иностранец, от чего его выговор ухудшился, — мы так сделать... э... как это... Ну да! Вот! Воз-рож-де-ни-е! Да!

— Чего?! — опешил портье, до которого наконец начало доходить, что странный расплывчатый постоялец всерьез верит в свои слова. Но тут же махнул рукой. — Свистите! Так не бывает.

— Бывает-бывает! — закивал свистун. — Мы... это... это... наша... как это... э... да! Тех-но-ло-ги-я! Наша... э... дос-ти-же-ни-я! Да! Было сложно. О! Да! Странное... э... сопротивление. Да-да! Странное, очень! — Теда пробрал нехороший холодок. Постоялец был абсолютно серьезен и даже горд собой. Но поверить в такое было просто невозможно. — Болезнь... э... нет... ваша смерть не была запущена, да! Но непонятно... э... совсем непонятно... Мы вас воз-ро-ди-ли, да... э... но... опасно... как бы... э... Пока опасно... да... яд? Нет-нет! Яд нет... это... это... — он как-то странно закачался из стороны в сторону и прочирикал что-то на своем языке, видимо, обращаясь к остальным. В ответ послышались бурные многоголосые трели, но к согласию собеседники, судя по всему, не пришли. — Нет! Я не знаю... э... мы не знаем... что это есть... нет... Но опасность. Умереть нельзя пока, чтобы странной смерти не быть. Вы понимаете? Нет? Берегите себя быть живым! Да?

Тедди не понял ничего из того, что пытался втолковать ему иностранец о какой-то опасности. Он пока еще не мог понять и поверить в то, что жив. Да и жив ли? Не отрывая взгляда от своего говорливого визави, Тедди поднес левую руку к правому запястью и нащупал пульс. Нащупал! Его сердце билось!

Мгновенное радостное потрясение тут же сменилось паникой. Мысли хлынули в голову бурным потоком. Он снова человек, живой, дышащий! В подтверждение Теодор набрал полную грудь воздуха. Воздух имел вкус, запах, в нем можно было различить присутствие озона. Это было невероятно! И тут до него дошло, как это ужасно! Он перестал быть почти бессмертным призраком ночи. Теперь ему никогда не стать могущественным, не подчинить себе жалкое племя городских вампиров, не стоять одесную богини смерти. И никогда больше не пить дурманящую кровь девственниц! Все, все его планы пошли прахом. Распланированное на века темное будущее грозило обратиться скорой старостью, маразмом и немощностью. Кошмаром маячил впереди призрак заводской столовой.

С криком ужаса Тед сорвался с места и сломя голову бросился к выходу. Ветки деревьев хлестали его по лицу, что-то свиристели расплывчатые существа, кто-то пытался схватить его, что-то подворачивалось под ноги, но портье с одержимостью берсерка крушил все препятствия на своем пути. Наконец, впереди показалась вожделенная дверь, и Тед вынес ее в коридор собственным телом.

В коридоре царили тишина и полумрак. Отель словно отрезал все звуки комнаты номер восемнадцать, оставив шорохи леса и чириканье постояльцев за гранью собственного покоя. Прямо перед Теодором стояла маленькая девочка.

— Опоздала, — вздохнула Каля.

— Ч-ч-что? — портье начал приходить в себя.

— Ты больше не мой подданный, Федя. Они тебя оживили, — в ее голосе сквозило что-то похожее на грусть.

— Но... но я не хочу! Я не хочу, Великая!

— Правда? — девочка склонила голову на бок, с любопытством разглядывая бывшего вампира. Тед преданно закивал. — Ладно, — Каля качнула головой, — в тебе все еще есть моя сущность, а значит остается шанс. Хоть и ненадолго. Эти инопланетные деятели совершенно не уважают наши божественные методы! — она даже притопнула ножкой от раздражения, а потом вздохнула. — Шанс-то есть, да времени мало.

— Что?! Что нужно делать, Великая?! — портье боялся поверить призрачной надежде.

— Снова обратиться, — пожала плечами малышка, — или, может быть, просто умереть. Но не думаю, что с их технологиями у тебя есть на это больше нескольких часов. Может быть, до рассвета. Так что, поторопись, Федя. Не обратишься за это время, потом ни один вампир уже не спасет. Что-то такое они с тобой сделали, что, едва организм выведет мою сущность, у тебя сформируется иммунитет к вампиризму.

— А как же... как же мой вассалитет, Великая? — Тед рискнул прояснить момент, который беспокоил его больше всего.

— А что с ним станется? Успеешь снова стать вампиром, эти две ночи не будут потеряны. А не успеешь, так тебе должно быть все равно.

С этими словами девочка развернулась и пошла прочь. Так, словно бывший вампир совершенно перестал ее интересовать.

Пошатываясь, Теодор добрел до коридора со служебными помещениями на первом этаже. В голове его царили сумбур и паника. Из всех перемешанных обрывочных мыслей додумать удалось только самую идиотскую. Несчастный оживший портье почему-то вдруг очень озаботился вопросом, на сколько еще переодеваний хватит комплектов униформы в безумной гардеробной запасливого Монсеньера. Однако связность этой формулировки почему-то придала бывшему вампиру сил, и дверь в комнату, где еще час назад разжился новым костюмом, он открыл решительно и довольно спокойно.

На пороге стояла кукла. Тед застыл, ослепленный блеском зеркал. Уродливая деревяшка ткнула в него зонтиком и пропела завораживающим голосом Даккена:

— А вот и ты, Тедди, дорогой!

Портье заорал, отпрыгнул через весь коридор и со всей дури впечатался в дверь напротив. Та гостеприимно распахнулась и ласково приняла его в объятия гардеробной. Ближайшая стойка жалобно скрипнула, зашаталась, накренилась, толкая следующую. Сработал принцип домино. С веселым лязгом, поднимая тучи пыли, горы тряпья начали рушиться друг на друга, разбегаясь по замысловатому лабиринту невесть как установленных перекладин, пока не погребли под собой вконец обезумевшего от страха Теодора.

Спустя полчаса, разглядывая себя в чудом уцелевшем зеркале, Тед злился. В первую очередь на себя самого и на человеческий инстинкт самосохранения. На самоуправство инопланетян, разумеется, тоже, но в данной ситуации лажанулся он сам. Ну что ему стоило мирно задохнуться под горой пышных старинных туалетов?! Сейчас бы уже выкопался вампиром. Впрочем, простая смерть не давала стопроцентной гарантии, и Тед даже не мог с уверенностью сказать, человеческий или вампирский инстинкт в нем сработал.

Взгляд остановился на собственной, подзабытой за двенадцать лет физиономии.

— Хм, — сказал Тедди и присмотрелся повнимательней. — А я ничего, — решил он вдруг, — симпатичный.

Почему-то сразу вспомнилась Бэлла. Она была тоже ничего. Настроение у бывшего вампира начало подниматься. Вообще, лицезреть себя в зеркале было приятно и, как оказалось, полезно. Все же у человеческого существования были определенные плюсы. Но, разумеется, не сравнимые с вампирским. Оправив не слишком сочетающиеся друг с другом серо-зеленые узкие полосатые штаны и белую с пышным жабо и жемчужными пуговицами рубашку, портье покосился на гору мануфактуры и решил не заморачиваться и униформу в этом бардаке не искать. Порывшись, он все же выкопал какой-то пиджак, подходящий по размеру. Пиджак был малиновым, а Тед не был дальтоником. Вздохнув, он отложил одежку в сторону, снова расправил перед зеркалом кружева рубашки и осторожно выглянул в коридор. Двери напротив не было.