Обретенная Эквестрия. Часть 2. Поиск

После столь основательной подготовки, следующую зиму я провела словно на курорте. Она была не менее суровой, но теперь у меня имелись роскошные землянки, в которых можно было пережить лютые морозы и вдоволь еды. Отсутствие надобности в постоянной борьбе за существование, привело к переизбытку свободного времени, что как ни странно чуть было, не закончилось катастрофой.

Однажды, шляясь без всякого дела по лесу я набрела на заброшенную турбазу. Среди разграбленных руин мне посчастливилось найти две пары отличных коньков. Пришлось изрядно повозиться, прежде чем удалось приспособить их под собственные нужды. Устроив на лесном озере большой каток, я почти каждый день стала приходить кататься, ощущая себя так, словно вновь вернулась домой. Чувство ностальгии, помноженное на ежедневное безделье, в конце концов, привели к печальному результату.

В тот ясный солнечный день я как обычно выписывала на льду замысловатые пируэты, воображая, что сейчас день Зимней Уборки и рядом кружит Пинки Пай. Внезапно послышался знакомый смех, и мимо меня промчалась розовая молния. Кексик была как всегда бодра, весела и деловита. Подлетев ко мне, она резко затормозила и сообщила что погода отличная, а значит нужно хорошо развлечься. Мы долго катались вдвоём, болтали о разных пустяках, и я чувствовала себя великолепно, в первый раз за долгое время мне хотелось смеяться. Потом Пинки ушла, сославшись на неотложные дела в "Сахарном уголке". Странно, но её неожиданное появление и такое же неожиданное исчезновение, совсем меня не испугало, наоборот, привело в восторг. Два дня спустя, поздно вечером, когда я сидела в землянке, готовясь отойти ко сну, внутрь заглянула Флаттершай и робко спросила, не слишком ли я занята. Быстро задвинув под грубо сколоченный столик котелок с остатком супа из вяленной оленятины, я пригласила её в дом. И вновь мы долго болтали о всяких глупостях, но о чём именно, на завтра я так и не могла вспомнить. Ещё через день, завалилась вся пятёрка. Странное дело, меня не смутил факт, как шесть взрослых и далеко не крошечных пони смогли с комфортом устроится в землянке, где место было мало даже для одной...

Твайлайт весело поглядела на наши изумлённые лица и покачала головой.

— Думаете, я тогда сошла с ума? Правильно делаете. Со мной приключилось то же самое, что и с бедной Пинкаминой. Это произошло бы ещё раньше, но непрерывная борьба за существование не оставляла времени ни на что другое. Сейчас же уют и комфорт сыграли злую шутку — безумие начало прогрессировать. Вспоминая тот кошмар, я думаю, что лучше уж подыхать от голода в снежном сугробе, чем лежать в тепле с полным брюшком, ведя содержательную беседу с чайником и эмалированной миской. Но самое страшное, что тогда я не воспринимала происходящее как нечто плохое. Я совершенно утратила возможность критически мыслить.

Зима закончилась, наступила весна, а мне не становилось лучше. Самостоятельно я уже не могла вырваться, требовался толчок извне, помогший бы выскользнуть из самой страшной в мире ловушки — ловушки больного разума. К счастью Селестия и тут не оставила без помощи свою глупую ученицу. Случилось так, что в самом начале лета, тёплым приветливым утром я неторопливо рысила по едва заметной лесной тропинке. В моей перемётной сумке лежал свежеубитый заяц, а рядом мирно топала Эплджек, с которой мы вели бурную дискуссию о том, как правильно надо сажать укроп. Внезапно впереди послышались тихие голоса...

Взгляд в прошлое:

"— Пожуй эти листики, Ванечка, легче будет.

— Не могу больше. Давай просто полежим...

— Давай... Как ты думаешь, нас найдут?

— Конечно.

— И дадут покушать. Я съем пять... нет десять тарелок супа. А ты сколько?

— Что?

— Сколько съешь?

— Не знаю. Много...

Голоса детей, звенели из под куста орешника, словно колокольчики. Твай остановилась в нерешительности. Бегущая рядом Яблочко куда-то исчезла. Наверное, отправилась на ферму проверить, не учинила ли проказница Эплблум очередную катастрофу. Сделав несколько шагов единорожка неслышно приблизилась к говорящим. Действительно дети. Шесть-семь лет, не старше. Растрёпанные, в одежде измазанной землёй и зелёным травяным соком. Лежат крепко прижавшись друг к другу. Похоже, настолько ослабли, что не могут лишний раз пошевелиться. Вот это номер, и как теперь поступить? Уйти? Но в этой чаще, о них могут позаботиться разве что волки, избавив от лишних мучений... С другой стороны что тут плохого, это ведь не её дело... Но они всего лишь неразумные детёныши! Неужели тебе их не жаль?.. Разумеется, нет! Ты что забыла — потом эти сопляки вырастают в больших злобных убийц с безумными глазами. Пусть уж лучше сдохнут сейчас, пока ещё не научились кусаться... Твай, Твай, опомнись! В кого ты превратилась, глупая?! Неужели не понимаешь, что стала чудовищем?

По телу единорожки пробежала дрожь. Внезапно она испытала дикий стыд. Хотелось завыть и вслед за голосом ещё не до конца умершей совести горько спросить: — "Твай, кем ты стала? В кого превратилась? Опомнись!"

Больше не таясь, Твайлайт шагнула к кустам.

— Ой, — сказала девочка, с трудом отрывая голову от земли, — лошадка! Ванечка смотри, к нам в гости лошадка пришла!

В её голосе не было страха. Видимо, она давно уже перешла грань, за которой нет место испугу. Мальчик попытался приподняться, но не смог. Похоже, он был совсем плох.

— Ты нам дашь покушать? — поинтересовалась малышка. — А то мы ягодки искали, а их нет. Ваня хотел лягушку съесть, так я не дала, а теперь жалею. Сейчас я даже манной кашки сколько хочешь, проглочу...

Силы ей изменили, и она уткнулась лицом в жёсткую траву.

Одним движением, Твай выхватила из сумки зайца и, взяв в зубы короткий, острый как бритва нож, умело освежевала тушку. Возится с костром, времени не было, к тому же после долгой голодовки сырое мясо предпочтительнее варёного или жареного. Отрезав небольшой кусок от задней лапки зверька, она подала его девочке:

— На, возьми!

Та, нисколько не удивившись, что лошадка умеет разговаривать протянула тонкую, как прутик ручонку и, взяв угощение, тут же запихнула в рот. Но у неё не было сил, чтобы пережевать жилистое мясо. Обругав себя за глупость, единорожка отрезала следующий кусок, и сама принялась перетирать его крепкими зубами в мягкий фарш. Дело пошло веселей и вскоре ей удалось досыта накормить малышей. Их немудрёная одёжка насквозь промокла от росы, так что следующим пунктом требовалось их согреть. Вытащив из перемётной сумы обрывок шерстяного одеяла, Твай как смогла, укрыла найдёнышей, и сама легла, рядом постаравшись как можно теснее прижать их к своему тёплому боку. Следовало подумать, что делать дальше"...

— Откуда они там взялись? — спросила Алевтина. — Ты смогла выяснить?

— Да, разумеется. Признаться, их история не добавила мне симпатий к людям.

— Потерялись?

— Хуже. Их бросили.

— Серьёзно?

— Да. Они вовсе не были родственниками, просто жили в одном доме. Детском доме.

— Ах, вот как...

— По всей вероятности детдом решили эвакуировать. Детей набили в автобус, словно сельдей в бочку. Только представьте — разбитая дорога, жара, переполненный автобус, духота. Двух воспитанников, Ваню и Алёнку укачало. Они начали капризничать, их стало тошнить. В конце концов, воспитательница, тётя Зина приказала водителю остановить машину, крепко взяла ревущих малышей за лапки и повела в лес. Усадила на поляне, строгим голосом приказала никуда не уходить, и отправилась обратно. Детдомовцы — ребятишки дисциплинированные, они так и сидели до темноты. Затем всё же вернулись к дороге. Никакого автобуса там конечно не было. Решив что, ошиблись с местом, двинулись по обочине, но внезапно из кустов вышел огромный волк, хотя я думаю, что то была просто большая собака. Жутко перепугались и ломанулись в чащу, где естественно заблудились. Несколько дней без толку скитались, потом ослабели от голода настолько, что больше не могли ходить. Заползли под куст, где я их собственно и нашла.

— Дикость какая, — буркнула Искорка. — Эту "тётю Зину" нужно было саму бросить в лесу, на радость волкам.

— Я тоже так думаю. Впрочем, в тот момент было не до мести. У меня как вы понимаете, возникли две маленькие проблемы. Грязные, сопливые, с разбитыми коленками. Сначала я хотела вывести их из леса к ближайшей деревне но потом передумала. Где гарантия что очередная "тётя Зина" не возьмёт их за ручки и не заведёт поглубже в чащу, чтоб уж наверняка? Кроме того... знаете, они конечно были человеческими дётёнышами — вшивыми, с руками покрытыми коростой, худыми как скелеты, но они были разумными существами. Не зайцами или куропатками, не вымышленными собеседницами, а живыми людьми. Не знаю сама, как это произошло но, слушая их тихий лепет, я внезапно осознала, в каком аду пребываю последнее время. Глазам открылась чёрная бездна безумия, на краю которой мой истощённый разум держался из последних сил. Поняла, что нахожусь всего в одном шаге от полного распада личности. Трудно сказать, кто в тот момент больше нуждался в помощи я или они.

Дети остались со мной. Я лечила их тела, они врачевали мне душу. Уже через два дня Алёнка в первый раз назвала меня "мамой" и это было очень приятно. Ребят совершенно не смущало что непутёвая мамашка покрыта фиолетовой шерстью, ходит на четырёх ногах и имеет гриву с хвостом. Я их кормила и заставляла умываться, вылизывала раны, согревала холодными ночами, учила ловить рыбу, ставить силки, разжигать костёр без спичек и главное — по настоящему любила. Как собственных детей. Они стали мостиком, переброшенным через пропасть, по которому прежняя Твайлайт смогла, наконец, вернуться назад, к тёплому очагу...

Взгляд в прошлое:

"— Мама, смотри! — блестящее коричневое тело, кинжалом вонзилось в чёрную торфяную воду лесного озера и скрылось в глубине. Твайлайт, которая в этот самый момент вынырнула из кустов, держа в зубах странного, зелёношкурого зайца с круглыми как у Чебурашки ушами, промычала что-то одобрительное и разжала челюсти. К добыче тут же подскочила Алёнка, и принялась умело свежевать тушку острым ножом, поминутно облизывая перепачканные кровью пальцы. Затем, отбросив в сторонку ненужную шкурку, девочка торопливо, пока мама не увидела, отрезала кусок посочнее и вцепилась в него зубами.

— Прекрати! — грозно сказала бдительная единорожка, отбирая сомнительное лакомство. — Сначала поджарим.

— Ну, это долго, а я голодная!

— Цыц! Лучше сходи за хворостом! Но сначала умойся, а то не ребёнок, а какой-то вампир!

Алёнка фыркнула, подбежала к берегу, плеснула на перепачканную мордочку пригоршню воды и юркнула в лес. Минуту спустя к Твай подлетел Ваня, синий как утопленник, яростно лязгающий зубами, и торжествующе продемонстрировал трепыхающегося окунька размером с ладонь.

— Смотри, ма! У самого дна поймал!

— Молодец! Но больше в воду не лезь, ты совсем замёрз!

— Нетушки! — с трудом выговорил он, — мне... совсем... не холодно! Я в воде согреюсь!

Не слушая негодующих воплей рассерженной "матери", несносный мальчишка припустил бегом, и мгновение спустя, скрылся в волнах.

Твайлайт тяжело вздохнув, подняла очи к небу.

— Селестия, дай мне силы справится с этими бешенными параспрайтами..."

— Каникулы закончились с приходом осени. За лето мои воспитанники окрепли и из худющих заморышей превратились в ловких Маугли. Они как мартышки скакали по деревьям, великолепно плавали и бегали не хуже меня. Вновь окажись одни в лесу, за их будущее можно было не волноваться. Но всё же, ребята оставались человеческими детьми, которые не могут спать, зарывшись в сугроб, и неделю обходится без пищи. Им требовался тёплый дом. Настала пора прекращать игру в дикарей и возвратится к цивилизации.

Мой выбор пал на небольшую деревушку Оленевка, укрытую в самой глухомани. От неё к шоссе шла разбитая просёлочная дорога, по которой можно было проехать только в сухую погоду. Жителей было немного — около тридцати человек. Старики, женщины, дети и ни одного взрослого мужчины — всех забрали на фронт. Я надеялась, что в этом медвежьем углу мы сможем найти безопасный приют...

Взгляд в прошлое:

Ольга Лукинична, кряхтя, вонзила лопату и вывернула жирный, обильно приправленный компостом пласт земли. Раннее октябрьское утро выдалось сырым и промозглым. В такое время лучше чаи гонять у тёплой печки, а не возится спозаранку в огороде. Но что делать? Сама не покрутишься, никто за тебя работать не станет. Её муж, Фёдор Степанович, третий день маялся от приступа застарелого ревматизма и не сползал с кровати. Да и у неё самой ныли суставы, хоть на стенку лезь. Аллохол — верное лекарство, выручающее от всех болезней, последнее время совсем перестал помогать. Наверное, городские доктора опять чего-то нахимичили, с них, иродов станется...

— Прошу прошения, что отрываю вас от дел, но не могли бы вы уделить мне минутку внимания?

Звонкий, мелодичный голос, оторвал старушку от горьких раздумий, и она резка вскинула голову:

— Ась? Что? Ох, Пресвятая Богородица!

В нескольких шагах от неё по ту сторону низкого покосившегося забора стояла... лошадь? Да нет, слишком уж маленькая, скорее пони. Вот только настолько чудная, что Ольга Лукинична, аж руками всплеснула. Фиолетовая, с чёрной как смоль гривой, и вот чудеса то какие — с длинным витым рогом во лбу. Велики же дела твои Господи! На спине рогатой лошадки сидели мальчик и девочка лет семи. Загорелые, босоногие, и так легко одетые, что сердобольная старушка сразу захотела укутать их тёплым пушистым платком. Впрочем, малыши, похоже, совсем не замёрзли на стылом октябрьском ветру.

Ольга Лукинична завертела головой в поисках женщины задавшей вопрос, но поблизости не оказалось ни одного взрослого человека. Неужели почудилось?

— Добрый день! — приветливо сказала пони. — Надеюсь, я вас не сильно отвлекла?

Старушка охнула и размашисто перекрестилась. Вот так чудо! Неужели на старости лет умом тронулась? Эх, беда, то какая! К счастью она вовремя вспомнила, что внучка, когда в прежние годы приезжала погостить на лето, обязательно, каждый день смотрела по телевизору фильмы про разноцветных лошадок. И даже пыталась объяснить ей, глупой кто из них кто. — "Смотри, бабуль, это Пинки Пай! А это Твайлайт Спаркл! А вон Рейнбоу Дэш полетела..." Дела! Значит поняшка сюда прямиком из телевизора пришла?

— Прошу, не надо меня бояться...

— А я и не боюсь, — не совсем уверенно отозвалась старушка. — Просто впервые вижу...таких...

— Не страшно. Я собственно хотела спросить, нет ли в деревне брошенных домов?

— Нет? Ты что милая, да почитай половина заколочена стоит. А тебе зачем?

— Поселится у вас хочу.

— Поселится? Хм. Это тогда тебе дом Потапыча нужен. Крыша у него хорошая, почти не течёт. И огород большой, правда, запущен. Яблони опять же есть, шесть штук. А главное наследников не осталося.

— Большое вам спасибо. А где его найти?

— Так вот по улице прямо иди и увидишь дом с оранжевой крышей и петушком-флюгером. Не ошибешься он один тут такой.