Охота на Ромашку

У Витька тут же, со звоном, вылетели лезвия на руках. Мари натянула лук. Мы с Серегой просто сжали кулаки. Хомяк встал позади нас. А Мари уверенной походкой пошла навстречу монстру, медленно занося меч для удара.

Летиция угрожающе зашипела, и начала вставать на ноги.

Я попытался сделать шаг вслед за Мари, но она глянула на меня взглядом, в котором явно читалось, — "не подходи, это моя месть!"

Я пожал плечами и сделал шаг обратно.

Мари ударила снизу вверх, чуть наискось.

Летиция, удивленно посмотрела на распоротый живот, из уголка губ у нее начала течь кровь, но она еле заметно улыбнулась.

Мари смотрела на нее со всей злобой, которая только может быть у человека, однако что-то знакомое промелькнуло на лице Летиции. Мари на мгновение показалось, что на нее очень нежно смотрит мама. Девушка начала бессильно опускаться на колени, опершись на меч. Летиция протянула руку к щеке Мари, от этого все мы двинулись вперед, чтобы помочь нашей боевой подруге, но девушка сама слегка наклонилась к Летиции, чтобы позволить прикоснуться к себе.

В этот момент Летиция умерла окончательно. Ее тело начало медленно клониться набок и упало вниз с колокольни, а потом море с шумом поглотило ее.

Мари молча склонила голову и закрыла глаза. Меч выпал, а она уперлась руками в пол и тихо заплакала, потом яростно ударила кулаком в каменную кладку под ногами, и посмотрела влажными глазами в небо. Небо молчало. А мы боялись подходить к девушке — это была ее месть, но насколько больно оказалось довести начатое до конца. Она рассчитывала, что когда отомстит, боль уйдет, и настанет долгожданное облегчение. Но боль предательски нахлынула с новой силой.

* * *

Над морем в чистом безоблачном небе медленно вставало яркое горячее солнце. Мы лежали на холодных плитах и просто отдыхали от пережитой, с Божьей помощью, ночи. Ну кто еще кроме него мог нам помочь в такой безвыходной ситуации? Хомяк подергивал лапкой во сне, он выключился, как только лег. Хотя именно он за эту ночь больше всех терял сознание. Элли лежала на боку и ковыряла плиту пальчиком, Серега сидел, прислонившись к каменному ограждению, и как будто дремал. Мари, как и я, лежала на спине и смотрела в небо, а Витек, сидел на каменных перилах, свесив ноги вниз, и грустно смотрел куда-то вдаль, в то место где вода и небо встречаются друг с другом.

— Серега, а сокровищ тут так и не оказалось, хотя... — Я вспомнил про Мари и понял, что ошибся. Я повернулся к ней и спросил. — Эй, Мари, а что ты скажешь по поводу этих людей, я имею ввиду...

— Я ничего не буду говорить, эти люди — всего лишь новые воспоминания.

— Ну, и что теперь будет, э-э-э... — Я замялся, вспомнив, как она реагирует на слово "Ангел", которое так и хотело сорваться у меня с губ.

— Ангел? — Спросила она и улыбнулась.

— Ну да, но это не я сказал!

— Да ладно... Все будет хорошо...

— Воспоминания? — Очнулся Витек, и грустно усмехнулся. — Кто-то говорил, что после смерти остаются только воспоминания — это все, что остается нам после смерти...

— Хорошие слова. — Поддержала его Элли.

— Да, неплох-хие... — Даже не пошевелившись, дополнил Серега.

Тут резко проснулся хомяк и ошарашено затараторил, как будто его осенило во сне.

— Так это что, так сказать, получается? Если бы мы остались тогда на улице, и я не нашел бы этот подземный ход, то утром монастырь должен был исчезнуть, и мы бы никогда больше не увиделись?

— Получаетс-ся так... — Сказал Серега. — А ты бы плакал?

— Отвали! — Огрызнулся хомяк, и устроился поудобнее, а через мгновение снова сладко засопел.

— А что значит твое — "все будет хорошо"? — Спросил я у Мари.

— Все будет хорошо... — Снова улыбнулась она очень грустно, и встала на ноги. — У нас у всех будет все хорошо... — Она нерешительно подошла ко мне, я сел. — Возьми этот меч, это в знак благодарности за то, что помог мне, и всем за это спасибо. Но приключение закончилось, по крайней мере, мое. И теперь мне нужно идти.

— Но... — Остолбенел я от такого поворота. — Но... как?

— Я обещала дяде Себастьяну вернуться, понимаешь, обещала. Помнишь, ты мне сказал, что я тебе нравлюсь? Так вот, ты мне тоже очень нравишься! — Она наклонилась ко мне, и ласково поцеловала меня в щеку. — Но я должна вернуться, просто обязана... и еще... если мы когда-нибудь встретимся, то я разрешаю называть себя Ангелом.

На этих словах она ушла. Да что же это за женская логика, а? Так ведь нельзя! Я ведь проведал бы, вместе с ней дядю Себастьяна. Ей стоило только сказать об этом. Но она просто взяла и ушла, оставив глубокую рану в моем сердце.

Я бессмысленно вертел меч в руках, а в голове был только ее образ.

— Мы встретимся, Ангел, обязательно встретимся... — Тихо прошептал я.

* * *

Итак, мы были на берегу моря, куда, волей случая нас перенес заколдованный монастырь, но что теперь? Куда идти? Мы, по всей видимости, перенеслись на много километров, и брели вдоль побережья. Мои мысли были только с Мари, которая шла сейчас в неизвестном направлении, мне так хотелось просто взять и догнать ее. Но было уже поздно. Кошки скребли душу, как же я не люблю кошек!

И тут где-то впереди раздался отчаянный девичий крик, первое, что мне пришло в голову — имя Мари. Я, не осознавая своих действий, ринулся на помощь, грозно потрясая, подаренным ею мечем.

Через некоторое время я понял, что это была вовсе не она. Нам навстречу бежала девушка в порванном платье, а ее преследовали... как вы думаете кто... те самые тени, которые украли Ромашку.

Сначала я даже приостановился, но когда даже хомяк, грозно пыхтя, пробежал мимо меня, я решил все-таки догнать своих друзей.

Девушка упала на песок и отчаянно отмахивалась от противно кричащих в мозгу теней, они несколько раз даже приподняли ее в воздух, но она вырывалась и снова падала на песок.

Как-то странно получается, мы собирались спасти только одну девушку, а спасаем каждую встречную. Я конечно не жалуюсь, но как-то это уж очень странно. Скоро это станет нашим хобби.

Когда мы приблизились, тени заорали еще громче в наших головах, и переключили внимание на нас. Одна тянула хомяка в воздух, еще две вцепились в Элли, а вокруг Сереги и Витька, так вообще вертелась целая стая. Я подбежал к девушке, и встав между ней и свободными тенями, угрожающе, взмахнул мечем.

На мое удивление, одна из теней развалились пополам и начала извиваться на песке в предсмертной агонии. Я удивленно воззрился на свой меч. Все остальные смотрели на меня. Даже тени прекратили свою атаку, и, наверное, осознав, что были неправы, начали медленно растворяться в воздухе.

— Спасибо вам, за помощь, но кто вы?

— С-сергей Манжос-с, — прошипел змей, галантно протягивая даме руку. Она сначала взялась за нее, было видно, насколько измучена девушка,которая толком даже не понимает КТО ее спас. Но когда она прикоснулась к шершавой чешуйчатой руке Сергуни, то резко пришла в себя и в ужасе отдернула ладонь обратно. Она снова посмотрела на нас, но я, Витек и Элли подозрений не вызывали.

— Не бойтесь, его заколдовали, но на самом деле он — человек, как впрочем и эта забавная зверушка по имени Ваня. Меня все зовут Митяй, а их Виктор и Элли.

— Виктор, — с легкой мечтательностью произнесла спасенная, за что получила испепеляющий взгляд Элли.

— А вас-с как зовут, и почему эти... э-э-э... тени напали на вас-с?

— Я леди Ассен О`Медхартс, но честное слово, даже не подозреваю, чего хотели от меня эти отвратительные создания. Можно попросить вас еще кое о чем? — С надеждой и легким стеснением в голосе проговорила она. Но в нем же чувствовалась властность. Наверняка у нее множество слуг дома, но что она тогда делает тут одна?

— Ну, попросите. — Разрешил хомяк, и улыбнулся, продемонстрировав ей огромные резцы.

— Раз уж вы спасли меня, то не могли бы проводить в дом моего друга — Велика, он живет тут неподалеку. Эти твари напали на мою карету, когда мы ехали к нему. Они перебили всех моих слуг, а я спаслась благодаря вам. Мне очень страшно.

— Одного спасения с вас хватит, леди Ассен! — Решительно сказала Элли.

— Да чщ-щего ты, проводим и вс-се. — Сказал Серега, не отрывая взгляд от порванного платья, где виднелась белая кожа упругой груди.

— Нет! — От чего-то строго сказала Элли.

— Ну, только проводим, раз недалеко... — Просящее прапищал Хомяк, он любовался бедром леди Ассен, которое выглядывало из еще одного разрыва на платье.

— Ладно... Но только до замка! — Согласилась Элли, надувшись.

Честно признаться, мне тоже не хотелось никуда провожать эту избалованную хорошей жизнью ледю. Но раз друзья настаивают...

Я просто не мог не думать о Мари, поэтому меня совершенно не привлекало то, что так понравилось Сереге и Ваньке.

Мы пошли по песку вдоль линии прибоя. Знаете, а тут море совершенно не отличалось от нашего, ну ни капельки! У меня даже возникло ощущение, что мы снова попали домой.

* * *

Как и подобает любой уважающей себя девушке, Ассен нас обманула, и в замок лорда со странным именем Велик мы попали только с закатом. Замок был огромен и внушителен, уж тем более на фоне заходящего солнца.

Перед нами открылись ворота, и в них показался огромный мужик, с красноватой кожей, невероятной гривой черных как смола волос и в, не менее черных, доспехах. Он презрительно окинул нас взором и спросил у леди Ассен:

— Что это за голодранцы с тобой?

— Чщ-щего?! — Разъяренно зашипел Сергуня. — Слыш-шь ты, Велос-сипед, да я ж тебе рога вмиг отш-шибу, и не с-с такими трехколес-сными с-стрелки забивал!

Оскорбленный Велик, начал тянуть из ножен огромный меч. Блин, ну хоть раз бы прикусил наш змей язык. Хорошо хоть хозяин замка перчатками швыряться не начал, они у него латные.

— Не сердитесь милорд. — Тут же залепетала Ассен, они спасли мне жизнь.

— Ну, только если это правда, я прощаю их дерзость, которая достойна, либо героев, либо дураков. Но дураками они вроде не выглядят. Прошу вас в свою скромную обитель.

Ни хрена себе скромная, подумал я, проходя внутрь.

— Я думаю, что мои гости устали с дороги, и не откажутся отправиться в опочивальню, туда же им принесут и еду и питье, а уж поутру они расскажут нам, куда путь держат, и о своих славных подвигах.

От этих слов на меня тут же навалилась дикая усталость. В голове загудело, и ноги начали подкашиваться. К нам сразу подбежали шустрые слуги, и, раскланиваясь, показали дорогу к комнате, в которой нам можно отдохнуть. Странные бывают все-таки личности, вот попытайся я сейчас вспомнить, как они выглядели, так не получится. Они были абсолютно безлики и непримечательны.

Как и обещал Велик (кстати, очень странное имя для такого амбала, ему скорее подошло бы имя Танк, или хотя бы Трактор, но уж никак не Велик) еду нам принесли прямо в комнату. К тому же, комната была хоть и не царскими покоями, но вполне сносная, и прямо как специально, в ней стояли четыре застеленные кровати.

— Ну чщ-щто, за удачу? — Провозгласил тост Серега, разливая по кубкам красное терпкое вино.

— За удачу! — Хором подтвердили мы. Дальнейшего я просто не помню. Заснул я, по-моему, даже не успев поставить кубок на стол.

Сны были дурными, сумбурными и тревожными. Мне снилась Мари, танцующая вальс с трупом Скотта. Потом снился Велик на игрушечной лошадке. Снилось море, бурлящее и беспокойное, из которого в небо взлетали гигантские медузы. Затем мне снилось, что стены замка, в котором мы оказались, были полностью облеплены мухами, а когда я начал их прогонять оказалось, что они и состоят целиком из мух. Потом я сам был мухой и летал по замку. В одной из комнат Велик разговаривал с Ассен о нас. Все что я помню из разговора, это то, что он не верил что мы — это мы. Затем я снова видел Мари, а потом все смешалось и я начал просыпаться...

Часть третья.

Глава 22

Я лежал в кровати, и мне было так хорошо, знаете, бывает такое состояние, когда просыпаешься, а все просто идеально. Кровать кажется самым мягким на свете предметом, просто созданным для неги, под одеялом тепло и уютно, ни холода, ни жары, а именно приятное тепло, которое впитывается в сонное тело мягким волнами наслаждения. И лежал я так удобно, что... даже не знаю с чем сравнить. Я сладко потянулся и зевнул.

Во всем этом великолепии была только одна проблема — я совершенно не помнил, что со мной произошло до того как я заснул.

Я потянулся еще раз и сел в кровати.

В этот момент как будто кто-то ударил меня по голове огромным молотом боли, я даже скривился и схватился за голову. Вместе с головной болью ко мне вернулись все воспоминания. Тошнота подкатила к горлу. Я хотел снова завалиться на подушку, но так сильно приложился головой о стену, что боль увеличилась раз в десять, а перед глазами поплыли разноцветные круги.

— Ну чщ-щто, прос-снулос-сь, чудовищ-ще х-храпящ-щее? — Прошипел неподалеку знакомый змеиный голос наполненный страданием. Я просто нутром чувствовал, как тяжело сейчас Сереге, но он не мог упустить случая, применить в мой адрес очередную свою шпильку, которая помогала ему пережить собственное тяжелое состояние. Нутро мое, кстати, изо всех сил пыталось вырваться на волю, и подышать свежим воздухом, а не уничтожающим все перегаром.

Я с огромным усилием повернул голову, взглянул на эту чешуйчатую хрень, и понял, что данная классификация к нему в данный момент очень даже подходила!

Он сидел на своей койке, и боялся даже пошевелиться, глаза его не имели никакого, хоть капельку осмысленного взгляда, и только полопавшиеся в них сосуды красной сеткой обрамляли ярко желтую радужку. Мне даже показалось, что Серега стал почти белым, хотя я не слышал, что чешуя рептилий может бледнеть от перепоя. Но если посмотреть с другой стороны, я не слышал и про в зюзю напившихся ящериц.

Теперь про "зюзю"!

Наверное, ему было хуже всех. Ну, еще бы, ведь он, как минимум раза в три меньше меня. А ведь пил он с нами на равных, а то и больше. Он валялся на полу, и казалось даже, что совсем не дышал. Лапки раскинуты в разные стороны, взгляд отсутствующий, внимательно рассматривающий какую-то точку на потолке. Глазки красные, как у быка. Единственное, что говорило о том, что он пока еще жив, это изредка моргающие опухшие веки. Рядом с ним было то, что описывать вообще как-то уж очень не литературно, но оно было, все-таки физиологию отравленного организма еще никто не отменял. В общем, хомяк представлял собой очень жалкое зрелище.

— Ванька, ты жив? — Послышался из угла, хриплый голос Витька.

Ответом Витьку было странное писклявое мычание (и поверьте мне, такое бывает, сам слышал), а потом возмущенное бульканье.

— Жив значит... — Успокоено пробурчал Витек и закончил стоном. — И-и-ип!

— А Элли где? — Прохрипел я, с трудом повернув свинцовую голову.

Витек сидел в углу, и смотрел жалобно-щенячьими глазами на пустую тару, в которой нам вчера принесли злосчастную паленую выпивку. Но выглядел он все же гораздо лучше чем все остальные.