Том 3. Древо Иггдрасиль

Она будет защищать Франческу.

"Не хочу я ее защищать, — сказала себе Эшли. — Я защищаю себя, ну и интересы Его Высокопреосвященства".

Хрустнула половица, словно в фильме категории "Б". Гостиница была настолько элитной, что включала в состав паркета и специальные скрипучие половицы, сконструированные с учетом всех последний достижений архитектурной техники.

Эшли невольно поежилась.

Перед ней стояла невысокая, слегка полноватая женщина — что называется, в теле — с неправдоподобно правильной осанкой; позвоночник словно бы и не имел изгибов — исключительно ровный, как палка. Красиво посаженная голова, волосы собраны в пучок на затылке; глаза зеленые, на переносице очки в черной оправе, нос прямой, как у европейки, рот маленький и аккуратный, с пухлыми губами. Массивная грудь туго стянута тканью — настолько туго, что даже и не покачивается при ходьбе. Черный костюм, хрусткая юбка, чулки; на плечах — белый халат.

Она напоминала великолепную — можно сказать, что гениальную от рождения — проститутку, которая в юности пошла не по той стезе и выбрала зачем-то бизнес вместо занятий проституцией.

— Кхм, — сказала несколько смущенная Эшли.

— Уберите оружие ~ пьён, — попросила женщина. Голос ее был мягкий, с волнительной ритмикой и тональностью. Такой хочется слушать снова и снова, не обращая внимания на смысл произносимого.

"Она из FTL, наверное", — поняла Эшли, и опустила жезл.

Оперативно же работают корпоративные псы.

— Благодарю ~ пьён, — сухо произнесла женщина. — Мое имя — Томизава Аека. Где она?

Не дождавшись ответа, работница FTL прошла внутрь комнаты. Присела на кровать к Франческе, взяла ее за руку, пробормотала что-то — и жестом подозвала Эшли:

— Как давно все началось ~ пьён?

— С... с полудня, наверное, — спохватилась Эшли, несколько завороженная этим негромким "пьён".

— Понятно ~ пьён.

Томизава-сан схватила Франческу за край ночной рубашки и задрала вверх. Обнажился нежно-розовый живот и ямочка пупка. Эшли невольно покраснела — и отвернулась. Томизаза-сан между тем проводила пальпацию.

— Понятно-понятно ~ пьён, — произнесла она с оттенком удовлетворения.

— С ней все в порядке?

— Нет ~ пьён, — удивилась такому вопросу Томизава-сан. — Все очень плохо. Берите ее на руки. Сможете? Поедем ко мне в институт: он рядом, а в кабинете есть необходимое оборудование. Пьён.

— Оборудование?

— Пьён, — кивнула Томизава-сан. — Надеюсь, роды пройдут успешно.

— О, она еще и беременна? — голос у Эшли потускнел.

И от кого же, от Ацумори Аяо?

Тварь.

Может, стоит выбросить эту вероломную тварь в окно, прямо сейчас?

"Я же ревную, о боже", — поняла Эшли, и попыталась рассмеяться столь ироничному повороту судьбы.

2.

Входная дверь была заперта.

Аяо постоял немного на крыльце, затем постучался. Никто не открыл ему, разумеется.

"Хироко-чан переехала в собственный дом, — понял Аяо и вздохнул. — Логично, между прочим".

Усталый, сел он на крыльцо и задумался.

— Если с Мейдой-чан что-нибудь случится, — произнес он вслух, — меня это, пожалуй, заденет.

Помолчав, он пробормотал:

— Дерьмо.

Зазвенел телефон. Аяо вытащил его из кармана, подумал: "Надо бы позвонить Май-чан. Пусть скажет, где живет эта проклятая Хироко", — и только затем нажал на кнопку приема.

— Аяо-кун!

— Добрый вечер, Май-чан, — вежливо произнес Аяо. — Рад слышать тебя.

"Я рад, в самом деле. В кои-то веки я рад слышать твой голос, безмозглая похотливая шлюха".

— Ты вовремя, — добавил он. — Я тут хотел...

— Нужна твоя помощь, — перебила его Май.

Аяо стиснул телефон в кулаке — с такой силой, что чуть не сломал его.

— И в чем же? — спросил он медленно.

Возникли помехи, голос Май-чан на некоторое время скрылся за фоновым шумом.

— ...что?

— В чем же нужна моя помощь? — повторил Аяо.

Май было не до него: она яростно спорила с кем-то. "Ну что, что не нравится?" — вопрошала она. "Недостаточно драматично", — поясняли ей. "Вас мои актерские навыки не устраивают?" — "Да, идиотка, так и есть!" — "Ах вот как?" — "Дай мне, я сам ему скажу". — "Вот еще!"

— Май-чан? — спросил Аяо.

"Да отцепитесь вы!" — "Давай сюда телефон, идиотка". — "Я сказала: отцепитесь!"

— Аяо-кун, тут очень слабая связь! Слушай...

Тут его нервы не выдержали.

Обычно Аяо старался контролировать собственную агрессивность — чтобы аккумулировать ее и выплескивать в нужный момент — но нынешние события выбили его из привычной колеи. Аяо почувствовал весьма натуральную ярость. Он сжал телефон и заорал, разбрызгивая слюну:

— Слушай сюда, сука! Меня не интересуют твои проблемы и прочее говно! Мне все равно, жива ты еще или сдохла — хотя нет, я бы предпочел увидеть тебя мертвой. Будь ты хоть немного красивой, я бы вспорол твой живот и выебал в селезенку; но ты же уродлива, как не знаю кто! Одна мысль о твоей вагине вызывает у меня рвотный рефлекс. Понимаешь это? Или твоего маленького умишка не хватает даже на это? Эй? Ты слушаешь, сука? Я спрашиваю, ты слушаешь меня?!

Аяо перевел дух.

Он подумал: "Боже, это была настоящая злость. День прошел не зря, определенно — я обрел для себя ценный опыт".

Жаль, Май-чан его проникновенную речь не услышала. Она все спорила и спорила с кем-то неведомым. Тут ей удалось одержать победу — и голос ее снова возник в телефоне:

— Ты слышишь меня, Аяо-кун? Прости, ты слышишь меня? — внезапно она всхлипнула, причем весьма ненатурально. — Слушай, меня похитили! Ты... Помоги, Аяо-кун!.. Он...

— Он? — кротко спросил Аяо, уже успокоившись.

— Танимура-сенсей! Он похитил меня!

"О, какой поворот событий", — отметил Аяо. Вспышка ярости отняла все силы, и он даже удивиться не смог.

Аяо осознал: Май с Танимурой никак не могли поделить между собой телефон, и именно их возня создавала помехи.

"Отдай телефон!" — "Да берите, берите!"

— Эй, уродец! Помнишь меня? — спросил Танимура с ходу.

— Да, сенсей.

— Удивлен небось, что выжил?

— Да, сенсей.

Танимура коротко, натужно хохотнул.

Рядом прыснула Май: "Вы неподражаемы, сенсей!"

— Приходи в храм. Обе девчонки у меня. Не придешь — оторву им головы.

— Обе? — слегка удивился Аяо.

Танимура нажал на кнопку, прервал разговор. В телефоне раздались долгие гудки.

"Интересно, что заготовила мне Май-чан с сенсеем?" — подумал Аяо, вставая. Похоже, удача улыбнулась ему.

И кто же вторая? Неужели Мейда?

Аяо закусил губу.

3.

Машина у Томизавы была японской — недорогая "хонда" серебристого цвета, с тонированными стеклами и затертым номером. Вдоль правого крыла тянулся длинный рваный след — от ножа ли, или же от бокового зеркальца иной машины. Царапину эту Томизава комментировать не стала; она была занята другим — инструктировала Эшли.

— Главное в этом деле — сладкая газировка, — сказала она. — Пьён. Роженице необходимо перед родами дать сладкую газировку, колу или пепси, или хотя бы "Доктор Пеппер" — неважно. И все пройдет успешно ~ пьён.

Эшли в технологии родов не особо разбиралась; до пятнадцати лет она считала, будто детей находят в капусте — а их совместные игры с Его Высокопреосвященством полагала всего-навсего играми. И лишь сестра Агнесса (одна из наставниц девочки) открыла ей глаза. Детей-то, оказывается, делают женщины — а как, непонятно; этот момент сестра Агнесса подробно не объяснила — лишь намекнула, что определенную роль здесь играет мужчина. Эшли полученную информацию обдумала — потом приняла ее как данное, да и забыла.

А вот теперь придется вспомнить. Пьён. То есть тьфу.

Франческа (которую Эшли держала на руках) вдруг громко расплакалась, так и не приходя в себя. Эшли пригляделась и ахнула: по промежности Девы Мира расползалось кровавое пятно — омерзительно влажное, липкое, с легким запахом водорослей (в котором прослеживался и железистый мотив). Эшли стало плохо, она закрыла глаза; к такому она была не готова.

— А, кровавая слизь. Цикл очень быстрый, — отметила Томизава.— Скоро и воды отойдут. Опустите ее на сиденье, — она открыла заднюю дверцу, — и аккуратнее, пьён!

— Я не могу, — едва не плача, произнесла Эшли.

Томизава сдвинула брови.

— И в чем дело ~ пьён?

— Эта... эта слизь, — Эшли не могла узнать собственный голос, — она у меня по рукам течет! Я тоже испачкалась!

Почему-то этот факт казался очень важным; им нужно было поделиться с Томизавой-сан.

— У вас что, никогда менструаций не было?

Эшли покачала головой, затем спохватилась — и со слезами в голосе произнесла:

— Была... но это ведь была моя кровь, не чужая... и без слизи! Она липкая! Она такая гадкая!

— Успокойтесь! — Томизава ткнула ее пальцем в лоб. Эшли ойкнула. — Дайте ее мне ~ пьён. И осторожнее, не уроните!

Эшли передала легонькое тело Франчески работнице FTL — и почувствовала, с одной стороны, ужасное облегчение, а с другой — вину. Она попыталась оттереть испачканные ладони о свой топик; заодно замарала и его.

— Пьён, — Томизава положила Франческу на заднее сиденье и накрыла белой тканью; затем вдруг поцеловала ее в лоб. — Лежи, милая, лежи. Все пройдет успешно, я обещаю тебе ~ пьён.

После сели в машину и они; Томизава-сан провернула ключ и втопила педаль газа. Бензин был почти что на нулевой отметке.

— До института хватит, — пояснила Томизава.

До института и в самом деле хватило.

Не прошло и десяти минут, как он показался впереди — серо-стальное здание, ровный, практически идеальный параллелепипед; пластиковые окна, белые пятна кондиционеров, светящийся иероглиф "Спасение" над крышей; у входа стоял охранник — он курил, выпуская аккуратные струи дыма.

— Наш институт ~ пьён, — с оттенком гордости произнесла Томизава. — Как, кстати, вы относитесь к японской науке?

Эшли еще раз покосилась на свои испачканные ладони. С тоской подумала о том, что потискать топик на груди не получится — ведь испачкается и грудь. Как же ей успокоиться? Еще и Франческа постанывает на заднем сиденье и зовет своего Ацумори. Это так нервирует!

— Пьён? — переспросила Томизава-сан.

— З-замечательно! — поспешила ответить Эшли. — Ваши бомбы... и роботы, и тамагочи, это так прогрессивно!

"Придется еще раз брать Франческу на руки? А если кровь начнет течь? А слизь?" — Эшли стало дурно при мысли об этом.

— Нет, нет, — рассмеялась Томизава-сан.

Старая проститутка, оказывается, умеет смеяться. Более того, смех у нее — приятный и заразительный. И белые зубы очень выразительно сверкают на солнце.

— Вы не разбираетесь в японской науке ~ пьён, — сказала Томизава-сан. Она вышла из машины, вытащила осторожно Франческу. Та бессознательно приобняла ее за шею, обеими ручками. Эшли поморщилась.

— Вам знакомо это имя — Такамура Акинори?

— Не особо, — покачала головой Эшли.

— Видно, у вас он не особо знаменит ~ пьён. Да и на родине тоже, отношение к таким людям у нас просто ужасное...

Эшли не слушала ее.

"Я... я должна что-то сделать. Не оставлять же Франческу одну — я должна, я обязана помочь ей в этой ситуации, несмотря на "Ацумори-саму", несмотря на слизь. Ооо, эта слизь!.. Ну почему, почему так? Почему все так мерзко и физиологично? Я же... мне было бы намного легче, не будь этого "Ацумори-самы", не будь слизи! Ооох..."

Эшли крепко зажмурилась — и протянула руки к Томизаве-сан.

— Отдайте, пожалуйста, Риенцо-сан. Я понесу ее сама.

Томизава недоуменно изогнула левую бровь.

— Уверены ~ пьён?

— Да, — выдавила из себя Эшли.

Франческа легла в ее руки теплым грузом. Она была такой маленькой и беззащитной. Эшли невольно вздохнула. Слизь чуть подсохла; может, никаких излияний больше не будет?

— Идемте ~ пьён, — Томизава поставила "хонду" на сигнализацию; махнула рукой в сторону института.

Эшли покрепче прижала к себе Франческу — и направилась вслед за Томизавой-сан.

— Пьён. Такамура-сан — поистине великий человек. Вы знаете, именно он выдвинул гипотезу о существовании в лобных долях мозга определенной зоны; корректируя электромагнитные показатели, мы воздействовали на нее — и добивались поразительных результатов, — голос Томизавы-сан потеплел. — И все благодаря Такамуре-сану, пьён. Какое-то время я работала с ним; это было, если мне память не изменяет, в первых годах нынешней эпохи. До мыльного пузыря. После он стал сотрудничать с FTL — а я тогда была слишком щепетильной. Позже я поняла, что ошибалась. Компания дала мне все, о чем я только могла пожелать. Жаль, Такамура-сан к тому времени уже расстался с FTL. Пьён.

"Какая душещипательная история, — подумала Эшли. — Действительно, "пьён". Что тут еще скажешь?"

Франческа дрогнула и открыла было рот — наверное, чтобы произнести свое "Ацумори-сама" — но Эшли быстро сунула ей палец меж зубов. Франческа так ничего и не сказала.

— Что вы делаете ~ пьён? — возмутилась Томизава. — Вы же мешаете ей дышать.

— в самом деле, — призналамь Эшли. Не говорить же ей, что слышать в очередной раз обращение к Ацумори уже невыносимо?

В этот момент Франческа мелко задрожала; бедра ее сомкнулись в спазме — затем снова раздвинулись; раздался журчащий звук. Тут Эшли осознала, что по рукам ее течет нечто липкое и горячее. Нечто липкое и горячее.

— О, воды отошли, — прокомментировала Томизава. — Это хорошо. Пьён.

Эшли не могла с ней согласиться.

4.

Томизава-сан внесла Франческу в свой кабинет; Эшли не особо обратила внимание на обстановку — заметила лишь белые, холодные на вид стены и многочисленные лампы с подвижными головками; посреди комнаты стояла длинная лежанка, которая оказалась операционным столом. Сильно пахло лекарствами и кукурузой.

— Купите газировку ~ пьён, — сказала Томизава. — Вы еще не забыли, что самое важное при родах?

Эшли не забыла. Она поспешно покинула кабинет — мокрая, грязная, вся в слизи — и помчалась в сторону туалета. Вот и он, белая дверь, и схематичное изображение женщины на ней; поскорей бы отмыться — и забыть, забыть обо всем! Забыть о Франческе, забыть об этом мерзком городе, забыть о Хасегаве Нагисе или как-там-ее...

Эшли стиснула ткань на груди.

— Забыть-забыть, — пробормотала она.

А потом медленно, как сомнамбула, отошла от туалета — и направилась к выходу. Там располагался аппарат по продаже напитков; там можно купить и колу, и все что угодно — включая и раритетного "Доктора Пеппера".

"Проклятая Франческа, все из-за тебя, — думала Эшли горестно, и усиленно комкала мокрый топик. — И почему я обязана делать такое? Почему я? Почему я должна помогать Франческе? Вот, ей Ацумори этот нравится — вот пусть он и старается!"

Охранник недоуменно посмотрел на Эшли. Естественно: она была настолько грязной, жалкой и вонючей (водоросли с примесью железа) — что хотелось прогнать ее куда подальше, а может, и сдать в полицию.

Эшли отсчитала несколько стойеновых монеток. Купила она "Доктор Пеппер" — раз уж он здесь есть, то почему бы и нет?

— Отлично, — сказала Томизава-сан, когда Эшли принесла ей газировку. — Сейчас вольем в нашу бедняжку. Держите ее ~ пьён.