Ты нам нужен

Воцарилось полное молчание. И в этой жутковатой тишине можно было расслышать как бьются человеческие сердца.

Вдруг стало происходить что — то непонятное. Было похоже на то, что люди проснулись. Они заморгали и с неподдельным удивлением посмотрели на оружие в своих руках.

— Вы — братья! — загремел голос Лабана. — А братоубийственная война — это самое страшное, что может произойти. — Он замолчал и обратился к нам. — Пойдём, друзья, нам нужно о многом поговорить.

Он повёл нас в расположенный неподалёку замок и мы долго шли по длинным, расходящимся в разные стороны, коридорам.

— Вот мы и пришли, — сказал Страст и отворил дверь, ведущую в громадный зал и не успела дверь затвориться за нами, как он вновь принял свой прежний облик. Вот только глаза выдавали его усталость. теперь в них читалась многомиллионолетняя летопись его похождений.

— Но...как? Кто ты...Вы? — задал вопрос Билл, который не знал как теперь обращаться со своим вчерашним другом Страстом, над которым он мог пошутить, но и которому он мог излить душу.

— Кто я? Хороший вопрос. Я бы сам многое отдал, чтобы знать ответ на него. В разные времена меня звали по — разному. Я не буду говорить о всех своих именах, но скажу лишь, что я многое испытал. Я сиживал и за Круглым столом; учил делать людей простейшие инструменты и всё необходимое им. Я путешествовал по морям с различными путешественниками, ведя их корабли туда, где они должны были открыть что — нибудь интересное. Часто мне приходилось сталкиваться с солдатами Лардиса.

— Его и в самом деле так зовут? — осмелился спросить Билл.

— Не знаю. Он всегда называл так. До сегодняшнего дня мы не встречались. Мы делали друг другу пакости и пытались не нарываться.

Но несколько тысяч лет назад его словно подменили и он стал жаждать безграничной власти. Слишком сильное влияние на нас стали оказывать люди. Сперва, пока они были полуживотными и жили соответсвующим образом, всё шло неплохо. Но стоило людям обзавестись оружием, одеждой и деньгами, появились те у кого их было слишком много. И они, как это ни странно, хотели ещё больше. Вот тогда — то и появились идеи о мировом господстве. В течение многих веков появлялись те, кто шёл к этой цели с завидным упорством и мне стоило больших усилий не дать совершить им задуманное.

Лардис тогда понял, что может и сам завоевать мир. С нашими возможностями и с прямым путешествием в любое время, это было вполне реализуемо. Он помогал тиранам подниматься и правил в ними, а то и сменял их. Люди были уже не тупые животные, а разумные, очень разумные, существа, повеливать которыми находилось много желающих. Вот тогда — то я посвятил себя избавлению мира от этой твари.

— А как зовут Вас сейчас? — спросил я.

— Страст. Страст Лабан. Это моё теперешнее имя. Быть может и поменяю его когда — нибудь, но пока оно меня устраивает.

— А как же ты, то есть Вы, попали на мой корабль? — спросил Мот.

— О! — улыбнулся Лабан, — Это была целая история. Я жил в двадцать третьем веке. Всё было спокойно. Становилось даже скучно. Самое неинтересное место за историю моих путешествий. Не обижайся Мот, но это так. И, вдруг, в отдной из стран стало происходить что — то непонятное. Я слишком много прошёл различных путей и понял, что идёт подковёрная возня вокруг лидера одной из стран. Я, естественно, рванул туда.

— Это был мой отец, — тихо сказал Мот.

— Да, я знаю. Было совершено покушение, которое, к счастью, не удалось. В нём был обвинён молодой перспективный морской офицер, сын несостоявшейся жертвы. Отец его был весьма тяжёл на руку и чуть было не угробил ни в чём неповинного отпрыска, но в ночь перед ожидаемой расправой мне удалось вытащить парня из "каменного мешка". Мы были немного знакомы до этого и в моём поступке тот не усмотрел никаких двусмысленностей. — Все слушали, затаив дыхание. — Команда судна, на котором служил офицер Стон не поверила клевите и осталась верна своему капитану. Под покровом ночи нам удалось захватить подводную лодку, на которой мы скрылись. За нами вскоре была выслана погоня, а беглец был обозван пиратом. С тех пор его иначе и не именовали.

Мне удалось узнать, что переворот был задуман Самюэлем Стоном, сводным братом несчастного Мота.

К несчастью, на корабле оказался предатель, и Самюэлю стало известно, что брат всё узнал.Тогда он стал гоняться за нами. Он не допустил встречи брата с отцом, когда Мот пытался всё тому рассказать и прервал связь так, что корабль оказался изолированным.

Обычные люди хорошо относились к Моту. Не потому, что он мог стать возможным преемником, а из — за того, что он был прекрасным дипломатом и умел улаживать все конфликты в самом зародыше. При его участии, были достигнуты большие успехи в международной дипломатии, хотя он выступал всего — лишь как представитель отца и не обладал особыми званиями.

Чтобы очернить соперника и лишить его людской поддержки, он, Самюэль стал жестоким пиратом и действовал под видом Мота. Нацепить чужую личину и в двадцатом веке не было особой проблемой. Мот старался всё исправить.

— Да ещё как! — встрял оклевещенный наследник.

— А когда он, — продолжил Лабан, — вступил в открытый бой, как все заверещали! Тогда уже никто не верил Моту.

— А Самюэль тем временем так вошёл во вкус, что потопил один небольшой остров. На Мота устроили всеобщую охоту и не знаю, что было бы, если бы мы не очутились тут.

— Чем всё закончилось — то? — спросил Билл.

— Как в дурной сказке, — ответил Лабан. — Отец Мота сложил с себя все полномочия, так как считал, что был плох для руководства большой страной, раз не смог воспитать наследника. Тут — то, как легко догадаться, на свет вылезло много желающих занять заветное место. До сих пор не пойму как ему удалось это. Он запугал или купил своих конкурентов и занял место, которое по праву должно было принадлежать одному молодому капитану.

— Грустная история, — пожевав губами, сказал Ферм. — И что же дальше?

— Не знаю, — честно признался Мот. — Но нельзя допустить, чтобы Самюэль оставался во главе страны. Это может привети к краху.

— Что — нибудь придумаем, — сказал Лабан и все ему поверили. Сейчас каждое его слово было закон.

— Нужно найти машину, — предложил Билл. — Мне всё это ужасно надоело. Я хочу закончить путешествие и вернуться домой. Никогда не думал, что буду скучать по своему безумному веку. Как я от всего устал!

— Все мы измотаны, — поддержал его Ферм. — Пора заканчивать нашу весёлую одиссею.

Замок оказался громадным и найти секретную комнату было сложно. Не один час мы проплутали по длинным коридорам. наконец, мы нашли запертую комнату. Вход преграждала тяжёлая дубовая дверь. Впрочем, она скоро открылась, после того, как Мот всадил в неё целую обойму.

Она бесшумно раскрылась. Вся она оказалась заставленной какой — то аппаратурой непонятного назначения.

— Всё это придумано людьми, — поведал Страст. — Каждый блок этой машины сам по себе ничего не значит. Нужно отдать Лардису должное, он был технических гением. Он смог создать машину из различного хлама, ничем не связанного между собой. Все эти части принадлежали разным вещам. Вот это, — он указал на какую — то железку, — принадлежало кофемолке, а вот это, — он щёлкнул по чему — то, — было частью рыцарского снаряжения. Создавая эту машину, он смог мотаться из века в век и брать там вещи, благодаря которым, он и создал совершенную машину, из — за которой весь этот мир остался без электричества и энергии. Стоило зародиться где — то малейшему напряжению, как машина забирала его. Но сейчас вся эта рухлядь заработает на нас. — И нажал на неприметный рычажок.

Техника загудела и замигала. То и дело, тут и там загорались разноцвептные лампочки и панели. Стоило машине набрать обороты, как она вся замигала, словно новогодняя елка.

— А оно не того...? — спросил было Билл, но осёкся, боясь, что от вибрации его голоса может что — нибудь случится.

— Не бойся, — прочитав как — то его мысли, сказал Страст. — Мы можем тут устроить хоть гопак со степом. Этой машине подобное не страшно.

Внезапно вспыхнуло большое табло, на котором замелькали цифры, но их мелькание быстро прекратилось. На ней стояла дата 3028 год. Целый ряд чисел ничего мне и всем, впрочем, тоже не сказал, но Лабан из — за чего — то разволновался и начал что — то очень быстро писать на первом же попавшемся листе бумаги.

— Что случилось? — спросил Ферм.

— Не мешай! — бросил через плечо Лабан и продолжал с необычайной скоростью водить пером по бумаге. Я заглянул туда и мало, что понял. Странные формулы заняли целый лист, а Страст схватился уже за другой.

Большинство из этих формул я видел впервые, но лишь отдельные моменты я смог уловить из сотни математических знаков.

Исписав полностью второй лист, он отложил перо в сторону и улыбнулся довольно.

— Вот и всё! — сказал он. — Всё готово. — Его пальцы быстро забегали по панели, напоминающей клавиатуру компьютера. Цифры на экране стали становиться в порядок, понятный только одному Лабану.

— Ну, не подкачай! — обратился он к машине и со средоточенным видом нажал на клавишу, находящуюся несколько в стороне от остальных.

— Что ты делаешь? — спросил его я.

— Секунду, и ты всё узнаешь, — ответил Страст и я не стал переспрашивать, ибо один раз увидеть, чем сто раз услышать. Мудрая мысль. Впервые произнёсший эту фразу человек и не подозревал, что оставаясь безвестным, будет одним из самых известным человеком во все времена.

Вокруг стало происходить нечто удивительное. Воздух задрожал и начал таять. Было такое ощущение, что мир сошёл с ума. Сверху падал дождь, но он не был мокрым. Его будто не существовало. Мы все прекрасно видели его, но не ощущали.

— Получилось! — воскликнул Лабан и нажал на ещё одну кнопку. Мы куда — то провалились и летели в яму, где не существовало солнца, луны, дня, ночи, верха, низа. Прошло несколько минут, часов, дней, а может быть, и лет. Не знаю! Но мы оказались на том самом месте, где стояли до этого.

Яркое солнце било в окна. Мы подбежали к окну и превозмогая боль, глядели на него. Оно было одно! Других не существовало!

Мы глянули вниз. мы находились на последнем этаже гигантского небоскрёба.

— Ура! — закричал Билл. — Получилось!

Мы добились того, чего хотели. Мы победили. Мы выполнили то, что должны были.

Действительно, всё вернулось на свои места. Далеко внизу мельтешили точки, в которых, проявив фантазию, можно было предположительно угадать машины и людей, так как с такой высоты что — либо рассмотреть было невозможно. Наверху порхали вертолёты — такси, машины с крыльями, рядом с окном проплыл велосипедист, помахавший нам. Мы помахали в ответ.

— Как? Как это возможно? — спросил Ферм.

— Лардис создал параллельный мир, который пересекался с этим. Он перекачал туда всю энергию отсюда. А затем эта развитая цивилизация превратилась в то, что мы видели.

— А дракон? Не мог же он просто так взяться, — сказал Билл, но Страст ничего не успел ответить ему. По небу скользила большая тень. Знакомые очертания приближались к нашему окну.

— Не может быть! — воскликнул Ферм.

— Там бы я ещё это понял! — в унисон вторил ему Билл.

Да, удивляться было чему. Мимо окна, гордо задрав голову, пролетал Ка. На шее у него сидел Брахим, как всегда невозмутимо правивший своим крылатым другом. Позади него сидела группа туристов, которая беспрерывно щёлкала фотоаппаратами и снимала полёт на видеокамеры. Он не обратил на нас никакого внимания, словно никогда мы и не были знакомы.

— Эй! — крикнул ему Билл. Тот принебрижетельно отвернулся.

— Во, паразит,а? — возмутился я. — Уже друзей не узнаёт!

— Он и не узнает. Он ведь часть этого мира.

— Что — то я тебя не пойму, — нахмурился Мот.

— Он принадлежит этому миру. Мы изменили реальность и он изменился вместе с ней. Мы поменяли время, но мы не можем поменять людей, живущих в нём. Это закономерность. Он, всего лишь, стал тем, кем он был бы, если бы Лардис не испортил временное течение. — Но почему он нас не узнаёт? — не унимался Ферм.

— Он не знает нас в этом времени.

— А разве он мог нас забыть? — не поверил Мот.

— Он живёт здесь с самого рождения.

— А..., — попытался было задать я вопрос, но получил ответ раньше.

— Ведь мы изменили время, а он никогда не был там, в параллельном мире.

— Как это? — не поняли мы.

— Теперь того мира не существует, — пояснил Лабан. — Есть один мир и это прекрасно, — и он вновь поглядел в окно.

— А где, интересно, сейчас наши актёры — десантники? — спросил Ферм.

— Давай спустимся и поглядим, — предложил Страст, что было единогласно поддержано.

Глава 19.

Выйдя из комнаты, мы очутились в огромном коридоре. В пяти или шести местах застыли лифты, но вот — один загудел и тронулся вниз. Мы подошли к одному из них и я нажал на кнопку вызова. Безшумно расскрылись дверцы лифта и мы оказались в стеклянной кабине, которая понеслась быстро вниз.

Мы с интересом крутили головами.

— Какая красота — то! — восхитися Билл.

Спуск закончился довольно быстро. Мы очутились в просторном холле. Толпы туристов и просто приезжих ходили по нему тобунами. Со всех сторон неслась многоязыкая речь.

— Новости! Новости! — кричал пробегающий мимо мальчишка — газетчик. — Новые данные о корабле, потонувшем вчера вечером. Спешите! Покупайте! Осталось всего несколько экземпляров. Разбирайте. Новая версия вчерашнего происшествия! Читайте!

— Эй, парень! — окликнул его Билл. Мальчишка шустро подскочил и вытащил из толстенной сумки газету, пахнувшую свежей типографской краской.

— Сколько? — спросил Лабан?

— Два ми, господин.

— Возьми, — сказал Лабан и сунул мальчишке первую попавшуюся монету. Разносчик покрепче ухватил денежку и убежал с радостным видом.

— Мог бы сдачу дать, — ухмыльнулся Ферм.

— Угу! Думаю, что ты прав. А что — и у них корабли тонут? — удивился Билл.

Страст впился глазами в первую страницу газеты, где во все времена помещались самые сенсационные новости, какие только могли произойти.

— Что там? — невольно заинтересовался я.

— "Вчера в шесть часов по полудни, — начал читать Лабан, — судно старинной постройки появилось, буквально, из ниоткуда в нескольких милях от порта. По словам одного из рыбаков, наблюдавших это странное явление, судно под название "Трезубец", появилось на пустом месте, словно поплавок выскочил на водную гладь. Оно было всё разрушено и громадные дыры виднелись по всему его корпусу. Непонятно было как оно, вообще, держалось на плаву. По словам нашего специалиста, корабль напоролся на Марийские Рифы, которые, то и дело, поднимаются для того, чтобы найти очередную жертву. Никого живого зафиксировать не удалось и, проверив эту информацию, береговая служба не спешит заниматься данным делом. Всем нам известен нрав Рифов и никото не хочет без надобности рисковать понапрасну своими силами. По нашим сведениям, завтра вновь начнутся пойски тех, кто мог спастись".

— Ерунда какая — то! — воскликнул Ферм.