Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Мастер Ветра. Искра Зла


Опубликован:
25.02.2011 — 30.12.2012
Читателей:
3
Аннотация:
Желаешь погрузиться в мир средневековья? Девственная природа, чистые леса, благородство истинных лордов. Луки, арбалеты, мечи, рыцарские доспехи, тогда ты зашел прямо по адресу. Этот мир сказка, чем-то напоминающая мир Робина Гуда, но у него своя религия, свой характерный почерк и блеск. И вместе с тем, вечная жажда славы и наживы, толкающая героев на необдуманные, жестокие и кровавые поступки. Убийства, борьба за власть, деньги и красивых женщин, за территории, крепости, за многое другое. И благородство, стремление остановить, защитить от захватчиков свою родину. Крепкий друг, длинный лук и верная cтрела. Как тебе такое? Книга в магазине Круза: https://shop.cruzworlds.ru/?a=book&id=810
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

— Не по добру собрались мы сегодня здесь, не от добра полог тканевый ставили, — сурово поджимая губы в паузах между словами, выговорил воевода. — Как дело сладим, соратники, так и из памяти вон. Так и палаты эти снимем, словно их и не было. Дабы ядом взаимным жилища не марать...

Сердце дрогнуло. Слышал я об обычае таком. Только в сказах тех о предательстве речь вели.

— Воевода Чудска, как самый матерый из нас, судьей согласился быть, — продолжил Ратомир. — Я же, как воевода всего войска, честью своей клянусь приговор ваш исполнить в точности.

Вот тут-то я и задумался. А не за тем ли посланы люди искать дворового моего, что змею пригрел я на груди? Уж не соглядатай ли вражеский мой громкоголосый детина?

Принц умолк, взмахом руки передав слово пожилому Варшаму.

— Все орейские земли дали сынов своих для похода, — седой воин слишком долго сторожил границу, чтоб не перенять степную традицию начинать издалека. — Долгий путь совершили вы. В бою, плечом к плечу, против орды степной выстояли. Кровь вместе проливали...

Комендант оставил в покое волосы и сцепил пальцы в замок.

— Да только ходит... тут... один. Лжу, вишь, на брата своего боевого носит...

И только тогда, я вдруг понял, что все это заседание затеяно только ради одного человека. Ради Инчуты! И так мне стало... горько и стыдно, что даже уши огнем вспыхнули.

— К чему все это?! — заторопился я, пока угрюмые воеводы не договорились до чего-либо непоправимого. — С каких пор в орейской земле говорить стали запрещать? Да и я...

— Помолчи покуда, Арч Белый, — грубо перебил меня комендант. — Будет и с тебя спрос! Пока же Инчуту, лучного первого сотника, пытаем. Княжескому племяшу Яролюбу слово.

— Приходил сотник, — отрывисто, почти не поднимая глаз, пробурчал дубровичец. — Сказывал, что лесной народ орейским людом словно отроками да девками дворовыми правит. Еще... что урок князей дубровических — одно из деяний злобных. Еще, что обрыдло ему, лукарю ростокскому, под рукой лесной гадины ходить. Нет, мол, веры, что лесные за спинами не схоронятся, руками водя, пока ореи помирать станут.

Я не верил своим ушам. Но и не верить наследнику Дубровиц тоже оснований не было.

— Верно ли сие? — пророкотал Варшам.

Инчута пожал плечами и кивнул. Я пытался взглянуть в его глаза, но безуспешно. Ученик смотрел куда-то вдаль, над головой Пареля.

— Своим умишком до идеи пошел, или надоумил кто?

— Парель вот подсказал, — улыбнулся обвиняемый и опустил глаза на жреца.

— Я? — удивленно вскричал кому-то-брат.

— Ага. Ты. И поклон тебе за это!

Сотник поклонился, насколько это можно было сделать, не вставая с кресла.

Лицо толстяка начало стремительно наливаться кровью.

— Не ты ли прямо в шатре у Ратомира глаза мне открыл? Сказал, будто лесные наш народ за баранов бекающих держат? Сразу-то я не поверил. Думал долго, с людьми ведающими говорил. Тут все и сошлось. Прав ты оказался...

Принц с каким-то странным выражением лица меня разглядывал. А я не посмел встретить его взгляд. Инчута был одновременно прав и не прав. И вот на этой тончайшей грани, как на тонкой ветви, и располагался мой отец, князь одного из девяти родов, ответственный за орейский мир.

— Ты врешь! — взвился Парель. — Не мог я...

— Вон и княжич каменьский слышал, — припечатал жреца лучник. — И командир наш.

Принц кивнул. Чуть позже, задумавшись на минуту, согласился и Паркай.

— Так это я... не со зла! — зачмокал губами толстяк. — Не подумавши, в споре брякнул.

— Железом каленым бы тебе язык прижечь, — покачал головой седой воевода. — Чтоб ответ нес за сказанное. Слова, что птицы. Выпорхнут — не словишь обратно. Ты же чудовище пернатое на волю выпустил. Полетит над землями нашими, многих дерьмом измажет...

Казначей заметно побледнел.

— В селищах, где Арчевых родичей сроду не видали, или как Камень, где лесные хорошо если раз в десять годов появляются, люди, может, и не поверят, — сурово продолжал судья. — А Росток да Дубровицы у самой опушки стоят. В каждой семье, поди, человечки есть, кто по глупости или корысти ради в лес ходили да о длинные стрелы шкурой поранились. Там лжу могут и к сердцу принять. Ты, младший мудрого Панкрата, чего скажешь?

Паркай тряхнул богатой гривой соломенных волос:

— Мастер Ветра чего отмалчивается? Его это все больше всех касается.

Я задумался. Не так-то и просто было подобрать нужные слова. Особенно если не хочешь чтоб твоя речь показалась бы кому-нибудь оправданиями.

— Когда настала пора, один из дядьев взял меня с собой в патруль, — глядя в васильковые глаза младшего из сидящих в шатре воевод, начал я. Мне было важно, чтобы именно Паркай поверил. Почему-то я понял, почувствовал: примет младший — примут и все остальные. И Инчута.

— Обычно, несколько воинов обходит опушку леса. Смотрят. Мало кто лезет в наш лес. Бабы за ягодой или грибами — не в счет. Часто патруль так и возвращается...

Ветер, словно конь хвостом в попытке разогнать надоедливых насекомых, хлестал ветвями ив по лицу. Черную воду заросшего лилиями омута трепала мелкая рябь. И точно так же трясло и меня.

— Стреляй, — голос родича не был злым. Скорее, скучным, обыденным. Отданный таким тоном приказ подразумевает продолжение: "если хочешь". Я не хотел. Мне было жаль стоявшего передо мной на коленях человека. Незнакомца, с оружием в руках более чем на пять верст зашедшего в лес.

Но я выстрелил. Тщательно прицелился и отпустил тетиву. И сразу зажмурил глаза. Молодость не верит в смерть...

— Я выстрелил. И закрыл глаза. Но родственник заставил меня смотреть. Он сказал, что нужно уметь смотреть на того, кого лишаешь ветра. Чью жизнь забираешь. Души не бывают черными или светлыми. В каждой перемешано и то, и другое. Но на пороге каждый хочет казаться лучше, светлее. И тогда через глаза можно это понять. И запомнить. Это важно, когда о человеке остается светлая память...

Парель ерзал на неудобном седалище, но не перебивал. Он готов был спорить, сыпать чужими словами из мудрых свитков. Но не решался.

— У Старого Белого не было такой роскоши. Он и его воины убили всех, кто посмел сопротивляться. Всех, кто сделал хоть маленький шажок к темной половине души. Старый думал, что бросившие наш мир Спящие забрали с собой души тех людей. Что убивает зверей, демонов в телах человеков. Он верил, что разум и душа — разные вещи...

Больше двух тысяч лет прошло с тех времен. Это для лесного народа родоначальник семьи Белых остался реальным, так и не стал легендой. Яролюб же, распахнув ореховые глаза, слушал так, как умеют только дети внимать волшебным сказкам.

— В Ростоке, а потом и в дубовых рощах лесные воины вынуждены были больше доверять чувствам, чем глазам. В Камне им пришлось тяжелее. На берегу реки голодали меньше, а значит и меньше кривили душой. Тех же, кто все-таки был уличен в одержимости демонами, посадили на плоты, вывезли на середину Великой и сожгли.

Веки Паркая дрогнули. Он не мог не знать этой истории, случившейся за десятки сотен лет до рождения его деда. И он все равно остро ее переживал.

— Потом была составлена ряда. И Ростокский князь оставил за лесным народом право карать любого из орейских земель, кто, забыв Правду, впустит в душу тьму. Тогда же, у корней разрушенного молнией Светлого Ясеня, Старый понял, что убивал не бездушных тварей. Не чудовищ, словно из древних легенд. Просто люди заблудились в хаосе, вызванном уходом Богов, и некому было указать им путь к свету...

Губы принца были сурово сжаты. Это была не его история. В Модулярах кто-то другой вытаскивал обезумевших людей из ямы беспросветной безысходности. Но перед ним сидел я — потомок лесного князя, которому пришлось сделать страшный выбор. Быть может, Ратомир спрашивал себя тогда — как бы он поступил на месте Старого? Смог бы?

— Первый Белый ушел в самые дебри леса, оставив прежде ветвь старшему сыну. Заповедав заботиться об орейских землях, чтить Правду и исполнять ряду. Старому было нестерпимо стыдно. Так сильно, что он больше так и не нашел в себе силы взглянуть в глаза кому-либо из разумных... Так и повелось. Нам было стыдно. Мы сидели в своем лесу, оберегая его опушки как границу добровольной тюрьмы, от людей. И выходили, только когда требовалась наша помощь, или когда существование Правды оказывалось под угрозой. Ну и чтоб исполнить договор, конечно...

— Но... — Паркай взмахнул рукой, подбирая слова. Я его перебил.

— Мне и сейчас стыдно. И за свой народ, и за своего ученика. Но если это искупит вину Леса и оправдает Инчуту, я готов ответить за все.

— Так и Басра Всеблагой... — загундосил жрец.

— Помолчи, — отрезал принц.

— Да что это с вами? — вскричал Инчута. — Сидите тут, слушаете! Совсем от страха разум потеряли? Орейские воины отважные... Тфу...

— О чем это он? — удивился Ратомир.

Варшан пожал плечами.

— Что ты лепечешь? Безумец? — презрительно оттопырив нижнюю губу, выдохнул Яролюб. — Уж не в трусости ли ты вздумал нас уличить?

— Так и есть, княжич, — оскалился лучник. — Так и есть! Ты, наследник дубового трона, боишься, что лесные могут урок и взад вернуть, вздумай ты супротив них пойти. Ты, младший Панкратыч, воин славный, Велиград в кулаке держал. И силу мужичков велиградских, бойцов знаменитых, знаешь. А только Бубраш при одном имени Арча с лица спадает. Пробовал говорить с носатым, так тот в мышь амбарную готов свернуться, только бы с лесным не ссориться...

Принц улыбнулся. Хорошо улыбнулся, по-доброму. Так, как улыбаются забавным кривляниям ребенка.

— А уж господа наши, властители, так те и вообще до дрожи в коленях гнева лесного страшатся. Воевода-то вот наш, поди, видел, как Вовура аж затрясло всего, когда весть пришла, что Арча посольские разбойники в плен взяли, а то и убили! Неужто не представил, как отец Белый с Мастерами стрелами длинными Росток закидывает, коли сына князь не выручит? Наверно, во-первых о том думы были! Дружину в минуты на коней вздернул, долго не мудрствуя...

Тут и комендант Чудска не смог удержаться от смеха. Судорога прошла по всему телу старого воина. Он согнулся, простонал и вытер брызнувшие из глаз слезы.

— А чего лесные стрелки могут, то мы видели все уже. Считай, один двоих наших стоит. Две сотни их и было-то всего, с той стороны оврага! А сколь степняковых душ в Земли Предков отошло?!

— Да, поди ж ты, один троих! Так-то вернее, — искренне обрадовался Яролюб и хихикнул. — А ежели мечи в руки дать и в овраг скинуть, так и пятерых. Чумазые-то, что с колдунами в степь ушли, точнее сказать могли бы. Да немцы. Чего лопочут — не разберешь.

— Ты-то весь бой в седле трясся, — озорно сверкнув небом глаз, заспорил Паркай. — А я в строю копьецом помахивал. Жала с белыми хвостами пред глазами летали. Кабы не стрельцы заовражные, нипочем орду бы не выдержал. Так что, считай, одного на десяток считать их надобно.

— Про духов, с коими он дружбу водит, не забывай, княжич, — надул щеки Парель. — Силой великой помыкает. Ветер и с сотней воев поспорит...

— Глумитесь, да? — догадался отрок.

— Уж не пуще тебя, — вскинулся пехотный воевода. — Ты ж первым начал дружины великие лесными стращать. У отца моего у одного в кремле пять полков на коше состоят. Да ближники, да ополчение человечье. В лихую годину тыщ двадцать, не меньше, в поле Камень выставит. Да у Малоскольского полстолько. А Дубровицы с Ростоком Великим и поболе, вместе ежели. Аргард конницу лихую приведет да немытых данников. Глядишь, и под сто полков место искать придется. Ты силищу такую одним Арчем побороть вздумал? Если всех Белых из дубрав выгнать, в половину-то хоть наберется?

Я хмыкнул, представив жалкую кучку в полторы — две тысячи лесных воинов в окружении закованных в броню орды ореев.

— То-то и выходит, что дурень ты, — увещевал молодой воевода. — Годами вроде меня старше, а умишком с трехлетку. Отцы наши, властелины земель орейских, не стрел с опушки опасаются, а Правду блюдут. Ей же, Правде Святой, и шнец и жнец, и князь и жрец подчинены. Правда — она как коло, вкруг которого небо с солнцем и звездами ходит. Стержень всему. Вынь его — и сызнова Белого из чащобы вынимать придется. Людей от демонов отделять. Оттого и Вовур, владыка матерый, в испуге был, что гостя в его пределах обидеть могли. Позор это несмываемый — заветы отцов нарушать. Ты бы о том помнил допреж, как словесами бездумными воинов смущать...

— Ну, я... — Инчута теперь выглядел совершенно раздавленным.

— Да уж теперь-то помолчал бы, — отрывисто прокаркал горбоносый дубровичец. — Наговорил уже с три короба. Спаситель земель орейских, чтоб тебя...

— Что там еще? — принц поднялся с кресла, расслышав за толстыми войлочными стенками круглого шатра какую-то возню.

Ратомир едва успел дошагать до полога, как тот откинулся, и в проходе появилась всклокоченная голова стоявшего на коленях Велизария. Четверо дюжих велиградцев с трудом удерживали громадного дворового на месте.

— Что это вы тут устроили?! — прорычал принц. — В кандалы служку воеводского вдеть решились?! Встань немедля!

Велизария отпустили. Он встряхнул руками, словно убирая воспоминание об сковавших его захватах, и поднялся.

И тут же закричал так, что все в шатре мгновенно оглохли. Закричал, и начал заваливаться всей своей неподъемной тушей прямо на Ратомира. И только тогда мы увидели, что из спины моего слуги торчит древко длинной тяжелой стрелы.

— Жало это, вишь, тебе прямо в сердце, воевода, летело, — заявил седой Варшам. — Выходит, детина тебе жизнь уберег.

25

Дрожащие руки пришлось засунуть под мышки. Оказалось, что так даже теплее. Несмотря на тяжелый, подбитый беличьим мехом, плащ, в который меня закутал кто-то из родичей, по телу нет-нет, да пробегала волна озноба. Все-таки всенощное бдение у постели раненого Велизария тяжело мне далось.

Когда стрелы вырезают из тел поверженных врагов, особо не церемонятся. Махнул пару раз ножом и все. Главное — сохранить наконечник. Из живого слуги извлечь пробой оказалось гораздо сложнее. Хищная сталь, кованная, чтоб пробивать доспех, глубоко впилась в тело. Почти до самого сердца. Благо, дворовый был почти на голову выше того, кому смерть предназначалась. Навсегда запомню, как неожиданно большое и розовое сердце билось, булькая сочащейся из разрезов кровью.

Не ведаю, кто именно принес в ханский шатер травы. Откуда взялись целые стога целебного мха, которым я останавливал упрямо текущую живицу. Не было времени разглядывать всех тенями проскальзывающих на границе сознания посетителей. Резал самым кончиком кинжала переплетенные руны на спине мычащего от боли бугая, и страшно боялся ошибиться. Сидел потом, до немоты в ногах, до черных кругов в глазах, наполнял черты силой.

Это уже потом, серым сумеречным утром, когда знаки угасли, меня сумели оторвать от тела ровно дышащего Велизария. Тогда я и разглядел суетящихся в шатре родичей, очаг с кипящим в котле целебным варевом и бледного, как сама смерть, принца, остекленевшими глазами следящего за бьющейся на шее ростокца жилкой.

123 ... 2223242526 ... 343536
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх