Семь-три, оператор

Откуда-то изнутри крепла полная уверенность, что все задуманное осуществится, и возможно, в самое ближайшее время. Просто потому, что иначе быть не может. От былых сомнений не осталась и следа. Если не поможет Ольга, она сама выяснит, как становятся модельерами. Она, наконец-то, определилась, кем хочет быть в этой жизни. И это чувство будоражило и пьянило подобно тому, что она испытала, когда Иван познакомил ее с понятием физической любви. Кристина ощущала в себя такой мощный нерастраченный потенциал, что удивлялась, как это она еще не взорвалась от накала собственных эмоций и страстей. Ей было весело, каждая мелочь радовала и ласкала взор, ерундовая вещичка могла вызвать умиление, схожее с тем, которое испытывают престарелые тетушки, глядя на пускающих пузыри младенцев.

Кристине впервые за много лет стали интересны люди вокруг нее, даже незнакомые. В поликлинике она наблюдала за врачами и пациентами, в магазине за покупателями и продавцами, в фотоателье за приемщицей заказов. Она, доселе не вступавшая по мере возможности ни в какие разговоры, легко и непринужденно просила сидевшего напротив человека, передать и прокомпостировать билетик в трамвае, спрашивала в булочной, насколько свежий бородинский хлеб, помогла подняться поскользнувшейся женщине. И ей все это было отнюдь не в тягость, а напротив, очень и очень приятно. С каждым новым удачным, пусть даже минутным диалогом, ей все больше и больше нравился этот мир. На работе казалось, что в городе происходят одни лишь несчастья, и стоит лишь выйти за порог, у тебя есть все шансы стать пострадавшей в одном из них. А сейчас она беззаботно шаталась по своему району, жадно впитывая впечатления, и освобождалась от своих страхов и сомнений. Если бы сейчас ее видели родители, то вряд ли узнали бы свою молчаливую и отстраненную дочь в этой обычной дружелюбной девчонке, выглядевшей от силы лет на семнадцать-восемнадцать.

Кристина продумала до последних мелочей, как будет выглядеть просьба о том, чтобы Ольга ввела ее в мир модельного бизнеса. Она пригласит сестру Ивана к себе домой, они вместе посидят за чашкой жасминового, а может быть, зеленого чая, а потом она покажет своей гостье, чего успела нарисовать за это время. Может быть, Ольга даже сама предложит Кристине попробовать себя в том же доме мод, где работает сама. Или подскажет, куда лучше обратиться. Если же полупрозрачных намеков в виде эскизов одежды будет недостаточно, тогда Кристина сама спросит ее, как лучше действовать дальше. Ну, а уж если она вдруг получит от Ольги ответ, который ее совершенно не устроит, то начнет прокладывать собственные пути в мир высокой моды. Через Интернет, через знакомства, через друзей. Да мало ли как! Главное, как и в любой профессии, трудиться, не покладая рук, а остальное приложится и придет в свое время.

К телефону Кристина принципиально не подходила. Сейчас ей не хотелось разговаривать со знакомыми или родственниками. Пришлось бы опять объяснять, что с горлом, выслушивать очередную порцию народных рецептов и тому подобное. Да и не хотелось спугнуть радостное чувство зарождения чего-то нового. Последней, с кем она говорила, была Ленка, да и то их вчерашний разговор вопреки обыкновению оказался очень коротким, хотя и плодотворным. Ленка помимо всего прочего сообщила, что домой возвращаться не будет, а когда послезавтра приедет мама, повезет Олега знакомиться со своей тещей. Из Ленкиной скороговорки Кристина уяснила, что речи о свадьбе пока не идет, но планы на будущее в этой паре строятся только совместные. Ликвидатор наконец-то вышел на работу после отпуска и короткого больничного, но клялся и божился, что как только двести сорок восьмая уйдет в отпуск, даже если это случится в наступающем декабре, обязательно придумает, как отпроситься на службе и провести это время с ней. Мир, дружба, жвачка, семейная идиллия.

Кристина слушала подругу, но совершенно не чувствовала никакой зависти. Ей тоже было хорошо, хотя и по другой причине. И она была готова искренне радоваться вместе с двести сорок восьмой и Ликвидатором, что они нашли друг друга. Хотя по ее мнению, друг другу они подходили только по степени взрывоопасности своих характеров. Внешне Ленка по сравнению с Ликвидатором была такой крохой, что Кристина про себя терялась в догадках, как же он умудряется не раздавить ее своей массой. Хотя если Ленка начинала выступать, все равно по какому поводу, аргументировано и темпераментно подкрепляя свои доводы, Олег предпочитал, как говорил один сатирик, "прикинуться ветошью и не отсвечивать". Если двести сорок восьмую несло, лучше было на ее пути не вставать.

Как ни странно, но о Лесничем она тоже помнила. По отношению к нему она испытывала теплое чувство признательности и благодарности, но полностью отдавала себе отчет в том, что еще не успела по нему соскучиться. Достаточно было закрыть глаза, чтобы представить себе его вплоть до пробивающейся на щеках вечерней щетины и легкого запаха мужского геля для душа. Поэтому Кристина не собиралась ни звонить Ивану, ни тем более встречаться с ним, по крайней мере, в ближайшее время. Еще слишком рано. Яблоко должно созреть, чтобы не вызывать оскомину на губах.

Все, что произошло каких-то три дня назад, казалось Кристине чем-то далеким и нереальным. Словно художественный фильм, триллер, который волновал тебя во время просмотра, а теперь ушел куда-то в глубины памяти. Вроде что-то и было, а вроде все и понарошку, не всерьез. Она настолько легко избавилась от этого груза, что временами даже самой не верилось, что ей пришлось выпрыгивать на ходу из машины, следить из-за стеклянной витрины кафе за подступами к подъезду в надежде, что удастся увидеть лицо своего врага, идти по заснеженному парку навстречу неизвестности.

Однако под вечер Кристине стало уже не так весело. Бронхит решил показать зубы, и в наказание за бесшабашные прогулки по городу в десятиградусный мороз наградил ее в придачу всеми симптомами классической простуды. Сильно заболела и закружилась голова, нос, словно по команде, зафонтанировал насморком, а про горло и говорить нечего. Глотать что-либо, даже просто горячий чай, было ужасно больно. Да плюс этот кашель, от приступа которого сотряслось все тело. От просмотра телевизора пришлось отказаться, поскольку от быстрой смены картинок пульсировало в висках. Надо было бы хоть что-нибудь поесть, Кристина прекрасно это понимала, но не могла уговорить себя даже просто встать и дойти до холодильника.

Глотать таблетки тоже не хотелось, благо, что Кристина никогда не была сторонницей медикаментозного лечения за очень редким исключением. В детстве она, как только появлялась возможность, выбрасывала таблетки под кровать, и мама, искренне считающая, что ее послушная дочь на такое пойти просто не может, была здорово удивлена, когда через несколько лет, при перестановке мебели, обнаружила россыпь запыленных белых и цветных кружочков. Поразмыслив, мама перешла на лечение дочери травяными чаями и медом, поскольку уж эти лекарства спрятать под кровать было весьма затруднительно. Да и на вкус они были куда как приятнее химических микстур и порошков. На том и порешили. Кристина до сих пор помнила привкус лимонов с медом и хлеба с чесночной пастой, которыми мама потчевала ее и брата в разгар эпидемий гриппа.

От яркого света заболели глаза, поэтому пришлось его выключить вообще. В принципе, можно было с чистой совестью попытаться заснуть, но сделать это было весьма затруднительно, поскольку лечь так, чтобы тебе не мешал текущий нос, было практически невозможно. Единственное подходящее с этой точки зрения положение — сидя, было неудобно тем, что в такой позе Кристина категорически не могла уснуть. Напрасно она убеждала себя, что так спали даже русские цари, например, Петр первый, и даже нормально высыпались при всем при этом, — логические доводы нисколько не помогали. Она ненадолго забывалась, чтобы уже минут через пятнадцать-двадцать проснуться оттого, что ей нечем дышать, или оттого, что никак не прекращается кашель. Вот тебе и отдохнула, называется. Вот что бывает, когда думаешь только о себе, а не о других. Девчонки сейчас по полной программе вкалывают, сидят вместо нее на эфире и телефонах, а она здесь прохлаждается, потому что, видишь ли, ей так захотелось. Вот и заслуженная расплата накатила.

Уснуть удалось только в начале четвертого. Поэтому когда утром в десятом часу раздался звонок в дверь, сначала захотелось спрятаться, чтобы ее побыстрее оставили в покое, а когда нахал, не унимаясь, продолжил перезвон, выйти и сказать все, что она думает по этому поводу относительно злыдней, которые мешают спать больной измученной девушке. Так что пришлось, шаркая ногами по полу, влезать в теплые пушистые тапочки, потом набрасывать стеганый шелковый пеньюар и тащиться к дверям.

На пороге стоял Иван. Почему-то Кристину больше всего удивило то, что он был без цветов. В своем воображении она уже нарисовала картину будущей встречи, в которой Лесничему уделялась роль рыцаря на белом коне со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде роскошной охапки роз и прочих романтических аксессуаров. А он стоял перед ней со своей спортивной сумкой, внимательно и чуть насмешливо глядя на нее, едва стоящую на ногах.

— Так, все ясно. Оставил тебя одну буквально на пару дней, и что я вижу? От Снежной королевы осталось разве что Кентервильское приведение. Так, дорогуша, шагом марш обратно в постель, а я сейчас займусь твоим здоровьем. Ты чего-нибудь ела со вчерашнего дня?

— Нет, — ответила не то шепотом, не то свистом Кристина, еще толком не пришедшая в себя спросонья.

— Лекарства пьешь? Впрочем, можешь не отвечать. Пила бы, сейчас так не выглядела. Давай, дуй под одеяло, а я пока ненадолго форточку приоткрою, а то у тебя в квартире такая духота, дышать нечем. А без свежего воздуха о выздоровлении можно даже не думать.

Кристина послушно вернулась в постель. Она была настолько измучена этой ночью, что не имела ни сил, ни желания спорить с Лесничим. Тем более что он фактически решил поухаживать за ней. И это именно сейчас, когда она действительно нуждалась в подобной помощи.

Следующие три часа практически не отложились в ее памяти. Лесничий помог ей умыться и сменить постельное белье, накормил горячим бульоном с луком и крохотными размокшими гренками, приготовил горячее питье с парацетамолом и витаминами, рекламу которого в последнее время крутили по телевизору с удручающей регулярностью, потом поудобнее устроил ее на подушках, чего-то еще пошебуршился по дому и исчез. Словно и не было. Уход Ивана Кристина честно прозевала, поскольку скатилась в уютную дрему и даже видела какие-то сны.

После обеда Иван появился снова. При чем на этот раз дверь открыл самостоятельно. Как он объяснил уже значительно бодрее чувствовавшей себя Кристине, просто взял второй комплект ключей из прихожей. А то, что без разрешения, так просто не хотелось ее будить, только и всего.

Объяснения почему-то не вызвали у нее никакого, даже слабого внутреннего протеста. Ну, взял, и взял. Раз надо было, так чего же ругаться. Потом вернет. Если бы не понятные головокружение, сопли и кашель, можно было бы сказать, что Кристина находилась в состоянии блаженства. Иван со своей заботой и предупредительностью напомнил ей времена детства. Для полноты ощущения не хватало только, чтобы он приложил холодную руку к ее пылающему лбу, и неодобрительно покачал головой, как это делал когда-то ее отец.

Иван словно услышал ее мысли, и перво-наперво потянулся мерить температуру. Комично отдернул руку, подул на нее, словно приложился к кипящему чайнику, не меньше, и пошел готовить очередную порцию горячего питья. Проследил, чтобы Кристина выпила все до последней капли, потом с ложки, как маленького ребенка, накормил фруктовым творожком. И все это время он молчал. Вернее будет сказать, он сыпал шутками-прибаутками, просил Кристину пошире открыть рот, но не говорил ровным счетом ничего про их отношения или про какое-либо совместное будущее. И Кристине поэтому сейчас было с ним очень-очень легко. Верный друг пришел на помощь именно тогда, когда это было надо больше всего. Так можно ли здесь мечтать о чем-то большем?

Лесничий ушел только под вечер, влив в Кристину очередную дозу парацетамола и убедившись, что температура пошла на убыль. На журнальном столике возле кровати он оставил весьма ценную вещь — спрей для носа, и теперь проблема насморка не стояла так остро, как сутки назад. Мерзкая, но дико эффективная гадость начисто отбивала у соплей всякое желание течь беспрестанным потоком как минимум на час. Так что сегодня Кристина даже не заметила, как заснула крепким сном и проспала так до самого утра.

На следующий день, когда Лесничий снова пришел без звонка, Кристина встретила его уже на кухне, где со скоростью черепахи на марш-броске готовила какое-то непонятное, но вкусно пахнущее варево.

— Ты чего встала? Ну-ка, быстренько обратно в постель, а то для верности придам тебе ускорение по мягкому месту!

— Не могу больше валяться без дела. Да мне уже значительно лучше, ты же сам видишь.

— Ничего я не вижу, и знать, гражданка, не хочу. Давай, двигай отсюда.

— А как же суп?

— А суп я сам, так и быть, доварю. В него еще что-нибудь бросать надо?

— Ничего, только специи минут за пять до готовности. Ему еще кипеть минут десять, не меньше. А вообще пробуй по картошке: как только сварится, значит, можно уже смело выключать.

— Все понял. Сделаю в лучшем виде. Давай, Кристя, ступай. Я же вижу, что тебе еще тяжеловато.

Кристина, для виду еще немного поломавшись, отправилась обратно в комнату. Прилегла на кровать, взяла газету, которую принес Иван, лениво пробежалась глазами по заголовкам.

Ровно через пятнадцать минут Лесничий вошел в комнату, неся на пластиковом подносе тарелку супа, художественно уложенную нарезку, блюдо с фруктами и бутылку красного грузинского вина.

— Боже, какое великолепие! А что празднуем?

— Ну, на самом деле у нас масса поводов для праздника. Во-первых, Ликвидатор с Еленой передают тебе привет и желают скорейшего выздоровления. Во-вторых, ты меня сегодня радуешь тем, что явно идешь на поправку. А в-третьих, на данный момент в канале нет ни единой помехи. И в ближайшую пару-тройку месяцев вряд ли будет, так что можешь работать спокойно.

— Подожди, я что-то не поняла. Ну, с Резидентом и Фредди все понятно. А Изя? Ты про него не забыл? Он-то молчать не собирался, насколько мне известно.

— Об Изе уже побеспокоились. И настолько качественно, что мне бы даже в голову не пришло такое устроить. Помнишь, Ликвидатор мельком упоминал о Борисе семь-сорок? Он у него еще портативку для охоты брал. Обстонался, что больно разговорчивый тип попался, второго такого болтуна, мол, еще поискать.

— Честно говоря, не помню, но Бориса семь-сорок хорошо знаю. По крайней мере, по эфиру. Забавный кадр, с ним весело общаться.

— Так вот, мы вчера, после того, как я от тебя ушел, устроили что-то типа маленького сейшена. В принципе, об этом очень просил Ликвидатор, говорил, что обещал своему другу познакомить его со мной и Бегемотом. Честно говоря, я не рвался на эту встречу. Не люблю лишней огласки в подобных делах. Да и устал, как собака. Но Олег был более чем убедителен. Так что пришлось смириться.