Инферналь Мерценариус: Миллениум

Странной честью оружия, почуявшего хозяина в моем лице. Созданный для одного-единственного боя — но выживший...

И пусть против меня выйдут все армии всех стран, всех миров... Мой батальон, я, Фиоре...

Мы зальем всех кровью...

Вслух же я сказал немного другое:

— Прекрасно то, что мы с тобой сейчас стоим тут. Под этим солнцем. В этом мире...

— Интересно, что бы сказали в Высшем обществе дома Орлер, если бы узнали о том, что жуткое безумное чудовище, ставящее в тупик своими поступками, является столь ранимым?

— Ничего. Не поверили бы... Да и вообще — что я сделал?

— Каждый месяц ты приказывал мне рассылать тем адресатам, кто выслал тебе вызов, ответное письмо с проклятьем. Причем, как правило, безобидным — вроде постоянного расстегивания пояса штанов... Это равносильно фразе 'вы жалкие букашки, но букашки смешные — так что живите'...

— Да ладно тебе — это мелочь... Самое коварное — это то самое проклятье...

— Ну да. Ректор за голову схватился, когда узнал о том, какие последствия имеют легкие проклятья в артефактах, которые вызывают потерю 'второй пары'...

— Ага! — я расхохотался.

Нет, в самом деле, это так забавно — видеть, как у могучих демонов-командиров теряются сапоги, перчатки и все другое, что имеет вторую пару, исчезает куда-то.

Причем простейшее заклятье выбешивало всех сильнее... Мне достаточно было просто пояснить Фиоре главную идею — и все...

'У нас гости...'

Харон предупредил, что типажи неприятные, но...

Уже побывавший в свое время у нас типус, да-да, тот, что нанял Эльзаса следить за мной...

— Ваш корабль изымается в пользу 'Союза свободных'. Вот документы о распоряжении Сената...

— А не обнаглели? Я все же поданный объединенных княжеств... Могу и обидеться.

— Объединенные княжества вступили в конфликт на стороне Союза. Повторяю...

Полицейские, что стояли позади этого типа, многозначительно положили руки на дубинки, что явно уже сегодня использовались. По своей природя я теперь отлично чую кровь...

— Подпишите. Вам прилагается не просто так передать корабль, а за вот это...

— 'Военный займ'?

Красивая бумажка — без дураков...

Я дал пару штук стоящим рядом Гриэлю, харону и Эльзасу.

Татьяна и Готальд, как только увидели, что я сам разговариваю с посетителями, предпочли молча исчезнуть в корабле... Правильно, кстати, поступили...

Меня между тем это начало раздражать...

— ...и по окончании войны вы сможете...

— А пошел бы ты в задницу. Харон, твои бойцы на позициях?

— Так точно...

— Что вы себе... — начал этот урод.

Я скептически на него глянул:

— Я уполномочен принять меры! Вы...

— Я — что?

Тишина... Какая прелесть — слава богу.

* * *

Татьяна выглянула наружу из бокового грузового люка — и сразу спряталась обратно...

Инферналь, простой любитель сладкого и вечерних посиделок, сейчас изменился. Нет, у него не отросло крыльев, рогов или когтей...

— Так что там я? Давайте, господа полицейские, доставайте оружие — и сдохните...

Под потолочными лестницами, что служили в ангаре для доступа к верхней палубе корабля, стояли молча бойцы из роты 'Ветер войны'.

Татьяна уже научилась различать этих существ — если серый с черными пятнами и рваными прорехами, возникающими хаотично по всему телу и с короткими винтовками — это бойцы черноволосого Харона.

Их она не боялась — они напоминали ей старые заводные игрушки, что четко и выверено двигались по полу в ее детстве...

Куда больше на нее наводили страх те, кого вызывал Инферналь...

Быстрые, ловкие — машины для убийства, ставшие частью единого целого...

— Пошли вон, пока я вам головы не поотрывал ко всем чертям... — тонкие выцветшие губы сложились в улыбку. — Впрочем, может, вы устали жить?

Тогда продолжайте...

У меня есть идея!

Давайте, разыграем ваши жизни в 'камень-ножницы-бумагу?' Кто первый?

Тот толстый, что был главным над полицейскими, что-то прошептал...

— Что? Сумасшедший? Без сомнения — вы намного прогматичнее меня. Ведь это подобные вам начинают войну — всегда и везде... Но гибните вы реже — что грустно. Так что относитесь к этому как к вашему сражения в этой войне, что вам так нужна!

Две руки встали друг напротив друга. Скорее всего, основной причиной этого стал отчетливый звук взводимых курков из-под крыши...

* * *

Из дневника Гартенарита Ультара Харона:

'Они ушли.

Я предложил стереть им память и выкинуть где-нибудь за городом — потому как тонкие манипуляции займут слишком много времени... Но Инферналь отказался:

— Это неправильно — в конце концов, все трое сыграли со мной и выиграли...

Он выиграл.

Нет, его реакция больше, чем у простого человека — но не превосходит природных показателей.

Это было странное зрелище: два полицейских, явно не высокого звания, прошли это легко.

Первые сразу два раза победил, второй — тоже...

Пришел черед толстяка...

Первый раз — выиграл он.

Потом — Инферналь...

— Чувтвуешь это? Прекрасно, не так ли? — Инферналь был весел и казался самой любезностью — если бы не отданный мне голосом приказ 'если что — нафаршируй их металлом до состояния памятника'...

— Ну давай — удиви меня... Интересно, мне повезет? По идее должно бы уже... Все-таки не может быть такого фарта...

Он выиграл — этот толстяк.

И они молча ушли — даже без угроз...

Не важно. Все равно завтра на рассвете выходим и берем свой курс в сторону Руга...

...Серая форма, в которой Инферналь постоянно ходит, является, по сути, его частью — так, как моя кожа есть часть меня. От него постоянно чувствуется странные горьковатый...

Аромат, пожалуй.

Инферналь не знает, что этот запах стал причиной одной из басен, которыми обросла его жизнь. Будто он меняет любовниц как перчатки — хотя на самом деле он и Фиоре...

Не знаю...

Этот союз не напоминает любовные отношения — скорее, 'воин и оружие'...

Причем я не уверен, что знаю, кто из них кто...'

* * *

Ни одно доброе дело не останется безнаказанным.

Об этой прописной истине не стоило забывать — так что...

— Корабль готов? Быстрее — я не сомневаюсь, что оскорбленный пузанчик сейчас нагрянет с компаньонами!

Гриэль — проверка механизмов, вместе с Татьяной и Готальдом.

Харон — проверь, как там прогорели все бумаги.

Фиоре — на причальную башню с оружием, будь готова встречать гостей...

— А...?

— Эльзас... Гм... Иди проверь как работают бортовые артефакты. Ты их делал — тебе и ответственность нести, если что...

Ох, зря я его так грубо обработал...

Начать импорт бойцов... 'Рекрут', десять, оружие — автоматы...

Через секунду передо мной скалой стояло десять совершенных приспособлений для убийства.

Темно-серая ткань, маски на лицах — и видны только серые безжизненные глаза... Такие, какие бывают у трупов, что несколько часов лежат ну улицах и пыль превращает из гляделки в что-то инфернальное...

Так, два — на крышу, рядом со входом, спрятаться за ограждение и не высовываться, по два еще на другие стороны...

Оставшуюся двойку — к Фиоре. Пусть засядут на железке и будут отвлекать на себя внимание...

* * *

— Проклятье, зачем он это сделал... Обычно ленивый, а тут взвился! — Капитан Готальд старался избегать слишком резких слов в адрес своего работодателя, во-первых, неизвестно, как то отреагирует, а во-вторых, рядом находилась дама...

Хотя эти северяне вообще странные... Вот эта девчонка могла бы с ее внешностью кого хочешь под венец затащить, тем более сейчас считается хорошим признаком наличие не только толстого кошелька, но и какой-нибудь зубодробительной родословной...

— Что там с баками?

— Полны — плюс запас в наших закромах... — этот красноволосый, Гриэль, вполне себе сжился с ролью механика.

Вот сейчас проверяет состояние тринклеров...

Эти двигатели, работающие на масле, использовались в свою очередь для вращения генераторов.

Ток от генераторов частично собирался в аккумуляторы, но основная часть шла на планетарные и кристаллические двигатели. Первый давал то, что называлось 'притяжением неба', а вторые вращали воздушные винты.

Раньше для этих целей использовались батареи со свинцом и кислотой, но уже лет двадцать никто их уже не использует — дорого, опасно и медленно.

Тринклеры же дают возможность усилить как 'притяжение неба', так и скорость вращения винтов — что в конечном итоге крайне важно для маневренности, ведь именно изменение положения винтов используется для маневрирования...

Но самой важной для всех покорителей воздушного океана был и остается...

— Ветер? Не проблема! — когда мальчишка выдал ему такое заключение, капитан Готальд с большим трудом удержался от нелицеприятных высказываний относительно умственных способностей оного, однако вскоре Эльзас сумел удивить бывшего офицера:

— Самой большой проблемой является ветер? Так сделаем так, что бы на расстоянии скажем... Ширины корпуса от бортов шло пространство штиля! Слабейший щит с этим справится, кнопку включения-выключения выведу на пульт...

И вот сейчас Эльзас что-то подкручивал в странного вида устройстве: кристалл, окруженный кольцами из металла с какими-то непонятными письменами...

— Я назвал его 'Воздушный щит', но Инферналь в итоге немилосердно сократил название до 'Щита' — он не особо поэтичен... Используется энергия кристалла-накопителя, с учетом того, что Инферналь успел получить несколько партий этого ресурса еще из Дома Орлер до прекращения связи — он отдал приказ не жалеть ресурсов, так что данный артефакт может проработать в штатном режиме несколько лет.

Капитан покосился на начавшиеся медленно вращаться кольца-'орбиты': те чуть загудели — и успокоились, перейдя на чуть слышное шипение. Скорость вращения вокруг кристалла тоже выравнялась...

Глава 23. На фронте без перемен...

Завтрак у нас будет в Париже, а обед — в Петербурге...

(Кайзер Вильгельм)

В штабе было накурено так, как только может быть накурено в штабе воюющей армии. Нервничающие офицеры склонились над картой, отмечая маршруты предполагаемого движения частей...

— Через Драй не пройдем — пропускной способности и качества дорог не хватит для продвижения...

— Солдаты пройдут...

— А артиллерия? Колеса попросту завязнут...

— Легкие пройдут. А для буксировки тяжелой времени нет...

— Мятежники могут устроить засаду — и устроят, они на это мастера...

— Майор, что там с третьей ротой броневиков?

— Стоят. Мало уоспов с пулеметами, а без них одна пушка на склоне отправит на тот свет немало людей...

— Проклятье...

Задача перед логистами Империи поставлена сложная и ответственная. Необходимо было организовать порядок продвижения частей и эшелонов к границам и дальше — на территорию противника. И если железные дороги работали центральных регионов работали с точностью хронометра, то вот на границе то и дело приходилось закладывать срок амортизации — потому что Свободные Капитаны решительно не хотели дать шанса на концентрацию частей у своих границ.

Уже три раза приходили донесения о ночных рейдах легких уоспов врага на расположения частей, причем атаки явно наводились с земли — слишком слаба была власть и влияние Империи над привыкшими к вольнице жителям Приграничья.

— Господа офицеры...

— Вольно. — Кратковременный ступор, вызванный появлением генерал-адъютанта Рихтера, сменился всплеском работоспособности.

— Господин генерал...

— Часть так называемых вольных стрелков...

— Наемники? И нужно мое разрешение на выделение им жалования? Что же — пусть этот сброд послужит благой цели... Направьте их на северо-восток от Кварты — там им будет чем заняться...

Штаб работал.

Шестеренки войны начали раскручиваться, готовые кого-то осыпать радостью побед, а кого-то — горечью поражений.

А кого-то этот механизм готовился лишить близких людей, тем самым давая возможность повториться вновь... Лет через тридцать-сорок...

* * *

— Фиоре, ссади этого урода!

Серебристо-синяя ломаная линия устремилась от кормы моего (да, моего — потому как построен он на мои деньги!) корабля — и врезалась в переднюю часть уоспа.

Тот, что пару секунд назад чуть не обеспечил мне несколько непридусмотренных конструкцией дыр, медленно и печально застыл в воздухе... А потом начал падать, оставляя за собой след из парящих на ветру осколков металла...

— Пилот, скорее всего, мертв. — Фиоре с винтовкой на плече с интересом наблюдала за падением противника.

— Жаль. — Ну вот, еще одна жизнь на моей совести...

Мы уже вышли из черты города, когда из-за облаков на нас спикировал этот недоистребитель. Судя по всему, очередь была дана в качестве предупреждения — однако я, решив прогуляться по палубе и осмотреть с воздуха город, не оценил оказанной вежливости...

Извини, неизвестный пилот — к сожалению, посмотрев на Союз Свободы, я не оценил предоставленных им возможностей... Интересно, что тебе сказали?

Что на корабле — опасные шпионы, которых нужно заставить сесть на ближайшее поле? Или просто поставили задачу?

— Выровнялся.

И хоть ты погиб, но... Чего?

А ведь и впрямь — уосп хоть и падал, но вполне управляемо, забирая в сторону от лесного массива и стремясь к открытому пространству каких-то полей...

Что вы представляете при слове 'война'?

Пожалуй, человек, большую часть своей жизни проживший на Земле, вспоминает либо античные фаланги Александра Македонского, либо средневековых рыцарей, либо времена мушкетов и париков, либо танковые клинья времен Второй Мировой.

При этом в большинстве своем пропускается такой солидный пласт, как первая мировая... Война, изменившая все. Тактику, стратегию, отношение к жизни человека.

Цель — не занять города, а уничтожить неприятеля. Не лошади, а автомобили. Не кавалерийские рейды с саблей наголо, а удары в подбрюшье врага, так, что бы он встать не мог.

Упал?

Никаких предложений о капитуляции — бить до конца.

Не вы его просите сдаться, а он сам молит о пощаде и мечтает о лагере для пленных...

Вот куда мы держали путь...

* * *

'Таузентер' все больше и больше нравился Готальду.

Бывший 'Гильдиец', лишенный большей части защитных плит, приобрел взамен высочайшую маневренность. Плюс ко всему все эти штучки демонов...

Устроить штиль в пространстве вокруг корабля, обеспечить нечувствительность к порывам ветра — золотая мечта любого бороздящего небо!

'Еще одна проблема...'

Демоны...

Персонажи древних сказаний, монстры, алчущие крови невинных...

— Фиоре, как всегда — превосходно... Ам-ам-хм... На этот раз с красным вином и яблоками, если не ошибаюсь? — наемник с аппетитом наворачивал что-то вкусно пахнущее из тарелки, удерживаемой в руке.

Как всегда спокойная черноволосая девушка кивнула:

— Да. Правда, Эльзас теперь смотрит на меня с заметным осуждением...

— Ну не только ему же яблочки трескать!

Любовь 'казначея', как называл Инферналь молодого паренька с внешностью героя-любовника, к яблокам уже стала поводом для сочинения самим наемником нескольких анекдотов различной степени неприличности...