На обочине канона

Влетев в палату, врач осеклась. Медленно подошла к кровати и плавно провела засветившейся рукой вдоль лежащего тела, задерживаясь напротив сердца и головы. Морщинистое лицо старухи Маюко было умиротворённым и радостным. Поколебавшись, Цунаде опустила пациентке веки и поспешила отойти.

— …хотел принести ей обед, а она… — генин продолжал что-то испуганно бубнить, с надеждой заглядывая в глаза куноичи, словно надеясь, что та сейчас всё уладит.

— В морг, — отрывисто бросила через плечо Сенжу. Остановившись в дверях, оглянулась на растерянного Сёмэя и добавила: — Передашь Сибата-сану, что я просила научить тебя делать вскрытие. Отчёт о результатах должен быть у меня на столе к утру.

Следующие полчаса наследница клана-основателя провела в туалете. Пальцы окоченели от холодной воды. Глянув в зеркало, женщина поморщилась. Лицо опухло от слёз, мокрые пряди прилипли ко лбу, а уж выражение глаз… даже несчастный практикант смотрел не так жалобно.

Сравнение с молокососом-Сёмэем странным образом подстегнуло Цунаде. Заставило встряхнуться и посмотреть на себя другими глазами. Что с ней такое? С её-то личным кладбищем, переживать из-за рядовой и обыденной смерти? Неужели она так привыкла быть несчастной, что теперь хватается за каждый повод пореветь?

Убрав следы слёз медицинским ниндзюцу и тщательно зачесав волосы в хвост, женщина хмуро улыбнулась. Зеркало впервые за долгие годы отражало твёрдую и целеустремлённую принцессу великого клана, по праву считавшуюся одной из сильнейших шиноби мира. Поправив одежду, она решительным шагом направилась к выходу. Предстоял насыщенный день…

Выйдя на улицу, Цунаде полной грудью вдохнула свежий воздух и довольно прищурилась, когда неяркий красноватый луч, с трудом протиснувшийся между крыш и низко нависающих свинцовых облаков, осветил её лицо. Размышляя, как быть с разгромленной кухней, легендарный саннин направилась было домой, но… её чуткий слух уловил ставшее за последнюю неделю знакомым оживлённое шушуканье и смешки. Источник шума не преминул найтись тотчас же. Группка молоденьких куноичи оживлённо обсуждала что-то, стоя у стены дома, прямо напротив ворот госпиталя.

Не встречая сопротивления, наследница Хаширамы прошла притихшую толпу насквозь, как брошенный умелой рукой кунай прошивает густую траву. Сначала ей показалось, что кто-то прикрепил на стену страницу, вырванную из книги Бинго, но, приглядевшись, Сенжу обнаружила и существенные различия.

Первым бросался в глаза её небрежно выполненный, но милый портрет, вместо угрюмых рож вражеских шиноби. График способностей тоже присутствовал, но привычные тай-, нин— и гендзюцу были заменены на «красоту», «ум» и «грацию». Причём, естественно, оценены максимально высоко. Особые приметы пестрели цветистыми фразами типа: «от одного её взгляда замирает сердце», или «её голос звучит, словно божественная музыка». Финальным штрихом была графа «Награда», обещавшая «вечную благодарность тому, кто решится рассказать ей о моих чувствах».

— Кто?! — от благородного рыка одной из сильнейших куноичи Конохи окружающие испуганно прыснули в стороны. — Кто это... принёс?

— М-мы не знаем, Сенжу-сама, — поспешно затараторили девчушки, вздрогнув от громкого треска, с которым несчастный листок оторвался от стены. — Он опять был под личиной главного врача, а вы ведь сами с ним только что согласовывали закупки лекарств.

— Давно? — взгляд ореховых глаз не предвещал ничего хорошего. — Куда пошёл?

— Туда, — присутствующие поспешно и синхронно отмахнулись в сторону квартала Сенжу, а какая-то невысокая шатенка, набравшись смелости, добавила: — Кажется, у него был не один такой листок, а целая стопка…

Никогда ещё Цунаде не преодолевала дорогу до дома с такой скоростью. Дома сливались в пёструю мешанину. Прохожие испуганно шарахались. Проклятые смущающие бумажки оказывались в руках одна за другой. Кто-то и правда расклеил их по её обычной дороге. Стоя у входа в дом и подозрительно оглядываясь, куноичи озадаченно пробормотала:

— Девятнадцать… задница биджу! Пропустила! — теневой клон умчался тщательно проверять всю дорогу, а женщина, устало махнув рукой, прошла в родные пенаты. Кем бы ни был загадочный ухажёр, с поличным его поймать уже не удастся. А ей снова предстояла уборка…

Как ни странно, сегодня приведение кухни в приличный вид заняло гораздо меньше времени. Возможно потому, что целых предметов интерьера осталось до обидного мало. Нужно было только выкинуть черепки да подмести. Подняв с обеденного стола коробку с остатками торта, Цунаде с надеждой принюхалась, но тут же разочарованно хмыкнула. День, проведённый в тёплом помещении в обществе налетевших в разбитое окно мух, не пощадил объедки кулинарного творения Акимичи. Вздохнув, женщина закрыла коробку и почти донесла до мусорного мешка, но вдруг её пальцы ощутили какую-то неправильность на картонном дне. Аккуратно отодрав основательно присохший листок и тщательно его рассмотрев, принцесса клана Сенжу задумчиво констатировала:

— Двадцать, — после чего практически сползла по стене. Женщина хохотала и не могла остановиться. — Всё-таки Джирайя… нет, ну каков засранец!..

* * *

Звонкий деревянный стук разносится по тренировочной площадке Академии, отражаясь от стен. Ладони давно ноют, локти дрожат, а здоровенный синяк на правом плече мешает свободно двигаться.

Шагаю вперёд, одновременно садясь в низкую стойку, подныривая под удар Удо и пытаясь достать его опорную ногу. Противник привычно отходит, пользуясь преимуществом в длине оружия и, перехватив боккен поудобнее, начинает новый замах. Снова сокращаю дистанцию, принимаю атаку на одну из коротких палок и машу другой куда-то в сторону спарринг-партнёра. В этот раз Такэда не успевает нанести удар на опережение — усталость сказывается. Отойти он тоже не успевает, оседая на землю и держась за правый бок. Чистая победа!

— Пять-два, — присаживаюсь на утоптанную землю рядом с охающим одноклассником. — Сегодня мне везёт.

— Ага, — пытается ехидно улыбнуться Удо, протягивая мне боккен. — Продолжай тренировки и скоро будешь драться не хуже.

Некоторое время разглядываю потрескавшееся и разлохматившееся от сильных ударов дерево, перевожу взгляд на свои тренировочные деревяшки, «олицетворяющие» парные вакидзаши. М-да, как подумаю, что сегодня словил полдесятка таких ударов, жуть берёт. Я прям Терминатор какой-то. Впрочем, не зря же мы на всякий случай тренируемся на полигоне Академии, рядом с дежурным чунином. Да и до госпиталя отсюда рукой подать…

— Да, скоро ты не сможешь от меня постоянно убегать, — неторопливо выковыриваю из ладони очередную занозу. — Теперь тайдзюцу?

— Давай, только чур Хачиро со мной!

— Ты ведь понимаешь, что на такие условия я согласиться не могу? — улыбаюсь, протягивая кулак в сторону товарища. — Камень, ножницы, бумага… ксо!

Неразлучная парочка Ямамото и Араи развлекалась бросанием кунаев, пока мы уродовали тренировочные мечи. Теперь же друзья-товарищи направляются к нам. Вздохнув, поднимаюсь и иду навстречу более коренастой и крепкой фигуре:

— Ну что, Кен-кун, готов к великой битве?

— Ага, — расплывается в улыбке веснушчатое детское лицо. Мне хана…

Танцую вокруг мальчишки, награждая ударами издалека. Парень обещает вырасти в знатного рукопашника. Уже сейчас его атаки ощутимо мощнее моих, а в будущем, глядишь, и до уровня Цунаде дорастёт. А как он держит удар? Я ведь чётко попал по левому локтю — рука должна была отсушиться напрочь… Ага, всё-таки бережёт её! Значит обходим с нужной стороны, сокращаем дистанцию… и «выключенная» рука вдруг намертво сжимается вокруг моего предплечья. Ё…

— Сзади! — знаю, что глупо, но от отчаяния ничего умнее в голову не приходит. На удивление, тривиальнейшая хитрость даёт нужный результат — противник мешкает и оглядывается. Перехватываю руку, подсаживаюсь под оппонента. Бросок! Как по учебнику.

— Ну что за дела, Кен-кун! — помогаю мальчишке подняться, попутно возмущённо выговаривая. — Ты ведь в третий раз уже ловишься на простейшую уловку! Что я тебе говорил?

— Война — путь обмана… — вздыхает понурившийся паренёк. Со стороны мы, должно быть, смотримся очень комично — он на полголовы выше и почти вдвое шире.

— Именно так! И если ты силён в чём-то, покажи сопернику, что ты слаб! — потираю многострадальную правую руку — мало мне избиения палкой, ещё и удары этого верзилы на жёсткий блок пришлось принимать. — Ты красиво поймал меня, когда показал, что не можешь пользоваться рукой. Но почему решил, что только ты можешь врать и отвлекать внимание врага от важных вещей?

— Я понял, — бормочет насупленный Араи. Сейчас он сильно смахивает на медвежонка. Пока что маленького и милого. Но через пару лет… — Нельзя отвлекаться от боя, пока противник не побеждён. Нельзя давать волю эмоциям.

— Ты прав, — киваю на Ямамото, планомерно загоняющего противника в узкое место между стеной и макиварами. — Сейчас парни закончат, и поменяемся.

Сам того не зная, мальчуган ткнул меня носом в мой же косяк. Легко с умным видом разглагольствовать перед детьми: «не давать волю эмоциям», «держать себя в руках»… После сегодняшних психов и метаний с расклеиванием рисунков это звучит как минимум лицемерно.

Сам не знаю, что на меня нашло. Ведь если разобраться, какое моё собачье дело до отношений между саннинами? Чего я наорал на Джирайю? Не факт, что сам бы на его месте поступил иначе. Неужели темперамент огненного клана сказывается? Раньше подобные вспышки были для меня совсем нехарактерны… Или дело в том, что я за прошедшую неделю стал намного лучше понимать будущую Пятую Хокаге? Да плевать! Как бы я к ней ни относился, это не повод психовать и осложнять себе отношения с сенсеем! Когда я успел стать настолько непродуманным? И что я буду теперь делать, ведь листовки уже расклеены, и очень скоро Джирайя скорее всего меня пошлёт, и правильно сделает. Он ведь ясно выразился: «ничего больше делать не нужно», а я…

С другой стороны, сделанного не воротишь. Надеюсь, плод моего изобразительного искусства подтолкнёт женщину не зацикливаться на жабьем отшельнике, а приглядываться и к другим вариантам. Может быть, получится хоть как-то исправить содеянное. Вот сейчас я это и узнаю от двух добровольных филёров, выруливших из-за угла.

— Инаби-кун! Мы сейчас такое видели!.. — вопреки своему имени Шизука начинает вопить ещё издалека, начисто руша мне всю конспирацию. — Сидели у дома Сенжу-сама, а там!..

Перебивая друг друга и перебрасываясь недовольными взглядами, Хьюга и Кедоин поведали мне душещипательную историю преследования принцессой клана-основателя неизвестного ухажёра. Ха, значит, мой трюк удался. Всего-то и нужно было модифицировать Хенге, чтобы стопка бумаги в руках не убывала. И уйти от госпиталя, где было повешено последнее объявление, не сразу в сторону Академии, а сделав небольшой крюк, словно направляясь в квартал Сенжу. Всё получилось в лучшем виде, даже до первого слоя легенды: «знать ничего не знаю, я тихий скромный маленький мальчик, меня нанял неизвестный шиноби и попросил расклеить» дело не дошло. А что же случилось дальше?

— Потом она отправила клона назад в госпиталь, а сама ушла в дом, — к нашей группе подтянулись Такэда с Ямамото, и сероволосая девочка привычно притихла от такой большой компании (целых пять человек! толпа!). Чем и воспользовалась носительница бьякугана, снова завладев инициативой. — Мы уже хотели пойти домой, но тут к нам подошла Тока-сама! Она сказала, что мы большие молодцы, но больше она нас в квартал не пустит.

— Э?.. — вклинивается в повествование несдержанный Удо, а мы с Хачиро понимающе переглядываемся. — Почему не пустит?

— Не перебивай! — милая добрая девочка рявкает как заправский сержант. — Я перехожу к самому интересному! Пока мы говорили, к дому подошёл извращенец-сан. Он такой был грустный, как будто ему очень-преочень стыдно. Как Обито-кун, когда не удержал Рин-чан на бортике, и она упала в фонтан!

Переждав хихиканье, серебряноглазая бестия продолжает:

— Он постучался в дверь, а она открыла, и…

— Прибила? — не выдерживаю я.

— Не-е, — девчонка мотает головой и смущённо потупляется. — Поцеловала! Много раз. А потом они в дом ушли, а Тока-сама сказала, что мы молодцы.

— Так почему же она нас не пустит в квартал? — снова влезает неугомонный Удо.

— Не знаю! — огрызается юная разведчица. И подозрительно косится на напарницу. — Только она потом ещё о чём-то шепталась с Киоко-чан! А эта вредина не хочет рассказывать, о чём!

— И не скажу! — показывает язык довольная Кедоин. — Это моя секретная миссия! Шиноби нашего клана славятся своей скрытностью и незаметностью!

— Ой-ой, тоже мне, незаметная нашлась! — не остаётся в долгу Хьюга. — Да я тебя за полгорода угляжу и узнаю! У тебя тенкецу перепутаны задом наперёд!

— Да я… а ты… — задыхается Киоко, не в силах подобрать ответ. На глаза её мгновенно наворачиваются слёзы. — Дура!

Провожаем быстро удаляющуюся фигурку взглядами. Молчим. Шизука бурчит что-то упрямо-самооправдательное и отчаливает в другую сторону. Вот и поговорили…

— Ребят, это что сейчас было? — давненько я не видел Араи в таком замешательстве.

— Женщины, друг мой, — возвожу глаза к небу. — Кто ж их поймёт? Но главное мы узнали: шалость удалась. И других в ближайшее время не предвидится.

— — — — — — — — — —

[1] Герой имеет в виду стихотворение Вероники Ивановой: http://iveronika.name/Dlja_tekh_kto_khotj_raz_v_zhizni_bojalsja_ne_uspetj___pr_87.htm

Глава 19 — Заговор

— Фугаку-сама?

— Проходи, Мичио-кун, садись. Как продвигаются взаимоотношения твоего воспитанника с саннинами?

— Ничего нового. За прошедшую неделю он только раз встречался с Джирайей. Отнёс ему очередную сказку. Что-то про антилопу, у которой из-под копыт сыплется золото.

— Зачем он тратит столько времени на… не на тренировки?

— Сложно сказать. Жена уверяет, что он придумывал эти сказки для брата и ежедневно выкраивал время для рисования в течение нескольких лет. А сейчас нашёл такого же увлечённого человека, как и он сам. Как вы считаете, есть ли вероятность, что саннин возьмёт его в постоянные ученики после окончания Академии?