Леди Сирин Энского уезда

— Когда была ваша последняя беседа? — сильные ладони по-хозяйски гладили мой живот, и я не могла сосредоточиться, и вовсе не от возбуждения, а потому что задерживала дыхание чтоб его, живот этот треклятый, втянуть.

— Еще в Цитадели. Он пытался объяснить мне что-то о Книге Смерти, а вместо этого...

Я остановила шарящие по моему телу руки и с пятого на десятое пересказала Ларсу историю девочки Нюши и ее встреч с юным принцем фейри.

— Это многое объясняет, — тихонько проговорил охотник. — Так вот чьи поцелуи унюхал на ней Пак! Анна всю жизнь любила Господина Зимы, а перенестись к нему в своем теле не могла. Паладины Лета приключились с ней очень кстати.

— А он? Ваш темный господин? Он ее любил? Могут ли альвы...

— Вряд ли мы когда-нибудь об этом узнаем, — шутливо куснул меня в шею Ларс. — Зато я могу показать тебе, как могут любить сиды?

Его руки опять пришли в движение, и мне вдруг стало плевать на свою совсем не идеальную фигуру. Я выгнулась и часто задышала. Мозг участия в этом безобразии, кажется, не принимал.

— Да...

— Да, да! — отозвалось эхо.

Эхо?! Разве что это звуковое явление зовут Джоконда.

— Фаре ляморе... я тоже с удовольствием посмотрю! Фаре! Начинай!

Серые глаза моего супруга заледенели — зрачки превратились в две крошечные точки. Мамочки! Только не боевая трансформация! Ненавижу! Я осторожно провела кончиком языка по заострившимся зубам охотника:

— Мы сделаем это потом. У нас впереди все время мира...

Кстати, целоваться с фейри в такой ипостаси было забавно.

Звук удара о воздушный купол раздался неожиданно. Треск ткани, свист выходящего из шара воздуха. Охотник вскочил на ноги за мгновение до того, как наш летательный аппарат стал падать. Крылатые тени, заходящие на вираж на фоне слепящего солнечного диска, меня не удивили. Атака. Воздушный бой, черт возьми! Ларс длинно подпрыгнул и помчался наверх, цепляясь когтями за быстро теряющий форму купол.

Корзина бестолково болталась под порывами ветра, я ухватилась за какой-то ремень и несколько раз обмотала его вокруг запястья.

— Мы разобьемся! — истошно орала Джоконда.

Свободной рукой я дернула блондинку на себя и захлестнула петлей ее предплечье. Крепежные ремни болтались вокруг нас в избытке.

— Заткнись! Мы перенаправим гламор из горелки вниз и смягчим падение.

Сирена меня не слышала, я, борясь с желанием набросить скользящую петлю на изящную шейку, приматывала истеричку к бортовому креплению. Времени было очень мало. Сверху доносилось рычание и хлопанье кожистых крыльев. Я, прищурившись от слепящего солнца, пыталась рассмотреть нападавших. Ухнуло, громыхнуло, мне на лицо полилось что-то вонючее и липкое. Я вытерлась ладонью и ухватилась за полую трубку каркаса. До горелки было метра два и это расстояние мне необходимо было преодолеть, подтянувшись на руках. Э-эх, дубинушка, ухнем! Мышцы-то у меня хорошие, только вот поднять им сейчас предстоит отнюдь не детский вес. Э-эх! Рывок выдавил у меня из легких весь кислород. Я увернулась от струи гламора, который бестолковая горелка щедро разбрасывала во все стороны и ударила кулаком по крестовине. Ободранные костяшки обожгло болью. А ведь некоторые люди могут кирпичи голыми руками колоть. Сама видела, по телевизору... Я подтянулась еще на полметра и попробовала бить ногами. Раз-два-три-и! Удар! Раз! Литые подошвы моих ботинок, оказывается, могли служить мощным оружием. Планка хрустнула, подломилась, и пузатенькая горелка полетела вниз. Я заорала, не успевая подхватить наш шанс на спасение. Корзина дернулась и перевернулась, теперь я болталась вверх ногами

— Надо прыгать! — на пределе звука заорала Джоконда. — Сальто, бамбина! Нонте мере!

Я вытянула шею и запрокинула голову. Силуэты летающих бестий мельтешили в небе, Ларса видно не было, но его рычание перекрывало какофонию боя. Ну что ж, сальто, так сальто. Выскользнув из веревочной петли, я оттолкнулась от крестовины и полетела, широко раскинув руки. Ветер хлестнул по глазам, уши заложило. Джоконда прыгнула одновременно со мной, визжа то ли от ужаса, то ли от восторга. Мое запястье обожгло болью от ее хватки.

Падение было бесконечным. По крайней мере, мне так показалось. Мы с блондинкой держались за руки, как в хороводе. Я смотрела в безумные голубые глаза, чтоб не думать о приближающейся земле.

— Нонте мере! Расслабься, я не дам тебе умереть!

Облачный покров закончился. Надежда на то, что внизу нас ждет большой водоем, исчезла. Под нами была бескрайняя степь, или пустыня. Бледно-желтое пространство, кое-где расцвеченное белыми пятнами солончаков.

"Фенита ля комедия", — подумала я по-французски, потому что спрашивать, как это будет на итальянском, времени уже не было.

И тут Джоконда раскрыла парашют. Меня дернуло с такой силой, что плечевые суставы жалобно затрещали. Падение замедлилось. Я громко от души ругнулась, обхватывая стройное тело сирены еще и ногами.

— Раньше сказать не могла?

— Повода не было, — заржала та. — Ты думала, я на вашу таратайку без страховки полезу? Это ведь ты у нас ослеплена любовью, а не я.

Через плечо Джоконды я заметила выныривающих из облаков преследователей. Теперь я могла их рассмотреть получше. Картинка из учебника природоведения за шестой класс — "птеродактиль обыкновенный". Причем, учебник, побывавший в руках не одного поколения двоечников. Поэтому архозавр оброс диким количеством пририсованных шипов, рогов и прочих неаппетитных наростов. И клин вот таких вот "крылопальцевых" приближался к нам с самыми недружелюбными намерениями.

— Ноги подожми! — скомандовала сирена и потянула за стропы парашюта. — Фирма гарантирует мягкую посадку.

Видимо "мягкую посадку" фирма гарантировала в основном себе. Я сработала амортизатором, больно подвернув ногу и приняв на себя основной удар.

Пока я стонала от боли и пыталась отдышаться, Джоконда щелчком отстегнула стропы и развернулась к стае "птеродактилей". В правой руке сирены появился маленький блестящий бумеранг, который в следующую секунду полетел навстречу вожаку клина. Черт! А блондиночка-то наша — боец! В узеньких кожаных шортиках и жилетке, с перекрещенными ремнями на плечах, она выглядела сейчас какой-то Ларой Крофт, расхитительницей гробниц. Мышцы ног напряжены, изящная спина прямая, как у танцовщицы, на плечи спадает копна блондинистых кудрей. Я чуть не задохнулась от зависти. "Потому что надо было в тренажерном зале впахивать, Дарья Ивановна, а не печеньки на рабочем месте трескать. Джоконда, небось, вообще о том, что такое выпечка забыла давно. Вон у нее какая талия (не у выпечки, как вы, Дарья Ивановна, могли догадаться, а у вашей основной соперницы) — наверное, Ларс может двумя ладонями ее охватить. Талию, а не..."

Внутренний голос начал надоедать, и я пообещала: не есть после шести и делать как минимум двести приседаний ежедневно. Голос пропал, видимо сраженный моим героизмом.

Джоконда жонглировала оружием со сноровкой профессионального циркача. За первым бумерангом последовал второй, потом почти без паузы — третий. Изогнутые пластинки отправлялись в полет с пулеметной скоростью и возвращались к своей владелице окровавленными, каждая из них нашла свою цель. Мне оставалось только с открытым ртом наблюдать за этим представлением.

Метрах в пятидесяти от нас, обрушился воздушный шар, ветер потянул купол в сторону, корзина затарахтела, поднимая тучи песка.

— Дашка, беги туда, — скомандовала сирена, не оборачиваясь. — Нужны мечи, без них мы не продержимся.

Мечи? Я кивнула в пространство и побежала за удаляющейся корзиной, приговаривая: "Мечи, мечи...Что есть в печи на стол мечи..."

Я помнила тяжелую оружейную связку, которую Ларс укладывал на дно корзины перед взлетом, и помнила, что прикрепил он ее на совесть, так что выпасть по дороге оружие никак не могло. И где, кстати, Ларс?

Он выскочил на меня из пыльного облака.

— Лежать!

Я рухнула на четвереньки, над головой со снарядным свистом пролетело нечто визжащее и разбрасывающее комья зеленой слизи. Я осторожно осмотрелась, прикинув, что ползком до корзины мне не добраться и за сутки. Ларс сражался ко мне спиной, фехтуя сразу двумя клинками. Шипастые твари, неплохо передвигающиеся на двух нижних конечностях, пытались окружить моего охотника, обходя его по широкой дуге. Моего раненного, окровавленного, пошатывающего охотника. Я встала в полный рост и ринулась на помощь. Оружия у меня нет? Плевать! Я их голыми руками рвать буду и зубами грызть, и... Интересно, а существа эти ядовитые? Может быть, их отварить надо, прежде чем в рот засовывать?

Хлопая кожистыми крыльями, передо мной вырос слюнявый мутант. — Пошел вон! — заорала я, безуспешно пытаясь стукнуть его вытянутой ногой. — Пошел! Или я прикажу тебе сдохнуть.

Алые глазки "птеродактиля" пылали ненавистью. Мутант приоткрыл безгубый рот, из-за двойного ряда треугольных зубов показался язык.

— Ты кто? — прорычало чудовище.

Вместо ответа я заорала свое коронное "Кия!" и, наконец, смогла выбросить ногу вперед и вверх. Последнее что я видела, перед тем как рухнуть, был блестящий липкий язык, обвивающий мою щиколотку, а последнее что ощутила — резкую боль ожога.

— Вас и на полчаса одних оставить нельзя! — возмущенно попискивал Пак. — Я вам, можно сказать, самое дорогое свое доверил, мой пожизненный протеиновый запас, Дашку мою ненаглядную, а вы что?

— Заткнись, зеленый, — зло отвечала Джоконда. — Никто не ожидал, что жариды мигрировали так далеко на юг. В это время года они откладывают яйца на Полночных скалах.

— Это было не дикое стадо, — возразил Ларс. — Если бы нам удалось допросить их предводителя...

— Много он тебе расскажет, без языка, — фыркнул Пак.

— А зачем ты ему его отрезал?

— А что я должен быть делать? Дашка без моей помощи против него и минутки бы не продержалась.

Жжение в ноге усилилось, я открыла глаза. На голени, чуть повыше ботинка, на крошечном участке обнаженной коже все так же болталась красная петля.

— Ты отрезал ему язык... вилкой?

Говорила я с трудом, поскрипывая песком на зубах.

— Нет, ложкой, — саркастично возразил зеленый и задумчиво продолжил. — Хотя если у ложки заточить край, то режущая кромка получится о-го-го какая! Дашка, ты щипачей каких-нибудь знаешь? Ну, которые монетами в трамвае сумки вспарывают? Мастер класс по профессиональной заточке мне не помешает. Значит, как только в твой мир вернемся, про такси забудь, будем на общественном транспорте ездить, на карманников охотится. Я передачу по телевизору видел...

— Снимите это немедленно! — простонала я, взбрыкнув поврежденной ногой. — Этот язык. С меня. Снимите!

— Что у тебя там возле дома проходит? Линия метро есть? — Пак, не прекращая трепаться, принялся кромсать красную петлю. — Значит, найдем воришку, поймаем на горячем, пригрозим чем-нибудь, и он меня к себе в ученики возьмет

Я тихонько повизгивала от боли.

— Рана глубокая, — задумчиво произнесла Джоконда. — Лечебного гламора у меня при себе нет, аптечка в корзине осталась. Разве что Ларс на месте крушения ее найдет.

— Где он? — приоткрыла я один глаз. — Ларс.

— Пошел на разведку. Но до его возвращения ты, скорее всего, не дотянешь. Слюна жаридов ядовита и твой организм уже отравлен.

— Готово! — сообщил Пак. — Принимай работу, хозяйка.

Я подтянула ногу поближе, с перепугу мне показалось, что из-под слоя запекшейся крови проглядывает кость.

— А ведь нет в вашем задрипаном Энске метро! Придется нам с тобой, о владычица умнейшего во вселенной нюхача, в столицу перебираться. Там и размах побольше, и коммуникации.

— А правду говорят, что слюна пикси лечебна? — перебила Джоконда страстный монолог.

— Кто говорит? Плюнь в глаз этому говорителю, как встретишь. Ядовитые слюни, лечебные слюни. Яд и противоядие. Вот ведь, болтуны.

Пак, не мешкая приступил к лечению. Шершавые прикосновения к щиколотке были приятны.

— И на рафоту мы фебя уфтроим. Ф больфих городах и фарплаты пофыше.

Рана затягивалась просто на глазах, Джоконда восхищенно ахала, а Пак все продолжал и продолжал говорить.

— Ларфу фоже придется фереехать. Фы же теперь фара. Он феферь без фебя не может.

Я вспомнила наши с охотником "обнимашечки" на воздушном шаре, и то, как Джоконда помешала нашему единению. На удивление, злобы я не испытывала. Темпераментная итальянка в какой-то мере оказала мне услугу. Второго первого раза не бывает, а я чуть было не испортила наш с Ларсом "первый раз". В крошечной корзине? С сопящей соперницей под боком? Нет уж, увольте! Назовите меня пошлой, но розы, шампанское, медленная музыка и шелковые простыни больше отвечают моему представлению о занятиях любовью.

— Все!— пикси победно сплюнул и подлетел к моему лицу. — Зрачки расширены, дыхание прерывистое. Если бы не действие яда, я мог бы решить, что у тебя, Дашка, ко мне влечение самого сексуального толка.

Я фыркнула и слегка покраснела.

— О мио дио! — всплеснула руками Джоконда, обозревая мою абсолютно гладкую ногу. — Даже кровоподтека не осталось!

— Я еще и не то могу, — многозначительно проворковал зеленый. — Так что, Дарья Кузнецова, тянет тебя ко мне или не тянет? Отпусти чувства на волю. В конце концов, никто не сможет тебя обвинить. Я очень привлекательно существо. Если бы ты знала, сколькие благородные дамы разных размеров и рас одаривали меня своим расположением.

— А что ты будешь делать, привлекательное существо, если охотник вызовет тебя на дуэль из-за своей женщины? — весело спросила Джоконда.

Пак расправил плечи.

— Ларс возвращается, — сирена повела подбородком в сторону. — Не хочешь повторить свои страстные речи при нем?

Пикси раздраженно бросил:

— Девчонки! — и выкрикивая приветствия, отправился навстречу приятелю.

Полет был недолгим, через несколько секунд Пак будто наткнулся на невидимую стену, рванул в сторону и, петляя по широкой дуге, скрылся за ближайшими кустами. Причина паники очень скоро стала мне понятна. Охотник был не один. Вместе с ним шел Господин Зимы. Именно шел, а не летел на волшебной ледяной платформе. "Фейский Гаврош" очень повзрослел за то время, что мы не виделись. Теперь это был подросток — лет четырнадцати-пятнадцати на вид. Эдакий эмо-бой, с рваной челкой, прикрывающей глаза, долговязый и слегка нескладный. Интересно, не близость ли моей боевитой соседки повлияла на эти перемены? И не открылась ли Анна возлюбленному? Одет он теперь был иначе — в черный кожаный костюм, слегка узкий в плечах, высокие сапоги и шелковый плащ, развевающийся наподобие нетопырьих крыльев.

— Придержи своего пикси, Дарья Кузнецова, — приказал Господин Зимы, вместо приветствия. — Иначе... — окончание фразы мое подсознание услужливо "запикало".

— Я обязательно придумаю, как нейтрализовать его колдовство, — пообещала я с фальшивой уверенностью и вежливо поклонилась. Если кто-то оставил свои манеры в разрушенной Цитадели, свои я не растеряла.

А потом мы разбирали кучу хлама, в которую превратилась наша экипировка. Охотник ловко срезал ремни и длинным ножом кромсал красную ткань купола.