Не быть волшебником

— Я думаю, — улыбнулся волшебник, — с тобой ему будет безопаснее, да и тебе с ним. Тебя, кстати, очень приятно видеть в нормальном обличии. А то от мерзкой рожи этого гнома мне становилось только хуже.

— Да пойду я, пойду, — ответил Трюфель, испуганно посмотрев на скульпторшу. — И совсем можно было не угрожать.

— Раз такие дела, — сказала скульпторша, — вам надо поторопиться. Мика, конечно, крепок, но без перерождения ему долго не протянуть. Пойдемте, я соберу вам что-нибудь в дорогу. Куда думаете отправиться в первую очередь — в лабораторию к Белому или к Кочегару в ад?

Костя рассудил, что в первую очередь лучше посетить Белого. В аду он уже был и там ему не очень понравилось. А ну как и без Кочегара обойдется.

В гостях у Александра Белого Костя еще не был, поэтому полностью положился на Трюфеля в этом вопросе. Кот сразу нашел нужный дом и подъезд, но у квартиры профессора немного замешкался.

— В чем дело, Трюфель? — спросил Костя, видя замешательство кота.

— Не люблю я сюда приходить, — признался Трюфель. — Сейчас опять дверь этот плоскомордый откроет.

— Кто? — не понял Костя.

— Да помощничек Белого, — презрительно фыркнул кот, — сейчас увидишь.

Трюфель подергал за ручку двери.

Послышался звук открываемого замка и перед гостями возникло нечто, чего кот очень не любил, а Костя не знал, а потому был немного шокирован. Нечто было почти человеком, но с какими-то ужасно неприятными глазами и почти безносым лицом.

— Вот только скажи что-нибудь, — вместо приветствия пригрозил кот.

— Нем, как рыба, — гнусаво ответило нечто и пропустило гостей в коридор.

— Про рыбу прям в точку, — тихонько пошутил Трюфель, так чтобы только Костя слышал.

— Почему? — шепотом переспросил Костя.

— Ну ты чего, это же Ихтиандр, понимаешь.

Ихтиандр тем временем прошел в одну из комнат и громко объявил:

— Александр Романович, к вам тут какой-то мальчик и блохастое недоразумение Микаэля.

— Вот гад, — вздыбился Трюфель.

— Тише ты, — цыкнул на него Костя, — мы по делу пришли, потом будете отношения выяснять.

— Да было бы, что выяснять, — пробурчал себе под нос Трюфель, и поплелся вслед за Константином в комнату, — я бы эту кильку в два счета на стейки порубил. Оба-на!

В одной из комнат гостей ждал профессор. Почти весь.

— Опять голова в банке, — констатировал Трюфель.

— Что с вами случилось? — спросил шокированный подросток.

— О, здравствуй, Костя, — забулькала голова, — и тебе привет, Трюфель. Со мной все в порядке.

Косте так не казалось. Голова профессора плавала в неком подобии аквариума, обмотанная трубками и проводами.

— У всех свои способы омолаживаться, — побулькала голова Александра Белого. — Я вот тело себе новое выращиваю.

— А-а, — выдавил из себя Костя. — А мы за помощью пришли.

— За помощью, — голова профессора встревожено вынырнула до кончиков ушей.

— Ну да, — продолжил Костя. — Ко мне Чур приходил, сказал, что заморозит мироколицу, если я не найду Термина, вернее дверь ведущую к нему. А я ее никогда не найду, потому что дверей великое множество из-за растянутости моего мира.

— Бедный мальчик, — прогундосил Ихтиандр, — в таком юном возрасте сбрендил.

— Ты...это..., — голова профессора гневно посмотрела на своего помощника, — иди чайку сделай. Нечего тебе тут в дела волшебников влезать.

— Подумаешь, — закатив глаза, проворчал Ихтиандр, — тоже мне волшебники: сумасшедший мальчик, голова в банке и блошиная ферма. Сама сцена словно бред в голове обкуренного сюрреалиста.

— Он точно у меня заработает, — зашипел кот, обидевшись на блошиную ферму.

Поняв, что ему может попасть, Ихтиандр благоразумно ретировался на кухню, готовить чай.

— Да, — побулькала голова профессора, — дела. Но друзья мои, я вынужден вас расстроить, ничем я помочь не смогу. Мое тело достигнет нужной формы не раньше чем через месяц. Может быть вы можете подождать?

— Нет, — отрицательно покачал головой Костя, — ждать мы не можем. Чур дал нам неделю. Да и Микаэлю уже скоро надо будет перерождаться, а для этого надо будет мир создать, а он не сможет.

— Беда, — побулькала голова. — Чем же вам помочь? Я бы с вами Ихтиандра отправил, но он мне жизненно необходим, чтобы менять воду.

— Вот уж точно, такого добра нам не надо, — заявил Трюфель,

— Тогда может Ариэль вам поможет? — продолжил профессор.

— Ариэль? — щеки Константина предательски запылали. — Да, может быть, действительно она сможет нам помочь.

— Это чем же? — скептически спросил кот.

— Она летунья. А летуньи умеют летать, — стал перечислять Костя, — и еще она очень умная и...

— Симпатичная, — закончил фразу за подростка Трюфель, — и вообще, тебе очень нравится.

— Да, — кивнул Костя. — Что!

— Да, ладно, Кость, — миролюбиво побулькал профессор. — Это сразу все заметили. Впрочем, это может даже хорошо — влюбленность прекрасно стимулируют творческую активность.

— И где нам ее найти? — угрюмо спросил Костя.

— О, тут недалеко, — ответил Белый, — она с молодежью с тарзанки прыгает. На стеклянном мосту.

— Где? — испуганно переспросил Костя.

— Я тебе покажу, — обрадовался кот. — Мое любимое место.

— Это-то и смущает. А, что, он действительно стеклянный или просто название такое?

— Ничего тебе не скажу, — поиздевался Трюфель, — это надо видеть. Таких эмоций ты еще не испытывал.

Эти слова почему-то запали Косте в память и прокручивались вновь и вновь, как заезженная пластинка, когда под ногами хрустело стекло, раскачивающегося на ветру высокого моста.

— Я тебя ненавижу, — крикнул он Трюфелю, когда мост в очередной раз зашатался от ветра.

— Ну ты, что, — ответил радостно кот, — как здесь здорово, а если смотреть вниз, то можно представить, что мы прямо в воздухе.

— Совершенно точно, — крепко сжав перила, сказал Костя, — ничего меня не заставит посмотреть вниз.

— Смотри, Ариэль под нами! — крикнул Трюфель.

— Где? — и Костя посмотрел себе под ноги.

— Шутка, — поиздевался кот.

— Смешно, — сдавленным голосом ответил Костя. Потом резко позеленел лицом и рухнул на стеклянную поверхность.

— И зачем ты его сюда потащил? — приходя себя, услышал Костя знакомый голос. — Не все люди могут спокойно смотреть в пропасть.

— Он же волшебник, — ехидничал кот, — повелитель семи миров и самой большой армии.

— Прежде всего, он подросток, с очень тонкой и ранимой душой.

Костя хотел еще послушать, что думает про него обладательница этого прекрасного голоса, но противный кот заметил, что он очнулся.

— Смотри, шевелится, — прокомментировал Трюфель. — Все с ним в порядке, как я и говорил. Вы уж слишком с ним нянчитесь. А ему уже давно пора взрослеть.

— Это тебе давно пора взрослеть. Костя, ты слышишь меня.

Константин нехотя открыл глаза и первое, что увидел, это тот самый треклятый мост. Но потом это жуткую картину сменило самое прекрасное лицо на свете — лицо Ариэль.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — улыбнулась Ариэль, — ты как?

Костя приподнялся и оглядел себя.

— Вроде нормально. Что-то голова закружилась.

— Это бывает, — сказала летунья и успокаивающе погладила Костю по руке. — Не все выносят этого зрелища.

— Это, наверно, просто с непривычки, — решил оправдаться Костя. — Не ожидал, что так жутко будет. Ты, должно быть, очень смелая, что не боишься летать на такой высоте.

— Дело привычки, — пожала плечами Ариэль, — но ты тоже смелый, вон, чародея победил, Мику спас. Просто не сталкивался с такой высотой. Ничего, я тебя потренирую как -нибудь.

— Правда? — щеки Кости опять предательски запылали.

— Ну конечно, — ответила Ариэль и улыбнулась.

— Я вам не мешаю, — вмешался Трюфель.— У нас тут дело, вообще-то. Мы опять Мику спасаем. И, к слову, если бы этот смельчак не размахнулся так с мирами, может бы и не было никакой проблемы.

— О чем ты говоришь? — напряглась Ариэль. — Что с Микаэлем?

— Все нормально с ним, — немножко обиделся на такое внимание к своему учителю со стороны летуньи Константин. — Просто, чтобы ему переродиться, ему надо создать мир. А он не сможет этого сделать, пока мы не найдем Термина. Это пограничник между мирами. А его мы должны найти, за одной из дверей, коих теперь множество, потому что границы миров растянуты. И, да, растянул их я, когда придумывал вселенную. Так что, отчасти, это моя вина.

— Отчасти, — хмыкнул кот. — Тогда дождь лишь отчасти вода.

— И что ты думаешь делать? — проигнорировав кота, спросила летунья.

— Я думаю, надо сперва вообще посмотреть на эти двери. Может там все на так плохо, как нам кажется.

— Единственная дельная мысль за весь день, — проворчал Трюфель. — И, конечно, надо было для этого искать летунью.

— А еще я сегодня очень дельно расколдовал одного неблагодарного кота, — отозвался Костя, — который так и бы ходил до сих пор гномом.

— А, что, Трюфеля заколдовали? — живо поинтересовалась Ариэль.

— Да, — кивнул Костя, радуясь, что снова завладел вниманием летуньи, — давай по дороге расскажу. Этот мохнатый деятель у Росси такое учудил.

— Давай, — хмуро проворчал кот, хотя его уже никто не слышал. — Всем расскажи. Художника каждый обидеть может.

В Костином мире все было по старому, разве что дверь стояла сама по себе, своя собственная. Черныш сидел воле этой двери, продолжая нести свою вахту.

— Привет, Черныш, — кинулась к нему летунья с обнимашками. — Как ты подрос, красавец какой стал.

Волчонок с явным удовольствием принял похвали и ласки Ариэль.

— Как хозяин, такой и кобель. — прокомментировал Трюфель. — Эта, что ли, дверь?

— Эта, — кивнул Костя, продолжая наблюдать за летуньей.

— Ой, какие розы, — восхитилась она, отлипнув от волчонка. — Когда ты успел их вырастить? Я так люблю розы.

— Да, — Костя стеснительно пнул ботинком траву, — сами выросли.

— А то, конечно, сами, — продолжил палить подростка кот, — сам только репейник и чертополох растет. А розы надо еще постараться вырастить. Ну мы пойдем уже или нет?

— Да, — сказал Костя, — надо идти. Время у нас немного.

На правах хозяина Константин первым решил открыть дверь в мироколицу.

— На гостиничный коридор похоже, — прокомментировал Трюфель открывшееся гостям зрелище. — Только очень-очень длинный коридор.

— Я как-то в гостиницах не был, — пожал плечами Костя. — Но наверно, раз ты говоришь.

— И что будем делать? — нетерпеливо спросила Ариэль, — нам надо открыть все двери?

Костя посмотрел на длинный коридор, по обеим сторонам которого тянулись бесконечные ряды дверей и, стараясь подавить в себе панику, ответил:

— Нет, тут надо осторожнее. Чур сказал, что двери ведут в реальный мир. А вдруг мы наткнемся на что-нибудь страшное. Если все двери разом открыть — точно наткнемся.

— И что же делать? — спросила летунья. — Я так понимаю, что открывать все равно придется.

— Давайте, хотя бы по одной, — предложил Костя. — Что думаешь Черныш?

Волчонок неуверенно зевнул.

— Да что он может думать, — вмешался Трюфель. — Он из твоего мира, он про те миры ничего не знает. Да и я, честно говоря, тоже. Я бы не стал просто так двери открывать. И вообще ничего просто так открывать не стал бы. Мало ли, что там может быть. Про Пандору слыхал?

— Мне кажется, ты просто трусишь, — сказал Костя. — Я думаю надо для полноты картины, хотя заглянуть туда.

— Может Трюфель прав, — запереживала Летунья.

— Да что там может случится, — ответил Костя. — Это как с котом Шредингера, пока не откроешь — не узнаешь.

— Это намек, — напрягся кот.

— Успокойся, Трюфель, — сказал Костя и взялся за ручку ближайшей двери, — мне всегда казалось, что кот в этой дилемме жив. Будем надеяться, что я прав.

Сказав это, Костя потянул на себя ручку и открыл дверь. Потянуло жаром и пол коридора мгновенно наполнился песком. Из-за двери что-то страшное кричали, слышались взрывы и стрельба. Костя, как загипнотизированный стоял возле открытой двери, с дверной ручкой в руке. И тут послышался гул. Гул нарастал, свистяще звенящим шумом приближающейся смерти. Он становился все свирепее и громче и вот -вот должен был настигнуть слышащих его.

— Закрывай дверь! — крикнул Трюфель, — Костя, быстрее закрывай.

И когда казалось, что страшный гул достиг своего пика — наступила тишина. Костя закрыл дверь. Было слышно, что за ней что-то бумкнуло, так что зазвенели петли.

— Что это было? — тихо спросила Ариэль. — Костя, что ты там видел?

— Да я и не понял, — одергивая ладонь от дверной ручки, ответил Костя. Он осмотрел себя, друзей и коридор. Все было в песке.

— Какие-то люди в черных масках с прорезями для глаз, — продолжил он. — Бегают, орут чего-то.

— В черных масках? — переспросил Трюфель. — Кто это может быть?

— Ассасины, наверно, — пожал плечами Костя. — Уж больно воинственными они были. Не представляю, кто еще может быть в таких масках.

— Пасечники, — предположила летунья. — Пасечники тоже все лицо закрывают.

— Ну если это пасечники, — засомневался Костя, — то какие же там пчелы.

— А главное, — вставил Трюфель, — какой там должен быть мед?

— Что делать -то будем? — спросила летунья. — Давайте другие двери откроем?

— Да ну, — сказал Костя. — я думаю, эти двери лучше не трогать, пока мы не узнаем, за какой из них Термин.

— Так, а как мы узнаем-то?

— Надо идти к Кочегару, — сказал Трюфель.

— Да, похоже, только это и остается, — ответил Костя. — Ну что, значит мы отправляемся в ад.

В аду было непривычно тихо и светло. Зеленели лужайки, вдалеке чирикали птички, где-то в стороне раздавался мерный звук скребущей метлы.

— Никак не привыкну, что это место называется адом, — оглядываясь по сторонам заметил Костя. — Если бы раньше здесь не был, то никогда не узнал бы.

Костя помнил, что такое благолепие вокруг лишь часть изуверского наказания грешникам, которые вынуждены жить по соседству друг с другом.

— А мне это место нравится, — сказала Ариэль, сладко потянувшись. — Спокойно тут.

— Да уж, ад, это, конечно, лучшее место для летуньи, — сказал Трюфель. — Эй, малыш, — обратился он к Косте, — а ты растешь. Уж даже не заморачиваешься на перемещении между мирами. Раньше для тебя каждый переход был как экзамен. А сейчас, смотри, словно на трамвайчике путешествуешь.

— Это потому что я здесь уже раньше был, — ответил Костя. — С незнакомыми мирами у меня до сих пор все не просто. Видел бы ты, как я армию свою искал.

— О, ты был в завоеванных мирах? — заинтересовалась Ариэль. — Ну и как тебе?

— Непонятно пока, — пожал плечами Костя. — Экскурсии мне там особенно никто проводить не собирался. Наоборот, все только и пытались меня выгнать или даже убить. Кажется, это такой милый подарок от бывшего владельца этих миров.

— Как же ты будешь ими управлять?

— Не знаю, — почесал затылок Костя, — наверно придется все-таки принимать репрессивные меры. Армия у меня есть, и даже, как говорили, один дракон.