Покидая покои, она еще раз проверила посох и, оказавшись в коридоре, уже точно знала, куда следовало идти. В зал наместника эльфийка ворвалась, распахнув двери, а не раздвинув их. Ее ожидали.
— Проходи, — сразу же пригласил ее император, в то время как Ирвинг лишь коротко кивнул. — У тебя проблемы? — продолжил Фавластас.
— Нужно немедленно отправляться в Астанию, — заявила она. — Я все сделаю.
— Спешишь, — отметил император. — Что случилось, Лундес?
— Фредрик говорил со мной. Пообещал, что разрушит город, если мы развяжем войну с графством.
— Понимаю. — Лицо императора переменилось. Он явно думал о чем-то своем, но вслух сказал следующее: — Хорошо, я перемещу тебя в Астанию, если ты считаешь, что готова провозгласить себя королевой. Дальше отправляем войско на графство, возвращаемся сюда и уничтожаем Фредрика.
Затем Фавластас обратился к Ирвингу:
— Что касается тебя, ты знаешь, что делать. Только помни об опасностях на границе измерений.
Наместник кивнул, всем своим видом выражая полное повиновение. Тогда Фавластас переместил Лундес домой.
Принцесса вернулась в Астанию. Возникла прямо во дворце, посреди широкого коридора, знакомого ей с детства. А охрана там действовала быстро: они окружили ее, пригрозили ей оружием. Лундес могла бы объясниться, но на их агрессию ответила своей: выхватила посох и ударила им одного из астанцев, потом развернулась — и другого. При этом она поражалась силе своих ударов. В голове ее крутились мысли о времени, о том, что, пока она была в Астании, Фредрик мог рушить Утренний Лик.
Эльф-охранник упал и, увидев ее лицо, опешил. Узнал ли он ее без платка? В любом случае Лундес тут же стукнула посохом по полу — выдвинулось лезвие, и она, не медля ни секунды, проткнула им астанца. Далее принцесса взялась за второго, пока и тот не распластался на полу, то ли мертвый, то ли оглушенный. Вот тогда на нее, наконец, накинули веревочное лассо. Охранники появлялись отовсюду. Один ударил Лундес в живот, другой затянул веревку потуже. Пожалуй, они поняли, кого связывали. Но она убила двоих. Так что ее поволокли в тронный зал, как обычную убийцу, как мусор, а все, что оставалось ей, — оглянуться на посох, который один из астанцев нес в руке, и мысленно спросить себя, что она наделала.
Требовать отпустить ее не было смысла. Они бы не послушались. Таковы были законы.
Двери тронного зала раскрылись. Лундес буквально вволокли внутрь, прямо к трону и стульям советников, словно теперь она была уже их марионеткой. Принцесса старалась держаться достойно, даже тогда, когда приходилось видеть потрясенные взгляды мыслителей короны — членов совета ее покойного брата. Отныне они там правили, но Лундес не собиралась с этим мириться.
Первым поднялся со своего кресла старый эльф — Нарий, главный советник, правая рука Рифуса. Он был потрясен больше других. Королевскую семью он всегда почитал и уважал, принцессу знал с детства. С легкостью узнал и без платка, по глазам. Раньше она его очень любила. До Фавластаса.
— Как вы посмели так обращаться с принцессой? — разъярился старый эльф. — Вы хоть поняли, кого схватили?! Вы не смеете даже касаться ее!
Любые другие стражники в любом другом королевстве отступили бы и молили бы о пощаде, но не в Астании. Эльфы знали, что такое дисциплина и самоуважение. У астанцев особо развито чувство собственного достоинства. Так всегда было. Капитан Поризон, главный в отряде, выступил вперед, преклонив голову перед Нарием, и твердо доложил:
— Она убила двоих. Заколола их в коридоре. Она безумна либо не принцесса. Хотя, скорее, и то и другое. Безумная ведьма, принявшая облик Лундес Эверли. Если мы схватили принцессу, почему на ней нет платка? — Он протянул Нарию посох.
Пока старый эльф растерянно принимал оружие, двое других охранников внесли тела погибших.
Нарий глянул на ранения, затем на окровавленный посох. Потом он посмотрел на Лундес.
— Ну, так и будешь стоять и смотреть, как они обращаются со мной, Нарий? — мрачно спросила она.
— Ты правда убила охранников?
— Да. Они на меня напали в коридоре.
— Напали? — Нарий обернулся к охране.
— Она была вооружена, — доложил капитан. — А король еще до своей смерти предупреждал, что она опасна. Считал, что это не его сестра. Ее хотели задержать, но она убила их этим оружием. Заколола. Сперва одного, затем другого.
— Какая разница, что я сделала с ними? — не понимала Лундес. — Они всего лишь охрана.
— Они служили твоей семье! — заметил кто-то из совета.
— А теперь служат лично мне, потому что я наследница.
— Что?! — поразился Нарий. — Нет, ты не наследница. Ты принцесса. Была.
— Была?
— В свете происходящего вполне возможно, что это ты... — такое было непросто сказать, но он все же завершил мысль, — похитила или убила брата. Как ты вообще смела заговорить о короне!
— А ну, пусти! — Однако охранники держали ее крепко. — Нарий, это зашло слишком далеко. Пока вы тут прячетесь, как крысы, настоящие убийцы продолжают действовать. Я знаю, кто убил брата, видела собственными глазами.
Нарий взволнованно смотрел на нее, изо всех сил стараясь ей поверить. И старый добрый глупец поверил. Зачем? Как можно было поверить? Но он слишком любил ее. Еще бы, нянчил с детства. По его приказу Лундес отпустили, и она тут же выпрямилась:
— Благодарю тебя.
И тут по залу прокатился гул. Охрана снова всполошилась. Советники стали подниматься со своих мест. Принцесса проследила за их взглядами и обернулась. Неподалеку от дверей замер Софир. Тот самый дух, почти до смерти напугавший ее не так давно. Вот и теперь по коже ее пробежали мурашки, и она невольно отступила к Нарию. Даже зашла за его спину.
Охранники попыталась схватить Софира, но для них он был недосягаем.
Наконец Лундес набралась смелости и объявила:
— Дух со мной.
И вновь по залу пошел ропот.
— Замолчите! — крикнула Лундес. — И слушайте меня! Я собираюсь объявить нечто важное.
Они подчинились, приготовившись услышать очередной абсурд.
— Так король все же умер, а не похищен? — осмелился уточнить Фладен — сын Нария, также член совета мыслителей короны.
— Да, моего брата убили, — подтвердила принцесса. — И я видела убийцу.
— Так назови его! — не выдержал Нарий. — Говори же!
— Это магический страж, северный эльф, житель графства Гаус. Он пришел в ту ночь в тронный зал. Да, прямо сюда. Подошел к моему брату, вашему королю, как друг, а после нанес удар.
— Пусть она замолчит! — крикнул кто-то.
— Что она несет, эта женщина?
Эверли игнорировала их. Ее брат погиб, и стража она видела. Мир вокруг королевства менялся на глазах, а астанцы словно окаменели, не желая замечать то, что не вписывалось в их понятия правильного и реального.
— Тишина! — приказал Нарий. — Это невозможно, Лундес.
— Убийца — страж, и вам всем придется в это поверить.
— Лундес, я, да и большинство эльфов знаем тебя с детства. Ты всегда была нашей любимицей, и никто никогда не обращался с тобой неуважительно только потому, что ты — женщина. Однако у нас в Астании есть законы. Увидев тебя без платка, я был поражен. Ты открыла лицо всему королевству.
— Да, это так, дорогой Нарий. Я без платка, но к делу это не имеет отношения. Не уводи в сторону. Сейчас речь о смерти моего брата. Неужели ты думаешь, что я стала бы лгать об этом? Убийца — страж, и я пытаюсь помочь вам, слепцам, пока вас всех не убили. Я пришла за короной, и я ее получу. Если вы не способны принять правду, я сама подготовлю все необходимые распоряжения.
Нарий сдержал поток раздражения, напомнив:
— Женщина не может отдавать тут приказы, даже если она жена короля, не говоря уже о сестре.
Лундес пронзила его взглядом:
— Читай по губам, старик. У моего брата нет наследников. Я единственная законная властительница трона и не собираюсь скрывать свое право под платком. Так же, как и свое лицо.
Нарий открыл было рот, чтобы ответить, но не нашел что сказать. Зато вступились другие советники.
— У Рифуса есть завещание, — объявил кто-то.
— И что же там говорится, интересно? — обернулась в его сторону Лундес. — Что мне править нельзя?
— В нем твой брат назвал наследником моего сына, Фладена, — ответил Нарий, и не солгал. Правда была известна всем во дворце и давно — всем, кроме Лундес. Лишь это смогло пробить ее уверенность. Она не ожидала этого. Ее предал собственный брат, ведь только он мог принять такое решение и сделать своим наследником любого эльфа, пусть даже не королевских кровей. К тому же король не просто назвал имя, он составил завещание, собрал всех своих приближенных, чтобы сообщить об этом, и, очевидно, сделал это уже давно.
— Где оно? — с трудом спросила Лундес. — Где завещание? — Ее руки дрожали, щеки горели. Она не могла поверить. Рифус любил ее, обожал! Опекал и боялся потерять. Он называл ее своей самой большой драгоценностью и рыдал, когда решил, что она умерла! И все же сам наследник Фладен — сын Нария вышел вперед и протянул принцессе аккуратно свернутый лист.
Лундес взглянула на печать и на подпись брата. Ощутив горечь во рту, она с трудом сглотнула, удержавшись от отчаянного стона. Затем, медленно подняв глаза, она посмотрела на юного Фладена — ее ровесника, того, кого когда-то считала другом. Того, кого должна была признать своим королем. А ведь в нем не текла кровь Эверли. Ни капли крови древнейшего рода, правившего со времен основания Астании. Да, она могла бы просто остаться императрицей Непоколебимого, но умом понимала — не выйдет. Ведь и Ирвинг, и Фредрик говорили дело. Кто бы признал ее императрицей в империи, о которой она ничего не знала? Потому она так надеялась на корону Астании. Ей нужно было стать частью чего-то меньшего, чтобы заполучить власть над большим.
Фладен вовсе не наслаждался ее горем. Напротив, один из немногих, он жалел ее, не ожидал, что известие так ошеломит ее, ведь женщины не правят. Даже руку ей протянул, чтобы поддержать, но она оттолкнула его. Ее мать мирилась с традициями, ее бабушка, но они были сильными эльфийками, и Лундес не сомневалась, что, получи они корону, смогли бы возвысить королевство.
— Лучше отойди! — предупредила она. Фладен покорно отступил, этакий отогнанный палкой волчонок. — Я изменю этот ужас, что вы тут привили!
— Изменишь? — терял терпение Нарий. Члены совета стали перешептываться.
— Знаешь, Нарий, странно, что мой брат не выбрал тебя. Хотя нет, все верно, он выбрал того, кто больше подходил ему в сыновья. Рифус всегда страдал от того, что не мог найти себе королеву, способную родить ему сына. С любовью моему брату не везло. — Лундес уже не могла остановиться.
— Не смей оскорблять память короля! — возмутился главный советник. — Ты должна смириться, женщина! А править и сражаться — дело мужчин.
Она поморщилась. Все они были ей омерзительны.
— Кто-то должен был давно поменять все это. Раз так сложилось, значит это сделаю я!
Растолкав эльфов, Лундес подошла к трону и спокойно опустилась на него. Она бросала им вызов, хотела взглянуть, как далеко они готовы были зайти в своем почитании традиций. Фладен не особенно расстроился. Он по-прежнему смотрел на нее с жалостью. А Лундес, смело глядя на него, вспомнила давно ушедшие времена, когда Фладен ей нравился. Он был симпатичным, правда невысоким. Янтарные глаза были редкостью среди северных эльфов. У Фладена были коричневые волосы, на пару тонов светлее, чем у Фредрика. Наследник был красив, чего уж говорить, но в этот момент Лундес его ненавидела.
Нарий тем временем направился к трону, призывая остальных помочь ему в непростой ситуации. Только Фладен не сдвинулся с места, словно опасался, что сумасшедшая принцесса набросится на него.
— Очнись, девочка, Лундес, — начал Нарий мягко, в ответ она так яростно на него посмотрела, что он сорвался: — Довольно! Сперва ты говоришь нам, что высокопочтенные стражи убили Рифуса, теперь ты...
— Ты дурак, раз считаешь их высокопочтенными.
С Нария было достаточно. Он ринулся к ней, намереваясь выбить из нее дурь, однако на пути его возник Фавластас. От одного вида императора у собравшихся перехватило дыхание. Он был бледен, как никогда прежде, и вцепился в шею Нария. Остальные же были настолько скованы ужасом, который распространял вокруг себя Фавластас, что даже не попытались помешать ему. Да и не смогли бы. Сдавив шею несчастному эльфу, император отшвырнул его с такой силой, что тот пролетел весь тронный зал и ударился спиной о двойные двери. Лундес обхватила себя руками, не в силах отвести взгляд от распростертого на полу тела Нария. Присутствующие по-прежнему не вмешивались, не желая повторить судьбу советника. Лишь Фладен кинулся к отцу и рухнул на колени у его тела.
— Королева — она, — грубо бросил Фавластас и пустил по залу едкий белый туман.
Глядя на сгустки в воздухе, Лундес не догадывалась, что не так давно подчиняли и ее. Теперь же под власть императора попали все, кто находился в тронном зале. Почти все. Фладен незаметно прикрыл лицо платком, предварительно наложив на него защитное заклинание. Он был удивительно сообразительный. И пускай его заклинание не могло соперничать с силой врага, Фавластас не концентрировал именно на нем свое воздействие, так что Фладену удалось избежать подчинения.
Что же касается остальных, в них зародились сомнения насчет того, что Лундес не имела права быть королевой. Они ощутили уколы совести, что не поверили ей и отказывались принять.
— Завтра начинаем приготовления к войне с графством, — постаралась уверенно произнести Лундес. — Отправляемся через неделю. Но военное положение и прекращение любых контактов с врагом уже с сегодняшнего дня. Поскольку я веду войну по правилам, то графство получит официальное объявление войны. Дайте мне перо и бумагу, я напишу все, что следует передать.
Фавластас хмуро наблюдал за ней и явно был не в восторге от ее поведения. Власть она получила, но править совершенно не умела. То бросалась пафосными словами, то откровенно нервничала, отдавая приказы. Император понимал, что для сохранения ее положения придется подчинять многих. Однако стоило ли тратить столько магии, лишь бы пешки кланялись особе, совсем не представляющей, что на самом деле происходило вокруг? Ведь дело было не только во вратах, да и подчинял он ее вовсе не для того, чтобы сделать своей спутницей. Не так давно Лундес назвала присутствующих в зале крысами, но для Фавластаса крысой была она сама, подопытной. Он проводил эксперименты, чтобы не упустить мелочей и как следует подготовиться.
— Как прикажете, королева, — подавленно проговорил один из советников, ощущая внутри себя жуткую борьбу. Лундес и сама прошла через это, и в той битве ее истинное "я" проиграло.
— Я немедленно начну приготовления, — заверил другой член мыслителей короны. И никто не обратил внимания, как отчаянно сжался Фладен, все еще обнимавший за плечи отца. Наследник был так несчастен вовсе не потому, что не получил корону. Просто он был единственным, кто оставался самим собой, и понимал это.
