Выйдя на улицу, Дорин сразу направился в квартал Панга. Проклятую осаду, решил он, нужно окончить. Она убивает ее. Да, убивает и много других людей, но до них ему нет ни малейшего дела. Имеет значение лишь долг. Долг, который он сможет уплатить, окончив всё... если решится на риск.
Дорин вихрем ворвался в общий зал, обнаружив там самого Панга — что было необычным, ведь тот предпочитал не покидать личных покоев. Босс черного рынка обернулся к нему и скрестил руки на груди. — А, вот он ты.
Дорин изобразил равнодушие, спокойно подойдя к столу с пивом и вином. — И что?
Панг обратился ко всему собранию воров, голос стал печальным. — Человек берет мои деньги, ест мой хлеб. А когда нужно поработать, где он?
Стол ломился от тарелок с мясом, сыром и печеньями. Осада явно не повредила Пангу. Скорее его дела шли как никогда хорошо. Ассасину подумалось: когда хозяин слабеет, паразиты жиреют. Дорин взял кусок буженины, но едва смог прожевать его — из головы не шла Уллара. Мясо казалось горче пепла. — Осматривал красоты, — пробурчал он с набитым ртом.
— Осматривал, — насмешливо передразнил Панг. — Что ж, для тебя есть работенка.
— Какого рода?
— Твоего рода. Открыт контракт для любого желающего. Хотят голову того, кто стоит за посещениями монстра.
Дорин налил разбавленного вина и не спеша выпил. — Кто хочет?
— Власть имущие.
— Ну... он ведь мертв, верно?
Панг схватился пальцами за подбородок, скривившись, будто был оскорблен. — Тела не нашли. Ни крови, ни трупа. Очевидно, негодяй заставил свое ручное чудище разбить дверь и вышел вон.
Дорин задумался: зачем он пытается прикрыть несчастного дальхонезца? Наверное, чувствует к нему жалость. Похоже, все вечно идет не по плану жалкого дурня... Он пожал плечами: — Как скажешь.
— Да, я говорю. — Панг указал толстым пальцем на дверь. — А ты идешь вниз и несешь мне его Бёрн проклятую голову!
Дорин допил кислое вино и утер губы. — А цена?
— Пятьсот кругляшей.
Дорин восхищенно крякнул. Пять сотен было чертовским количеством золота. — Твоя доля?
— Как обычно. Восемьдесят на двадцать.
— Восемьдесят?!
Панг простер руки, одновременно пожимая плечами. — Эй, погляди, сколько я вынужден тратить. А тебе только и нужно, что нож.
Дорина так и подмывало показать толстому мерзавцу, как он использует нож. Но вокруг была почти сотня присягнувших Пангу громил, так что он лишь отпрянул от стола и двинулся к выходу.
Вся банда бешеных псов ухмылялась ему, неслышно посмеиваясь.
Он подумал, что заключил самую паскудную в жизни сделку. Но ведь она была первой, так что вряд ли можно было ожидать лучшего. Плата за вход, вспомнил он слова учителя. Когда ты новичок в каком-то месте, стране, все норовят ободрать тебя или обмануть. Естественное дело. То есть тебе нужно показать себе цену. Показать силу. Лишь после того тебя примут всерьез.
Разумеется, если сумеешь прожить так долго...
На середине коридора он обернулся и крикнул: — Грен! Дай чертов ключ!
Задача поисков в подземельях не особо испугала его: Дорин был убежден, что тощий недоносок, обманщик-маг уже прошел полпути к Анте. Слишком жарко ему тут было, подогревали со всех сторон. А дети, пленники тоннелей тоже давно разбежались.
Однако ему не пришлось идти далеко, чтобы понять: они все еще были здесь. Свежие следы, порванная паутина, сметенная пыль — все признаки недавних посещений. Почему они слоняются тут? Громилы Панга обыщут катакомбы, едва поверят, что монстр ушел и внизу безопасно.
Он нес факел, зажженный от фонаря у двери. Было трудно оценивать время, но он знал, что выследить юнцов будет нетрудно. Им просто повезло, что "наемные мышцы" Панга не обучены выслеживать и загонять добычу.
Он избегал узких тоннелей, выбирая те, в которых было больше свежих следов. Путь привел в самый нижний ярус катакомб. Факел был совершенно необходим: сюда вовсе не проникал дневной свет. Приходилось нести проклятую штуку, выдавая себя, но иначе он оказался бы в кромешной тьме. Он постепенно замедлялся, ибо все следы, казалось, сошлись в один коридор, выводя к одному помещению. Шаги сзади показали, как оживлена эта секция катакомб. Он торопливо сунул факел в нишу меж камней и спрятался в ближайшем ответвлении.
Прошла группа детей, передовой нес фонарь. Дорин успел заметить, что все они щеголяют в доспехах и носят оружие, пеструю смесь, добытую или украденную во всех странах мира. Вид слишком больших шлемов и провисших кольчуг был бы комическим, если бы не изрядная примесь абсурда. На что они надеются? Громилы Панга отберут всё и забьют их до бесчувствия. Возможно, убьют или искалечат вожаков, чтобы запугать остальных. Он стиснул зубы: все было так глупо...
Едва тоннель опустел, Дорин подхватил факел и как можно осторожнее прокрался к арке. За ней открылась особо большая гробница. Он встал, моргая от неверного света фонарей, показавших удивительное зрелище: груды мерцающих похоронных даров, серебряные и золотые фигурки богов — Бёрн, Фандерай, Тогг, Фенер — среди кубков, масок, целых куч браслетов, ожерелий и брошей.
Человек в пыльной одежде сгорбился над камнем саркофага, неистово черкая что-то на развернутом пергаменте. Проклятый маг из Даль Хона.
Дорин вошел внутрь и обогнул каменный гроб. Он уже был готов схватить треклятого глупца за шею, когда тот заговорил. — Выпьем? Погоди, один момент.
Руки Дорина опустились, он выпрямился и проскрипел: — Ты меня заметил.
— Заметил твою тень. Пей же! — Не отрываясь от работы, парень жестом указал на второй саркофаг, уставленный высокими хрустальными графинами и глиняными горшками. На серебряных блюдах — тоже из даров мертвецам — лежали яблоки, сушеные груши и куски копченого мяса.
Дорин пораженно изучал эту роскошь. — Вижу, ты не бедствуешь... — Вспомнив об Улларе, он прикарманил пару яблок.
Держа уголь во рту, маг распрямился и поднял рисунок, внимательно рассматривая в свете. — Столько полных камер, запрятанных богатств и складов — и еще больше неисследованных тоннелей, только копай, — сказал он, вздыхая.
Дорин прищурился, глядя на рисунок. Он походил на обычный пейзаж — деревня на речном берегу — но обитатели поселения вовсе не напоминали людей. Маг скатал пергамент и бросил в сторону. Заинтересованный Дорин спросил: — Зачем рисуешь?
Мелкий тип поджал сухие губы, смотря на него с те же выражением, как на рисунок. Пожал плечами. — Это вроде карты. Но я не могу понять. Никуда не ведет.
Вблизи Дорин раздраженно понял, что дурачок так и носит иллюзию старости. Указал пальцем на лицо мага. — Со мной можешь сбросить свой обман.
Морщинистая, похожая на обезьянью голова медленно качалась. — Нет. Это не видимость. Я впитал все свои обличья.
Дорин нахмурился, смутно удивившись. "Все?"
— Видимости, — продолжал дальхонезец. — Они и работают против нас.
— Нас?
Парень кивнул, внезапно став до невероятия уверенным, почти наглым. — Ты юн, строен, ловок. Не несешь в себе угрозы. Тупые мышцы не принимают тебя всерьез, верно? Ни один из нас не внешне не соответствует своей роли. Согласен? Это становится помехой — хотя временной, сели мы сумеем выжить.
"Мы?" Дорин прижался к холодному известняку саркофага. Казалось, парень ведет спор, сама суть которого непонятна — и явно выигрывает. Он махнул рукой, отметая слова. — Слушай.... Ты знаешь, зачем я здесь.
— О да. — Парень казался до странности равнодушным к ситуации. — А я знаю, почему ты не нападаешь.
Дорин сложил руки на груди, подавив желание закатить глаза к нависшему над головой потолку. — Почему же?
Парень постучал узловатым дряхлым пальцем по виску. — Потому что умеешь думать. Любой дурак может взять нож и резать им людей. Вот чего ждут все Панги мира — тупых клинков, готовых исполнять чужие прихоти. И в мире нет недостатка в дураках. Но ты не из их числа.
Дорин начинал чувствовать себя униженным. Кто он такой, чтобы так разглагольствовать? Он его совсем не знает. Ассасин огляделся, выделил один из графинов и налил алого вина. — Не дурак, гмм? — сказал он, выпил и тут же выплюнул невозможно горькое пойло. Боги! Мерзостнее крысиной мочи! Он посмотрел в стакан и поставил его. Сколько столетий ждало их вино?
Парень явно готов был всё объяснить, но Дорин поднял руку. — Слушай. Ты должен выметаться. Если сам не хочешь бежать, прогони детей. Панг не будет церемониться. Говорят, он перерезает сухожилия, чтобы они никогда не смогли ходить. Подумай, если голова еще варит.
— Они свободны выбирать. Они решили остаться со мной.
— Разумеется. — Он поискал чего-нибудь прозрачного. Выбрал кувшин, понюхал — ничего не ощутив — и выпил. Это была обычная вода. Дорин поморщился, надеясь, что не отравился. Кашлянул, прочищая горло. — Ты сам наполнил их головы безумными планами и мечтаниями, да? Разумеется, они всё заглотили.
Парень обиженно вздернул подбородок: — Не всё тут мечтания.
Дорин кивнул. — О да. Твоя бестия. Однажды тебе повезло. Но не подпускай ее слишком близко...
— Не только это. Ларчик...
Однако Дорин мотал головой, не желая слушать. Потом махнул рукой. — Слушай. Вот наша сделка. Я скажу, что не нашел тебя. Это даст пару дней. — Он указал в темноту. — Воспользуйся и беги. Скоро Панг явится со всей командой, они будут искать твою голову. — Он как мог сердито сверкнул глазами и пошел к арке. Там стояла целая банда детей, мальчишек и девчонок. Он махнул рукой, веля им расступиться.
— Я уловил проблеск чего-то огромного, Дорин, — крикнул дальхонезец. — Чудесная возможность! И думаю, ты мог бы привести нас к ней! У тебя есть нужный талант. Вдвоем мы могли бы туда попасть!
Дети смотрели на него, глаза казались удивительно светлыми на фоне запачканных лиц. Он прошел мимо и устремился в тоннели.
Бросать лот в компании патологического лжеца из крысиной норы? Да кем он его счел, во имя божьего творения? Но эти широко раскрытые глаза, что смотрят на него... Дорин повел плечами. Идиоты. Давно пора было разбежаться. Скрыться. Единственно стоящая вещь.
Он запнулся, когда рука нащупала в кармане два яблока. Вынул их. Воздух в тоннеле был сырым и холодным. Ассасин стоял, созерцая сморщенные плоды и вспоминая отзвуки речей сморщенных губ.
* * *
Шелк не был обязан постоянно находиться на службе, но город был закрыт и ему оставалось мало досужих дел. Постоянные прежде рауты и приемы у знатных семей отменялись; клубы, в коих дразнили зрителей намеками искусные танцоры и веселили душу музыканты, были заколочены, владельцы словно растворились — наверное, бежали в Анту и Тали. Открытыми остались лишь самые дешевы таверны, где солдатня накачивалась плохим пивом, тут же извергая его наружу, и устраивала пьяные драки. В таких заведениях трудно бывало отличить общий зал от сортира. Он содрогался от мысли, что ступит туда хоть ногой.
Так что в тот день он шагал по южному парапету стены Внешнего Круга. Необычайно холодный ветер налетел с запада, с равнин. Тонкие шелка не годились для такой погоды, он забыл взять жакет или плащ, а возвращаться домой было слишком далеко. Он ходил, одеревенев, охватив плечи руками и дрожа.
Внизу толпа рабочих стучала молотками и визжала пилами, собирая помосты для грядущего Фестиваля Бёрн. Через два дня на закате процессия понесет платформы, на каждой будет лежащая статуя Спящей Богини. Народ обойдет городские Круги и соберется у Внутреннего Храма. Так сны Бёрн станут еще приятнее и спокойнее.
Он удивлялся, что празднество готовится при всех тяготах осады. Но, может быть, именно такие ритуалы требуются горожанам в трудные времена: напоминание о том, кто они, в чем их ценность и что делает их народом.
Впрочем, на его вкус проклятый фестиваль всегда был слишком мрачен.
Он отошел от края. Рядовые солдаты кивали ему. Шелк понимал, что не стал среди них своим, что его не особенно любят, но его присутствие их ободряет. На данном этапе осады важней всего моральный дух. Какой грустный комментарий: дела идут столь плохо, что его скромная, вовсе не воинственная персона позволяет солдатам стать смелее.
Шелк снова вздрогнул и сложил руки за спиной. Хенганские зимы бывали холодными, но нынче выдалась и необычайно холодная осень. Дрова ценились едва ли не выше еды... Он высмотрел впереди знакомый профиль Дымокура. Волосы были собраны в напомаженный хвост, на плечах лежал толстый плащ. Маг смотрел на изрытые южные поля, линию вала осадного лагеря и палатки за ним. Шелк подошел и оперся руками о зубец.
— Рад видеть тебя живым и здоровым.
Маг Теласа благодарно моргнул и снова сморщился, вспомнив о ране. Задумчиво потер грудь. — Чуть выше, и мне пришел бы конец.
Шелк заметил седые пряди в растрепанной бородке. Похоже, привычка к опрятности отказывает всем; или это следы потрясения, опыта близкой встречи со смертью? Он обвел жестом окрестные поля, над которыми плыл дым от множества костров. — Тихо сегодня.
Дымокур дернул себя за бороду. — Да. Пока что. Но они что-то заваривают. Просто чую.
Шелк согласно кивнул, вздрогнул и снова пожалел, что не взял с собой треклятый плащ. — Полагаю, не может попросту назвать это дурным делом и уйти?
— Увы, нет. Слишком много вложил. Не позволит, чтобы его видели побитым. Другие провинции могут задуматься, не так ли?
— Чулалорн глуп, раз устроил все это.
Старший маг чуть шевельнул плечами. — Не хуже многих, а? Был полон самоуверенности. — Он бросил испытующий взор на Шелка. — Я слышал, чудовище куда-то ушло.
Тот снова кивнул: — Похоже на то. Есть донесения, что его видели на востоке. Но уверяю тебя, это пустое. Одни слухи. Все залегли. Наш блудный маг. Даже ассасин. А ведь Хо предлагает весьма выгодный контракт. Преступность снизилась, как никогда.
— Кроме контрабанды, придерживания товаров, завышения цен, выбивания долгов — всех благ черного рынка.
— Не лучше ли назвать это деловой проницательностью? — лукаво подмигнул Шелк.
Дымокур отвернулся, кривя лицо. — Иногда ты меня удивляешь, Шелк. Правда.
— Я всего лишь продукт времени, дружище Дымокур.
— Так ты говоришь — но не поверь в это сам. — Уставившись за спину Шелка, маг поднял брови, указав в сторону стены. Шелк оглянулся, увидев появление Мары.
— Было тихо, — буркнул он Дымокуру и тут же развернулся. — Мара! Какое удовольствие!
— Да насрать, Шелк, — зарычала женщина.
Он знал, что ее фигуру поэтические натуры назвали бы "чувственной", но сегодня она стала еще объемистее, облачившись в плащ поверх нескольких платьев. Колдунья заметила его интерес к одежде и поморщилась. — Чертовски холодно.
— Тут тебе не равнины Даль Хона, Мара? — улыбнулся Дымокур.
— Уж точно. Что вы вдвоем замышляете?
— Бегство, — отозвался Шелк. — Думаем сбежать. Вступив в Багряную Гвардию.
Дымокур явно удивился. — Но я и вправду подумывал об этом. Недавно. Люблю странствия. Устал сидеть в одном месте. Знаете, они всегда готовы пригласить мага.
Мара ссутулилась, дрожа на ветру. — Но эти лошади. Ненавижу ездить верхом. Зад натирает.
