Двое и старуха. Записки некроманта

Она встала, подошла ко мне, положила руки на мои плечи и заглянула в глаза, затем отвернулась и грустно сказала:

— У тебя уже есть женщина, и ты ее любишь. Уходи.

Я медленно пошел прочь, разрываясь между желанием плоти и остатками разума, твердившего мне, что это всего лишь реакция на те самые летучие вещества, о которых мне рассказывал Ютер. Уже у самого выхода Элайвис окликнула меня:

— Кэвин, прости меня, но у меня и в мыслях не было затевать с тобой интрижку.

— Я знаю. Тебе сейчас не до этого, — не поворачиваясь, чтобы не броситься к ней, сказал я. — У тебя сейчас куда более важная цель.

Не спрашивая, откуда мне это известно, она вздохнула:

— Если все же надумаешь, приходи. Дорогу ты знаешь, а чтоы попасть ко мне, просто положи руки на ствол дерева и позови меня. Я услышу, даже если ты произнесешь мое имя даже шепотом.

* * *

Вернувшись в Университет, я прошел прямо к себе, не заходя к Муэри. Быстро раздевшись, я попытался уснуть. Напрасные потуги! Глэрисы эльфийки отравили меня крепко и надолго — стоило мне закрыть глаза, как все мое сознание наполнялось теми самыми яркими образами. Я ворочался на кровати, пока понял, что не усну. В том, что произошло сегодня, не был виноват никто — ни я, ни Элайвис. Это случилось просто потому, что должно было случиться, внезапно понял я. Еще одно испытание наших с Муэри отношений. Довольно жестокое, но Силы, что, создали из нас пару, не имеют понятия о жестокости и человечности. Для них важен только результат — сможем ли мы быть настоящей парой или нет. "А что если нет? Что тогда с нами случится?" — подумал я и повернулся к стене.

— Кэвин, тебе плохо? — раздалось из-за двери.

— Входи, — вздохнул я. — Я тебя разбудил?

— Я и не спала, — ответила Муэри, присаживаясь на краешек кровати.

— Иди сюда, — сказал я, откидывая одеяло.

Девушка не заставила просить себя дважды.

— Теперь расскажи, что ты чувствовала, — попросил я ее.

— Сначала радость, потом смущение, потом тебе было весело, а вот потом с тобой стало твориться что-то непонятное. Я не знаю, как это объяснить словами, но удовольствия ты от этого точно не испытывал, и это происходит с тобой и сейчас.

— Высший балл, — кисло сказал я.

— Да что с тобой же случилось, наконец! Ты можешь мне рассказать?

— Могу, да вот только не знаю с чего начать. Если я тебе просто расскажу, как я провел этот день, ты поймешь лишь половину. Так что придется начать издалека.

Муэри обладала еще одним неоценимым свойством — когда было нужно, она становилась идеальным слушателем.

— Ты, наверное, не знаешь, что эльфийки, в отличие от людей могут понести раз в двести лет и, таким образом, родить за свою жизнь не более четырех детей...— начал я и почти слово-в-слово передал ей все то, что рассказал мне Ютер девять с хвостиком месяцев назад.

— А сегодня я, направляясь к старине Ютеру, был так увлечен, что не заметил, молодую эльфийку, лежащую на траве и споткнулся об нее, — несмотря на всю серьезность положения, Муэри хихикнула, представив себе эту сцену.

В общем, я рассказал ей все, назвав все вещи своими именами.

— И что ты собираешься делать? Отсиживаться здесь и мучиться каждую ночь? Да еще предлагаешь мне на это смотреть и чувствовать твои мучения, которые, прости меня, не стоят выеденного яйца, хотя отлично знаешь, что тебе делать? — не раздумывая ни секунды и, как никогда, серьезно ответила мне девушка.

— Так ты предлагаешь мне просто так пойти и изменить тебе с ней?

— Это была бы измена, если бы ты польстился на ее красоту и решил провернуть интрижку у меня за спиной, — строго сказала мне Муэри. — Здесь же совсем другое дело. Если все так, как сказал тебе Ютер, то ты должен завтра же вечером пойти к ней, понял?

Таких слов я от нее еще никогда не слышал, поэтому единственное, что я смог, так это сказать:

— А как же ты?

— За меня не волнуйся, — с грустной улыбкой сказала девушка и провела рукой по моим волосам. — Если хочешь знать, я ей даже завидую — она завтра получит то, о чем я пока могу только мечтать.

— Останься сегодня со мной, — попросил я. — Когда ты рядом, мне гораздо легче.

— Ладно, — улыбнулась она. — Но никаких глупостей!

* * *

Солнце уже почти село, когда я нашел тот старый дуб и, поколебавшись несколько секунд, положил на него руки и прошептал имя эльфийки. Ничего не произошло. Я уж было подумал, что ее нет у себя и стал думать, что мне делать дальше, как вдруг что-то мазнуло меня по щеке — это была лестница в ее лэгдонь.

На этот раз на Элайвис снова была туника только светло-зеленая, подпоясанная все тем же тонким черным кожаным ремешком и простые светло-коричневые сандалии.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — отозвался я и, не зная, что сказать, брякнул первое, что пришло на ум. — Любишь все зеленое?

— Ага, — как и вчера, кивнула головой девушка и в свою очередь спросила меня. — А ты сам пришел сам или тебя прогнали?

— Ни первое, ни второе. Девушка, которую я люблю, когда все узнала, чуть ли не силой вытолкнула меня... Тебе не надо объяснять зачем.

— Удивительная девушка.

— Второй такой и нет.

— Я, если честно, думала, что тебя посадят под домашний арест, пока я не уеду, — грустно усмехнулась эльфийка. — Поэтому встречаю тебя такой вот растрепой — в чем обычно хожу, когда одна. — Без тени кокетства сказала она.

— Тебе идет. Ненавижу, когда женщина часами запудривает прыщ на лбу, лишь только для того, чтобы привлечь к нему внимание, — усмехнулся я.

Элайвис рассмеялась.

— Ну, если я тебе нравлюсь такой, какая есть, значит, я сделала правильный выбор.

— А разве ты делаешь его осознанно?

— А что, разве мой организм не часть меня? — искренне удивилась девушка и то ли шутя, то ли серьезно добавила. — Убью своего братца, нет для него ничего святого.

— Не надо, — в тон ей попросил я. — С кем же я буду играть в шахматы, когда ты уедешь?

— Если бы ты был свободным, я бы не колеблясь ни секунды, позвала тебя с собой, но место уже занято, а спихивать кого-то с него, чтобы самой усесться на нем, поверь мне, у нас не только не принято, но противно самой нашей природе. Или ты думаешь, что я не могла вчера устроить так, что ты бы сделал все, что я захочу?

Я промолчал, признавая ее правоту. И вдруг обнаружил, что не больше испытываю к ней той безумной тяги, как сутки назад. Да, меня по прежнему влекло к Элайвис, но не так.

— Да что ты стоишь у входа? — спохватилась она. — Проходи и садись, а я пока принесу вино и закуски.

— Может, сразу перейдем к делу? — предложил я.

— К чему такая спешка? Мы же не животные. Да и мне хочется запомнить эту ночь на всю жизнь, — призналась Элайвис, встала и, подойдя ко мне, ласково провела рукой по моей щеке. — Расслабься Кэвин, я уже говорила, что не претендую на место в твоем сердце, но я хочу достойно отблагодарить мужчину, который будет отцом моего первого ребенка.

XVIII

Я проснулся рано. Элайвис еще спала, уткнувшись лицом мне в плечо. Я аккуратно натянул повыше тонкое одеяло, укрывавшее нас, затем очень осторожно убрал прядь волос с лица девушки и вдруг обнаружил то, что не замечал раньше — редкие очень мелкие веснушки.

— Что? Увидел? — не открывая глаз, кисло спросила она.

— Увидел, — не стал отпираться я.

— Ну и?

— Веснушки. Мелкие, практически не заметные. Можно сказать, твоя личная изюминка, — сказал я.

— Эх, Кэвин, Кэвин, — переворачиваясь на спину, и открыв, наконец, глаза, вздохнула Элайвис, — Твоими бы устами...

— Ты считаешь, что я лгу?

— Нет, ты говоришь, то, что думаешь. Ну, так знай, что благодаря вот этим самым веснушкам, ни один эльф не хочет иметь со мной дела, потому, что в таком случае его поднимут на смех другие эльфийки, и в их общество ему станет путь заказан. Знаешь, как они называют меня за глаза? "Элайвис-конопушка" — вот так!

— Так почему ты от них не избавилась? Не думаю, что для вас это так сложно.

— Чтобы надо мной уже смеялись в лицо? "Элайвис, вот теперь ты стала настоящей красоткой, выведя веснушки!". Пусть уж лучше смеются над ними, чем надо мной! — глаза девушки на мгновение полыхнули уже знакомыми мне зелеными огоньками.

— Тогда оставайся здесь.

— И опускать каждый раз глаза, встречая, тебя с твоей девушкой здесь в Садах или у моего брата. Что бы я тебе про него не говорила, я ведь очень люблю его, — улыбнулась Элайвис. — Нет, Кэвин, мне лучше будет вернуться к себе. Следующего ребенка, где-то через год после рождения твоего, я понесу уже от эльфа, и мне все равно, что он наутро молча встанет и уйдет, главное — я не дам зачахнуть моему народу. Потом снова от человека — и в итоге у меня будет восемь детей. И они будут любить меня все, несмотря ни на какие там веснушки. О чем Элайвис-конопушка может еще мечтать?

— Когда ты уезжаешь? — чтобы хоть как-то отвлечь ее от этих мыслей, спросил я.

— Сегодня и сейчас. Я чувствую, что уже понесла, значит, мне здесь мне больше делать нечего, — сказала она и встала. Одеяло упало, я кое-как успел поймать свою половину и быстро отвел взгляд: нечего лишний раз глазеть на то, что не предназначено для меня. Элайвис поняла меня правильно и быстро удалилась вглубь лэгдони, тем самым предоставив возможность одеться и мне.

— Кэвин, ты как? — спустя какое-то время донесся до меня ее голос.

— Порядок.

— У меня к тебе последняя просьба, — сказала она, появляясь одетой в простой дорожный костюм, опоясанная мечом, с волосами, собранными в хвост, и с Плащом Путешественника, небрежно наброшенным на руку, — Проводи меня, пожалуйста.

— Конечно, — не понимая, как можно поступить иначе, ответил я.

Мы спустились на землю — на этот раз оба по веревочной лестнице и медленным шагом направились к Главным воротам. Что-то в ее наряде смущало меня, пока я не сообразил, что меч находится справа.

— Ты, часом, не левша?

— Только заметил?

— А у вас это не считается...— начал я, и тут же, осознав всю свою бестактность, захотел откусить себе язык.

— Уродством? — легко раскусив меня, улыбнулась Элайвис. — Нет, не считается. Наоборот, противник-левша, считается более опасным. Хочешь, покажу?

— Валяй, — извлекая свой меч, согласился я. М-да, некоторые из словечек Муэри прочно вошли в мой лексикон, как, впрочем, и она позаимствовала мои выражения тоже.

Эльфийка, неумело достала меч, на что я про себя самодовольно усмехнулся, и наш поединок начался.

Однако, уже через несколько минут мне стало не до смеха — счет составил 5:3 не в мою пользу. Элайвис использовала свое преимущество, не щадя меня и не брезгуя всевозможными "грязными приемчиками", как их презрительно называли в Дзен Риэле, и которым меня так тщательно обучал Йоген. Избегая, разве только пинка в пах, хотя один раз могла провернуть и этот трюк. Такое поведение разозлило меня не на шутку, и я начал сражаться с ней на равных используя всю науку того же Йогена, который, помимо всего прочего, обучил меня, как сражаться с левшой, не давая ему преимущества.

— Ну, наконец-то, — радостно крикнула девушка. — Я все ждала, когда ты возьмешься за ум.

Когда же счет составил 10:7 в пользу Элайвис, наш поединок прекратили стражники, прибежавшие на звон стали. Узнав в чем дело, они, недовольно ворча и грозя большим штрафом, если мы "еще раз учиним подобное непотребство", удалились.

— Твоя взяла, — признал я, возвращая меч на место.

— Если бы ты не щадил меня в начале, счет был бы равным, — уже иным движением, легким и неуловимым вложив свой меч в ножны, великодушно сказала победительница. Ее глаза блестели от возбуждения поединка, но дышала она ровно, чего, увы, нельзя было сказать обо мне.

— Я никогда не дрался с женщинами и не считал их опасными противниками, — признался я.

— Теперь будешь знать, что, если дама опоясана мечом, с ней надо быть осторожней вдвойне, — засмеялась Элайвис. — Ибо помимо мастерства женщинам присуще еще и коварство. Они частенько прикидываются слабенькими и жалят тогда, когда не ждешь, — подняв с мостовой Плащ Путешественника, который она великодушно не использовала, сказала эльфийка, и мы двинулись к воротам, до которых было уже недалеко.

— Ну, этот трюк стар, как мир, и пользуются им не только женщины, — возразил я.

— Не спорю, — согласилась девушка, — Но женщины пользуются им гораздо чаще, порой устраивая целое представление, с умоляющим взором, слезами, неумело сжимая в маленькой ладошке рукоять меча, кое-как отбивая атаки и чудом оставаясь в живых, а потом, когда нападающие расслабятся — быстрая серия: колющий-рубящий-круговой, или иная, по обстоятельствам, — и на трех-четырех ублюдков меньше.

Я осторожно взял ее за левую кисть и внимательно осмотрел ладонь. Элайвис не сопротивлялась. Несомненно, эти четкие мозоли были от рукояти меча, который ежедневно держали в руках по четыре-пять часов.

— И что? Все эльфийки так владеют клинком? — поинтересовался я, отпуская ее руку.

— Нет, не все, — внезапно помрачнев, сказала Элайвис, — А только те, которым в личной жизни ничего не светит.

Я снова почувствовал, что мне не мешало бы отрезать язык.

Но вот и ворота. Мы миновали их и зашли в конюшню. Девушка уверенным шагом направилась к старой, чудом еще живой кляче.

— Ты поедешь на этом? — пораженно спросил я.

Элайвис усмехнулась и, быстро оглянувшись — не видит ли кто, сделала пасс рукой, и передо мной предстал вороной красавец-конь — иллюзия была столь совершенна, что даже я ничего не ощутил. Дав мне пару секунд полюбоваться ее скакуном, эльфийка вернула все назад.

— Вот на этом я и поеду, — беззлобно передразнила она меня, дав коню обнюхать себя и успокоиться, ловко оседлала, взнуздала его и вывела из конюшни.

Мы прошли еще до моста и некоторое время просто стояли, не глядя друг на друга, затем Элайвис сказала:

— Знаешь, Кэвин, у нас принято, чтобы первый мужчина дарил что-нибудь девушке на память, а она — ему. Ты свой подарок уже сделал. Теперь позволь и мне сделать то же — тебе и той, без которой всего бы этого не было, — она порылась в седельной сумке и достала два небольших свитка из тончайшего пергамента. — Это эльфийский любовный трактат. Не многие люди имеют его, и стоит он здесь целое состояние. Мне он не пригодился. Вам... Я знаю, что близость двух любящих людей и так прекрасна, но если есть знания, как сделать так, чтобы она заиграла всеми красками, то почему бы не воспользоваться ими? Не стоит делать все, о чем тут написано, ищите то, что подойдет именно вам. И смотри не перепутай, — улыбнулась Элайвис, — вот этот с руной мужского начала — для мужчин, а этот — для женщин. И еще — если судьба занесет вас в Древолесье, я всегда буду рада видеть вас.

Она быстро поцеловала меня в щеку, накинула Плащ Путешественника, вскочила на коня и, не оборачиваясь, поскакала прочь. Я же стоял и думал о том, что прекрасные и мудрые эльфы тоже бывают жестокими. Пусть утонченно, но от этого их жестокость не менее отталкивающа, а может даже и более.