Практикантка

— Исключений не бывает?

— Да какое же стадо без паршивой овцы? Николай, мы вполне обычные люди, со своими слабостями и недостатками. Просто, в среднем, немного выше других. Очень ненамного. Но это даже не всегда заметишь. Среди сенсов, из-за их высокого уровня эмоциональной восприимчивости, велик процент тех, кого принято называть чудаками. Много весьма неординарных личностей, чьи поступки и манеры поведения просто не укладываются в голове, шокируют. Иногда, находясь среди сослуживцев, мне кажется, что снимается какой-то глупый фильм, настолько неестественным бывает поведение окружающих. Ты же видел Клеща, знаешь, как он себя иногда ведет. Скажу по чести — это цветочки. Скоро должен прибыть Чапай, если хоть часть из того, что о нем рассказывают — правда, то он самый большой оригинал Ордена. Скучно нам здесь не будет. Посмотришь, какие у нас сумасброды бывают.

— Олег, в моей голове стало еще больше вопросов, чем до этого разговора.

— Не удивляюсь, — усмехнулся Кошкин. — Знаешь что — не забивай себе голову! Коля, ты вполне нормальный мужик, лишнее знание тебе просто ни к чему. Только голову себе забиваешь.

— Может ты и прав. А почему вы не пытаетесь завладеть миром? Если ваш Орден настолько древний, то давно можно было подмять всю власть под себя.

— А ты не задумывался, почему мы пережили тысячелетия? Сколько цивилизаций рухнуло, а Орден все стоит, как ни в чем не бывало. Более того, значительная часть известной истории человечества — плод фальсификации фактов, грамотно проводимой нашими сотрудниками. Мы сами пишем историю в том виде, как нам это удобно. Орден будет стоять, пока продолжает держаться от страшного соблазна — власти. Если нас коснется эта едкая коррозия — все, конец! Да, планету можно покорить, но надолго ли? Эта империя рухнет неизбежно, погребя нас под обломками — ведь мы простые люди, а не супермены из комиксов. Все, что у нас есть — несколько мощных экстрасенсов и ряд технических разработок созданных с привлечением трофейных технологий противника.

— Мне это не совсем понятно.

— Немудрено. Я и сам не все понимаю, просто иногда пытаюсь тебе пересказать устав Ордена своими словами.

— Значит, те люди, что погибли на Раскидистом, пришли туда сражаться с врагом?

— Нет, все не совсем так. Просто был зафиксирован небольшой пробой астрального поля, но его могло вызвать что угодно, появление диких — наименее вероятная причина. Но по правилам, каждый случай необходимо обязательно проверять. Мы ничего не оставляем на самотек.

— Но почему не послали солдат — этих шкафов в черных скафандрах?

— Так и делают в случае сильного пробоя. На мелочи их не направляют. Спецназовцы почти все заняты в угрожающих районах планеты, где существуют области, благоприятные для пробоя. По сути дела, там ведется постоянная вялотекущая война.

— Все мужики погибли, а молоденькая девушка пошла в одиночку преследовать эту опаснейшую тварь?

— Так оно и было.

— Да ведь она просто ненормальная!

— А мне кажется наоборот — наш мир ненормальный, если считает ее таковой. На таких, как она, все и держится.

— А толку? Он ведь четверых порвал играючи, что ему еще одна жертва?

— Не знаю. Но я очень надеюсь, что она все же выживет, а Клещ, тот вообще чуть не плачет за ней. Видал, как он наш вертолет провожал?

— Ну! Не мужик — скала неприступная! А я-то думаю, чего он такой расстроенный ходит. Стало быть, его подруга?

— Нет. Ее вообще никто не знает. Мы даже фотографию не видели и не представляем, как она выглядит. Просто неизвестная практикантка.

— Тогда чего он так?

— В двух словах это не объяснишь. Представь такую ситуацию — группа оперативников уничтожена, связи с начальством нет. Никто бы и слова не сказал, если выжившая практикантка осталась бы на месте ожидать прибытия помощи. Понимаешь? А она послушно принялась действовать строго по правилам поиска — начала преследовать врага, не давая ему оторваться, раствориться в этой тайге. Это смертельный риск, просто немыслимое чувство долга!

— Да это понятно. Тут и без всяких демонов по нашей тайге не очень-то походишь. Это тебе не прогулка в подмосковном лесу.

— Она воспитанница весьма специфического учебного заведения, в народе именуемого Монастырь. Прошла специальную, очень оригинальную подготовку, больше так нигде не учат. Кто знает, может это ей поможет выжить.

— Так она сильно крутая?

— Просто не то слово! В женский Монастырь принимают специально отобранных девочек не старше двенадцати лет. Предпочтение отдается полным сиротам, остальные — дети членов Ордена, но таких крайне мало. Методика обучения там просто изуверская. Воспитанниц выбирают не простых, а как бы это сказать понятнее — в общем тех, из кого в будущем должны вырасти наиболее чувственные женщины. Понимаешь — не красавицы какие-нибудь неземные, а легко возбудимые, эмоциональные, очень сексуальные девушки. Весь фокус обучения в том, что их перехватывают еще до созревания и всю буйную энергию направляют в другое русло. Проще говоря — девчонок буквально ломают. Методика подготовки отработана до мелочей в течение многих веков. Они приобретают специфическую сенситивную чувствительность, легковозбудимую нервную систему, мгновенно реагирующую на любую угрозу. Но взамен зачастую получают массу неприятных психологических проблем: вмешательство в эмоциональную сферу бесследно не проходит. Нам известно о них очень мало, в основном, все на уровне слухов. Но если хоть часть того, что о них говорят — правда, то у практикантки есть шанс.

— Но я так понял, что кроме нас, ее никто больше не ищет?

— Пока да. Но, надеюсь, скоро все изменится.

Послышался далекий гул, вскоре они явственно различили рев вертолетных двигателей. Николай встал, вытянул руку — оставляя дымный след, в небо ушла красная ракета. В распадок от водораздела скользнула вытянутая боевая машина, вторая, хищно пригнув нос, пошла по дуге, прикрывая спасателей сверху. Выстрелив еще раз, пилот опустил ракетницу и повернулся к Олегу:

— Послушай, раз есть демоны, то должны быть и ангелы?

Посмотрев в сторону разбитого вертолета, пропитанного кровью спецназовца, Кошкин еле слышно произнес:

— Мне кажется, им на нас глубоко наплевать.

Настоятельница достала из кармана старенький складной нож и исцарапанной рукояткой постучала по металлической решетке. Послышался скрипучий звук, в коридорчик, волоча ногу, вышел искалеченный старик. Подслеповато щурясь, он разглядел посетительницу, потрясенно охнул, надрывая поврежденное горло:

— Ты? Мать честная!

— Горилла твоя мама! Откроешь, или будем с тобой разговаривать как влюбленная парочка на очной ставке?

Кладовщик поспешно открыл решетку, впуская посетительницу:

— Сколько же мы с тобой не виделись?

— Давненько, — усмехнулась настоятельница. — Ты как?

Постучав своей стальной клешней по искусственной ноге, он криво усмехнулся:

— С ногой вот что-то не то. Будто бы не моя. Да и гнется совсем плохо. К чему бы все это?

Мюллер не ответила, нагнулась, приподняла штанины, продемонстрировав искусственные ступни из алюминиевого сплава:

— А мне хорошо! Обувь никогда не жмет, да и зимой ноги не мерзнут, можно даже в тапочках по льду ходить.

Покачав головой, старик спросил:

— Как там Матвей?

— Нормально. Брюхо скоро отъест как у настоящего купца. Сам бы с ним пообщался — он из Интернета днями не выразит, да и телефон всегда под рукой.

— Может, и поговорю, — согласился кладовщик. — Еще день назад не стал бы, а сейчас, тебя увидел, и как шевельнулось что-то. Ты-то как?

— Нормально.

— Не разучилась еще людей до пачканья штанов доводить?

— Что ты, такой талант просто так не пропадает! Не хочешь на себе испытать? Это я быстро организую.

— Да нет уж, обойдусь! — забулькал старик, изображая смех.

— Ты мою девочку снаряжал?

— Ветрову?

— Да.

— Даже не знал, что она твоя.

— Теперь знаешь. Она телефон сдала?

— Да. Телефон, документы, деньги, все как положено. Очень аккуратная барышня, такие в наше время нечасто попадаются.

— Жаль. Я думала, вдруг мобильник себе оставила? Он мощнее, чем обычная рация, больше шансов запеленговать сигнал. Что она с собой брала?

— Девятимиллиметровый карабин, модифицированный для оперативников, больше сотни патронов и обычное барахло, что прихватывают поисковики.

— Понятно. Ладно, Музыкант, мне пора идти.

— Может, хоть кофе с коньячком? У меня хороший, такого сейчас днем с огнем не найдешь — кругом одни эрзацы!

— Да ты все тот же прежний ловелас, — усмехнулась настоятельница. — Нет, спасибо, знаю я твои коньяки, от них зубы в осадок выпадают. Надо спешить, меня истребитель дожидается. В Нимгер вылетаю, поближе к своей потерянной девочке.

— А что ты так за ней суетишься? — спросил старик, провожая ее к выходу.

— Музыкант, ты же знаешь — у меня не может быть детей. Считай, что она мне за родную дочь. Алина самая лучшая моя воспитанница, я ее не оставлю на произвол судьбы. Надо поскорее заканчивать эту неудачную практику.

— Думаешь, она все еще жива?

— Я не думаю, я это знаю.

— Но откуда?

— Чувствую.

— Странно. Ты же никогда не отличалась особой ментальной силой. Твой самый знаменитый фокус — заставить человека обделаться за четыре минуты. Но на большее ты была неспособна, я ведь это прекрасно помню.

— Не знаю, но сейчас я чувствую совершенно точно — она все еще жива.

— Удачи тебе, — кивнул старик.

— Спасибо. И обязательно свяжись с Матвеем, он будет очень рад.

— Да, я так и сделаю.

Проводив взглядом неожиданную посетительницу, кладовщик медленно закрыл решетку. Вспомнив, как совсем недавно он стоял здесь, глядя вслед уходящей практикантке, он неожиданно для себя произнес вслух короткую молитву, желая этой девочке удачи. Старик догадывался — она ей очень пригодится.

Выйдя на улицу, Мюллер едва не столкнулась с высоким, хорошо одетым мужчиной. Тот отпрянул от нее, как ошпаренный кипятком. Окинув его недоуменным взглядом, настоятельница озадаченно покачала головой:

— Антонов Игорь Владимирович, какая неожиданная встреча! Что-то мы часто с вами стали видеться в последнее время. А ведь я предупреждала, что не стоит показываться мне лишний раз на глаза. Не говорите только, что проходили здесь совершенно случайно, факт известный — мир тесен, но не настолько же!

Яростно сверкнув глазами, мужчина заявил:

— Я ищу свою родную дочь! И если вы думаете, что те неприятности, что мне сейчас устроили с вашей подачи, остановят эти поиски, то глубоко ошибаетесь! Мне на них не просто плевать — я на них еще и срал! Пусть я лишусь всего, но свою Алину увижу обязательно!

— Похвальное рвение! И как же вы сюда добрались?

— Проще простого! Вы опрометчиво сообщили, что она на Дальнем Востоке. Остальное дело техники, достаточно было проверить списки пассажиров. Местное ФСБ немного помогло — переслало фотографию. Я один раз взглянул на нее и сразу понял, что это она — очень сильно похожа на свою мать, даже любимая прическа Светы, конским хвостом! Не пытайтесь меня остановить — я все равно попаду внутрь и обязательно ее увижу!

— Да пожалуйста, проходи, не стесняйся! Думаешь, ты кому-то нужен? Только все зря, ее там больше нет.

— А где же она? — нахмурился Антонов.

— А что, в ФСБ тебе так и не сообщили? Наверное, сильно сэкономил. Нет Алины — она заблудилась в тайге, по соседству с очень неприятным местом. Я одна из немногих кто продолжает верить в то, что эта девушка еще жива. В данный момент направляюсь в тот район, кто знает — может смогу чем-нибудь помочь в поисках?

— Возьмите меня с собой! — почти выкрикнул Антонов.

— Нет! Во-первых, у каждого из нас в жизни свое определенное место, твое явно не со мной рядом и не в тайге; ты там ни к чему. Во-вторых, я лечу туда на боевом истребителе, он берет только одного пассажира, это, знаешь ли, не комфортабельный лайнер. В общем — прощай Антонов, успеха тебе во всех начинаниях.

Настоятельница пошла к машине, услышав вслед:

— Все равно я увижу свою Алину! Слышите?! Мне никто в этом не помешает!

Ничего не ответив, Мюллер открыла дверь.

Перед тем, как надеть противоперегрузочный костюм, настоятельница выключила мобильный телефон — он мог создать помехи работе навигационных приборов самолета. Сидя в истребителе, она не знала, что ей безуспешно пытается дозвониться Сергей Махров, выслушивая стандартный ответ бездушного автомата. Мюллер летела к нему навстречу, но это совершенно ничего не значило — в Нимгере ее телефон будет бесполезен, там не было станций сотовой связи.

Огромный бомбардировщик бороздил нижнюю границу стратосферы, оставляя за собой белесую полосу инверсионного следа. С земли можно было рассмотреть только крошечный крестик в истоке млечной дороги. Чуть ниже и далеко позади, двигался второй боевой самолет со своим грузом, они работали парой. Добравшись до цели, командир экипажа доложил на землю о готовности, получил подтверждение приказа, штурман-оператор провел наведение, уверенно нажал на кнопку.

К земле устремился зловещий груз — огромная авиабомба, разработанная специалистами Ордена специально для уничтожения крупных целей. По армейской классификации она относилась к линейке боеприпасов объемного взрыва; штатские граждане были знакомы с подобным оружием под несколько вульгарным наименованием — вакуумная бомба. Выполненная с применением технологий, недоступных для обычных земных вояк, это изделие Ордена отличалось рядом необычных параметров, прежде всего повышенной мощностью, но не избежало и ряда недостатков, присущих его менее разрушительным образцам. Эффективное применение было возможно только при подходящей погоде. К счастью, Южная Якутия славилась безветрием, этот день тоже не подкачал: тихий и без дождя. Условия были очень близки к идеальным.

Повернувшись к небесам хвостовым стабилизатором, авиабомба планировала несколько километров, прежде чем сработала тормозная система. Первый парашют — совсем крошечный лоскуток, вытащил за собой основной купол. Громадный цилиндр закачался на прочных стропах. Электроника не подвела, строго на заданной высоте сработал хитроумный механизм, планомерно распыляя боевую начинку бомбы. Там находился вовсе не вакуум, как считают некоторые гражданские дилетанты, а семь с половиной кубических метров летучей жидкости. Это вещество не могло существовать при нормальном давлении и температуре — вскипало мгновенно. На то, чтобы испарить его почти полностью, ушло всего несколько секунд. Затем процесс замедлился: резкое изменение агрегатного состояния вещества вызвало переохлаждение системы. Опустевший корпус, весь покрытый инеем из-за последствий физической реакции, все еще выпуская остатки боевой начинки, упал на землю перед поселковым клубом; опадающий парашют зацепился за крышу.

День был безветренный, облако тяжелого газа, опускаясь и расползаясь в стороны, вытесняло атмосферный воздух, накрывая всю центральную часть Беловодовки удушающим куполом, не пропуская при этом ни одного подвала или мельчайшей мышиной норки. После полного опустошения огромных резервуаров, в опустевшем корпусе сработал инициирующий заряд, выбросив несколько пылающих снарядов в разные стороны — вся парогазовая взвесь сгорела мгновенно, с ужасающим взрывом, сметая и без того полуразрушенные дома. Эффект был потрясающий: поселок исчез в одну секунду, на нескольких гектарах полегла окрестная тайга, сила акустического удара была настолько велика, что грохот услышали за десятки километров от места событий. Несмотря на высочайшую температуру, пожаров не возникло, без кислорода древесина не горит. После окончания взрывного процесса наступил последний этап, из-за которого бомбу и прозвали вакуумной.