Стражи Чёрной Скалы

— "Попытка эвакуации Эль-Кувейта закончилась полным провалом", — вспомнил я текст того сообщения. — "Конвой застрял в шестнадцати милях от города и попал под афтершок. Потери велики."

— Текст того самого сообщения, да? Всё верно, ага. Ну и официально это, естественно, была эвакуация гражданских.

— Бред какой-то... — пробормотал я. — Хотите сказать, что Коннорс со своими "стражами" спятил от золотой лихорадки и из-за этого начал убивать всех бывших союзников?

— Не от золотой лихорадки, — покачал головой агент. — Но Коннорс действительно спятил. Я даже не помню, когда именно это произошло... Мы вместе готовились к эвакуации — думали пробиться по суше на север, в Ирак... Вместе отражали атаки местных... А потом, в один прекрасный день, Коннорс расстрелял свой собственный штаб и начал с нами войну. И я до сих пор не понимаю, какого хрена вообще произошло. Ещё вчера мы планировали маршрут автоколонны, а на следующий день он объявил себя президентом республики Кувейт, а нас обозвал предателями и мятежниками, объявив охоту на агентов ЦРУ.

— Вы явно чего-то не договариваете, — покачал я головой. — Не думаю, что можно так просто назвать вчерашних соратников "предателями".

— Сынок, — Махоуни внимательно посмотрел на меня. — Я не договариваю, потому как и сам до сих пор не понимаю произошедшего. Коннорс никогда не был ангелом, хотя "стражи" его и обожали. Но однажды он почему-то решил, что ЦРУ нужного ЕГО золото... Это безумие, сынок. Коннорс — псих.

— Он не псих, — я и сам не понял почему, но почему-то мне не хотелось считать полковника сумасшедшим. Было в этом что-то... неправильное, неверное...

— Может, он и не был психом раньше... Но мог стать им в любой момент. И стал. Сынок, я видел личное дело Коннорса и согласно психопрофилю, он страдал от посттравматического стрессового расстройства, вызванного большими потерями своих солдат в Ираке. Если тебя смущают такие умные слова, то скажу проще — у него был один из видов "вьетнамского синдрома". У людей с его психопрофилем и так часто бывает раздутое сверх меры эго, а его ведь ещё и называли величайшим командиром со времён Паттона! И он сам даже в это начал верить. Возможно, как раз оттуда всё и пошло... Да по-любому, это оттуда и пошло. Коннорс всегда считал, что потери его людей связаны с ошибками командования — не его ошибками, ошибками других. Ай-яй-яй, тупые штабные лизоблюды, а он сам весь в чистеньком... У него в этом плане настоящий пунктик был, может, на этом его и повернуло. Недоверие к командованию достигло параноидальных масштабов, и хоп! Шарики самооценки нашего бравого вояки закатились за ролики приемлемых границ...

Я пытался осмыслить и переварить всё услышанное. Пока что выходило плохо.

Всё-таки было просто дикостью слышать, что Коннорс натурально спятил...

С другой стороны, не много ли я на себя беру, составляя по одному-единственному бою впечатление о человеке в целом? Может, Коннорс реально выдержал испытания и "огнём", и "водой", а вот "медных труб" не выдержал?

Наверняка Махоуни чего-то мне недоговаривает... Но пока что его слова — это единственное более-менее разумное объяснение происходящему в этом чёртовом городе. Да, если Коннорс сумасшедший, то это многое объясняет... И многое упрощает.

Однако есть и то, чего не объясняет безумие полковника.

— Хорошо. Пусть Коннорс — псих... — начал я.

— Хе, я а что тебе говорил, сынок... — осклабился агент.

— ...но что вы тогда скажете о том, кто недавно напал на нас в тоннеле? Кто это был?

— Демоны, — на полном серьёзе ответил Махоуни.

— Не смешно, — скривился я.

— А с чего ты решил, что я сказал что-то смешное?

— Вы это сейчас серьёзно?

— Сынок, — медленно, с расстановкой произнёс цээрушник. — В это даже не все агенты верят, но я верю, потому что в отличие от них лезу туда, где перестают действовать привычные нам законы мироздания, мать его. И скажу так — в этом городе действительно есть какие-то существа. Опасные и жестокие. Уж поверь тому, кто имеет дело с тварями, вырезающими сердца или рубящими головы пленным — это реально что-то жестокое и опасное даже по моим меркам... По любым меркам. Арабы называют их ифритами. За глаза. В глаза этим тварям они обычно успевают сказать только что-то вроде "АААААА!..".

Агент на мгновение замолчал, подбирая слова.

— Они приходят вместе с бурями. И убивают всех. Гражданских, цээрушников, "стражей"... Всех. Режут головы и вырезают позвоночники. Пользуются только холодным оружием, вообще любят резать... И, ТВОЮ МАТЬ, Я — НЕ КОННОРС, Я НЕ СПЯТИЛ! — неожиданно заорал Махоуни. — Я не знаю, что это такое, но оно существует!

Цээрушник тяжело задышал, глядя на меня тяжёлым взглядом.

— Как их убить?

Мне было плевать на тараканов в голове что агентов ЦРУ, что полковников ВС США. Если мне противостоял какой-то враг, меня интересовало только одно — как его убить?

Агент хрипло расхохотался.

— Убить? — он приглушил голос. — Спрашиваешь, как убить этих тварей?

— Да, — едва сдерживаясь, произнёс я. — Вы же их убивали? Даже если это... ммм... какая-то нечисть, то её можно убить. Кол там в сердце забить, голову отрезать или сжечь...

— Их нельзя убить, — улыбнулся Махоуни. — Мы до сих пор не нашли ни одного тела, хотя несколько, скорее всего, подстрелили. Кровь, оторванные конечности... Это с виду всё как человеческое. Да и внешне они на людей похожи... Но это не люди. Люди не могут делать такое, люди на такое не способны... Это демоны, сынок, демоны.

— Может, они просто утаскивают тела убитых с собой?

— Может, и утаскивают... Но даже просто ранить их непросто.

— Ну, сегодня вы же чем-то достали эту тварь...

— Вот из этой крошки, да, — агент показал мне обрез охотничьего ружья, с кое-как приделанным проволочным прикладом. Судя по резьбе и дереву, когда-то это был дорогой охотничий штуцер, стоящий как пара спортивных машин. Но сейчас это был просто обрез. С проволочным прикладом, чтобы можно было стрелять с одной руки, не опасаясь вывиха запястья от сильной отдачи.

Махоуни открыл казённик и вытащил один из дробовых патронов, явно снаряжённых самопально.

— Я не думал, что сегодня встречусь с монстрами, поэтому у меня под рукой был дежурный заряд. Рубленная серебряная проволока со стеклянной крошкой — самое оптимальное сочетание. А вот здесь... — агент достал из кармана револьверный патрон. — Серебряные пули сорок четвёртого калибра...

Я подумал, что в этом городе определённо вообще нет ни одного нормального человека кроме нас. Полковники считают себя местными лордами, ди-джеи с песнями и шутками устраивают зачистки и геноцид, а агенты ЦРУ считают, что серебряные пули спасут их от демонов.

Прояснение ситуации, которого я так жаждал, вроде бы наступило... А, вроде бы, и нет. По крайней мере, лично мне всё происходящее вокруг было не особо понятнее, чем, допустим, вчера.

Однако пока что стоило довольствоваться хотя бы этим... И всё-таки выполнить нашу грёбаную миссию!

— Понятно, — хотя на самом деле мне ни хрена, просто ни хренашечки не было понятно. — И хочу напомнить, что мы прибыли, чтобы эвакуировать вас. Или ваши документы. Но это на случай, если вас нельзя будет эвакуировать.

— Не пойдёт, сынок, — улыбнулся агент. — Для начала я должен закончить наш небольшой спор с полковником Коннорсом. ЦРУ всегда заканчивает начатое. Так что в ваших интересах помочь мне, потому как чем раньше я покончу со всем этим, тем быстрее мы сможем покинуть этот город.

Первым моим желанием было дать этому психу по башке, засунуть в мешок и тащить к точке эвакуации. Однако после короткого раздумья я решил, что делать это с мужиком у которого в подчинении находятся несколько десятков безбашенных головорезов — как минимум, чревато.

Так что...

— Мы поможем, — кивнул я. — Какие наши дальнейшие планы?

32.

— ...Как-то так, — закончил я свой рассказ, время от времени бросая взгляды на разговаривающего по спутниковому телефону в дальнем углу Махоуни.

— Значит, золотой запас Кувейта? — сдвинув на лоб бейсболку, почесал затылок Си Джей. — Нехило...

— Короче, мы теперь вместе с террористами, — хмуро буркнул Дойл.

— Тссс! — тут же зашипел Юрай, оглядываясь по сторонам. — Услышат ещё...

— Придётся побыть с плохими парнями, — скривился я. — Вариантов больше нет

— А если...

— Я думал о том, чтобы дать Махоуни по его дурной башке и отволочь к точке эвакуации. Но это бред.

— Да уж.

— Мда. Ситуация.

— И что конкретно нам делать? — тихонько спросил Юрай. — У этих... союзников есть какой-нибудь план действий?

— Помимо "убить всех "стражей" во славу демократии"? — хмыкнул снайпер. — Очень сомневаюсь.

— В таком случае в наших интересах побыстрее закончить эту идиотскую войну, — произнёс я. — В том числе и... нанеся "стражам" неприемлемый урон.

— Убить всех "стражей" во славу демократии, — гнусаво повторил Си Джей. — Так, сэр?

— Заткнись, капрал. "Стражи" — мятежники и дезертиры. Теперь мы знаем это совершенно точно.

— Да? Со слов агента ЦРУ, которые подрабатывает дрессировщиком террористов на полставки? — хмыкнул Дойл. — Да, это очень надёжный источник...

— Так, — мне это начало надоедать. — Ни вам, ни мне всё это дерьмо не нравится. Но иного выхода у нас просто нет — это наилучший вариант. Чем раньше мы наведём здесь порядок, тем быстрее сможем отсюда убраться. И сейчас я иду к Махоуни, а всё ваше недовольство вы можете изложить мне в письменном виде. Но только на мягкой бумаге. Можно сразу в рулонах. Всем всё ясно? Отлично.

Я подошёл к стоящему в компании двух боевиков Махоуни.

— Сэр, — коротко кивнул я.

— Полного подчинения требовать не буду, — смерил меня слегка насмешливым взглядом агент. — Но вопрос содействия даже не обсуждается. Это Ибрагим и Мовлад — мои заместители.

Ибрагим оказался высоким тощим арабом лет двадцати пяти, если я правильно разбираюсь в их бородатых мордах. На рукаве потёртой камуфляжной куртки виднелся флаг — кажется, Кувейтский и следы споротых лычек. Наверняка — дезертир.

Мовлад же в противовес был невысоким широкоплечим головорезом лет за сорок, вооружённого "калашом". Неожиданно вспомнилось имя Мовлади Удугова — когда-то известного чеченского террориста.

Зацепился взглядом за правую руку, лежащую на рукояти автомата, увидев на ней смутно знакомую татуировку...

"ДМБ-90".

Ярость полыхнула ослепительной вспышкой. Дёрнувшаяся рука лишь чудом не выхватила из кобуры пистолет.

Ах ты, тварь...

Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и медленно расслабил напрягшиеся мышцы.

Спокойно, Алекс, спокойно... Не сейчас. Не здесь. Дождись боя, окажись за спиной этого ублюдка и лишь тогда...

— Значит так, парни... — Махоуни, кажется, не заметил моего поведения. Агент достал из подсумка карту в прозрачном пакете. — Есть кое-какая важная информация. Известно, что "стражи" готовят новую попытку прорыва из города, а наша задача — не дать им этого сделать...

— Зачем? — каркающим голосом произнёс Ибрагим. — Если "стражи" уйдут, то всё их добро достанется нам без боя.

— Сынок, ты тупой, — снисходительно произнёс агент. — "Стражи" никогда и ничего нам не оставят — они либо взорвут хранилище, либо, что вероятнее, заберут золото с собой. Поэтому! Нужно заставить их выдвинуться раньше намеченного срока, когда они не будут готовы.

— Как мы это сделать? — с сильным акцентом спросил Мовлади.

— У "стражей" осталось не так много топлива — часть они тратят на работу электростанций и водокачек, часть используют для транспорта. Если уничтожить их главное топливохранилище, то им придётся выбирать — либо продолжать сидеть в городе, тратя горючее на электричество и водоснабжение, либо срочно проводить последнюю попытку эвакуации.

— Вы думаете они побегут? — спросил я.

— Я бы побежал, — ухмыльнулся агент.

— Есть план? — спросил Ибрагим.

— Мы с агентами Хигенсом, Риксом и Ковальски нанесём мощный удар по обороне "стражей" завтра на рассвете. Диспозиция такова...

Махоуни вытащил карту из файлика, развернул её и начал водить по ней перемотанным пластырями пальцем.

— Хигенс поведёт своих по Первой улице, — этот ведущий с севера на юг проспект был ближайшим к побережью

— Рикс — по Магриб-стрит, — эта улица была глубже в городе и шла параллельно Первой.

— ...а Ковальски — по Риадх-роуд, — параллельная первым двум и расположенная в глубине суши.

— Мы же, как самая многочисленная группа, займёмся непосредственно топливохранилищем. Зайдём с фланга, поднявшись по Газали-стрит на Аль-Джахра-роуд и дойдя до "зелёной зоны" "стражей". Но только после того, как "стражи" втянутся в бои с остальными агентами и начнут продвигаться на юг. Нам необходимо подождать, пока они отвлекутся и только тогда заходить им в тыл.

— Как будем отходить? — спросил я.

— В сторону порта, — ответил Махоуни. — Там много брошенных кораблей и есть где затаиться в случае чего.

План мне не понравился, хотя выглядел тактически грамотным. Но он не понравился мне тем, что Махоуни решил взять на себя самое опасное задание и как легко он об этом говорил. Что-то здесь явно было не так...

— Какие силы у нас и у "стражей"? — решил уточнить я самое главное.

Какая мне разница в сколько колонн мы построимся и с какого фланга будем заходить? Меня интересуют конкретные данные, потому как без них воевать — всё равно, что прыгать в воду под мостом. Никогда не узнаешь что именно прячется под водой, пока не долбанёшься головой об бревно или не пропорешь ногу арматуриной...

— В нашем отряде будет полсотни человек, — ответил Махоуни. — Лёгкое стрелковое вооружение, немного гранатомётов, дюжина "техничек". Ещё кое-что по мелочи. Отряды остальных агентов — в общей сложности где-то сотня человек. Против нас будет примерно батальон — до четырёх сотен человек, хорошо вооружённых и экипированных, какое-то количество бронетехники... Не могу сказать точно, сколько у "стражей" осталось бронемашин на ходу. Ориентировочно — пара танков и десятка два лёгких бронемашин, плюс артиллерия. Насчёт вертолётов — не знаю, горючего для "вертушек" у них осталось очень немного, и они его экономят.

Первым моим желанием было расхохотаться от услышанного. Вторым — выругаться как можно сильнее и всё-таки реализовать план о эвакуации невменяемого Махоуни в мешке.

— То есть нам предлагается вступить в бой с до зубов вооружённым армейским батальоном? — как можно спокойнее осведомился я.

— Ты не понимаешь нашей тактики, сынок, — хмыкнул агент. — Мы не воюем — мы пускаем кровь и бежим. Это диверсионная операция, полномасштабного боя не будет.

Да ну? И ты думаешь, морда твоя цээрушная, что я поверю в такую лажу?

— Ещё вопросы?

— Да, последний. Если что — где мне найти ваш кейс, сэр?

— Если что — моё выживание и успех нашей миссии в твоих интересах, сынок, — ухмыльнулся Махоуни. — Мой кейс находится там же, где и золотой запас Кувейта — на базе "штормовых стражей" в небоскрёбе "Тысячи и одной ночи".