Отверженные

— Он настолько сильно их любил, что не стал никому мстить. Когда Эми пропала, Мерлин сразу же пришел в ее замок и нашел меня на столе. Я никогда не выдавал чужих тайн, Гарри, я не рассказал ему ничего из жизни Эми. Просто сказал, где она и у кого. Я сказал ему только это, а он осел на пол и заплакал. Совсем не такого эффекта я ожидал. Я думал он побежит в замок спасать ее, а он лишь заплакал. В отличие от меня, Мерлин всегда прекрасно понимал натуры людей, несмотря на то, что с такой целью был создан я, а не он. Я еще надеялся, а Мерлин уже оплакивал. Ее тело Мерлин нашел сразу же. Похороны были очень красивыми и очень помпезными. Ее убийца был там, он пожимал руку Мерлину и говорил о его сочувствии. Мерлин терпел, кивал, грустил, улыбался, а мне же хотелось вцепиться в глотку этому кобелю и посмотреть, как он будет медленно умирать от большой порции яда. Но я не сделал этого, я остался со стариком. Стал тем, кто часами слушал истории из жизни Эми. То, как она училась летать, ездить верхом, фехтовать, колдовать, воровала конфеты, пачкала лучшие парадные мантии родителей. Мерлин часами стоял напротив зеркала, всматриваясь в его гладь. А однажды он улыбнулся отражению, вышел из комнаты, запер ее обычным заклятием, засунул меня в браслет и оставил в ее замке. Лишь через век меня вновь призвали, и я узнал, что Мерлин в тот день умер. Он был сильным, Гарри, он был сильнее многих, но никто не понимал его силы. Его уединение все считали трусостью, а, на самом деле, ведь никто не смог бы в доброй памяти и здравии посвятить остаток своей жизни, лишь грезам, лишь воспоминаниям. Он был сильным, он умел прощать. Именно его прощение свело с ума убийцу Эми. Этот напыщенный набоб повесился в камере, в которой держал ее, — тихо изливал мне свою душу Эрик. Очевидно, не только для Мерлина эта комната была связью с прошлым, но и для змея.

— У меня есть похожий чердак?

— У тебя есть чердак, но пустой.

— Хорошо, — встав с кресла и положив мишку на место, я отошел к двери и стал уменьшать обстановку комнаты, пока не превратил все что здесь было в маленький квадратик 10 на 10 сантиметров. Положив всю уменьшенную обстановку комнаты в наколдованную коробку, я вышел из комнаты, заперев дверь обычны заклятием. Потайная панель закрылась, как только я сошел с лестницы. На этот раз, когда я вышел из замка, я сам закрыл тяжелые входные двери, чтобы уже больше никто не нарушил покоя замка "Скорби".

Очистив чердак в своем замке, я увеличил все вещи до нужного размера и расставил их, так как они стояли в прошлом замке.

— Теперь у тебя будет собственный уголок прошлого.

— Да. Спасибо.

— Нужно зачаровать это место. Каким заклятием оно охранялось раньше?

— Чарами доверия. Только тот, кто раньше здесь был, мог привести другого человека в это место.

— Что же, защитим мой чердак так же. Правда, на дверь я с твоего позволения наложу более сильные чары.

— Ох, Милостивый Государь, надо бы подумать... Пожалуй, я разрешу Вам это сделать!

На все летние месяцы мы уехали отдыхать на карибские острова. Солнце, море, песок, отдых — и никаких сварливых комментариев Эрика. Уезжая, я призвал его и велел охранять дом, так что сейчас этот не в меру умный змей ползает где-то по дому. За две недели до конца каникул мне пришло письмо из Хогвартса. Школу не закрывали, директором так же остался Альбус Дамблдор — все неизменные вещи стабильны. Закупать вещи к школе мы отправились на магический базар. Кроме Косого переулка я раньше не был нигде, поэтому довольно сильно удивился, когда попал в магический центр Карибского острова. Пройти туда не составило труда, нужно было всего лишь зайти в одну из пещер, а там перейти барьер. Честно говоря, я немного побаивался пройти этот барьер — он представлял собой одну из стен пещеры. Вся его поверхность была усыпана довольно острыми выступами. Пожалуй, проще встать в стену огня, чем с разбегу с открытыми глазами нестись на острые выступы, но ничего, прошел. Правда, с пятой попытки, — я все время где-то останавливался, боясь добежать до конца. Том каждый раз ржал надо мной. Как только барьер был преодолен, мы оказались в магическом центре. Он представлял собой переулок, по которому справа и слева располагались магазинчики. Вымощенная белыми плитами дорожка вела к зданию министерства, справа от него находилась больница, слева отделение Гринготса, а дальше, как я уже сказал, были магазинчики. Все здания были выполнены из белого камня с белой черепичной крышей. Решив не тратить много времени на закупку необходимых вещей, мы разделились: Том пошел покупать книги и ингредиенты, а я мантии. С мантиями, правда, вышла небольшая загвоздка. Все мантии: парадные и учебные, на Карибах были белыми, а нам нужны были черные. В конце концов, решив, что мантии можно и перекрасить довольно простым заклятием, я купил белые. Когда все вещи к школе уже были куплены, я наткнулся глазами на вывеску магазина антикварщика. Признаться, я имел к ним слабость. Особенно мне нравился магазин в Лютном переулке, тот, где мне всегда делают скидку. Так как Тома еще не было видно я решил по быстрому зайти в магазин.

Дверь магазинчика легко открылась, колокольчик приятно звякнул, оповещая владельца о пришедшем покупателе. Внутри все так же было белым. На небольших столах были аккуратно разложены ценности. Владелец магазина — смуглый лысенький старичок, одетый в легкие сероватые штаны и такую же рубашку, — прошел ко мне по песку. Очевидно, это было уже придумано самим хозяином. Босиком по песку ходить удобнее, чем по холодному мрамору.

— Что вам угодно, молодой господин? — английский был не очень правильным, но понять его все же было можно.

— Даже не знаю, а что бы Вы могли показать? — улыбнувшись, спросил я. Смотря на этого мужчину, нельзя было не улыбаться. Его синие глаза лучились радушием и теплом. Удивительно мимичное лицо отражало все его эмоции, от чего с ним было очень легко общаться. Если ты не поймешь, что он говорит, то точно поймешь, что выражает его лицо. Прищюренно улыбнувшись, он сказал, что скоро придет, и легкой, для его возраста, походкой удалился в глубь помещения. Песок забился в сандалии, и я решил их снять. По песку действительно было удобнее ходить босиком. Минуты через три хозяин вернулся, держа в руках толстую книгу, выполненную из белой кожи с выдавленными золотыми буквами на обложке. Буквы в беспорядке метались по поверхности, не образуя ни одного слова. С легким поклоном старичок протянул ее мне. Книга была пустой, ни на одной странице не было ни одной записи.

— Что это? — спросил я, заворожено смотря на метание букв по обложке.

— Эта книга раскроет вам любые тайны, мой господин, — произнес он и присел на корточки, став пересыпать песок с одной руки на другую.

— Но она же пустая! — воскликнул я, внимательно наблюдая за его действиями.

— Ты никогда не замечал, что одна песчинка это ничто, а когда их много это уже что-то. Говорят если правильно приложить силы и если в твоей руке есть горсть песка, то можно изменить время. Разве не этого ты хочешь? — все так же пересыпая песок с руки на руку, спросил он, смотря на меня. — Возьми книгу, она тебе пригодиться. Если когда-нибудь вновь будешь на Карибах, заходи в гости, Гарри. Книга — подарок тебе на твой двадцатый день рождения, — быстро встав, он, вышел из помещения и оставил меня одного. Минут пять я просто смотрел на песок, а потом развернулся и, не торопясь, вышел из магазина.

* * *

— Ты думаешь, уже пора? — сразу же спросила Девона, как только Иегова появился в Подземном мире.

— Да, пора. Скоро ОНИ появятся, он должен понять все. Он должен быть готов. В конце концов, он хозяин этой книги, — обняв дочь, старик поцеловал ее в лоб, тепло улыбнулся и пошел прочь по направлению к дому.

* * *

Надевать на ходу сандалии оказалось неудобно, но что же делать, если неожиданный разговор и старичок отнял у меня намного больше времени, чем я рассчитывал. Том уже ждал меня у выхода, который, кстати, представлял собой белые деревянные ворота.

— Все, что нужно, купил?— серьезным тоном спросил он.

— Да, — я поднял пакеты повыше, показывая их Тому. Белую книгу я положил в один из пакетов, и Том ее не видел, и почему-то мне казалось, что будет лучше, если он ее не увидит.

-Хорошо,— хмуро осматриваясь по сторонам, Том, казалось, ждал кого-то. Поозиравшись еще пару минут, мой папашка решил, что к нему не придут, достал из-за спины клетку с красивой белой птицей внутри. Маленькая голубка уютно примостилась на жердочке. — Я решил, что должен подарить тебе что-нибудь купленное здесь. У тебя нет птицы, и я решил тебе ее купить. Эти голубки очень быстрые и прекрасно доставляют почту.

— Да, она красивая, спасибо.

Оставшиеся две недели прошли незаметно, оставив о себе лишь приятные воспоминания и огромное количество фотографий. Свою голубку я решил назвать Лира. Домой мы переместились поздно ночью 31, так что оставалась лишь пара часов на отдых, и нужно было ехать на вокзал. Час законного сна я потратил на то, чтобы собрать вещи, еще час на то, чтобы найти Эрика. Он оказался на чердаке — лежал, свернувшись кольцами на кресле рядом с медвежонком.

— Ты тут все лето провел?

— О, вы уже приехали. Нет, не все, только последний месяц.

— Понятно. Ты уже, наверное, нагулялся, так что отправляйся в браслет. Мне через три часа ехать на вокзал.

Разумеется, когда я пришел в свою комнату, и еще раз проверил все ли взял, то уже осталось только два часа до отправки, поэтому я пошел мыться. Забегая и выбегая из — под струй холодной воды я проснулся до такой степени, чтобы уже не заснуть в ближайшие часа 2, а выпив за завтраком 2 чашки крепкого кофе это время продлилось до 4 часов.

Поездка до вокзала была недолгой, а громко включенная музыка не дала мне возможности задремать. Высадив меня на вокзале, Том сразу же уехал, он вообще был какой-то стремный после того посещения Карибского магического базара. Пройдя на перрон, я даже по сторонам смотреть не стал — желание найти пустое купе пересилило все остальные. Быстро забежав в поезд и отыскав пустое купе, я положил вещи на верхнюю полку, поудобнее устроился на диванчике и... уснул!

* * *

— Флер, привет, — манерно растягивающий слова голос послышался откуда-то сзади.

— Привет, Драко, — приятно улыбнулась ему я.

— А разве Гарри не с тобой, вы же всегда вместе были?

— Гарри с опекуном отдыхали летом на Карибах, поэтому мы не вместе. Он, наверное, где-то здесь.

— Я его уже минут двадцать высматриваю. Он уже в поезде сидит, должно быть. Давай я помогу тебе, — предложил свою помощь Драко, протянув ему свою сумку, мы пошли к поезду. Вскоре к нам присоединились Креб и Гойл. Сплавив на них наши вещи, мы прошлись по поезду, заглядывая в каждое купе в поисках Гарри. Все Уизли сидели в одном купе, такие тихие, поникшие. Я была очень благодарна Гарри, что он не сказал мне, по какой причине учебный год закончился раньше, а то пришлось бы мне провести эти летние каникулы в больнице, в психическом отделении. Драко немного отстал, как обычно кого-то отчитывая, а я заглянула в очередное купе.

Гарри спал, удобно растянувшись на диванчике. Выгоревшие от солнца черные волосы приобрели каштановый оттенок, смуглый загар покрывал лицо и руки, наверное, загар был на всем теле. За лето он еще вырос и теперь уже точно был выше меня. Очевидно, сон был приятным, Гарри улыбался. Оглянувшись, я заметила ухмыляющегося Драко. Тихо пройдя в купе, мы закинули свои вещи, и спокойно достали я книгу, а он газету. Креба и Гойла мы оставили за дверями купе, как охрану. Где-то на середине пути, когда мне надоело читать, а газета Драко закончилась, мы уже хотели выйти из купе, как Гарри проснулся. Поезд, как раз стал набирать скорость, и немного резко двинулся, еще не совсем понимающий, что происходит и где он, Гарри свалился с дивана.

* * *

— Какого дьявола?!! — резко вставая, вскрикнул я, ударившись о столик. Веселый смех Драко и Флер заставил меня повернуть голову в их сторону. — Могли бы разбудить сразу же, как нашли меня.

— И лишили бы себя такого удовольствия, как лицезреть твою умиленную спящую рожицу. Нет, такого я себя лишить не мог, — пытаясь сохранить серьезный вид, говорил Драко. На последнем слове его тирады Флер не выдержала и громко засмеялась, дверь купе открылась и одинаково тупые рожи Креба и Гойла заглянули узнать, в чем дело.

— Все, концерт закончен. Что вы там стоите, заходите уже, — сказал я ребятам, усаживаясь на диван, потирая ушибленный затылок. — Я думал, твой отец добьется отставки Альбуса?

— Этот старый хрыч крепко держится за свое место, к тому же, Уизли не подали на него жалобу в суд, так что ему все с рук сошло, — пытаясь потеснить Креба и Гойла, севших к ним на диван, говорил Драко. Эти двое бугаев, почему-то меня боятся. Почему интересно, я же душка! В конце концов, прения на счет свободного места решила Флер, пересев ко мне и приложив наколдованный кусок льда к моему затылку.

— Кстати, кто-нибудь из вас знает, что сейчас с Гермионой? — спросила Флер, переместив кусок льда с одного места на другое.

— С кем? — тупо переспросил Драко.

— С Гермионой Грейнджер. Да, я знаю. Она живет дома с родителями, посещает школу для слепых, учится все делать заново, — проинформировал всех я.

— Неужели никак нельзя вернуть ей зрение?

— Если у человека плохое зрение, то при помощи определенного, довольно дорогого зелья можно его исправить. А вот если зрение уже было потеряно, и человек ослеп, то его уже никак не вернуть, — произнес Драко, но, увидев наши вопросительные взгляды, он зарделся и пояснил, — моя мама увлекалась зельями и медициной, даже когда-то хотела стать целителем, поэтому я все это знаю.

— А, — одновременно протянули мы с Флер.

Окончание поездки прошло весьма весело: мы шутили, обменивались вкладышами от шоколадных лягушек. В общем, вели себя как обычные тринадцатилетние дети. Поезд стал замедлять свои ход, высадившись на перроне в Хогсмите, мы пошли к каретам.

— Драко, ты видишь фестралов? — спросила Флер.

— Кого? — иногда мне начинает казаться, что чем чище кровь, тем тупее человек.

— Невидимых лошадей, — пояснил я.

— Нет, не вижу, а вы?

— Да, — эта странность отвечать хором у нас стала вырабатываться с первого года обучения. На уроке трансфигурации, на первом курсе, когда Макгонагал спросила, как превратить перо в стилос, я и Флер начали отвечать одновременно, слово в слово, причем мы рассказывали теорию не из учебника, а объяснения Мерлина на эту тему из его фундаментальной книги о трансфигурации.

Распределение учеников прошло тихо. Над столами грифиндора и Когтервана висел помимо их флага еще и черный. Поникшие члены семейства Уизли, как никогда, радовали мне глаз. Как говорится, сделал гадость — в душе радость.

— Я не понимаю, что они так скорбят, их же, как тараканов много, подумаешь, одна девка умерла, — сказал мне на ухо Драко, указывая на Уизли.

— Кто их знает, почему они до сих пор в трауре. Вообще радоваться должны, теперь у них будет больше денег, — усмехнувшись на мою реплику Драко, уже собирался что-то сказать, как неугомонная Пенси, переманила на себя все внимание.