Алый линкор

Капитан поморщился, но выбирать не приходилось. Глиссер шпарит по реке со скоростью мотоцикла, или даже быстрее. Только даже этот самый мотоцикл в нем не перевезешь, не говоря уж о большем. Так что вся группа — пять автоматических винтовок FARA, да вместо пулемета оно же самое, только с утяжеленным от перегрева стволом и сошками. Винтовки новейшие, на мировом уровне — но все же легкие.

Впрочем, спецназ и не артиллерия. Вон, у гринго в громадный С-130 всего лишь два джипа влезло.

— Грузимся. Выезжаем. Хорхе за руль, Эспозито за пулемет, Пепе как обычно. Сеньоры, воткнуть... Перо этим гринго — наш единственный шанс восстановить честь Аргентины в этой дурацкой Мальвинской войне!

Пикап выехал по скользкой гравийной полосе на север, и уже через полчаса осторожного движения капитан Джакино понял, что не ошиблись ни безбашенный пилот из аэроклуба, ни он сам: с востока подкатывался безусловно, “Ленд Ровер”, отличавшийся от гражданских машин откровенно торчащим на турели...

Твою же мать, крупнокалиберным пулеметом!

— К машине! — успел заорать капитан. — Обходим, прячемся, схема “куропатка”!

В пикап влетела очередь из “Браунинга”, убив Хорхе за рулем; Эспозито успел ответить из своего недопулемета, свалив гринго прямо на турель. Затем группа посыпалась через борт. Убитый Хорхе перевесил руль, и пикап резко свернул налево, опрокинулся поперек дорожки, создав баррикаду.

Англичане убрали тело, к “Браунингу” встал кто-то еще и быстро, буквально парой очередей, поджег пикап.

Капитан оказался справа, переполз по сырым камням. Англичане тоже разбегались, прячась между искривленных постоянным ветром “деревьев-флагов”. Вот щелкнула чья-то FARA — свои. А вот бухнул опять “Браунинг”.

Капитан высунулся чуть в стороне от камня: англичане были на фоне темного восточного горизонта, но и его группа не сильно выделялась, ведь закатное солнце полностью закрывали облака. Джакино терперь не мог это время суток. Ни темно, ни светло, проклятые сумерки — хотя спецназовцу такое время полагалось любить. Все, неудобное обычным людям, обученному бойцу на руку.

Капитан прополз еще немного и теперь очутился с фланга от разгоравшейся перестрелки. Двое англичан так и висели на избитом пулями “Лендровере”, к пулемету никто уже не лез. Миль с полутора “Браунинг” прижал бы к земле всех, но холмистая местность и пасмурный сумрак сказались: группы увидели друг дружку почти вплотную. Капитан посчитал огоньки: отвечали как будто четыре винтовки, судя по звуку как бы сыплющейся щебенки после каждого выстрела — М16.

Сколько англичан? Со слов уцелевших аэропортовых служащих, в том самолете прибыли меньше тридцати, но больше десяти. Тогда наиболее вероятно, взвод SAS, четыре патруля по четыре человека. Логично делится по восемь на каждую машину. Одна машина так и не вырвалась из аэропорта. Гринго прорывались по разным путям, и первая машина не могла подобрать раненых со второй, так что десять или больше тут вряд ли окажется. Принимаем за исходное число — восемь. Из них двое висят на разбитом пулемете, четверо скачут по мокрым камням где-то в окружающем вечернем полумраке. А еще двое? Отстали, умерли от ран во время погони, прорываются другим путем или просто обходят сейчас по флангам?

У него тоже исходно шесть человек. Но Хорхе убит, радист не участвует, его задача давать сведения и наводить помощь, которая сейчас ломает ноги на скользких косогорах, сбегаясь к месту боя со всех застав... Почему не стреляет Эспозито? Не видит целей для пулемета? Капитан изготовил собственную винтовку, вложил красный трассер целеуказания. Поводил прицелом по мешанине серых камней и черных пятен тени между ними. Шевеление... Свой? Нет опознавательного светло-желтого треугольника на рукаве, а видно хорошо, в профиль.

Выстрел! Гринго сложился пополам, и тут же по месту, с которого капитан успел откатиться, ударил снайпер из “Ли Энфилда”. Старая страшная английская винтовка, чертов “Бур”, так много попортивший крови советам в Афганистане. Голос ее капитан узнал хорошо; а на трехстах метрах завязавшейся каши стрелку из “Бура” можно никаких поправок не брать, пуля пойдет без отклонений в крестик. Опять же, если там снайпер с оптикой, для него световой день чуть удлиняется.

Тут, наконец-то, затрещал пулемет Эспозито. Здоровяк выцелил снайпера, нагло вставшего за “деревом-флагом” — в темноте облако и облако, ствол на ветку положил и всех, ползающих по камням, видишь с высоты роста. Но вспышка снайпера все же выдала, а увернуться можно от одиночного выстрела, не от пулемета с пятидесяти шагов. Эспозито прошил насквозь как дерево, так и англичанина за ним. Сейчас же двое гринго, увидев, что пулеметчик-то совсем рядом, разом бросили две гранаты; одного из них при этом свалил кто-то из аргентинцев. Первую гранату Эспозито успел отпихнуть, вторая изорвала его так, что до перевязки пулеметчик не дожил.

Убитый капитаном — раз, убитый снайпер — два, убитый гранатометчик — три, в машине остались четыре и пять... Нет, никого лишнего — если в “Ровере” и правда было только восемь.

Трое уцелевших англичан перебегали, умело прикрывая друг дружку, переползая и поднимаясь на перебежку метрах в десяти от места залегания. В исполнении тренированных бойцов такая штука раздергивает внимание, не позволяя толком целиться: только что ты его видел, а он хоп! И уже за камнем, а в стороне бежит второй, и ты поневоле отвлекаешься на движение; не успеваешь ствол перевести — второй залег, зато подскочил третий. И еще же первый где-то в тенях, в накатывающей зимней ночи, ползет, и неслышно его за шорохом дождя по камням, за хрустом ветра в чертовых кривых деревьях!

Но против легендарного SAS оказались не пузатые охотники с двустволками — de buzos tacticos хоть и больше de buzos, тактику тоже знали. Один из выжившей тройки постреливал по камням, переползая по часовой стрелке, закручивая спираль — только чтобы на уши давило. Капитан и второй боец терпеливо ждали, не позволяя себя отвлечь, и дождались: гринго подскочил буквально в двадцати метрах, поймав сразу два трассера. Его бронежилет не рассчитывался на винтовочную пулю с пистолетной дистанции, и умер гринго, еще не упав на землю.

Второй гринго тоже оказался рядом и влепил пулю точно между шлемом и бронежилетом капитана; Джакино только и успел подшагнуть вперед, как свалился лицом в щебенку. Его боец хладнокровно выцелил англичанина и разнес ему голову попаданием в глаз.

Последний англичанин, понимая, что дело проиграно, тем не менее, даже не задумался о сдаче. Бросив на вспышки перестрелки гранату с привязанной тротиловой шашкой, окончательно перемешав разрывом аргентинских бойцов и собственных погибших товарищей, англичанин, с ревом и пальбой во все стороны, скачками бешеного лося пробежал по долине, кувырком перекатился мимо горящего пикапа, скатился в ложбинку, где укрывался с радиостанцией Пепе. Радист сидел смирно, и потому разгоряченный прорывом гринго не заметил его в тени. Пепе быстро и плавно поднял свою FARA и с десяти шагов убил последнего англичанина, пригодного для допроса — просто не зная, что тот последний.

Выстрелы стихли. Минут через двадцать оставшийся в живых стрелок de buzos tacticos осмелился подняться в рост, но фонарик зажигать не рискнул. В отблесках догорающего пикапа боец нашел радиста и двое аргентинцев принялись ждать утра.

* * *

Утром крейсера балтийского флота высадили десант и взяли под контроль Ленинград, Ригу, Таллин, Калининград. Черноморский флот выполнил то же самое в Одессе, Севастополе, Николаеве, Поти, Новороссийске. Тихоокеанский — во Владивостоке, Находке, Ванино, Петропавловске-Камчатском. Северный — в Мурманске, Архангельске, Северодвинске, Диксоне. В крупные города глубоко на континенте вошли танки, разместившись на каждом перекрестке.

Центральным Революционным комитетом командовал адмирал Горшков. По всем трем советским каналам вместо набившего оскомину “Лебединого озера” крутили коротенькое выступление адмирала, смысл которого сводился к нескольким простым положениям:

— ...Во-первых, дальше так жить нельзя, с чем все согласны и все вокруг видят. Во-вторых, чем больше затянуть пружину, тем больше крови прольется потом, когда пружина все-таки лопнет. В-третьих, развал страны означает предать и растоптать не только дело Ленина-Сталина, до которого большинству из вас, я знаю...

Тут адмирал ехидно скалился:

— ...Дела нет. Развал страны означает, что все, построенное вами горбом и кровью, возьмет себе за копейки мальчик-мажор, свежеиспеченный капиталист, вовремя лизнувший новую власть. И если вам плевать на идею, то собственного труда разве не жаль?

Горшков ухватился за отвороты кителя:

— Люди — к оружию! Свиньи могут сидеть по домам. Не беспокойтесь, мы сами к вам придем!

А люди в Советском Союзе прекрасно знали, что такое “придем”, товарищ Сталин хорошо научил. К вечеру военкоматы трещали по швам — кто и правда шел добровольцем, радуясь что вот, наконец-то, хоть какое-нибудь изменение, хоть в чем-то надежда на лучшее! Иной, напротив, боялся оказаться тем единственным не донесшим из компании. Но именно поэтому вцеплялся в автомат, как в свое, и выполнял распоряжения комиссаров истово, крепко держался, где поставили.

Зарубежные газеты исходили на мыло, расписывая ужасы “нового Октября”, и молодой, никому пока особенно не известный, Евгений Лукин записывал на обрывке школьной тетради: “Полистаешь наугад: все расстрелы да застенки. От Памира до Карпат нет невыщербленной стенки”...

В кремлевской больнице на чистых простынях смирно лежал отпущенный вечностью Громыко. Через неделю, несмотря на гноящиеся перестрелки с “начальничками” по окраинам, Громыко торжественно похоронили в Кремлевской стене.

Фильм “Гостья из будущего”, доснятый Павлом Арсеновым также вопреки всему, вышел с роботом Вертером в тельняшке и клешах. Зубоскалы лишились повода сравнивать наш советский фильм о светлом коммунистическом будущем с низкопробной капиталистической порнографией.

Капитана Педро Джакино и почти всю его группу, и разбившегося при ночной посадке пилота, и тридцать семь сотрудников авиабазы — как и шестнадцать англичан, впечатливших сеньоров храбрым исполнением безнадежного предприятия — похоронили на окраине Рио-Гранде, подписав небольшое кладбище: “Жертвы Мальвинской войны”. В другом варианте истории таких жертв набралось около тысячи: шестьсот сорок девять аргентинцев и двести пятьдесят восемь британцев.

Количество жертв распада СССР в том, другом варианте истории, пока не установлено, как до сих пор не подсчитаны лежащие по стране солдаты Второй Мировой.

Приложение: песни Маккартни, упоминавшиеся в тексте.

Конец первой части.

1.06-9.07.2019

(с) КоТ

Гомель

I Алый линкор ||| Приложение: Извне

II Ход кротом ||| Приложение: Зборов

III Свидетель канона