— Ну в двух словах!
— Грхх! Это Изнанка мира. Здесь ты можешь владеть тем, что связано с твоей сущностью. Знания, устремления, уникальные реликвии, для которых ты являешься истинным владельцем. У тебя в жизни нет легендарной табуретки, поэтому не можешь тут ими пользоваться.
— А у Сигмунда алебарда тогда откуда?
— Это не алебарда. Это уникальная реликвия 'Усекновитель'. Он владел ей при жизни и обрел на тропах.
— А как ты тогда зеркало мне давала?
— Это не зеркало! Это тоже легендарная реликвия. 'Менестрель' для того и создавался, им с позволения владельца может кто угодно пользоваться.
— А у меня точно магии нет?
— Так! Я смотрю насущные вопросы у нас уже закончились? Кирилл, мы на пороге важного для судеб этого мира события, сделай, пожалуйста, последний шаг, чтобы мы уже смогли перейти к обсуждению этого такого нужного долбаного общего разговора!!
В этот раз Ушх выглядела реально сердитой, пожалуй, и правда хватит. Набралось уже материала для нескучного досуга. Можно и пойти навстречу Темной и Великой.
— Ох. Ну давай, включай вчерашнюю пластинку, узнаю хоть, как эту гидру непобедимую там добили.
* * *
Рекрут Кир, Лойская пехотная академия
Утро вроде началось стандартно, но настроение упало ниже плинтуса. Причем, без особой причины, по мелочи накопилось. Лесь все еще дулся за мою вчерашнюю шутку возле доски. История про гидру откровенно разочаровала: использовать 'deus ex' уже в античной Греции считалось моветоном, а тут надо же, призвал божественные силы и вот тебе победа над непобедимым монстром. Развесистая клюква.
Ощущение новизны пропало, а рутина оказалась изматывающе утомительной: ежедневные физические нагрузки, лопухи и тоненькой ручеек вместо туалетной бумаги, питательная, но однообразная бурда два раза в день. К тому же, я начал понимать, что испытывают оторванные от родной языковой среды мигранты. Березки еще не снились, но беглого общения на второй сигнальной жуть как не хватало. Редкие разговоры с Ушх на языке Толстого и Пушкина на полноценную замену не тянули, скорее бы уж с языком закончить. Неустроенность как дневной, так и ночной жизни тоже счастья не добавляли, всюду какие-то непонятки и загадки лезут, никакой стабильности и определенности. Да еще и с шансами вернуться домой сплошной облом, как оказалось.
Эх, хоть бы рукопашку сегодня поставили после завтрака. Монотонно повторять удары и блоки за симпатичным энергичным сенсеем — это как раз то, что сейчас надо для разрядки.
Но нет, мироздание сегодня было последовательно в своей нелюбви ко мне. Дав команду свободно рассредоточиться по песку тренировочной площадки, сержант раздал длинные деревянные шесты. Я тяжко вздохнул, заранее предвкушая пару часов унижений и душевных страданий.
* * *
Пытался повторить стойку вслед за инструктором, получалось не очень, и я хмурился недовольный собой. Сержант был солидарен с моей оценкой успехов и тоже хмурился. Хмурился и хмурый капрал, в очередной раз легким щелчком трости отмечая неровность постановки локтя. Капрал задумчиво оценил мою замершую в неподвижном напряжении фигуры и грустно вздохнул. Ну не вздыхай ты, и самому понятно, что плохо. Тренировки с шестом давались тяжело, самая проблемная дисциплина. Против секиры Сигмунд меня немного поднатаскал, помогли все-таки тренировки на Изнанке. Но шеста у рептилоида нет, а без этого чита я категорически не справлялся. Ярко проявилось еще одно отличие аборигенов, их моторная память обладала практически эйдетической точностью. Я-то надеялся, что моя неполноценность только в запоминании текстов на Тропах проявилась, но нет, все гораздо хуже. Технику работы с шестом местные, к моему ужасу, ухватывали прямо на лету.
Вот и сейчас, сержант демонстрировал стойку, и даже самый тупой из однокурсников через два-три раза повторял ее в точности. Кроме меня. Обидно, ведь в университете считался одним из лучших в плане скорости усвоения. И в настольном теннисе меня тренер хвалил. Пинг-понг это вам не шутки: комплексная кинематика ног, мгновенное скручивание корпуса, постановка локтя и волнообразная резка кистью. И все это в координации с подстройкой под действия соперника. Отлично получалось, хвалили и ставили в пример.
А здесь вдруг почувствовал себя неуклюжим дауном. Пока копирую положение кисти, сержант мне тычет в неправильный поворот стопы. Выправляю стопу и получаю мотивирующий удар по спине. С предельной концентрацией слежу за кистью, постановкой ног и осанкой. А инструктор, жалостливо, как на туповатого дебила, поглядывая, поправляет высоту локтя и наклон головы. А потом, тяжело вздохнув, медленно и тщательно выговаривая слова, подсказывает центр тяжести на другую ногу перенести. И снова к кисти возвращается, потому что, выправляя все остальное, я расстановку пальцев в хвате разрушил. Остальные рекруты все это время косились на нас, замерев в абсолютно правильных выверенных позах.
А потом самое страшное, инструктор возвращался на свое место и командовал, — теперь внимательно смотрите и повторяйте за мной, — и все остальные, блин, и правда повторяли! Весь курс синхронно перетекал по катам, капралы бродили между рекрутами и тычками обозначали мелкие огрехи. Кому предплечье сдвигали, кому разворот стопы. И все! Всем спасибо, поехали к следующей связке. А я еще даже начальную стойку не всегда к этому времени мог повторить. Мрак.
Лесь порывался подсказать, от чего становилось еще поганее, и я сбивался даже там, где мог справиться. Мажор с Илясом наблюдали за моими потугами с плохо скрываемым презрением. Хотя, это только блондинистый ирокез презрение слегка прикрывал, аристократ, наоборот, подчеркнуто пренебрежительно хмыкал, оттягивается барончик за неудачи в других дисциплинах.
Вдох — выдох. Просто потерпи, Кирюша. Не обращай внимания, что-нибудь попозже придумаем, надо сжать зубы и пережить этот кошмар.
* * *
Рекрут Иляс, Лойская пехотная академия
Иляс выполнил связку и в очередной раз проследил, чтобы лицо сохраняло нейтральное безучастное выражение. Детство в трущобах Альвы много чему научило полуэльфа, и умение не показывать врагу своих реальных чувств — одно из самых важных. Тебе хочется впиться зубами ему в глотку, а ты улыбаешься. Хочется пропустить через себя силу Фии и почувствовать под пальцами хруст сминаемой гортани, а ты провожаешь урода равнодушным взглядом. Те, кто не умели прятать своих реальных мыслей, оставались кормить жирных городских крыс. Иляс умел, и поэтому двигался дальше.
Вот и сейчас, глядя на этого безнадежно тупящего заморыша Кира, хотелось сплюнуть и отвернуться, или, если уж действовать по кодексу, отвесить подзатыльник и отправить чистить нужник. Но Иляс реально держал себя в руках, и внешне хранил бесстрастную невозмутимость. Он не тупой бык из кодлы рыночного менялы, и умеет шевелить содержимым лопоухой головы. Вот Баар Шрам, боец из кодлы Пира Прея, хоть и не по своей вине, действовал топорно и прямолинейно. И где сейчас тот Баар? Так что надо держать морду плинфой, торопиться реально некуда.
Следующая связка оказалась сложнее, пришлось повторять перехват за ведущую руку три раза. Но спецы тут в Академии все-таки классные, выпад боевым посохом получался реально резким. Эх, ему бы таких учителей в детстве, когда он выгрызал себе место под лунами.
Полуэльф неторопливо погладил свой короткий ирокез, и еще раз обдумал расклады. Уходить из Академии он решил в конце года. Прямо сейчас новики находились под слишком плотной опекой, какое-то время не стоит рыпаться. Совсем забавно было бы задержаться тут подольше, поучиться уму-разуму, и, может даже, поучаствовать в облавах на себе подобных. Но для этого пришлось бы реально ждать два или три года, так что придется обойтись без таких приключений. После первой Итоговой Битвы практика хоть и проходит в лесах, но с экстримом охоты на отбросы общества не связана. Впрочем, оно и к лучшему, а то повеселишься вот так в шкуре легионера, а большие люди в Альве тебе предъяву потом кинут, мол скурвился товарищ. Так что решено, потерпеть год и можно делать ноги.
Полукровку начал бесить этот толстозадый недомерок. Озадаченные капралы тратили на его тупость слишком много времени, и это реально тормозило тренировку. Так, спрятать эмоции, спокойствие и еще раз спокойствие.
Чтобы привести нервы в норму, Иляс воспользовался проверенным подходом, стал перебирать в памяти лица. Жаль, что с девочкой он еще не определился, это бы реально успокоило. Но и без девочки было о ком подумать. Даже с перебором. Сначала Иляс по старой привычке пытался запомнить всех, кто зарубался с ним вразрез кодексу. Но быстро сбился со счета. Тут всю академию на нож ставить придется, если по правилам разводить. Так что полуэльф рассудил, что ответить за весь беспредел должен тот, кто установил эти дебильные порядки. Образ недоуменно рассматривающего дротик в собственном брюхе коменданта Дима Праста заставил Иляса чуть расслабиться. Зильк, еще не получивший прозвища молодой кузнец. Тот самый, который сбил его с ног в клетке. К нему будет подобраться попроще, полуэльф представил, как рыжая голова безвольно обвисает на хрустящей под пальцами шее и удовлетворенно вздохнул. Третье лицо перед глазами — Зес. Как умрет престарелый следопыт, полукровка еще не решил. Но ответить за подставу с безымянным поселком тому придется, реально целый год жизни из-за него потерял тут. Четвертое — Кир, слитую разборку в клетке спускать было не к лицу, с этим должно быть проще всего, недооценивать противника нельзя, но несчастные случаи среди новиков случаются регулярно. И, наконец, реально самое сложное. Туповатый аристо, считающий, что держит Иляса на поводке. Пир Прей жутко бесил своей непробиваемой верой в мощь дворянской крови. Покровительственный тон, предложенное место холуя в свите. О, этот урок хладнокровия и сдержанности полуэльфу реально давался тяжелее всего. Образ отчекрыженной тупым ножом головы юного борона занял свое почетное место. Надо всего лишь продержаться до конца года.
* * *
Рекрут Кир, Тропы
Все-таки оставила неудачная тренировка на мне отпечаток, появился на Тропах в поношенной рубахе рекрута Академии. Еще вчера я был уверен в себе и щеголял здесь в полноценном кожаном доспехе. И вот, разжаловали.
Сегодня у нас планировался долгожданный важный разговор, мой уровень владения местным языком наконец-то признали годным для полноценного трехстороннего общения, но Ушх чего-то задерживалась. Краст старался не подавать виду, но заметно нервничал, ожидая появления Темной. А я решил воспользоваться задержкой, и пытал ящера на предмет возможности подкачать скилы боя с шестом.
Сегодня потратил на это дело все свободное послеобеденное время. И впечатления от попытки факультативно отработать стойки и связки остались двоякие. С одной стороны, жалкие потуги чуть реабилитировали в глазах младшего командного состава. Все-таки отношение к ленивым имбецилам и старательным дебилам в обоих известных мне мирах одинаково разное. С другой, надо быть честным, в плане техники помогали тренировки слабо.
Рептилоид отнесся к моим проблемам с пониманием и интересом, похоже, этому клыкастому милитаристу любые разговоры про оружие были в радость. Сигмунд рассказал, что это у нас оказывается идет адаптированный курс полэкса для форс-мажорного случая срубания навершия. Только объяснить это никто из инструкторов не потрудился, ну или я еще на тот момент языком не владел в достаточной степени. Шест этот правильно называется боевым посохом, а длина его составляет ровно полэкс без лезвия. Не удивительно, что нас этим шестом учат работать, как двуручным копьем. Техника как раз приспособлена под тычковые удары искалеченным оружием, не имеющим правильной балансировки.
Информация от рептилоида валилась интересная, но в плане усвоения практических навыков, к сожалению, абсолютно бесполезная. Так и не придумал, как буду выкручиваться на занятиях, когда в наших недостроенных чертогах появилась Темная.
* * *
Комендант Дим Праст, офицерское собрание VIII легиона
Большие напольные часы работы мастера Кира Механика из Остера показывали уже девять лийсу, а распрощаться с назойливым инспектором все никак не получалось. Граф Мариус Монтель вцепился в коменданта Академии словно клещ. И отделаться от него было решительно невозможно, все полунамеки и намеки стекали с инспектора как вода с пропитанного масляной ваксой армейского сапога, которыми пользуются егеря в дождливых лесах.
Еще хуже было то, что аж целый инспектор аж целого департамента специальных расследований аж целой имперской канцелярии юлил и водил разговор кругами. Это могло значить только одно, в коронном преступлении, а другими канцелярия не занималась, подозревают в том числе и самого Дима Праста.
Офицеры восьмого легиона, расквартированного на базе Академии, практически разошлись по домам. Настроения засиживаться допоздна в присутствии гостя из столицы почти ни у кого не наблюдалось, в помещении осталось всего несколько человек. Второй знаменосец и главный инженер продолжали свой вялый спор за право приударить за шикарной наставницей Грамоты. Предыдущему фавориту гонки за этим сладким призом осталось жить несколько лийсу, — суд богов назначен на завтра. Комендант усмехнулся, даже подвыпив эти специалисты вспомогательной шестой когорты не решились вести такие разговоры в присутствии боевых офицеров и самой баронессы. Безошибочно работающий в любых ситуация инстинкт самосохранения подобных умников всегда вызывал в нем искреннее изумление. Казначей Академии, не имевший отношения к VIII легиону, но по должности допущенный к офицерскому собранию, зачем-то спаивал трибуна второй когорты. Тот и так от безделья в этой дыре почти потерял человеческий облик (легион по штату мирного времени был сильно недоукомплектован, и бедняге даже покомандовать тут некем), но похожий на хорька держатель казны зачем-то усугублял ситуацию. Опять какую-то интригу затеял, ворюга. И еще в помещении абсолютно трезвым соляным столбом оставался сидеть виконт Вейко Амис. С этим понятно, залетный столичный клещ фактически по его линии работает, так что главе местной безопасности до самого завершения инспекции спокойно не вздохнуть.
— А можно полюбопытствовать, виконт Праст, отчего вы так внезапно покинули ваше предыдущее место службы?
Столичный гость быстро заметил, что комендант не очень любит, когда вспоминают о его ненаследном титуле. И зачем-то регулярно давил на эту мозоль.
— Барон Лациус по старой дружбе отписал мне о скорой отставке предыдущего коменданта, и я тут же покинул сырой Рьеж ради местного теплого местечка. Я, разумеется, о климате. — Шутка разбилась о Мариуса Монтеля с той же безнадежностью, как до этого попытки придавить авторитетом, воззвать к воинской солидарности, слегка припугнуть, нахамить и, Дим даже не ожидал от себя такого, подольстится. Угрожать опоясанному аристократу и Мастеру Меча полковник не рискнул.
— Да, вы же с бароном Лациусом оба перстни Прельвской Кавалерийской носите. Ясненько. А я вот слышал о некоей неприятной истории в Рьеже.
