- Ладно, оставь эти мысли, первый блин — комом.
- Ага, только ком — размером с твой кулак, летящий мне в хлебало, — Ред засунул руки в карманы, отвернувшись от отца.
Они шли молча. Дошли до конца площади, вошли в сквер. Опавшие листья уже были убраны в гниющие горы. В них спали бездом-ные. Дорожку возле скамейки подметала пара дворников. Человек и какой-то глубокий метис. Полуэльф, полусолянка сборная сто-личная.
- Вот понаехало, не дают жечь листья. Оно же завоняется, — жаловался человек.
- Зимой проблем не будет.
- Будет и еще больше. Это у вас леса такие, что снег в кронах застревает. А нас трупы по сугробам искать заставят.
- Мать сыра земля, — полуэльф скрестил руки, разведя пальцы, словно крону дерева — жест природного охранения последователей друидического культа. Метелка стукнулась о плитку дорожки.
- Что тушуешься, я слышал, у вас и похуже бывало.
- Мне всего шестьдесят четыре, я не застал то время.
- А я зато застал путч. Тогда шахтеры ночевали прямо на земле и замерзали насмерть.
- Страшное событие, кайзер еще никогда так не ошибался.
- Ты, ушастик, за языком следи. Кайзер не ошибается.
- Но столько жертв, людей просто уничтожили, заморозили, сгноили на рудниках подгорных тварей.
- Правильно сделал, многого слишком хотели.
- Они просто хотели жить по-другому. Жить лучше.
- Лучше... Хорошо уже было, лучше — не будет. Я даже не представляю, в какой котел нечистот превратился бы мир без нашего Аурин-ка.
- Откуда тебе знать, он — бессменный правитель, избираемый сотнями поколений курфюрстов подряд. Вы никогда не жили по-другому, у власти всегда был он.
- А кто, если не он? — презрительно глянул на полуэльфа человек, тот не нашелся что ответить, лишь тихо прошептал:
- Но империя задыхается, все трещит по швам.
- Трещишь тут только ты, ушастик. А Сквизер стоит и простоит еще столько же.
- Но как же сепаратисты, пираты, налетчики из северных земель?
- Это трепыхания униженных. Вот ответь, когда в последний раз была война? Настоящая война.
- Я...
- Я тебе скажу, когда она закончилась. Почти что полторы тысячи лет тому. Дальше просто давили дикарей.
- Но нас же держат в неведении, мы же не знаем всего. Ты даже не знаешь, человек ли под тем доспехом. Люди не живут столько.
- Нужные люди живут столько, сколько нужно. А мы в нем нуждаемся и вы, и все. Ты правильно сказал, что мы ничего не знаем. А вот Ауринк — кайзер единой и неделимой, король королевства Нефраер — он все знает и не делает ошибок. Все, что может вызывать вопросы, — работа его правительства. Ведь они работают с перерывами и за деньги. А кайзер владеет всем и работает всегда, — человек закипел, еще немного и он бы кинулся на полуэльфа. — Понял?!
- Понял, — бессильно повесил голову дворник, подбирая метелку.
- Хорошо. Дурак бы не понял. Пойдем все-таки подпалим, пока не перегнило. Бродяги убегут, а кто не убежит, того отдадим дракону. Он любит прожаренных.
- Ты где застрял? — Лоуренс окликнул сына.
Редрик развернулся и увидел, что отец уже далеко впереди. Парень невольно остановился, заслушавшись разговором дворников.
- Сейчас, — он перешел на бег и поравнялся с лавочником.
- Не стоит слушать таких людей, их разговоры — пустая болтовня, что повторялась много раз. Если у человека действительно есть что-то свое в голове, то тогда ему не дадут метлу в руки и не пошлют мести двор.
- Но мы же не лучше. Мы такие же работяги, живем в казенном доме, работаем на государство.
- В работе на государство — нет ничего зазорного, если оно того заслуживает. Мы отличаемся тем, что понимаем это. Всякий труд должен вести к высокому результату, от которого ты не отчужден. Иначе это лишь продлевающая существование имитация деятельности. Но если нет такой возможности — нужна мечта, что станет целью.
- И какая же твоя мечта?
- О, когда я ее нашел — ее растоптали. Это оказалось невозможным и решенным задолго до меня. Мир подсунул мне огромную и вонючую свинью, сынок. Настолько жирную, что я сломался под ее весом. Сломался, Родя.
Лоуренс смотрел будто на тысячу ярдов вдаль. Его зрачки сжались до точек, а радужка стала практически белой. Редрик давно не слышал от отца ничего, кроме глупых подколок. Он снова почувствовал себя маленьким.
- Обещаю, пап. Прежде чем мечтать, я стану достаточно сильным, чтобы справиться с последствиями.
- Не надо. Человек, что лишь копит силы и не мечтает, — заканчивает как злодей. Высокая цель — вот что дает силы. Воля и дух, что ты получаешь в пути. Моя цель была мелкой, вот мир и не заметил ее. Найди что-то, что больше этого мира, что стоит над всеми народами и их хотелками. Тогда ты сможешь взять мир за жабры и хорошенько встряхнуть.
- Приму к сведению.
- Вот, паразит, — к отцу вернулась его привычная усмешка. — Ты уже принял к сведению мою нотацию о синьке. А бухаешь, как прежде. Я тебе тут о высоком, чувственно, блин. А ты так старика обломал.
- Никакой ты не старик, я не видел человека сильнее тебя. Мир еще не поставил на тебе крест.
- Мир полон тех, кто никогда не был человеком или перестал им быть. Они много сильнее всех людей вместе взятых. И сила — это далеко не все. Да ты и сам знаешь. Хотя ничего ты не знаешь — так даже лучше, — выдохнул лавочник, помяв низ рубашки.
- Замечательно, теперь ты меня обломал.
- Лучше отдавать долги сразу. А еще лучше никогда их не иметь. Тем более не связываться с местными ростовщиками, особенно с гелетами полуросликов.
- Обуют?
- Они-то? Будешь слушать батьку — не обуют... а вот Гизмо сейчас обует нас обоих.
Лоуренс показал подбородком на арку в стене, что ограждала сквер. В нее въезжал Гизмо верхом на оседланном Смоки. Через седло было перекинуто что-то, похожее на верхнюю одежду, а гремлин держал в руках две пары обуви. Ботинки Лоуренса и 'грохочущие' сапоги Реда.
* * *
5
* * *
- Я сегодня побывал в трех странных местах, — говорил Гизмо, пока мужчины обувались. — В первое я попал, когда вышел из-за стола. Там было холодно — мне не понравилось. Во второе меня перенес это шароголовый мудак. Там было никак. В третьем я был только что. Там было тепло — мне понравилось.
Сапоги Реда были теплыми на ощупь.
- Ну и? — поинтересовался Лоуренс.
- Ну и теперь я тут, — пожал плечами Гизмо, спрыгнув с коня.
- Мутные вы ребята, гремлины. Темнить любите.
- А как же, мы вообще света не любим — тоннельщики мы.
- Сверистельщики вы, — надевая свою старую кожаную куртку, пробурчал Лоуренс.
- А это что?
Редрик держал на вытянутых руках плащ необычного покроя. Дорожный пыльник, черный как уголь, хоть и слегка потертый. Тяжелый и плотный, в таком не страшно ни одно ненастье.
- Подарок. Ты стал кидаться утварью, а затем порталами, так что мы не дошли до моей комнаты. Он ждал тебя там.
- Это. Это то, что нужно, — осматривал Ред плащ со всех сторон.
- В смысле?
- Этот магистр Кэссиди, когда подтверждал наличие склонности к магии, обнаружил проблему. Это связано с тем, что мне ставили блокаду. Мне все время жарко из-за этого. Он посоветовал постоянно носить плотную верхнюю одежду, например, мантию или пончо.
- Какой-то совет от противного, — почесал подбородок лавочник.
- Это да, но с магией всегда все мутно. Ох ептыть, совсем забыл...
- Поблагодарить отца за подарок?
- Это тоже, но я про лежак, надо его вскрыть.
- Интересно.
- Да, и спасибо, пап. Не знаю, как ты это делаешь, но ты всегда давал мне то, что действительно было нужно. Я очень это ценю.
- Смотри сопли не размажь, он, конечно, не новый, но будет обидно. Глянь сюда.
Отец отвернул заднюю часть ворота пыльника. Там был пришит армейский воротничок с надписью: 'Маккройд / Черный Канцеляр'. Ткань ворота была потрепанной.
- Это твой старый плащ, — уверенно сказал Ред.
- Ага. Выиграл его в карты у особиста, когда был чуть старше тебя. Он мне хорошо послужил, но, когда я набрал вес, он стал мне мелковат. Вот и лежал, ожидая нового владельца.
- Вещь с историей. В ней память предка. У нас такое уважают, — ввернул свои пять дукале гремлин.
Редрик надел теперь уже свой, новый, хоть и не очень, плащ. Он лег по фигуре, но был слегка великоват. Несколько крупных карманов, капюшон и разрез для верховой езды — оптимальный набор для потребностей парня. Полы пыльника опускались слегка ниже колена, сапоги Редрика оставались на виду. Наконец, закончив вытряхивать воображаемую пыль, парень засунул руки в карманы.
- Так как — отпуск? — спросил Гизмо. — На дорогах голяк, гномка управится.
- Скорее командировка, у нас полно дел.
- Это каких? — спроси парень.
- Сначала в филиал Вольноградского банка, — Лоуренс посмотрел на гремлина. — Затем пойдем глянем на Каднификара.
- Ка-ка-ко-когда? Он тут? — задохнулся Гизмо. — Он же такой... Каднификар — такой крутой, драконы, ой драконы такие крутые, — залопотал он словно ребенок.
- Потом в купальни, похаваем и в Школу архи-рациональной арканизации гуманистического ассоциативизма. Поставим тебя на учет в Шараге, сынок.
Четверо вышли из сквера на маленькую площадь с фонтаном, от нее вниз вела широкая лестница. Говорили, что количество ее ступеней равно количеству избраний Ауринка верховным королем Нефраера. По крайней мере, известному истории количеству. Так что раз в десять лет она увеличивается на одну ступеньку. Длинная лестница.
От нее нужно было свернуть и пройти вдоль гарнизона конной полиции, банк находился в нескольких кварталах от него. Отец задержал сына у металлической ограды и показал на плац. Там проходило утреннее построение или что-то вроде того. Жандармерия выстроилась в шеренгу перед фигурой в черном доспехе.
- Ну что, ездовые обезьяны? — прозвучал громкий знакомый голос. Это был мастер-сержант Эшберн. — Вы не уложились по времени в норму. А ну разбежались и построились по команде, я считаю.
Солдаты бросились врассыпную, рейтар ударил железной ногой о плац. Бойцы резко повскакивали на свои места в строю.
- Так-то лучше. И чтобы так было всегда. Вам ясно?
- Так точно, сэр, товарищ мастер-сержант сэр.
- Я вам не товарищ, я — роднее матери. Она подарила вам дыхание, а я вдыхаю в вас науку. И я вам не сэр, я — сам зарабатываю себе на хлеб, тем что делаю из вас, обормоты, мужчин. Вам ясно? Или вы продолжите тратить мое время?
- Никак нет, ма-ма-мастер-сержант.
- Замечательно. Вам всем предстоит операция по охране Реформаторской площади, где будет проводиться экзамен у тех, кто одарен, как я, а не бездарен и глуп, как каждый из вас. Вас введут в курс дела после строевой подготовки. Вам ясно?
- Так точно, мастер-сержант.
- Разрешите обратиться, мастер-сержант, у меня вопрос, — из строя вышел боец.
- Разрешил. Вопрошай.
- А не лучше ли провести серию упражнений верхом, мы же конница?
- Что вызвало у тебя такую доходчивую мысль, солдат?
- Просто подумал, что от этого будет больше толку, мастер-сержант.
- Толк? — рейтар замолчал. Затем подошел к бойцу. — О-о-о, замечательно. Рекрутеры теперь набирают не просто идиотов, но — толковых идиотов. Солдат, мне нравятся толковые псы, что знают трюки. Мне нравятся толковые девки, что знают, как поднять мой старый хрен. Но знаешь, что? Ты мне не нравишься! Так что, раз тебе сдались эти треклятые лошади, то после построения все пойдут чистить стойла. И если результат меня не устроит, я вам так навсекаю, что рота жизнюков будет неделю откачивать. Вам понятно, рядовой? Свободны. Нет, не свободны! Встаньте в строй.
Лоуренс с умилением наблюдал за сценкой. Редрику же не было жалко солдат из-за того, что, когда те квартировали в кампусе, за их лошадьми убирал он. Гизмо, безучастно глядя на все это, ел половинку кирпича, параллельно угощая Смоки другой половинкой.
- Было время, — выдохнул лавочник.
- Что, тебе нравились эти унижения? — удивленно уставился на отца Редрик.
- Нет, конечно. Я никогда не участвовал в этой мишпухе. Ау, 'Черный Канцеляр'? — он подергал Реда за капюшон. — Мои таланты в совокупности с тем, что я подтягивал детишек офицеров по математике, намекали на мое недюжинное умение считать. Так что, если я и попадал на физподготовку, то только для подсчета отжиманий, приседаний и подтягиваний. Раз, раз, раз, тяните носочки, как по уставу. Раз, раз, о почти два. Два. Ой — сбился. Раз... — закрыв глаза, лавочник дирижировал пальцем, будто задавая ритм неведомому танцу.
- Ладно, пошли в банк. Применишь таланты там. Главное деньги так не считай, — усмехнулся Ред.
Они прошли несколько лавок мелких, но востребованных ремесленников. Даже внешнее убранство магазинов указывало на торговые успехи их владельцев. Прошли аптеку, она была уже открыта. Внутри за прилавком человек в мантии перетирал что-то в ступке. Из дверей доносился незнакомый аромат. Редрик никогда не болел, на своей памяти. Парень не знал запаха лекарств.
Центральный почтамт уже вовсю суетился, был конец месяца, и люди выстроились в очередь за зарплатой. Пара трактиров-близнецов, что назывались просто 'Левой' и 'Правой', зажимали в тиски бар 'Встает охрана'. И все это перемежалось жилыми зданиями, обитатели которых постепенно высыпали на улицы города. Банк выглядел, словно брат-близнец кампуса, только вход один, а окон больше.
- Родя, пошли. Гизмо, посторожи Смоки.
Гремлин и шоргон переглянулись, а затем иронически глянули на Лоуренса. Тот пожал плечами и увлек сына в двери банка.
* * *
6
* * *
Восточная сторона, кристаллические фонари и большие окна. Казалось, что внутри так светло, что даже тени скромно сжались в маленькие комки под стопами вошедших. Мраморный пол, стены и колонны дополняли общую освещенность. Внутренность здания очень контрастировала с невзрачным бетоном внешних стен.
В зале было несколько островков для ожидания, с мягкой мебелью в кремовой обивке, ограждение для регулирования очередей и двое купцов.
Редрик повидал тысячи представителей этой профессии и по их виду мог сделать вывод, что удача обходила торгашей стороной. Да и устало выглядящий клерк, с кислой рожей выслушивающий их причитания о займах, был еще одним тому подтверждением.
Лоуренс с сыном обошли ограждение и направились к окошкам в массивной решетке. Самих окошек в стене оказалось четыре. Они были расположены на разной высоте и, судя по надписям, предназначались для представителей разных рас. Самое низкое — гремлины, гоблины, полурослики. То, что повыше — гномы, эльфы. Дальше — люди, орки. И самое высокое — тролли, гиганты, огры.
