Израненные ноги слабели и поддавались тяжести насевших мобов. Здоровье и Энергия покидали Стрельца. Он рухнул на колени и тут же был густо облеплен мерзкими мокрицами, высасывающими каплю за каплей остатки его Здоровья.
"Пусть жрут... какая разница? Не больно ведь. Меня сожрут, а потом я воскресну. Потом снова сожрут, а потом я снова воскресну. Смерть — это ведь не навсегда. Как спокойно... по мне ползают эти мерзкие насекомые, скребутся, пьют кровь, разрывают кожу, проникают в тело и ворошат внутренности, а мне так спокойно..."
— ПИРУЙТЕ, МИЛЫЕ СЛУГИ! — возобновился громогласный хор призраков. — ПИРУЙТЕ, НАШИ ДАВНИЕ ДРУЗЬЯ И ТОВАРИЩИ! НЕТ ЖАЛОСТИ К ТЕМ, КТО ВРЫВАЕТСЯ В ЧУЖИЕ ДОМА СО ЗЛЫМ УМЫСЛОМ, С ГРАБЕЖОМ И УБИЙСТВОМ, С МЕЧОМ И КОВАРНОЙ МАГИЕЙ! ПУСТЬ ЭТА ЖЕРТВА СТАНЕТ УРОКОМ ДЛЯ ДРУГИХ МАРОДЕРОВ!
"Я не хотел, — взмолился Гэгэ, — я просто... Это ведь Ты! Правда?.. Ты наказываешь меня за грехи. Я вовсе не хотел грубить. Я не думал, что мои слова будут что-то значить, я ведь никому их не говорил, одному только... себе. Эх, теперь понятно, вот я дурак... Я никогда не был шибко верующим... но всегда уважал христиан, конечно, ты не подумай... Но я не верил, точнее, не знал, что это может произойти и со мной... Нет, я просто не верил, что Ты реально можешь существовать. Это ведь правда? Так? Скажи. Это Ты? Боженька?"
Но всесильный незнакомец высокомерно молчал, чтобы не вызвать у персонажа книги очередной шок от раскатистой Авторской Речи.
"Но ведь не я создал себя таким никчемным! В чем же я виноват?!!"
Главгер не выдержал и вдруг заплакал. Не потому, что его терзают клешни монстров, и не оттого, что ни сил, ни желания жить почти не осталось, и даже не имел он задней мысли привлечь этим событием чью-нибудь жалость. Это произошло спонтанно и... как-то по-настоящему. Гэгэ раскаивался. Раскаивался в том, что так неудачно выбрал себе никнейм, чем вынудил Автора назвать его стремной аббревиатурой. Раскаивался в том, что был не способен одолеть Крококрыла, Бадуара и того неадекватного склунца самостоятельно, отчего Автору пришлось поломать мозги над вопросом скорейшей эвакуации главгера из беды. Гэгэ повинился во всем, что так или иначе повлияло на нескладность истории о нем, ведь будь он хоть на чуток храбрей, умней и юморней, сочинение Автора приобрело бы читабельный вид. Гэгэ, наверно, взял бы вину на себя и за неумение Автора в принципе писать высокохудожественный текст, хотя к этому он уж точно никаким боком не причастен, но тут его рефлексию прервал тревожный звоночек — стрелка Здоровья опускалась к нулю.
Тревога предшествовала активации "второго дыхания". Кто-то влил в него добрую порцию душевных сил, заставил снять эмоциональное оцепенение, а затем взял контроль над аватаром на себя. Рука Стрельца самопроизвольно поднялась, смахнула остатки слёз рукавом, вынула из рюкзака первую попавшуюся снедь и сунула ему в рот. Это был гамбургер с кунжутом, сочной горячей котлетой и яркими до рекламного глянца листиком салата и куском помидора. Полностью восстановить Здоровье такого хавчика не хватит, но быстренько перекусить — сойдет. Он жадно впился зубами во вкусное, судя по виду, изделие вельзевульских кулинаров. Он рвал сэндвич зубами, не обращая никакого внимания на беспрерывно ползающих по нему и атакующих израненную спину мокриц. Если бы не скользкая поверхность Накидки из Чешуи Серебряного Змея, его давно бы уже сточили, как мертвеца — трупные черви, — и разложили по тарелкам.
Жизнь возвращалась в тело Стрельца, несколько ран перестали кровоточить. Подкрепившись, он вскочил на ноги и побежал, ступая по хитиновым спинам насекомых-мутантов, в безопасное место — к факельному свету коридоров. Полсотни мокриц досадливо скреблись следом за обглоданным куском мяса, на который, только между нами, Читатель, наш счастливчик своим видом очень походил. И только когда вокруг сделалось светло и пусто, он остановился и понял, что управление аватаром вернулось к нему. Передохнув, он съел баночку парящего супа, вынутого из рюкзака (жестяная баночка с вечногорячим обедом обошлась в десять серебра, поэтому взял только одну, сказали, полностью восстановит Здоровье, держал на крайняк). Завет мамы раз в день хлебать жиденькое оказалось актуальным даже на другой планете — Здоровье Стрельца, действительно, мигом поправилось, мясо вновь отросло, от полученных ран не осталось и шрамов, а Энергия теперь выливалась за край. Сейчас ему как никогда захотелось действа: он решил во что бы то ни стало пройти до конца Святилище Утопленных Ведьм.
"Я понял, чего Ты хочешь от меня. Только помоги мне".
Мокрицы злобно скреблись у порога храма, но были бессильны преодолеть черту факельного света.
Надеюсь, подсказка достаточно выразительная?
"Странно. Может, они боятся огня?"
Он попробовал снять ближайший факел со стены — оказалось, что это интерактивный предмет, а не простая текстура. Догадка его подтвердилась, и недолго думая, он подошел к самой границе темноты и пихнул факел в морду ближайшей мокрице.
Свершилось! Та едко запищала от боли, взвился сухой парок, хотя ожидать следовало дымка опаленной плоти. Когда парок растворился, Стрелец не без удивления отметил, что часть головы монстра как будто стёрли ластиком, вместо того, чтобы прижечь. С чувством, что не все так просто с этими мокрицами, но путь верен и разгадка близка, он ударил факелом еще в пару монстров: у одного испарилась клешня, другому огонь "откусил" часть спинного хитина. И тут к нему пришло озарение:
"Ну, понятно теперь! Эти сволочи — элементали воды!"
Слабовосприимчивые к физическому урону элементали-мокрицы получали многократно увеличенный урон от стихии огня. При этом носителя красного цветка мобы стали откровенно пугаться. Стрелец без особого труда пробирался сквозь сонм омерзительных тварей, но теперь их не боялся и даже веселился, глядя на забавные формы, которые принимали тела водяных насекомых после контакта с враждебной стихией: теперь настал их черед испытать на себе муки теряющего свою плоть существа.
Двигаться нужно было к лучнице — это было для Стрельца несомненным. И он даже почти догадался, что требовалось сделать. Только сомневался, ведь подсказку авторы игры не оставили, ни в одном дневнике ни одной записи об этом месте, ни барельефа с инструкцией — ни-че-го. Попробуй догадайся, как пройти через неубиваемых элементалей. (В этом, конечно, он прав, каюсь. Но ведь ему, в конце концов, был указан путь к спасению, значит моя совесть относительно чиста, если применительна такая расстановка слов).
Ближе к концу моста плотность мобов настолько увеличилась, что продвигаться вперед приходилось с огромным трудом. Мокрицам больше не было места куда отступать, они теснились, давились, наползали друг на друга, что вынуждало Стрельца усердней орудовать факелом, чтобы прожечь себе путь; в придачу и сам он стал получать небольшие ранения.
Когда до фонтана оставалось рукой подать, он восполнил Энергию, высушив бутылку газировки, помахал перед собой факелом, как безумный, чтобы расчистить пространство, и начал карабкаться в чашу. Для этого следовало встать на носки, ухватится за края треугольного скола, подтянуться и втащить себя внутрь.
Мобы кишмя кишели в фонтане, и сколько бы главгер не истреблял их, на место "стёртых" огнем водяных элементалей набегали новые. Конца и края им не было видно. Тогда Стрелец пробрался к изваянию девы, взялся свободной левой рукой за ее плечо, уперся одной ногой на лук, который она держала у бедра, взобрался таким образом на скульптуру и стал тянуться к воздетой руке. Мокрицы уже клацали клешнями под ним, стараясь зацепить его, но не выходило. Он поднялся повыше, вытянулся, сколько мог и — водрузил, наконец, факел ей в руку.
Иголка лунного света, который падал через щель в потолке, соприкоснулась с пламенем поднятого над головой девы светоча. Посыпались искры, будто огонь был бочкой пороха, а луч — зажженной спичкой. Грохнуло, сверху посыпались куски сталактитов. Рыже-серебрянная вспышка разорвала темное пространство пещеры, и на некоторое время застыла в воздухе. Элементали возопили душераздирающим хором. Шипя от боли, они в панике скрывались в озере, а кто не успевал — превращался в клубок серого пара.
— ГОРЕ НАМ! О, ГОРЕ! — возобновились стоны каменных призраков. — НАШИ ЗАЩИТНИКИ БЕГУТ, ПОПЯТЫЕ ВРАГАМИ. И НЕКОМУ НАС БОЛЬШЕ ЗАЩИТИТЬ. ПРОЩАЙТЕ, НАШИ СВЯТЫНИ, ТЕПЕРЬ ВЫ УГОДИТЕ В РУКИ ТОРГОВЦЕВ И РАЗБОЙНИКОВ! КОГДА-ТО НАС ПОКИНУЛА НАША БОГИНЯ ДИАНА, ТЕПЕРЬ ОСТАВЛЯЕТЕ И ВЫ, МИЛЫЕ ТОВАРИЩИ, ВЕРНЫЙ ОПЛОТ, ПОГУБЛЕНые жадностью проклятых мародеров...
Последние слова звучали как улетающее эхо, нанесенное на "пожеванную" пленку магнитофонной кассеты.
Факел раскололся и осыпался вниз градом обломков. Вспышка потихоньку угасала. Произошло какое-то колдовство, точнее, антиколдовство: античные изваяния вдоль стен вдруг покрылись тряпичными складками, местами накренились, а потом, комкаясь, рухнули, как декорация или театральный занавес. Следом потеряла устойчивость и колоннада: бывшие секунду назад мраморными колонны легли на пол как простыни, изображающие колонны, а потом лишенные каркаса. Бесследно исчезли скамейки, пересохло озеро, плиты под ногами растаяли, обнажив сырой каменный пол.
На секундочку Стрелец подумал, что вот-вот исчезнет и сам (кто знает, что происходит с этой странной игрой, вдруг это снова баг), но остался на месте. Только теперь не в центре древнего храма, а посреди самой обыкновенной пещеры, сравнительно большой, но теперь уже казавшейся компактней предыдущей версии. Видно, морок декораций зрительно расширял пространство.
Перед собой он увидел большой котел с бурлящим желто-зеленым варевом, а рядом с котлом злобно зыркали на него две гнусного вида бабы-яги и девушка с демоническим ликом.
— Несчастный глупец, ты раскрыл наше убежище, — проскрипела старуха с кривым посохом в руке и когтистой короной на лысой макушке. — Много веков мы скрывались в этой пещере от любопытных глаз, творили колдовство, приносили жертвы и воссоздавали Книгу Ведьм, утерянную пропасть лет назад. С этой книгой мы вольны будем выйти на поверхность и свергнуть магов, узурпирующих трон Старой веры! Но теперь наше местонахождение раскрыто, несмотря на маскировочные заклятия, тебе ведома наша тайна. Не думай, что выбраться отсюда живым у тебя получится.
— Я и не знал, чем вы тут занимаетесь, — вполне резонно начал оправдываться Стрелец. — Могли бы и не говорить, что у вас тут заговор. Я бы преспокойненько ушел, и ваша тайна осталась бы тайной.
Но алгоритму мышления NPC была чужда логика землянина. И это, кажется, взаимно.
— Не пытайся нас одурачить. Убейте его, сестры! — нетерпеливо заверещала бабка.
Стрелец взял в руки лук. У него возникло предчувствие, что эпизод с мокрицами был вроде как вступление, парадный вход. Настоящий жесткач ждет его еще впереди.
"То-то думаю, что за дандж, ни одного босса, легкотня. А они вот где засели — в самом финале и сразу втроем! Ну, боженька, не знаю, если и делать в этой игре сохранялки, то только таким образом... гхм: Господи, Спаси и Сейвани!"
Ну, вот видишь, уже и юморить начал — услышал он в ответ.
Главную ведьму с короной тотчас окутала сиренева Сфера Неуязвимости, старуха отступила ближе к стене и подняла над головой кривой посох. Вторая баба-яга наполнила черпак варевом из котла и на манер катапульты плюхнула содержимое рядом со Стрельцом. Тотчас расплылась щелочная лужа, ступить в которую главгер, понятное дело, опасался, и, стараясь не приближаться к ней, отошел к стене, одновременно стреляя в старуху с короной. Но поразить ведьму не удалось: стрела легко отскочила от магического барьера.
"В бабл залезла, овца!" — догадался он.
Баба-яга с черпаком снова, размешав, набрала едкой жижи, и готовилась пульнуть ею в Стрельца, но меткая стрела угодила ей в руку. Варево плюхнулось обратно в котел.
"Тебе, карга, значит, можно сбивать каст. Понятно..."
Бабка с короной так и стояла с занесенным над головой посохом, прочно защищенная волшебным пузырем. По едва заметному движению губ можно было догадаться, что она бубнит заклинание. Третья — демоническая девушка с завитой в рога золотой прической — медленно кралась к Стрельцу, выпустив длиннющие когти — тоже золотые, кстати. Эта молодка, верно, еще не постигла колдовских ухищрений и могла атаковать только в ближнем бою.
Он пустил несколько стрел в крадущуюся демонессу — по скривившемуся лицу той стало понятно, что ей от этого сделалось больно. Рядом расползлась лужа щелочи — бабулька с половником очухалась и возобновила "раздачу обедов". Он отбежал в сторону и выстрелил в "повариху", упреждая новую атаку с ее стороны, и переключился на рогатую. Молодуху следовало убивать вне очереди — весьма отвлекает от спокойного обстрела.
Вдруг в стене пещеры вспучился большой каменный волдырь и лопнул, выпустив отряд из пяти ходячих скелетов. Главная баба-яга как будто подленько заухмылялась, но прекращать ритуал и не подумала — видать, заказывает у потусторонних сил новую партию костлявых воинов.
Скелеты судорожной походкой направились к Стрельцу, размахивая ржавыми мечами.
"Ну, этих мы пощелкаем!"
"Пощелкать" он успел лишь троих: отвлекшись, упустил приближения молодой ведьмы, и та кровожадно вонзила в плечо все десять острейших когтей. И еще, видимо не удовлетворившись этим, впилась в шею клыкастым ртом.
Гэгэ взвыл и отпрыгнул. Отпрыгнул неудачно, ибо стопы моментально пронзила горячая боль — он оказался посреди едкой лужи. Щелочные кляксы за то время, что он был занят рогатой и скелетами, успели кучно расселиться вокруг (благо, испарялись они довольно быстро). Пришлось скакать по безопасным островкам в свободный от луж и монстров угол.
Драка перешла в новую фазу. Стоять на месте Стрельцу не давали: бабка с посохом не прекращала вызывать скелетов, так что они копились и заполняли пещеру, плюс девица с когтями медленно и назойливо таскалась попятам. При этом надо было еще успевать сбивать каст "поварихе" и перепрыгивать лужи.
Со временем методом проб и ошибок он наработал следующую ротацию действий: пускал четыре-пять стрел в скелетов, затем бил рогатую кинжалом (пока она двигалась, урон от Рваных Ран удваивался), отпрыгивал в безопасный угол и пулял в бабку с поварешкой, а потом снова переключался на скелетов. Получалось складно: молодая ведьма его почти не била, но сама бледнела на глазах от кровотечения, баба-яга у котла не успевала плюхать щелочные мины и уже страдала от многочисленных ран. Насаждали только скелеты, но их численность теперь неуклонно снижалась. И еще оставалось придумать, как одолеть старуху в бабле.
Первой склеила ласты баба-яга с черпаком. Случилось это как-то неожиданно, после очередного Удачного попадания: стрела вонзилась ей прямёхонько в правый глаз и пробила череп навылет, но она почему-то схватилась за сердце и с немым криком на губах осела на пол пещеры. Гэгэ почувствовал несправедливость анимации: старуху как будто сгубил ежемесячный счет за квартплату, а не его мастерский выстрел.
