Маруся. Попасть - не напасть

Ну так на мой век и козлов и Козловых хватит! Авось и в мою честь что-то переименуют! Чего мелочиться?

Глава 9.

Бумаги и овраги

Планы, как известно, составляются на бумаге. А в жизни у нас есть такое образование, как овраг. Эрозионное и неприятное.

Вот, в него они и падают.

А потому, придя домой, я уселась за стол, достала лист бумаги и принялась планировать.

А как иначе?

Сельское хозяйство — это один из самых надежных способов разориться (дам-с и рулетку не считаем). А потому без бизнес-плана я даже не чихну.

Итак, семена.

Замечательно, но... сажать-то где будем?

Во дворе?

Ага, обязательно.

Три сотки — это не тридцать. Это, если кто понимает, на одну тепличку или штук шесть грядок. Потому как во дворе есть еще сараи, сортир, и ходить там тоже как-то надо. А мне-то нужно больше!

Мне нужна большая опытная делянка.

Огрызок двора мне просто не подойдет, он даже мое... ладно, пусть — мое семейство прокормить не сможет.

Под все хорошее мне надо соток пятьдесят. Лучше — сто.

Замечательно. Но тогда встает вопрос — кто их обрабатывать будет? Я лично, с лопатой наперевес? И ворон гонять, и воров, и вообще, навечно там поселиться и сливаться в экстазе с кучей навоза, или с компостной ямой?

Не хочу.

Вывод.

Участок — раз.

Работники — два.

Сторожа — три.

И четвертое. Самое серьезное.

Рынок сбыта.

Допустим, магия решит многие проблемы. Но дальше-то что? Сидеть на возу и торговать репой? Ох, как-то неубедительно это выглядит.

'Налетай, не зевай, по мешку расхватай!'

Нет. Нелогично.

А ведь у рынка всегда свои законы. И цену мне собьют, и у меня купят за копейки, а продадут за рубли... запросто. Я тут пока словно ребенок, меня всякий обмануть может. Эх, спасибо вам, Андрей Васильевич. А то бы сейчас вообще замужем была за Демидовым.

Я вспомнила змеиные глаза, короткие пальцы предполагаемого жениха...

Идите вы, граждане... в ногу! А меня туда не надо, мне лучше тут, на грядках.

Тем не менее.

Кто может мне дать совет?

Да мелкие. Вот, их я и позвала на совещание. Мамашу не звала, та сама приперлась.

Мы сидели вокруг стола. И я излагала свои планы.

Вырастить урожай овощей. Продать. Получить деньги.

До наследства еще полгода, а жить на что-то надо. И хорошо жить. Никто не против? Значит, будем налаживать то, что сможем.

— У меня спина болит, — мамаша заботилась о своей шкуре, как и всегда. — Я на огороде работать не смогу.

— Ты туда вообще подходить не будешь, — легко согласилась я. Пользы от маман явно не будет, пусть хоть не мешает.

— Нужен участок за городом? — уточнил Ваня.

— Да.

— Большой, чтобы земля была не вовсе уж паршивая, чтобы достался он дешево...

— Я понимаю, что это неосуществимо, но помечтать-то можно? — прищурилась я.

Мы дружно приуныли.

Мечты — мечтами, а правда — как? Как совместить несоединимое и впихнуть невпихуемое? Я пока себе такого счастья не представляла.

— А хуторов или чего-то такого здесь нет? Вольных хозяйств, фермерства? — задумалась я.

Ваня покачал головой.

Нельзя сказать, что здесь было крепостное право. Здесь оно вообще не развилось, как класс, Петра же не было. Но....

Было нечто промежуточное.

Так называемые, выкупные.

Допустим, год неурожайный, или еще какие проблемы у крестьянина. Денег нет, жрать хочется... идешь к барину и кланяешься.

Денег-то тебе дадут. Но отработать потребуют.

При этом таких крестьян нельзя было продавать, убивать, калечить... закон был составлен четко и следили за ним строго. Но можно было сделать кучу всего другого.

К примеру, переселить куда-нибудь крестьянина с его семейсством. Или посадить в долговую яму. Или заставить работать не на земле, а на заводе — где прикажешь, там и будет долг отрабатывать...

Варианты возможны.

Случались и злоупотребления, и перегибы, и всякое разное... бывало.

Вот, здесь, в окрестностях Березовского, все крестьяне были именно такие. Демидовские должники. А никто сюда особо и ехать не хотел по доброй-то воле.

И горное дело не подарок, и земля бедная, и условия не райские, чай, не Канары...

Если с ними пытаться договариваться, то только с управляющим Демидова. Или с самим Сергеем Владимировичем. Крестьяне ничего решить не смогут, а если попробуют, их просто посадят. И меня заодно.

Мне этот вариант уже не понравился. Пришлось покачать головой, мол, кто мы такие, чтобы с нами договаривались?

Ваня согласился. Мамаша фыркнула, но сословные отношения здесь были четкие. Она для Демидова так, между тлей и тараканом.

Управляющий нам тоже не подойдет. Слишком уж близко к Демидову. Да и не решаются такие дела без барского одобрения... дальше — понятно. Думаю, одной встречи Демидову за глаза хватит, чтобы узнать беглую невесту... зачем тогда бежала?

Какие есть еще варианты?

Взять кусок земли в аренду у городских властей. У них с Демидовым если и не контры, то такое, вооруженное перемирие. Из Ваниных обрывочных рассказов я поняла, что градоправитель общего языка с Демидовым не нашел.

Ругаться они не ругаются, но и дружбы нет.

Этот вариант меня устроил, но вот беда. Вся хорошая земля давным-давно была освоена до меня. Да и не так ее много было в округе, чтобы уж очень.

Ладно.

Кусок земли — как вариант.

Рабочие руки?

— Если будешь платить, то я таких же ребят найду, как мы с Аришкой, — предложил Ваня. — Чай, грузчиком-то больше наломаешься, чем на грядках?

Тут зависит от нанимателя. Наломаться-то можно и там, и тут, помнила я девяностые, когда мы дружно с огородов выживали. Ног не чуяли, рук не знали...

Но спорить я не стала.

Ладно, пусть будет молодежь. Прослежу, кто и как работать будет.

Охрана?

— Это тоже решаемо, — кивнул Ваня. — Вон, отставники, к примеру? Им тоже монета не помешает, знать они всех знают, к строевой уже негодны, а поля постеречь сгодятся.

И последнее.

Рынок сбыта.

— Может, сразу заключить с городом договор? — подумав, предложил Ваня. — По стольку-то за мешок? Если брать землю в аренду?

— Или процент от урожая отдать, — кивнула я. — Небось, продукты привозные?

— Не без того.

Оставался вопрос — участок. Но брать его в аренду или покупать, вот в чем вопрос? Я бы выбрала второе.

Что такое аренда?

Сегодня твое, завтра не твое... получается, что платишь ты за чужое, и обустраиваешь чужое. Я и в своем мире никогда не понимала людей, которые на съемных квартирах годами жили. Да накопи ты хоть сколько, и возьми в ипотеку хоть собачью конуру. Уже за свое платить будешь!

А там и поменяешься, добавишь, доплатишь...

Оно, конечно, обстоятельства разные бывают. Но платить все равно лучше за свое имущество.

Остался последний вопрос.

Участок земли.

Это должно быть нечто достаточно большое, рядом с городом, потому как возить туда-сюда людей... это еще свою конюшню надо, и телеги, и...

Одним словом — рядом.

Все бы прекрасно, но таких мест просто не было.

Мы сидели и думали, спорили, прикидывали, а потом Ваня вдруг высказался.

— А что если Туманную лощинку?

Если б мне это о чем-то говорило?

Хоть Туманная, хоть Сонная... хотя нет. Вот Сонной — не надо, там разные сволочи на конях шлялись, они мне все грядки попортят.*

*— отсылка к фильму ужасов 'Сонная лощина', прим. авт.

— Ты с ума сошел? — тут же взвилась маман.

— Я туда не пойду, — взвизгнула Арина.

— А что это за лощинка? — не понял Петя.

Я тоже не поняла, но мать замотала головой.

— Не надо туда ходить! Плохое это место, Петя! Сплошная чертовщина!

Я посмотрела на Ваню.

— Напомнишь, что там за история?

— Ты не помнишь?

— Ваня, солнце мое, — я говорила достаточно раздраженно. — Меня здесь сколько лет не было? Меня эта лощина и тогда не слишком интересовала, а сейчас и подавно из головы вон!

— Хорошо...

Я превратилась в слух.

Туманная лощина.

Хорошее было место.

Было, пока лет сто назад, или не сто, а меньше, больше... кто ж его теперь разберет, сколько там прошло? Разве что в библиотеках покопаться, в архивах, да кому оно надо? Старики рассказывали, вот и все временные рамки.

Вот что именно там получилось, никто не знает. Но сходятся примерно на одном.

Стоял там скит. Жили несколько монахов, молились за нас, грешных. А потом, в одну ночь, его не стало. Только проплешина гари.

Жить там никто больше не может. Ночевать — тоже. Неуютно там, холодно, страшно, зябко и гадко. Никто не знает, почему.

Но если нам просто овощи выращивать?

Земля там неплохая, сторож будет не нужен, вряд ли туда кто придет, ночью-то...

Я задумалась.

В принципе, морковка с привидениями никак не сочетается? И прекрасно растет, где ей нравится. Хоть ты над ней кадилом маши, хоть ты над ней сутры Корана читай, главное, поливать не забывай. А сажать — да хоть и пентаграммой рассади, все равно вырастет.

Это плюс. Остальное — сплошные минусы.

Сторож не нужен, но работники, наверняка, заломят бешеную сумму.

Реклама будет обеспечена, но — какая?

Покупайте Чернобыльские яблочки? Для жены, для тещи...

Ага, смешно.

— Вань, а поприличнее места в округе нет?

— Есть. Но все они заняты. Маша, ты действительно забыла... продукты так дороги, потому что привозить приходится. Медь здесь добывают, камни, а вот расти здесь почти ничего не растет, почва плохая...

Мне осталось только чертыхнуться.

Действительно, не сообразила. А ведь продукты — проблема и в нашем времени.

Только вот правительства пошли не по тому пути. Что надо делать? Да развивать сельхозиндустрию и всячески помогать. А они удешевляют пищу, мешая ее с химией.

А с сельского хозяйства такие налоги дерут, что проще в казино выиграть, чем хозяйство наладить.

— Ваня, давай завтра съездим, и посмотрим на эту лощинку? Это ведь недалеко?

— Давай съездим, — согласился 'братик'.

— Вы ополоумели оба, — возмутилась Арина.

Я покачала головой.

— Арина, а тебе нравится так жить?

Я обвела рукой облезлые стены, загаженный двор, старый стол...

Девчонка покривилась.

— Легко тебе говорить!

— Легко было бы вообще сюда не приезжать. Но я здесь. Так что... попробуем.

* * *

Я уже собиралась спать, когда в комнату ко мне постучали.

— Войдите?

Вот уж кого я не ожидала увидеть, так это маман. И посмотрела удивленно.

— Что случилось?

— Вы хотите завтра в Лощинку ехать?

— Хочу, — честно призналась я.

А что делать?

Если там хорошая земля, ее можно купить чуть ли не за копейки, и использовать...

Почему — нет?

Может, потому, что немало таких умных было? Или... не было?

Допустим, какая-то звездюлька или политик попали в аварию. Или заболели. И что?

Больницы стоят на ушах, скорая приезжает в секунду...

А если тетя Клава из деревни Михрюткино? И кто тут на уши встанет? Хотя не факт, что политик для страны больше сделал.

Вот и здесь так же.

Было б дело в столице, разобрались бы и с лощинкой, и с историей. А здесь, в медвежьем углу, кому оно надо? Да не ходи туда, и всех проблем! Пошел?

Ну и пошел ты...

Кому надо тут все приводить в порядок? Демидову?

Его рудники интересуют. Он в столице крутится, невест себе подбирает, размножаться хочет, а тут какая-то лощинка... ага, ему это так важно, так нужно, аж ночами не спит.

Управляющий?

Если в этом мире существует такое сокровище, как бескорыстные, добросовестные и не вороватые управляющие — покажите хоть одного! Я ХОЧУ это видеть!

Мечтаю!

Тоже управляющему дела до какой-то лощинки! Щаззз!

И я подозреваю, что маги — народ капризный. Им деньги давай, а не работу на благо партии и правительства.

Градоправителю?

А ему-то это к чему? Положа руку на сердце, лощинка сколько уж лет существует, и черти оттуда не лезут. Вот, и вы туда не лезьте. Проще запретить туда шляться, чем тратить время, силы и деньги в попытках изничтожить странное явление.

— Это — плохое место.

— Я понимаю, — кивнула я. — А у нас есть выбор?

— Откажись от этой идеи.

Я посмотрела на мамашу.

Она что — может говорить рассудительно? А иногда еще и думать? Хм... неожиданно.

— А что взамен?

Мать посмотрела непонимающе.

— А что надо взамен? Деньги есть, наследство ты через полгода получишь, будем жить...

— Как? Деньги кончаются, наследство проживать? А как быть, когда Ваня соберется жениться, я и Аришка выйти замуж? Да и ты не отстанешь? Что, думаешь, на всех хватит?

Мать об этом точно не думала. Нахмурилась...

— Двадцать рублей в месяц, хотя бы двадцать — это двести сорок рублей в год, — просто сказала я. — Чтобы получать такой процент, нужно положить в банк тысяч восемь, лучше — десять. И не забывай, жизнь — штука сложная. Человек может заболеть, может попасть в сложную ситуацию, ему может понадобиться крупная сумма, тогда основной капитал уменьшится. У нас не так много денег. Это кажется — ого! А на деле, если жить только на проценты, или поделить на всех, там мало будет.

— Но...

— Твои предложения?

Предложений не было.

— На наш век хватит.

— Хватит ли? Что за история с этой лощиной?

Мать понурилась.

— Я тогда маленькая была. Бабушка рассказала...

История была такой.

Если кто-то в детстве не совершал безумных поступков, он не был ребенком.

Мы в свое время считали крутым сходить ночью на кладбище и принести оттуда ветку сирени. Белая сирень, махровая, шикарная, цвела только там, на одной могиле...

Ох, как же могло влететь от родителей за такие похождения! Но и ходили, и носили...

В Березовском дети тоже бегали на кладбище. А тут возник разговор...

Ане тогда было лет восемь, не больше. Ну и... развели девчонку 'на слабо'. Она пошла бы в ту лощинку, видит Бог. Пошла бы...

Заложила сестричка.

Рассказала все родителям, и отец впервые в жизни взялся за ремень. Выдрал он Аню так, что повода не идти искать не пришлось — неделю с кровати встать не смогла. А бабушка рассказала ту историю, из-за которой лощинка получила недобрую славу.

Вроде как было это лет сто-сто пятьдесят назад, может, и чуть больше.

Стоял в той лощинке скит.

Всего три домика с монахами, жили они себе и жили...

Пока однажды не нашли на пороге скита — девушку. По преданию — красивую, словно заря. Золотые волосы, золотые глаза, золотая кожа...

Ничего она о себе не помнила, не знала, не ведала, в горячке малым не неделю лежала... монахи хотели ее выходить и в город отвезти — не успели. Попалась она на глаза молодому барину, за какой-то надобностью оказавшемуся в скиту.

— Демидову? — не удержалась я.

— Бабушка говорила — барину.

С другой стороны, а какие тут еще баре шлялись? Я развела руками.

— Извини, что перебила.

Мамаша махнула рукой и продолжила.

Конечно, увидев такую красотку, барин не утерпел. И забрал ее к себе.