— На самом деле, скорее всего это был родной Бартиниевский Сталь-7 в пассажирском варианте. Несколько таких и грузо-пассажирских было построено ещё до ареста конструктора и передачи его работы Ермолаеву, который и отметился дальним бомбардировщиком Ер-2, у которого пассажирской модификации не имелось. Вообще у Стали-7 был вполне приличный по тем годам пассажирский салон на 12 посадочных мест.

Глава 50

23-е июня. Ленинградский фронт

Долетели очень быстро, я уже как-то привыкла, что ли, и очень расстроилась, когда оказалось, что нас не встречают. Родная Ленинградская область встретила нас нудным тёплым летним дождиком. А я нагруженная, как локомотив, какой там самый могучий паровоз? Ладно, не суть! Просто я тащила не меньше. Верочка, видимо решившая, что сейчас станет крайней из-за избытка своих вещей, по поводу которых пришлось с ней буквально воевать за каждый носок или маечку, а она ещё и обижалась при этом. А вот сейчас до неё, наконец, дошло. В одной руке чемодан, в другой чехол ксилофона, на спине два вещмешка, при моей могучей комплекции это выглядело наверно весьма поучительной иллюстрацией, к какому-нибудь глубокомысленному философскому эссе. Аэродромы, как я заметила, блин, большие! И чтобы найти какой-нибудь транспорт надо эту территорию покинуть и ловить попутные транспортные средства уже за пределами КПП, вот к нему мы и шкандыбали. Всё рано или поздно заканчивается, а на КПП добрый человек сделал козырёк, под которым оставила Верочку и вещи, а сама побежала уговаривать взять нас выезжающих водителей. Нам жутко повезло, что первый же водитель полуторки согласился нас подбросить почти до самого штаба фронта. Моему кожаному плащу почти никакая грязь не страшна, поэтому я уселась спиной к кабине в кузове почти пустой полуторки, а на колени себе посадила сестрёнку, которую так было удобнее всего держать и не испачкать её красивое нарядное платье. Я уже устала к тому времени с ней воевать, и она под шумок его надела, а я махнула рукой, злорадно подумав, что если изгваздает, будет ей урок на будущее. Тут проснулся Сосед:

— Слушай! Вот я чего не понимаю, а чего ты как ослик женского рода все вещи с собой тащишь, представляешь, как это со стороны выглядит, а военный должен быть мобилен и боеспособен, но не с таким же табором...

— А что мне было делать?

— Зайти в дежурку, откозырять, представиться, ты же теперь лётная единица! А после поинтересоваться, где бы ты могла пока вещи оставить, потому, что тебе нужно в штаб, а потом ты всё заберёшь. Тут непременно есть свой местный Митрич, у которого в кандейке найдётся место не только для твоего багажа...

— И где ты раньше такой умный был?

— Извини, отвлёкся, а когда сообразил, мы уже ехали на этой гравицапе...

Нас высадили метрах в трёхстах от штаба, я оставила Верочку с вещами и понеслась узнавать куда мне дальше, и увидеть Николаева. Не буду дальше живописать подробности наших мытарств. Замечу, что в штаб меня не пустили, на том простом основании, что разведотдел, который мне нужен, находится отдельно. А вот где именно он находится, мне говорить отказались, вдруг, я злая шпионка... Вообще, или я не тот тон в общении выбрала, или здесь в принципе всё как-то не так, но общение со штабными вымотало ужасно. Убедившись, что через дежурного мне ничего не узнать, а может он и сам не знает, а таким хитрым способом это скрывает, чтобы не уронить лицо. В который раз убеждаюсь, что мужчин я не понимаю, а ведь с мальчишками во дворе и в школе никогда никаких проблем не возникало, они всегда были для меня ясными и понятными до последней своей конопушки. Я решила пробиться в строевой отдел, ведь там сидел мой знакомый Котов, если я не путаю, да и вообще, мне всё равно именно в нём придётся отмечать свои документы. И я ведь ни на секунду не забывала, что под дождём замотанная в мой плащ меня ждёт сестрёнка.

В строевом отделе Котова не оказалось или его здесь вообще нет, я так и не поняла. А вот расположение отдела Николаева мне сказали, может я сама у дежурного лопухнулась, когда стала спрашивать, где разведотдел, а нужно было как здесь искать отдел подполковника Николаева. Это же тоже вроде части секретных мероприятий, когда воинские части или отдельные подразделения официально именуются под разными шифрами вроде "Хозяйство Пятакова", при этом Пятаков это чаще всего командир, но может быть и какой-нибудь приметный старшина или зам. По всем канонам жанра, разведотдел расположился даже не в городе, а в какой-то деревне, даже и не в той ли, где нас на выход когда-то собирали. А на мой почти наглый вопрос, не желают ли они помочь мне с транспортом, мне даже отвечать не стали оскорблённые в своих лучших чувствах: "Мало, того, что сказали, где искать кого надо, так она ещё и транспорт требует, вообще эти флотские обнаглели!" Мне, честно сказать до их переживаний дела было мало, мне нужно было отбарабанить туда себя, вещи и сестру, желательно вместе и без потерь. Вот, где был этот Сосед? Сейчас бы налегке уже давно бы всех нашли, а сейчас приходится тащиться на контрольный пост на выезде из города в нужном направлении, и это если ещё я всё правильно поняла. А дождик каплет и рядом Верочка плетётся в моём плаще, который ей как бальное платье до земли, но главное не красота, а что не мокнет. От меня скорее пар идёт, тащить на себе столько...

Между прочим, вы не ослышались, мы действительно приехали на Ленинградский фронт и штаб его находится в Волхове. Хотя, Сосед уверял, что с началом блокады Ленинграда бывший Ленинградский фронт разделили на Ленинградский внутри кольца и Волховский снаружи. Как ещё в Москве объяснил Смирнов, сейчас Ленинградский остался снаружи со штабом в Волхове, а внутри кольца созданы КОР и ЛООР. КОР — это Кронштадтский оборонительный район отвечающий за доступный берег Финского залива, остров Котлин (на котором Кронштадт находится), Ораниенбаум со всей территорией плацдарма. Он создан на базе Балтийского флота и Ленинградской военно-морской базы. Подчинение Ленинградскому совету обороны во главе с Ворошиловым. ЛООР — это Ленинградский особый оборонительный район, отвечающий за удержание рубежей вокруг города. Создан на базе частей Ленинградского гарнизона, частей городского народного ополчения, частей Ленинградского фронта, подчинение как и у КОРа. Это было решением Сталина, и чем он руководствовался неизвестно. Есть предположение, что и чисто политическими моментами вроде того, что город обороняет не целый фронт и флот, а только силы обороны, кроме того, у фронта задачи несколько иные, чем у оборонительного района, который занимается непосредственно обороной и именно за неё несёт ответственность. Хотя, формально по уровню и статусу особый оборонительный район не уступает фронту, если даже и не выше. Но это эмпиреи за пределами моего девичьего восприятия. Важнее, что когда я услышала, что поеду на Ленинградский фронт, я думала, что внутрь кольца блокады, а оказалась за его пределами. Кстати, Ленинградский фронт поделен на три армейские группы: Новгородская армейская группа, Волховская армейская группа и Свирская армейская группа (НАГ, ВАГ и САГ). Соответственно, сейчас я как раз в Волховской, которая посредине, нахожусь.

Вот нет во мне ещё этого военного чутья или не пропиталась я ещё должным образом этими военными ритуалами и не заметила лощёного капитана, который попался мне навстречу. И по закону классического свинства конечно, когда нагруженная как верблюд я его не поприветствовала должным образом, что он, конечно, отметил и начал меня немедленно громко отчитывать. Не знаю как долго бы он разорялся, но влезла Верочка и таким тоном произнесла "Тс-с-с... И ЭТО — мужчина...", что капитан мгновенно испарился, растворился в реальности. Вот ведь мне не везёт попадаться именно в такие моменты и ни одного убедительного армейского комиссара за спиной... Когда я уже думала, что мои оттянутые ношей руки теперь навсегда будут где-то ниже колен заканчиваться, а до выездного КПП было ещё неизвестно сколько, я услышала звук остановившейся машины. Повернулась готовая выслушивать какую-нибудь очередную нотацию, что привлекла чьё-то начальственное внимание, но к нам спешил от машины хорошо знакомый Мышаков:

— Товарищ старшина! Вот как хорошо, что я вас встретил! А это сестричка ваша! Давайте вещи, я вас к нашим отвезу...

Если мне за спиной водителя увиделись в эту минуту ангельские белые крылья, наверно даже строгий схимник не углядел бы в этом богомерзкой крамолы. Мышаков быстро и умело распихал вещи по машине, Верочку усадили сзади, а я заняла начальственное место справа от водителя. И уже через пару десятков минут меня и Верочку радостно приветствовал Митрич...

В общем, Николаева нет на месте, он уже несколько дней где-то пропадает, оставленный за него капитан Красильников собирался, как велено, за вами машину на аэродром послать. Но тут со вчерашнего дня какое-то ЧП и все носятся как в попу-укушенные, словом все про всё забыли и машину не прислали. А когда вспомнили и стали звонить на аэродром, то оказалось, что нас никто не видел и где мы не знают. В общем, нормальная рабочая накладка.

— Митрич! А чего случилось то? — Старшина! Вам нужно привыкать, что у нас лучше не знать ничего, что вас конкретно не касается. Я понятно изложил? Давайте, лучше вы посушитесь, и я вас покормлю, чем Бог послал!

Собственно, Митрич полностью прав и лишние вопросы действительно задавать не стоит. Он снова мне попенял, что я медаль не ношу, пришлось выкручиваться, что на голубой ХэБэшной робе носить награды как-то не очень прилично, ведь на ней я даже комсомольский значок не ношу. Ну, действительно, ведь роба — это как рабочая одежда и на ней ничего не носят.

Как бы и что бы Митрич не говорил, но сам он почти всё и про всех знает. И от всей души делился со мной местными новостями: что Николаев теперь не просто подполковник, а ещё и начальник отдела, а не зам, как раньше. Что меня направят в полк связи штаба фронта...

— Митрич! Почему в связь, я ведь на лётчика выучилась?!

— Вот торопыга! Полк связи и есть авиационный, там одни связные самолеты.

— А-а! Так бы и говорил...

— А я как сказал? Вот же бабы, всегда виноват! От горшка два вершка и откуда берётся? Ты лучше слушай, а не перебивай старших!

— Я слушаю, извини...

— Вот в этот полк тебя и отправим, но Николаев хочет тебя к бомбардировщикам пристроить, у него там командир полка хороший товарищ.

— А чем в первом полку плохо?

— А тем, что ты наша, то есть нашего отдела. А там командуют те, кто с большими звёздами и будут тебя гонять, куда захотят, мы тебя и не увидим. А так, конечно тоже придётся иногда летать по чужим делам, но это уже только с ведома, и по личному разрешению Сергея Николаевича. Потому, что ты будешь наша полностью и у бомбардировщиков ты хоть и будешь, но никому там не подчиняешься, только нам. Смекаешь?

Да, чего тут смекать, умный Николаев не хочет своих людей подставлять и уводит в сторону. И то, что надо мной не будет кучи начальников, мне тоже нравится. Как потом выяснилось, я в отделе была не единственная, нас было двое на У-двасиках. А вообще, в начале войны даже стоял вопрос о том, чтобы авиационный полк связи фронта разворачивать в два, потому, что машин в нём по штату было шестьдесят в четырёх эскадрильях по четырнадцать самолётов. Но пока собирались, самолёты повыбило и потери среди личного состава большие, вот и вышло, что сейчас в полку всего двенадцать самолётов и тринадцатый мой. А исправные и летают всего половина или чуть больше. В группах своих самолётов вообще нет, они пользуются связными самолётами лётчиков, которые положены в каждом авиаполку. Лётчики из связи рвутся в боевые части и после ранений обычно в полк не возвращаются, это если вообще возвращаются. И женщина в полку я не единственная, там уже две девушки после аэроклубов есть. Но вроде бы формируются женские полки бомбардировщиков, истребителей и ночных бомбардировщиков*, куда девушки очень хотят перевестись. То, что из этой неразберихи Николаев хочет меня выдернуть вполне понятно и никаких возражений с моей стороны.

Митрич, предложил, пока есть возможность, после обеда оставить Верочку у одной хорошей местной женщины, у него, я думаю, не с одной хорошей женщиной налажены здесь контакты, но он себя блюдёт и никаких намёков, даже если и есть что-нибудь, то всё скрыто и не пойман. Впрочем, поди его пойми, у него могут быть и чисто старшинские интересы, как с интендантами и другими нужными людьми. Как я понимаю, Митрич как раз из тех старшин, за которых иной комдив майора не думая отдаст. Верочка само собой отказалась и упёрлась, поехали вместе...

До аэродрома оказалось совсем не близко и в полуторке нас вытрясло от всей души. Моим летающим конём оказался "У-2СПЛ", единственный в полку. Все остальные просто связные "СП" с тремя кабинами вместо двух и без дублирования управления, как в привычном мне У-двасике. Буква "Л" в названии назначенного мне летательного аппарата означает "Лимузин", то есть это не столько связной самолёт, сколько для перевозки двух пассажиров. А так, как о комфорте пассажиров решили позаботиться, то над задним объединённым кокпитом установлена сдвижная плексигласовая крыша** кажется от истребителя Яковлева со сдвижной крышкой. К счастью, хоть кабина пилота осталась не затронута зудом передельщиков, так как и так не особенно хороший обзор в закрытой кабине становится вообще никаким. Вообще, нагородили столько всего, что я внутри узнала только оставшуюся нетронутой кабину пилота. Сзади в увеличенном кокпите переднее сиденье откидывается, заднее кажется стандартное из задней кабины, вот только пассажирам парашюты кажется не положены. Судя по сделанным мягким сидушкам и спинкам. Самолёт мне всё больше не нравился. Неизвестно, как он поведёт себя в воздухе с такой нашлёпкой сзади и как отразится на его поведении такое перераспределение веса, но то, что жизнь у этого аппарата была долгой и трудной, было видно невооружённым взглядом. Если Бобик имел поначалу вид явно тёртого жизнью бойца, то этот Барбос скорее походил на избитого жизнью и списанного в тираж ветерана. Стало понятно, почему желающих заполучить себе это чудо самодеятельного творчества пока не нашлось. И кроме его удручающего состояния, ещё и не стоит сбрасывать со счетов, что из-за этой надстроенной кабины практически слепой становится большая часть задней полусферы, а в условиях прифронтовых полётов это уже не каприз, а жизненная необходимость иметь возможность обзора во все стороны. Но, я сама выбрала себе военную дорожку, и выбирать, как на рынке не получится. И с учётом того, что в полку половина самолётов не летают, не факт, что мой Барбос не стал источником каннибализации запчатей. Ведь, хоть он и числится условно "пригодным к полётам", но, судя по всему его виду и запылённости, в небо он не поднимался уже давно. Увидев мою реакцию, Митрич как-то страшно засмущался, и вообще демонстративно стал занимать Верочку. Это гораздо позже я случайно узнала, что этот самолёт был зарезервирован за мной именно стараниями Митрича, который посчитал, что такой красивый и с кабиной самолёт гораздо лучше всех остальных...