Ступень 6. Призвать богиню

— Дая, а сколько на самом деле тебе лет?

— Вообще-то воспитанные мальчики такие вопросы девушкам не задают, — немного подумав, ответила демоница. — Если судить по средней продолжительности жизни моих родственников — я всё ещё непозволительно молода. А если считать по прожитым дням, то я значительно старше тебя. Более точно, извини, не скажу — я всё же девушка.

Тем временем факел робко мигнул, показывая, что срок его жизни неумолимо подходит к концу. Заметив сей прискорбный факт, юноша с пылом воскликнул:

— Но ведь это не единственная дверь в подземелье — рядом ещё как минимум пара десятков. Быть может, в других комнатах найдётся что-нибудь интересное? Скажи, как быстро ты сможешь открыть другие замки?

— Если они окажутся того же типа — то и время открытия будет примерно тем же самым.

— То есть открыть любой замок в этом подземелье для тебя не составит труда? Тогда чего же мы ждём? Пошли смотреть другие комнаты.

Во второй комнате тоже хранилось зерно. И в третьей тоже. Четвёртая комната оказалась забита одеждой — добротно и качественно пошитой, однако из разряда повседневной носки, а, следовательно, дешёвой. В такую одежду одеваются путешественники и наёмники — и те, и другие больше всего ценят прочность, качество, удобство и комфорт, и вместе с тем не готовы переплачивать лишние деньги за ненужные в дороге, избыточные украшения. Пятая комната использовалась как склад конского снаряжения — сёдла, сбруя, попоны. Всё бывшее в употреблении, со следами потёртостей и мелкого ремонта, но в рабочем состоянии и готовое к использованию. Лишь несколько небольших ящиков с подковами выделялись относительной новизной. Шестая оказалась продуктовым складом — в ней хранилось то, что может храниться в подвале в течение нескольких месяцев, не рискуя пропасть. В основном там лежали крупы и вяленое мясо, но попадались и завёрнутые в чистые льняные тряпицы головки сыра, и даже несколько мешков сухарей — не слишком удачный для холодного сырого подвала выбор.

— Так мы до утра ничего не найдём, — расстроился принц.

— А что ты собирался найти? — поинтересовалась его спутница. — Сокровища не обсуждаем — вероятность их нахождения в данном месте стремится к нулю.

— Ну, хоть что-нибудь интересное, — с нотками отчаяния в голосе взмолился юноша. — Быть может, какое-нибудь оружие или что-нибудь эдакое...

Принц изобразил в воздухе свободной от факела рукой какую-то замысловатую фигуру, призванную, по всей видимости, изобразить "что-то такое". Что — юноша и сам не знал, но упорно не желал расставаться с детскими иллюзиями.

— За одной из дверей на противоположной стороне коридора я ощущаю большое количество металла, — молвила демоница.

— Видишь, что там? — ухватился за подсказку юноша.

— Слишком мало света, — разочарованно ответила девушка, — чтобы я могла рассмотреть, что там лежит. Вижу лишь несколько тёмных пятен, сильно поглощающих свет. Так может действовать только металл. Камень, дерево, кожа, да и любая другая органика более проницаемы.

— Так там же вообще света нет! Полная темнота!

— Ты забывчив, Лисс, — возразила демоница. — Я уже рассказывала тебе, что люди способны увидеть далеко не все световые лучи. Вспомни, что я говорила про динамический диапазон. А ведь некоторые лучи способны проникать глубоко под землю, и даже прошивать планету насквозь. Лекцию о строении материи я тебе читать не буду — надеюсь, что в академии исправят этот информационный провал. Просто прими как должное — абсолютного отсутствия света нет даже на большой глубине. Хоть что-то, да проникает даже сквозь такую толщу земли и камня, как этот холм.

— Твоих пояснений мне достаточно, — церемонно поклонился юноша. — Не будем терять времени — открывай ту дверь, где увидела много железа.

Очередной замок не стал препятствием для ловких рук демоницы. Зайдя в "железную" комнату, "кладоискатели" увидели, что она полностью, до потолка заставлена массивными, выполненными из деревянных плах стеллажами. На полках стеллажей, помеченные бирками, ровными аккуратными рядами лежали туго свёрнутые и перетянутые тесёмками свёртки кожи и плотной ткани. В некоторых тюках можно было угадать хранящееся в них оружие, некоторые или выглядели слишком бесформенными, или форма упакованных в них предметов отличалась повышенной сложностью.

Принц, открыв рот от восторга, медленно прохаживался по рядам, поднося факел то к одному свёртку, то к другому. Наконец, обнаружив что-то интересное, он подозвал к себе демоницу, и, передав ей в руки факел с просьбой "подержать" и "посветить", вытащил со стеллажа плотно упакованный кожаный свёрток длиной примерно с руку. Поддев кинжалом завязки, юноша быстро развернул обёртку и извлёк на свет ножны с длинным, тонким, слегка изогнутым клинком с обтянутой кожей короткой рельефной рукоятью, закрытой массивной гардой. Бережно взвесив оружие в руках, принц аккуратно взялся за рукоять и, положив слегка изогнутое лезвие с полуторасторонней заточкой на ладонь, принялся внимательно рассматривать бегущие по нему затейливые узоры травления. Насмотревшись, юноша, под скептические ухмылки девушки, попытался по памяти повторить несколько приёмов, подсмотренных им в детстве, и у него даже что-то получилось.

— Отличная сабля! — восторженно воскликнул принц, совершая осторожные движения кистью с зажатым в ней клинком. Размахнуться сильнее не позволяли тесно стоящие вокруг стеллажи с оружием.

— Это палаш, — поправила демоница.

— Хорошо, пусть будет палаш, — согласился юноша. — А в чём разница? По виду — сабля как сабля.

— Внешний вид этих клинков действительно отличается не слишком сильно, — лекторским голосом принялась пояснять Дая, — однако это только на первый взгляд. Эфесы с массивной развитой гардой, дужками и защитной чашкой очень похожи, а вот лезвия опытный мечник не спутает никогда. У них разное предназначение.

— А какое может быть предназначение у клинка? — удивлённо переспросил юноша.

— Тебе явно не хватает хорошего учителя фехтования, Лисс. Клинковым оружием можно колоть, можно рубить. Сабля — это оружие конных бойцов, рубящее оружие, и предназначено, в первую очередь, для лихих кавалерийских атак. Оно более короткое — длинным клинком, сидя в седле, особо не помашешь, имеет достаточно сильно изогнутое лезвие с односторонней заточкой, и совершенно не предназначено для фехтования. Да подумай сам — конник на высокой скорости имеет возможность нанести по противнику всего один удар, после чего лошадь унесёт его на такое расстояние, что второй удар, как бы быстро он ни был нанесён, пропадёт впустую.

— А если всаднику нужно именно колоть, а не рубить?

— Для этого у него есть копьё. По крайней мере, должно быть. Про отличие кавалерийских копий от их пехотных собратьев, если пожелаешь, расскажу позже, а сейчас продолжу рассказ про палаши. Эти клинки ведут историю своего рождения от классических прямых мечей, взяв у них всё самое лучшее. Палашом можно колоть — у него, как правило, острый конец клинка. У большинства сабель, впрочем, острие клинка тоже заточено, но всё же колоть саблей не в пример сложнее, чем палашом — колоть, в принципе, можно, но не слишком-то, на мой взгляд, удобно. Заточка лезвия палаша двусторонняя — как минимум в верхней трети клинка. Некоторые палаши изготавливают прямыми, но всё же незначительный изгиб лезвия характерен для основной части клинков. Говоря простым языком, палаш — это меч с усовершенствованной гардой, ориентированный больше на рубящий стиль фехтования. Рубить легче изогнутым клинком, колоть — прямым, а палаш — это оптимальный, на мой взгляд, компромисс между этими двумя способами нанесения противнику ран.

— Ещё ты сказала, что палаши длиннее сабель.

— Если брать за основу среднюю длину этого оружия. Разумеется, существуют более длинные сабли и более короткие палаши — все люди разные, одни выше, другие ниже, а хорошее оружие всегда ковалось по руке своего владельца. Палаш, который ты держишь в руке, рассчитан на человека среднего роста.

— То есть мне он подойдёт, — с удовлетворением сказал принц.

— Это не твой клинок, тебе он не принадлежит. Здесь всё имущество чужое.

— Но мы его нашли!

— Лисс, это не древний клад, которому сотни и сотни лет, — возразила девушка. — Всё это имущество имеет конкретного владельца. Взять отсюда что-нибудь — примерно то же самое, как забраться в хранилище эмирского дворца. Я бы назвала такой поступок воровством.

— Ну, ты и сравнила! — развеселился юноша. — Дворец принадлежит эмиру и стоит на эмирских землях. Эти развалины тоже стоят на эмирских землях, но конкретного владельца не имеют.

— Почему ты так считаешь?

— Владелец обязан, во-первых, содержать строение в порядке, а развалины, что мы наблюдаем вокруг, назвать содержащимся в порядке строением не повернётся язык даже у самого закоренелого скептика. Во-вторых, владелец обязан платить в казну эмира налог на принадлежащее ему строение. Сомневаюсь, что подобные налоги числятся в реестре эмирского казначея.

— А разве эта земля принадлежит эмиру? — удивилась Дая. — Судя по нетронутой природе вокруг на много дней пути, эти земли не принадлежат никому.

— Ты ошибаешься, — возразил принц. — До катаклизма границы эмиратов простирались вплоть до западной гряды. Дальше, за грядой, простирались земли королевства Шанара. Граница проходила по горам, которые, по договорённости с правителями сопредельных государств, считались ничейными. Сейчас вместо Шанары пустыня, официального правителя не имеющая. В принципе, Ривия имеет полное право включить территорию бывшего королевства Шанара в состав своего государства, так как законных наследников у него не осталось.

— А почему тогда не включала?

— Да кому нужны эти мёртвые земли? От них проблем больше, чем дохода.

— И всё же брать чужое нехорошо...

— Неизвестные устроили схрон на моей земле, скрываются, не платят налоги, и я ещё должен раздумывать, брать ли мне этот клинок или не брать? — возмущение прорезалось в голосе принца.

— Я слышу слова истинного правителя! — ехидно усмехнулась демоница. — Какой настоящий король не захочет прибрать к рукам то, что, по его мнению, плохо лежит?

— Короче, я решил! — хмуро буркнул юноша. — Этот клинок я забираю себе по праву, так как он находится на моей земле и его владелец нарушил закон, самовольно захватив чужое здание и не заплатив налогов.

— Развалины чужого здания, — поправила принца Дая.

— Налоги не заплатил, проник на чужую территорию, скрывается от властей, — добавил Лисс. — А, быть может, это бунтовщики, злоумышляющие против законной власти?

— Так мы до чего угодно договоримся, — попыталась уйти от скользкой темы девушка. — Понравился клинок — бери его себе. Моральной стороной своего поступка можешь озаботиться, когда покинем это подземелье. Только сверни аккуратно чехол и положи куда-нибудь в угол, чтобы не маячил на глазах. И, кстати, факел уже прогорел и вот-вот потухнет. Предлагаю возвращаться.

— Ну, хоть ещё одну комнату можно посмотреть? — взмолился принц, прижимая ножны с палашом к груди и выходя из оружейной комнаты в коридор.

— Если быстро, то, пожалуй, на одну комнату факела хватит, — задумчиво ответила девушка, закрывая за Лиссианом дверь, вешая на дужки замок и не забывая его защёлкнуть, приведя в исходный вид. Факел она вернула принцу, который за неимением свободных рук был вынужден засунуть свою добычу под мышку.

— А посмотреть, что находится в остальных комнатах, ты можешь? Хотя бы приблизительно?

— Мешки, мешки, стеллажи, опять мешки... — тихо принялась перечислять демоница, проходя мимо дверей. — Эта комната вообще непонятно чем забита... Опять стеллажи... А эта пустая... Почти пустая... Похожа на кабинет — стол, стулья, шкаф... Кстати, замок на двери другой!

— А в чём отличие?

— Не понимаю, — призналась девушка. — Просто вижу, что он чем-то отличается от остальных, хотя механизм тот же. Да и обстановка в комнате не похожа на кладовку.

— Значит, нам сюда! — уверенно скомандовал принц.

— Уверен? — Переспросила Дая. — Открываю в последний раз — времени уже не осталось. Факел вот-вот потухнет.

— Открывай, не тяни, — нетерпеливо подпрыгнул Лиссиан.

Несколько уверенных движений зажатой в тонких девичьих пальчиках шпильки, и дверь стала беззвучно отворяться. Принц, держа в вытянутой руке факел, тут же шагнул в образовавшийся проём, даже не дождавшись, пока дверь откроется полностью. И тут же в тишине подземелья многоголосым эхом раздался громкий переливчатый звон покатившегося по полу металла...

— Чёрт!!! Я, кажется, что-то зацепил... — потерянно пробормотал Лиссиан, пытаясь остатками факела осветить пол под своими ногами.

— Осторожнее надо быть... И под ноги глядеть... — пробурчала демоница, рассматривая подкатившийся к подошвам её сапог маленький блестящий диск.

— Кажется, это деньги, — добавил принц, нагнувшись и подняв с пола почти точно такой же металлический кругляшок.

— И у меня монета, — подтвердила девушка.

— А вот отсюда они упали, — сообщил принц, осматривая стоявший в углу низкий деревянный табурет о трёх ножках, под которым валялось ещё несколько монет разного номинала. Да и на самом сиденье табурета, выполненном из тщательно подогнанных и отполированных многочисленными задницами неизвестных клиентов дубовых досок, осталась лежать пара серебрушек и медяшка.

— А вот то, что их свалило, — демоница подняла с пола небольшую тонкую дощечку, в которой недалеко от края было просверлено аккуратное отверстие. Из отверстия сиротливо свисал обрывок тонкой растительной нити — из таких обычно крестьяне ткут грубые дешёвые ткани.

— Ты уверена?

— Практически на сто процентов. Ты только что разрушил примитивную сигнализацию, установленную как раз на таких непрошенных гостей, как мы.

— И что нам теперь делать?

— Ничего, — хмыкнула демоница. — Я и без того не была уверена, что наши похождения в этом подземелье останутся незамеченными владельцами обнаруженного нами схрона, а теперь можно вообще не прятаться. И даже замок бессмысленно закрывать. О нас так и так узнают.

— А восстановить сигнализацию?

— Связать порванную нить несложно. Можно даже предположить, что рассыпавшиеся монеты были уложены именно на найденной мною дощечке. Но вот каким образом они были уложены? Без знания порядка следования монет восстановить всё так, как было, нереально.

— Тогда вообще прятаться не будем, — заявил принц, и внимательно осмотрел комнату, в которую попал.

Помещение действительно играло роль кабинета — по крайней мере, большой письменный стол с тумбой и массивным кожаным креслом у дальней стены, книжный шкаф, более чем наполовину заполненный разнообразными книгами, стопка чистых листов на столешнице и письменные принадлежности, которыми явно постоянно пользовались, говорили сами за себя. Ещё на столе стоял подсвечник на три свечи, в котором ещё оставались две почти прогоревшие и одна целая свечи, и небольшой железный сундучок с полукруглой крышкой и витой кованой ручкой, закреплённой на крышке.